Все цитаты из книги «Аннигиляция»
Я осторожно присела рядом с антропологом. От ее лица практически ничего не осталось, лоскуты кожи покрывали странные ожоги, нижняя челюсть вырвана какой-то нечеловеческой силой, на груди образовался …
Топограф пожала плечами. Видимо, насчет любопытства я ошиблась – ее, казалось, ничего не интересовало.
Он приложился к стакану с апельсиновым соком, и целую минуту для него ничего вокруг не существовало; он пил и не мог напиться. Затем, утерев рот, он мимоходом спросил, что изменилось в доме.
– Что будем делать, черт побери? – громко повторила топограф, не дождавшись от меня ответа.
– Ты знала про архив в маяке? – спросила я. – До того как мы пришли сюда.
Руководство поставило простую задачу: добраться до базового лагеря и продолжить изучение Зоны Икс.
Прошел час. Прямоугольник света стал еще больше, но не отчетливее. От взгляда на него мутило. Все внутри меня кричало, что светящийся портал в темноте – не дверь, а пасть какого-то зверя, и он сожрет…
Основное предложение напоминало мрачную малопонятную проповедь – эти отрывки, впрочем, отличались от нее только меньшим пафосом.
В ту ночь я придумала тысячу поводов свалить все на кого-то еще, но если кто и облажался, то это я: не отправляла отчеты, не выполняла поставленных задач, фиксировала никому не нужные данные – едва л…
– Подобный вид письменности не применяется ни в одном человеческом языке, – сказала антрополог. – Может, так общаются какие-то животные?
– Кто-то из нас наступил. – Тоже мне, нашла, с чем сравнивать.
Мне не хотелось упускать ее из виду. Идти нужно было всем вместе, на равных: оставшись наверху, она получала полную власть над нами.
На стене встречались и другие надписи. Я не была уверена, видит ли их топограф, поэтому на всякий случай решила удостовериться.
– Что случилось? Ты меня слышишь? – Из-за респиратора голос топографа звучал приглушенно.
В комнатах, когда-то служивших кухнями, гостиными или спальнями, попадались растительные фигуры из мха и лишайника высотой метр-полтора и больше, практически бесформенные, но в которых угадывалось по…
Особенно трудной выдалась одиннадцатая экспедиция, в том числе и для меня. Тому была причина, и до сих пор я о ней умалчивала.
Во время беседы они дружелюбно улыбались и смотрели, уставившись в одну точку. Речь их звучала несколько заторможенно, но они вообще вели себя очень спокойно, почти сонно. Я не могла их отличить друг…
– Ни черта. Ровным счетом. Кроме того, что все будто помешались на маяке: смотрели на него, ходили туда, жили в нем, черт возьми.
Меня наполнила отчаянная паника девочки, упавшей в фонтан и впервые в жизни осознавшей, что она может умереть. Этому не было конца, деваться было некуда. Густой зелено-синий океан, освещенный искрами…
– Я спущусь первой и осмотрюсь, – вызвалась топограф, и мы с радостью поддержали ее решение.
Ступеньки были очень узкие и крутые, так что спускаться приходилось спиной вперед. Пока мы ветками убирали паутину, топограф закинула винтовку за спину и собрала волосы в тугой хвост, отчего кожа на …
Помимо этого, кто-то не пожалел времени и сил, чтобы вскарабкаться по маяку и закрепить на стенах заостренные осколки стекла. Эти «шипы» держались на каком-то мощном клее и покрывали маяк от последне…
Богатство биосферы Зоны Икс наиболее ярко проявлялось в многообразии пернатых: от певчих пташек и дятлов до бакланов и бородавчатых ибисов. С вершины сосны виднелся кусочек солончака, и, внимательно …
Я не могла – да и не хотела – их остановить. Последние несколько часов стали для меня настоящей пыткой. Я все больше и больше убеждалась, что в Зоне Икс случилось что-то, превратившее мужа в пустую о…
Что делать, когда пяти чувств недостаточно? Я по-прежнему не могла увидеть его, и это пугало сильнее всего. Почему я его не видела? В памяти снова всплыла морская звезда из Скалистого залива. Она рос…
Она засмеялась. Странно. Я вовсе не хотела знать, что они обо мне думают, их мысли, тревоги, истории из жизни. Зачем им знать мои?
Психолог нахмурилась, в уголках глаз появились морщинки, будто она силилась вспомнить, но память возвращалась только частями.
Что я могла ей ответить? «Не знаю»? Эти слова как нельзя лучше описывали наше положение. Мы не знали ничего.
Как хотите, но это была башня, закопанная в землю, и от мысли, что мы стоим на ее вершине, подкашивались ноги.
В свете фонарей предложение отбрасывало пляшущие тени, как бы насмехавшиеся над моими тщетными попытками понять его смысл. Там, где покоится зловонный плод…
С огромным усилием – все тело застонало – я повернулась к Слизню спиной.
Я сколько угодно могла не доверять психологу как человеку, но полагалась на нее как на лидера экспедиции. Мысль о ее предательстве, о том, что она вот-вот бросит меня насовсем, приводила в ярость.
Примерно на полпути наверх оказалась площадка – именно здесь накануне ночью я заметила первую вспышку. Тишина давила на уши, никаких звуков движения надо мной я не слышала. Из двух окон – слева и спр…
– Кукушка, я боюсь, – сказал он. – Боюсь, что вынужден просить тебя о большом одолжении. Я знаю, это очень эгоистично с моей стороны…
Топограф витиевато выругалась. Нам и в голову не приходило, что нужно обращать внимание на следы.
Ее реакция была более чем странной. Впрочем, так считала не только я.
– Тебе не кажется, что чем дальше, тем слова… свежее?
– С чего бы тебе быть более заразной, чем мне? – медленно проговорила она, напрягшись. – Гипотетически.
Слизистый след становился гуще, и теперь было видно, что красные хлопья – это живые организмы, барахтавшиеся в клейкой ловушке. Цвет субстанции стал более насыщенным, и она напоминала золотистую ковр…
– Ладно, давай так: что измеряют черные коробочки?
Археолог «сидел у стены в дальнем углу площадки и угрожал перестрелять нас, если мы подойдем осмотреть его раны. Впрочем, он вскоре умер». После этого они убрали тела с площадки и похоронили на берег…
Слизь отливала золотом и слегка поблескивала. В ней застряли красные, цвета запекшейся крови, хлопья. Я ткнула ручкой в массу.
Я молча шла между сосен и кипарисов, вырастающих из черных луж, продираясь через вездесущий серый мох. В ушах будто гремела мощная симфония. Все вокруг было пропитано эмоциями, прямо сочилось ими, и …
Я не знала, что ответить. Не здесь, но и не там. Наверное, нигде.
Выходило, что мы изучали организм, внутри которого находился еще один – не менее загадочный, – и он, в свою очередь, использовал другие организмы, чтобы составлять из них буквы и слова. По сравнению …
– Твоя мать – алкоголик? А отец – что-то вроде… афериста, верно?
Говорить больше было не о чем, и она вернулась к своим делам, а я сощурилась над микроскопом. Передо мной лежал образец, взятый у того, что убило антрополога. Я сперва даже не разобралась, на что смо…
Что это? Выдержки из чьих-то записок, может, участников прошлых экспедиций? Если да, то зачем они тут и как давно появились?
До этого завтрак всегда готовила антрополог.
В конце концов они повернули назад, потому что «увидели на горизонте фонтаны странных огней и услышали непонятные звуки. Нас беспокоила судьба оставшихся там коллег». Перед тем как развернуться, они …
Я продолжала вглядываться в объектив микроскопа, словно не могла как следует рассмотреть образец. Я отрывалась от прибора и снова щурилась, пока ткань не разложилась на кружки и закорючки. Неужели эт…
– Хорошо. Но если я увижу, что она пытается подчинить тебя, я буду вынуждена остановить ее. – Хотя бы попытаюсь.
Эти сеансы выводили психолога из себя (в профессиональном смысле): у нее не получалось завоевать мое доверие, выудить сведения личного характера и погрузиться в потаенные глубины души – словом, все т…
Поначалу только мне показалось, что это башня. Не знаю, почему именно это слово пришло в голову: она ведь почти целиком уходила под землю и скорее напоминала бункер или туннель. Однако стоило мне уви…
Кроме того, предстояло привыкнуть к местной среде. В лесу рядом с лагерем обитали барибалы и койоты. Можно было ненароком спугнуть квакву и от неожиданности наступить на ядовитую змею, которых здесь …
– Внизу что-то есть, и оно пишет этот текст – вполне вероятно, до сих пор.
– Да, тебе необязательно идти с нами, – произнесла я через мгновение. – Твое место здесь.
– Мы в лагере всего шесть дней: одна мертва, две меняются, а четвертая колеблется. Похоже на катастрофу, тебе не кажется?
До сих пор не знаю. Я так и не решилась приехать туда, хоть это место и было ценнее всякого сокровища. Мне оставалось лишь смотреть в будущее и искать применение знаниям, полученным в ходе наблюдения…
Затем мы переместились в гостиную. Муж сел на диван, а я – в кресло напротив. Мне нужна была дистанция: уж больно неожиданным оказалось его появление. Он не помнил, как покинул Зону Икс, как добрался…
Экспедиция могла продлиться несколько дней, месяцев или даже лет, в зависимости от обстоятельств. Наших припасов (главным образом консервы и концентраты) хватало на полгода, тех, что хранились в лаге…
Двое против одного. По спине у меня пробежали мурашки.
Бездельничать не приходилось. Каждый день я отправлялась по разбитому серпантину, опасному даже в сухую погоду, к месту, которое здесь называли «Скалистый залив». Там, за каменистым пляжем, лежали ма…
– Там что-то есть, – прошептала она мне в ухо. – То ли человек, то ли чье-то тело.
Я поднялась на ноги и вскарабкалась на холм. Плечо не болело – только тупо ныло, – но я все равно чувствовала себя разбитой. Глядя в окровавленное лицо топографа, я пыталась понять, как прошли ее пос…
Когда я наконец оторвала взгляд от морской звезды, то какое-то время не могла отличить океан от неба, не могла понять, куда смотрю: в воду или на берег. Я утратила чувство пространства, и единственны…
Все это подавляет во мне всякое желание узнать… хоть что-то. Меня теперь больше беспокоит ясность: она не закончила со мной – напротив, все только начиналось! – и мысль постоянно калечить себя, чтобы…
– Буквы состоят из спорокарпиев, они же плодовые тела, – повторила я, словно в трансе.
Психолог ответила не сразу: то ли обдумывала ответ, то ли организм начинал понемногу отказывать – не знаю.
Чем дольше я об этом думала, тем больше возникало вопросов, а ответов по-прежнему не было. Какую функцию выполнял Слизень (я решила, что организму, создающему слова, необходимо дать имя)? Зачем, собс…
Она ошибалась – по крайней мере, хотелось верить, – но переубеждать ее я не стала. Данные искажают по разным причинам.
После этого решили разойтись. Топограф посчитал, что с него хватит, и собрался немедленно вернуться к границе. Муж отказался идти за ним, видимо, потому что подозревал (исходя из некоторых записей): …
Не говоря более ни слова, она протиснулась мимо меня и встала прямо за телом, направив винтовку в темноту.
Когда я подошла и взяла его под руку, он выглядел озадаченным, почти потерянным: знал, что любит этот катер, но не помнил почему. Он не обратил на меня внимания и все сверлил катер взглядом, будто си…
– Я чувствовал себя свободнее, чем обычно, но в то же время и более скованно, – говорил один из участников экспедиции. – Мне казалось, можно делать что угодно – при условии, что я не против того, что…
– Хочешь верь, хочешь нет, – сказала я, – но одно я знаю наверняка: когда поднимемся, нужно быть готовыми ко всему. Возможно, нам придется скрутить или даже убить психолога. Мы ведь не знаем, что она…
Прошло всего несколько секунд. Надо было двигаться. К счастью, я держала пистолет в кобуре, а то бы он вылетел. Теперь я достала его. Перед падением я успела разглядеть в зарослях травы блик от прице…
– Оставим антрополога здесь. Лишний груз нам ни к чему, к тому же неизвестно, какой инородный материал мы с собой принесем.
Спустя полчаса меня стало тянуть назад. Я переборола это желание, ведь вернуться значило снова встретиться со Слизнем, а этого я не переживу. От постоянно переплетающихся борозд на потолке болела гол…
– Я должна идти первой, потому что она не может на меня воздействовать. А ты надень их. – Я дала ей пару запасных берушей. – С ними, думаю, получится противостоять гипнотическому внушению.
Посреди широкого открытого пространства начиналась лестница. На ступеньках никого не было, но меня не покидало впечатление, что кто-то прошел здесь совсем недавно. Я уже собралась подниматься, но пер…
– Не знаю. Человек. – Она как будто не расслышала вопроса. – Как будто человек. Но я не уверена.
Через некоторое время его непонятная тревога и молчание стали невыносимы, и я увела его в дом. Он не сопротивлялся, не пытался оглянуться на катер. Именно тогда я и приняла решение. Если бы он огляну…
Лестница ждала меня, и, чтобы унять подступающую к горлу тошноту, я вернулась к ней и начала подниматься. Пистолет я решила убрать: мне нужна была свободная рука для равновесия. Очень не хватало винт…
Ей было наплевать на судьбу антрополога – как, впрочем, и мне, – и это казалось чудовищным.
– Признаюсь, у меня нехорошие предчувствия, хотя трудно сказать, чем они вызваны. То ли обстановкой в целом, то ли нашей внезапной находкой. Лично я за то, чтобы в первую очередь разобраться с туннел…
– Нет… Лежит у стены. Толком не разглядела.
– Ты правда не понимаешь или прикидываешься? Экспедиции конец.
Я открыла рот от удивления. Это я должна была заметить разницу – не она. Похоже, я слишком сосредоточилась на том, чтобы наблюдать за происходящим как бы со стороны, просто фиксируя факты. Теперь, од…
Слову «аннигиляция» соответствовало «принудить к немедленному самоубийству».
Топограф выругалась и посмотрела на нее испепеляющим взглядом. С характером – видно, за это ее и взяли. Антрополог поднялась на ноги без жалоб. Мне же было интереснее осмотреться, чем искать в таком …
Перед словом «несет» я отчетливо слышала невысказанное «на самом деле».
– Тебя снимали почти со всех полевых работ. Не расскажешь почему?
– Мне снится один и тот же сон, – признался он как-то ночью, после своего согласия участвовать в одиннадцатой экспедиции. – Он другой. На этот раз не то чтобы кошмар.
Я ожидала от журнала мужа чего угодно, но только не этого: бóльшая часть записей, за исключением нескольких наспех сделанных пометок, была адресована мне. Мне даже захотелось выбросить журнал прочь, …
Настал черед спускаться мне с антропологом. Психолог оставалась караулить.
Я застыла как вкопанная, пораженная этой мыслью. Тростник вокруг волнами колыхался от ветра. Я предполагала, что психолог посредством гипноза заставила меня видеть башню как архитектурное сооружение,…
Меня иногда спрашивают, почему я стала биологом. Это идет из детства, из дома, где я выросла, и заросшего бассейна на заднем дворе. Моя мать была художницей – и довольно успешной, – пока не пережила …
Она зашлась кашлем, с трудом выговаривая слова.
– Давай еще чуть-чуть, а потом повернем, – отвечала я.
Каждая фотография со словами превратилась в мешанину ярких размазанных красок. Где слов не было – сплошная чернота. Все остальное – смазанные контуры. Виной тому, вероятно, медленная пульсация стен. …
Я знала: хорошее самочувствие обманчиво, и это могла быть всего лишь передышка перед следующей стадией. Я испытала облегчение, поняв, что до сих пор изменения в моем организме не были более радикальн…
– Ты когда-нибудь сталкивалась с подобным? – спросила топограф.
Я встала на колени и посветила фонариком перед собой: по земле протянулся длинный след напоминавших кожу ошметков и некротических масс – последствия своего рода линьки. Очень скоро мне придется встре…
Теперь мы не могли уйти из башни, не изучив новую тайну. Не могли. Я схватила топографа за плечи и посмотрела ей в глаза.
На жизнь моего мужа сильно повлияли детские кошмары, из-за которых он угодил к психиатру. Ему снился дом и подвал, где совершались ужасные преступления. Психиатр исключил подавленные воспоминания и п…
– Ты дождешься моего возвращения? – Я должна была знать наверняка.
– Сейчас, подождите. Нужно подойти поближе. – Так ли мне это было нужно? Да.
Все вокруг покрывали пыль и плесень. Напротив крошечного квадратного окошка, за которым виднелся пляж и заросли тростника, на гвозде болталась сломанная рамка с поблекшей фотографией. Стекло, в пятна…
После завтрака мы сидели на крыльце, наблюдая за потоками ливня и лужами в огороде, немного почитали, потом зашли в дом и занялись любовью. Погода убаюкивала, настраивала на романтический лад, но сек…
На горизонте высился маяк. По дороге к нему, если верить карте, были развалины деревни. Тропу устилали обломки тяжелого плавника, покореженные и заброшенные в глубь материка каким-то странным урагано…
Она не ответила, и я посчитала это знаком того, что она начала склоняться к моей идее.
Сначала я подбирала журналы наугад – те, что лежали с краю. При беглом просмотре почти во всех обнаруживалось описание вполне обыденных событий, вроде тех, о которых рассказывала первая экспедиция… В…
Накануне прибытия в лагерь наш идиллический настрой несколько сбила встреча на тропе с огромным вепрем. Поначалу мы едва различили его вдалеке, даже в бинокль, а вот он нас учуял (у вепрей неважное з…
– Аннигиляция! – визжала она, исступленно размахивая рукой. – Аннигиляция! Аннигиляция!
Она открыла было рот, но потом передумала.
Может, она ожидала нечто более странное. Может, она думала, что человек просто спит.
– Нет. – Я едва сдержалась, чтобы не съязвить. – Никогда.
Однако вскоре ужасная новость заставила меня вернуться с небес на землю: антрополог исчезла, от нее осталась лишь пустая палатка. Еще больше настораживал вид психолога: глаза красные, руки дрожат, во…
А про себя я думала: еще день-два – и то, что живет в башне и пишет слова, исчезнет или уйдет так далеко, что нам никогда его не догнать. Правда, из этого следовало, будто башня уходит в землю на бес…
Тогда я села на ступеньки и стала глядеть на дверь. Тревожило одно: вдруг это ощущение – след от гипнотического внушения, вдруг психолог даже после смерти манипулирует мной? Может, во мне заложена не…
Я перевела взгляд в сторону базового лагеря, укрывшегося среди болот и далеких сосен. Оттуда клубами валил черный дым (это могло означать что угодно), а со стороны Башни исходило, преломляясь в солне…
– Почему ты не пристрелила меня еще на подходе? – Раз уж я выглядела так не по-человечески.
– Ты здесь, – удивленно проговорила она. – Я же тебя убила.
– А с какой стати ей что-то замышлять? – спросила топограф.
Первая встреча со Слизнем произвела похожее впечатление, только помноженное на тысячу. Если тогда, много лет назад, я всего лишь перестала отличать море от берега, то теперь в голове смешались лестни…
Чем больше я смотрела на эту звезду, тем менее постижимой она казалась, все больше напоминала нечто чужеродное. Во мне крепла уверенность, что я ничего не смыслю ни в природе, ни в экосистемах. То ли…
В промежутках между этими образами и обрывками мыслей, посещавших меня после прочтения, я задавалась вопросом: вел ли он журнал по-прежнему или глаз дельфина показался мне таким знакомым не потому, ч…
– Какие из твоих воспоминаний настоящие? – спросила психолог. – Можешь ли ты быть уверена во всем, что помнишь о мире за границей?
– Пойдем с нами, – чуть ли не умоляла она дрожащим голосом. – Втроем безопаснее.
Я слишком долго задержалась у маяка, и возвращаться в базовый лагерь пришлось в темноте. Если идти быстро и нигде не останавливаться, то можно было успеть к полуночи: учитывая, как прошло расставание…
На подготовительных курсах нам сообщили, что первая экспедиция отправилась в Зону через два года после «Явления», когда ученые нашли способ пробиться через границу. Именно первая экспедиция разбила б…
– Послушай! Я ранена и не выкарабкаюсь! Брось меня и уходи! Я тебе не враг!
– Нам не следовало сюда приходить. Мне не следовало сюда приходить.
– Или есть что скрывать. Согласна? – спросила я.
– Что будем делать дальше? – спросила она с явной неохотой.
Образцы будто издевались надо мной, и это было совсем не смешно. Клетки биомассы, из которой состояли слова на стене, имели необычное строение, но в пределах допустимого. Или же они просто феноменаль…
Топограф не решалась последовать моему примеру: все еще не доверяла мне после случившегося в верхнем зале. Впрочем, трудно представить, чтобы кто-то на ее месте, не раздумывая, согласился бы погрузит…
Но даже тогда, по дороге к дому, мне становилось грустно от осознания, что счастье не вечно. Я знала, когда-нибудь это закончится. Грант давался на два года – кому придет в голову заниматься мидиями …
Посреди ночи она залезла ко мне в палатку, чтобы разбудить меня, но я уже проснулась: гремел гром. Поворчав, топограф легла спать. Сомневаюсь, что она мне доверяла – по-моему, после пережитого за ден…
Я уже понимала: для того чтобы хоть как-то бороться с силой, вторгшейся в Зону Икс, нужно было действовать исподтишка. Нужно было слиться с местностью или, подобно автору «хроник чертополоха», покуда…
Я достала бинокль. Чем ближе надвигался вепрь, тем более странной становилась его морда. Ее всю перекосило, как будто зверя мучила страшная боль. Казалось бы, морда как морда – широкая и вытянутая, н…
Я набрала в легкие воздуха. Мне хотелось вывалить все сразу: у меня в организме споры, психолог прибегает к гипнозу чаще, чем мы думаем, стены сделаны из живой ткани. Но я сдержалась. «Соберись, тряп…
Нас было четверо: биолог (это я), антрополог, топограф и психолог. На этот раз, в соответствии с мудреным набором параметров, по которым отбирался состав экспедиции, взяли только женщин. Главной назн…
– У тебя галлюцинации, – не унималась топограф.
Возможно, единственное, что у меня получается лучше всего – выживать в условиях, когда выжить невозможно. Не могу сказать, когда мне удалось снова подняться и пойти дальше, едва передвигая ноги. Не з…
Я жила в деревне с населением триста человек неподалеку от побережья: снимала у одинокой пары коттедж на холме рядом с домом, принадлежавшим пяти поколениям рыбаков. Наиболее выдающимся качеством мои…
Куртка и гимнастерка были в крови, но психолог дышала и смотрела на океан. В левой руке, неестественно выгнутой, она держала пистолет. Я осторожно забрала его и отбросила подальше. На всякий случай.
– А как твоя работа? – осторожно поинтересовалась я.
Пройдя чуть дальше, я заметила, что тростник слева примят к земле, образуя проход шириной около метра. След от (гипотетической) линьки сворачивал туда. Я повела фонариком по проходу: метрах в тридцат…
– Мне кажется, она помешала тому, что писало текст, – предположила я.
Спустя несколько минут до меня донесся стон. Мне чудится, подумала я, а затем замерла как вкопанная и прислушалась: то, что мы слышали каждый вечер в сумерках, опять принялось за свое. Спеша убраться…
– Снова необдуманный риск? – швырнула топограф, как гранату.
Ближе к ночи мой муж с топографом вернулись к Башне. Зачем – неясно (в журнале начались перебои, выпадали целые часы, о которых не было написано ни слова). В сгустившихся сумерках им предстала призра…
На негнущихся ногах я отошла еще дальше, мысленно помянув одно из самых забористых ругательств топографа. Мне живо представилось, как отреагирует психолог, когда я всем расскажу, что случилось. Остав…
– Угу. Только еще раз дотронешься до меня – и я за себя не отвечаю. – Ей не нравилось, что я сильнее ее.
В то время мне хотелось покончить со всем, и я искала в пустых и чужих лицах, даже до боли знакомых, своего рода избавления. Намека на то, что умереть – не значит прекратить жить.
Очнулись мы уже в Зоне, при полном походном снаряжении, в тяжелых ботинках, с двадцатикилограммовыми рюкзаками на плечах и увешанные разного рода дополнительными припасами. Меня и топографа шатало, у…
– Повернем назад? – спрашивали мы друг друга время от времени.
Мне по большому счету было все равно, и я подчинилась. Впрочем, с пистолетом в руках я чувствовала себя неуклюже: это было как-то неправильно по отношению к тому, с чем мы готовились столкнуться.
Слизень то исчезал, то появлялся, а может, это я то теряла сознание, то приходила в себя. В одно мгновение не было ничего – то есть совсем, – будто слова писались сами собой, а потом вдруг возникал С…
– Только попробуй, и я убью тебя, – пообещала я. И убила бы.
Я почувствовала некий импульс, но ничего не сделала и не сказала. Остальные и вовсе как будто не слышали ее слов. Только потом до меня дошло, что это было гипнотическое внушение, предназначенное имен…
– Значит, решено, – сказала она и, отодвинув топографа, пошла готовить завтрак.
Но чудовище надвигалось слишком быстро. Нет, не получится, под таким углом – невозможно. Впрочем, выбора у меня не было.
Ветер усилился, полил дождь. Даже в сумерках я могла разглядеть каждую каплю – идеальный жидкий кристалл, сверкающий всеми гранями. Я чувствовала аромат моря, чуть ли не наяву видела медленно накатыв…
Мы продолжили спуск. Теперь ступени казались особенно скользкими (хотя, может, просто от того, что тряслись ноги), и мы шли медленно, опираясь на пустую стену по правую руку. Башня молчала, затаив ды…
В целом работа в своей стихии пошла нам на пользу. К вечеру напряжение спало, мы немного успокоились и за ужином пытались шутить.
– То же самое. Ничего, – вздохнула я, все еще рассматривая снимки. – Карты? Документы?
Ясность свернулась где-то внутри, как побитая кошка.
– Нет, конечно. Ты становишься такой, какой всегда была. И я тоже не меняюсь. Никто из нас не меняется. Все здорово. Давайте веселиться.
По стене шли надписи, но они совершенно не походили на текст в Башне: в основном инициалы, но попадались и небольшие похабные картинки, а также фразы более личного характера. Некоторые – подлиннее – …
Однако, несмотря на то что муж хотел, чтобы я была как все, сам он хотел выделяться. Я вспомнила об этом, увидев перед собой гору журналов, и подумала: с таким стремлением в одиннадцатой экспедиции е…
– Нет, не знакомо, – сказала она. – Хотя я в этом не разбираюсь.
– Пойдешь, – говорила я мужу, – и не вернешься. А если вернешься, не надейся, что я буду сидеть тут и ждать тебя!
Я стояла рядом с телом психолога и смотрела на море. Внезапно пришло четкое осознание, что меня ждет журнал моего мужа, что мне откроется, с каким кошмаром он здесь столкнулся. А еще я поняла, что до…
Примерно через час маяк растворился в ночи, а с ним заодно и фонтан света, в который обратилась психолог. Наступила кромешная тьма, поднялся ветер. Отдаленный шум волн походил на зловещий шепот загов…
Эти слова меня убивали. По ходу движения я собирала образцы, но без особого энтузиазма. Все эти крошки в пробирках… что они мне расскажут? Боюсь, немного. Порой приходит ощущение, что истину следует …
– Мне показалось… показалось, меня что-то преследует. Я хотела выстрелить в тебя, но не смогла, и вот ты уже внутри… Потом почудилось, что сзади кто-то есть, кто-то идет за мной по лестнице… Я перепу…
Затем он подошел ко мне сзади, обнял и прижал к широкой груди. Руки у него были огромные, а ладони – безнадежно грубые и мужские: с такими впору жить в пещере или, как он, ходить под парусом. Вместо …
– Но зачем это психологу? – спросила она. – Мы ведь все равно собирались прийти сюда утром.
– Идти в башню, не допросив психолога, – произнесла я, – неоправданный риск.
Из-за стены торчала нога. Я достала бинокль и приблизила: знакомая штанина, знакомый ботинок, шнурки идеально ровно завязаны крест-накрест… Нога не двигалась. Я вцепилась в парапет, чтобы совладать с…
Топограф хрипло рассмеялась. На ее лице отразилась внутренняя борьба, видимо, с тенью какого-то внушения. Наконец, она взяла себя в руки.
Ее упрямство взбесило меня. Я не хотела разделяться. Во-первых, вдвоем надежнее (нам и в самом деле говорили, что прошлые группы держали оружие внутри маяка), а во-вторых, я была практически уверена:…
…тени из пустоты, подобно гигантскому цветку, расцветут в черепе и раздвинут границы сознания так далеко, как человеку и не снилось…
– Огонек. Яркий, режущий глаз. И это была ты, – сказала она, и я будто со стороны увидела, что представляет собой ясность. – Ты парила над солончаком, сквозь заброшенную деревню. Блуждающий огонек, м…
– Ты ведь шутишь? Шутишь, да? – спрашивала топограф.
Одна такая «композиция» поразила меня до глубины души. Четыре фигуры – одна «стояла», а три другие разложились настолько, что будто «сидели» на диване за кофейным столиком (точнее, за тем, что от нег…
Наконец я встала. Слова тянулись дальше, до двери оставалось пять-шесть сотен ступенек. На нее больно было смотреть, свет обжигал лицо. Я хотела идти дальше, но не могла. Ноги не слушались, страх и д…
Со странной, будто осуждающей ухмылкой топограф начала спускаться. Темнота поглотила ноги, потом плечи и наконец лицо. Меня это напугало не меньше, чем если бы, наоборот, из темноты кто-то возник. Мо…
В дозоре мы стояли по очереди. Лучше не выспаться, чем позволить психологу подкрасться незамеченной. Она знала, где расположена каждая растяжка вокруг лагеря, а у нас не было времени их переставить. …
Утро пахло свежестью и сулило новое начало, но впечатление оказалось обманчивым. Топограф ни под каким предлогом не хотела возвращаться в башню, и маяк был ей в равной степени неинтересен.
– Ничего не сорвалось. Во всяком случае, не до такой степени, чтобы свернуть экспедицию.
В последние несколько недель до начала экспедиции мы много ссорились, вплоть до драки. Я била его кулаками, кидалась всем, что под руку попадется, – лишь бы только пробить брешь в неустанном стремлен…
– Мне плевать. Одну я тебя не отпущу. Я не собираюсь ждать здесь, в темноте, пока ты со всем разберешься.
Мне нужно было знать, что я на самом деле видела его, а не какую-нибудь иллюзию, сотворенную Слизнем, так что я цеплялась за любое подтверждение. Самым убедительным, как ни парадоксально, была не фот…
Они вернулись в базовый лагерь, где обнаружили тело биолога с множественными ножевыми ранениями. От лингвиста осталась лишь записка: «Ушел в туннель. Не ищите». Я почувствовала укол жалости к погибше…
Но больше всего пугал громкий заунывный стон, раздававшийся с наступлением сумерек. С моря задувал ветер, в лесу же было до странного тихо, и от этого нам никак не удавалось определить источник звука…
Строение тканей существ-ладошек толкованию не поддавалось. Выводов из них тоже сделать было нельзя, так как в образцах отсутствовали клетки – только цельная янтарного цвета масса с пузырьками воздуха…
До сих пор негласным лидером была я, но теперь мы поменялись ролями. Дальнейшее исследование разворачивалось по какому-то новому протоколу: мы перестали фиксировать слова и организмы на стене, шли го…
Я бы назвала это своего рода обострением болезни. По дороге к маяку и обратно ясность проявляла себя сродни простуде: небольшая температура, кашель, насморк. Иногда темнело в глазах или кружилась гол…
Чем чаще она повторяла это слово, тем более бессмысленным оно казалось: будто крик птицы с перебитым крылом.
– Никогда не знаешь, что может пригодиться, – ответила психолог. – Но нам определенно не нужны люди, не способные выполнять свою работу.
Стена выглядела так, будто о ней никто не заботился уже очень много лет. Вход в маяк находился за большой неровной дырой. Дверь словно вышибли тараном, и на ржавых петлях болтались только деревянные …
В крошечной экосистеме обитали какие-то существа – полупрозрачные, спрятавшиеся в зеленых зарослях. По форме они напоминали маленькие ладошки, «пальцы» которых венчали ярко-желтые наросты. Повинуясь …
Он спросил, что нового в моих исследованиях, и я рассказала. В то время я работала на компанию, разрабатывавшую натуральные средства, способные разлагать пластик и другие вещества, не поддающиеся ест…
Я собираюсь в дорогу. Я пойду вслед за мужем – насколько хватит сил и времени – вверх по побережью, до острова и даже дальше. Навряд ли я найду его, да мне и не нужно: я лишь хочу увидеть то, что вид…
Маяк на горизонте начал расти. Его вид подавлял меня, и к тому же я поняла, что, по крайней мере, в одном топограф была права: оттуда мое приближение можно увидеть за много километров. Однако в то же…
При чтении подробных отчетов пробирала дрожь, но даже те, в которых информация подавалась отрывочно, оказывались не менее жуткими. Один из журналов, полусгнивший от сырости, был целиком и полностью п…
А еще через некоторое время сердцебиение за стеной стало таким громким, что, улучив момент, когда топограф отвернется, я незаметно вставила в уши затычки. Теперь, как и она, я слышала лишь звук собст…
С самых первых строк журнала начало приходить понимание: за открытой и общительной наружностью моего мужа скрывался глубокий внутренний мир, и если бы мне хватило мозгов не ставить барьеров, я бы узн…
«…погибель снова приходит с моря, а с ней – странные огни и морские твари, во время прилива они бьются о стены. Сейчас ночь, и их авангард пытается пробраться сквозь щели в оборонительном рубеже. Пат…
В голове у меня начала выстраиваться картинка: вот антрополог крадется в темноте, пытаясь разглядеть создателя текста. Разбросанные вокруг тела мерцающие стеклянные пробирки наводили на мысль, что он…
– Не больше того, что можно узнать, прочитав его отчет. Уже нашла?
Я решилась на последнее усилие. С большим трудом я взобралась на вершину кучи, стараясь не потревожить лежащие друг на друге журналы. Я чувствовала себя верхом на беспокойно ворочавшемся чудище, бума…
Мой муж был участником одиннадцатой экспедиции – медиком. Он не хотел быть обычным врачом, ему хотелось работать в «Скорой» или травматологии: «выносить раненых с поля боя», как он любил говорить. Пе…
– Туннель, – взяла слово топограф, – потенциальный источник угрозы. Пока не разберемся с ним, дальше идти опасно. Это все равно что оставлять врага за спиной.
– В эту минуту, – говорил он, – я понял, что свободен, что оставил тени прошлого позади…
На уши по-прежнему давил пульс башни, слова на стене колыхались в такт ее дыханию – они и правда были подвижнее и светились ярче, чем наверху. Казалось, их написали перьевой ручкой, а чернила еще не …
Захотелось выругаться, но не на спутницу. Увы, ни у нее, ни у меня не хватало знаний, чтобы разобраться с этой загадкой: здесь нужен лингвист. Мы сколько угодно могли бы смотреть на эту вязь, но я вс…
– Что ж, три против одного. Решено. – Антрополог с облегчением вздохнула.
Бассейн. Скалистый залив. Пустырь. Башня. Маяк. Все они одновременно реальны и нереальны, существуют и не существуют. Они возникают в моей голове, когда я о них думаю, когда припоминаю что-то новое, …
Осталось немного. Рассказ получился сбивчивый и невнятный, да и черт с ним. От Башни я отправилась к маяку, а по дороге зашла в лагерь. Долгих четыре дня я доводила до ума этот отчет, пусть и несовер…
И среди множества миражей, созданных Слизнем, я разглядела едва различимое лицо мужчины, полускрытое тенями и не поддающимися описанию существами, которые кружили вокруг, как тюремщики.
Наш разговор будет именно таким до самого конца, и ничего с этим не поделать.
– Слушай, давай выбираться. Ты не в себе.
– А если я не знаю ответа? Или не хочу тебе отвечать?
Психолог, казалось, не замечала моего присутствия. Я мягко коснулась ее плеча – она дернулась, упала и закричала. Я отскочила.
Сердце билось, как зверь в клетке, пытаясь вырваться наружу. Бледное свечение начало переползать со стены на топографа. Нет, ничего не перестало. Ничего не нормально.
Она нервно оглядывалась то на меня, то опять в темноту, боясь, что это еще не конец: как будто ожидала, что антрополог сейчас превратится в зомби и оживет.
Я остановилась выпить воды и перевести дух. Потрясение, испытанное при встрече со Слизнем, не отпускало. Сквозь него я осознавала, что если пойду дальше, следует быть готовой к новым открытиям. Хотя …
Зря я сказала ей правду. Топограф выстрелила над травой в надежде спугнуть и заставить меня выбежать из укрытия.
– Тебе это знакомо? – спросила я, указывая на переплетенную вязь, которая тянулась чуть ниже и чуть выше старого текста.
– Поужинаем, – сказала я. – Потом обойдем периметр – убедимся, что психолог не прячется в кустах. Составим план на завтра.
– Имя! – кричала она. – Назови свое имя! Скажи мне, черт возьми, как тебя зовут!
И приидет огонь, что знает имя твое, и вместе со зловонным плодом его темное пламя поглотит тебя без остатка…
Я попыталась отойти, подняться наверх… но не получилось. То ли Слизень поймал меня в ловушку, то ли мой мозг предал, но двигаться я не могла.
Я потеряла дар речи. Я смотрела на него, как на призрак, боясь пошевелиться: вдруг он тут же растворится, обратится в ничто, в пустоту?
Когда выяснилось, что психолога нет и в лагере, решимости у топографа поубавилось. Вместе с психологом исчезла половина припасов и бóльшая часть оружия – либо она взяла все это с собой, либо где-нибу…
А еще здесь валялись вещи: ботинок без пары… обойма от автоматического пистолета… заплесневелые пробирки (образцы давно разложились или превратились в тошнотворную жижу)… распятие, которое выглядело …
Прошла всего секунда – что могло измениться?
Тут из воды выпрыгнули дельфины. Мне показалось это настолько же необычным, как первый спуск в Башню. Да, я знала, что местные дельфины адаптировались к пресной воде и иногда заплывали сюда из моря. …
Я прижала флягу к ее губам, и она сделала несколько глотков. На подбородке у нее запеклись капли крови.
– И оно сделало с ней такое? – Топограф почти умоляла меня найти другое объяснение.
Слова на стене были такими свежими, что с них будто капали чернила. Существ-ладошек там водилось меньше, и они еще были сжаты в кулачки: видимо, не вполне проснулись или ожили. И мертвые познают жизн…
– Да, нужно время. А пока что займемся тем, зачем нас сюда отправили.
Вечером мы говорили о башне, хотя мои спутницы продолжали называть ее туннелем. Каждая из нас сама выбирала, как выполнять поставленную задачу, и на основании этого психолог вырабатывала общую страте…
– Еще бы. С тобой всегда трудно, – сказала она, как ребенку.
Солнце уходило, но мне нужно было еще кое-что сделать. Да, занятие не из приятных, но если психолог не пожелала ответить на мои вопросы, пока была жива, тогда ей придется ответить на некоторые из них…
В общем, мы вернулись в лагерь, пообедали и занялись «делами насущными»: собирали образцы и снимали показания, стараясь не отходить от лагеря далеко, словно боялись попасть под влияние башни. Я продо…
Что же он видел? Тут уже начинаются домыслы. Мне почему-то представляется шип, твердый и длинный – настолько, что проник глубоко в тело мира да там и застрял. Теперь им движет лишь один, скорее всего…
Стараясь не касаться ее плеча и руки, я прощупала тело психолога, ее гимнастерку и штаны в поисках чего-нибудь спрятанного. На левой икре оказался ремешок с крошечным пистолетом, а за голенищем право…
Если и было в отчетах что-то подозрительное, это следовало искать в мелочах. Например, нам не показали дневники участников – только дали послушать длинные беседы, записанные на пленку. По мне, это оз…
Несколько минут все шло хорошо, и вдруг нога на что-то наступила. Я опустила фонарик – и со вскриком отскочила: из земли выглядывало человеческое лицо! Больше ничего не происходило, и я посветила сно…
Она посмотрела на меня, как на дуру, и хрипло рассмеялась.
И под пристальным взглядом психолога мы начали спускаться. Как накануне.
– Согласна, – сказала топограф, неверно поняв, из-за чего я выругалась. – Что с образцами?
– Чувствуешь? Хоть что-нибудь? – спрашивала я.
– Давай сначала изучим то, что принесли с собой, а затем решим, что делать дальше. Граница никуда не убежит. – А еще до нее четыре дня ходу.
В районе маяка кто-то – судя по всему, большой и грузный – продирался сквозь тростник, но кто это был, я так и не разглядела. Через некоторое время трава перестала шевелиться, и я окончательно упусти…
– Или, наоборот, справляюсь, потому что ты хочешь, чтобы я не справлялся, – сказал он с улыбкой.
– Идти всем вместе – неоправданный риск, – произнесла психолог с нажимом, и по интонации я поняла, что это было внушение.
Я никогда не разговаривала с лягушками: терпеть не могу очеловечивать животных.
Вопрос о том, что делать с башней, стал первым серьезным поводом проверить, готовы ли мы идти на компромисс.
– Не сработает, – перебила я ее. – Гипноз на меня больше не действует.
– Ты крайне самодостаточна, – сказала она как-то, и прозвучало это как похвала.
Не знаю, как и из каких далей попал сюда этот шип, но каким-то образом – по воле судьбы или случая – он встретился со смотрителем маяка. Остается загадкой, почему он не отпустил его и как долго длило…
Там, где покоится зловонный плод, что грешник преподнес на длани своей, произведу я семена мертвецов и разделю его с червями, что…
– Ты согласилась участвовать в экспедиции только из-за мужа? Насколько вы с ним были близки? Вы часто ссорились? Из-за чего? Почему ты не связалась с руководством, когда он вернулся домой?
Моя догадка оказалась верной: чем выше, тем свежее были журналы. Я без труда нашла отчеты одиннадцатой экспедиции. Пока я перебирала их, к горлу подступил ком: я знала, что неизбежно найду его, и не …
С болью и ужасом я вспоминаю каждый шаг по этой проклятой лестнице. Помню, как остановилась перед тем, как шагнуть за поворот и снова встретиться со Слизнем, все еще занятым своим непостижимым делом.…
Психолог сидела в тени стены, опершись на песчаный холмик. Ее всю перекорежило, одна нога выброшена в сторону, другая погребена под телом. Вокруг никого не было. Судя по ее состоянию и внешнему виду,…
– Не обещай того, чего не сможешь выполнить.
– А у штурвала стоял бы, без сомнения, старый Прыгунок, – ответила я. – Все были бы счастливы, и все было бы чудесно.
– Проехали, – сказала я. – Минутное помрачение.
Когда я собралась обсудить план с топографом, то уже твердо решила идти к маяку.
– Я не убивала ее! – крикнула я. – Она спрыгнула с маяка!
Топограф заглянула за очередной угол и вдруг отпрянула, оттолкнув меня вверх по лестнице. Я не сопротивлялась.
Что я чувствовала по отношению к антропологу – беспомощной и лишенной выбора? Жалость? Сочувствие?
Залечивая мои раны, ясность вступила в новую фазу. Я беспрестанно чувствовала зов Башни, кожей ощущала ее под землей – как бывает в пору первой любви, когда не глядя можешь сказать, где точно находит…
В свете фонарика она была похожа на мертвеца: вместо глаз огромные черные провалы, носа и рта нет – их скрывает респиратор.
Молчание стало ответом: все, больше говорить она не будет. Я для нее – демон, дьявол, что-то непонятное и непостижимое. Я чувствовала, как она приближается, прячась в складках местности.
Зайдя в Башню, они спустились на несколько уровней и скоро поднялись наверх. Я не встретила ни единого упоминания о словах на стене. «Если лингвист и биолог были там, то гораздо глубже, и мы не собир…
Однако я была не против того, что мы становимся сплоченнее, пусть и на короткое время. Психолог разрешила нам выпить по паре банок пива из запаса алкоголя. Нас немного развезло; я сбивчиво высказала …
Находка взволновала меня. Я не могла оторваться от следов и отпечатков ресничек. Существо, думала я, способно поддерживать вертикальное положение относительно лестницы, почти как камера со стабилизац…
– Зачем ты потащила антрополога посреди ночи в туннель? Что там случилось?
Я ушла на кухню налить себе воды. Он в это время допивал второй бокал вина.
Исходя из этого, я начала воображать историю смотрителя, насколько хватало фантазии. Было трудно, потому что я ничего не знала ни о нем, ни о его жизни и не могла представить его во всей полноте. Я в…
Ухмылка на лице психолога казалась совсем неуместной. Впрочем, она ведь должна была понимать, что кому-то из нас могли поручить следить за ее поведением. Видимо, ее забавляла мысль, что на эту роль н…
Братьев и сестер у меня не было, и я настолько привыкла к одиночеству, что могла наблюдать за своим миниатюрным раем хоть целую вечность. Я даже смастерила камеру для подводной съемки, прицепив к фот…
– Потому что он на меня отчего-то больше не действует, – объяснила я. – Перед тем как отправить нас сюда, она загипнотизировала тебя, чтобы ты выполнила свой долг. Я видела, как она это делала.
– Что это? Слова?! – воскликнула антрополог.
Хотелось спросить: «Что ты сделала с антропологом?» – вот только не с чего. Психолог вела себя так же, как и всегда. Да, я знала, какие фокусы она с нами вытворяет, но это вовсе не повод делать из не…
– Ты пойдешь за мной, если я не вернусь? Пожалуйста.
Она повела винтовкой в сторону, противоположную той, откуда мы вошли: там виднелась сводчатая арка, за которой чернела пустота – похоже, еще одна лестница. И все-таки башня. А это даже не этаж – черд…
Да, любила, и нет, не нужен. Именно так и должно быть, думала я. Сегодня я кукушка, но завтра могу стать соколом или вороном, в зависимости от ситуации. Однажды я взмою в небо воробьем, а потом вдруг…
– Нет. Я туда больше не вернусь… И это туннель, а не башня.
– А как насчет такого? – Топограф показала на ступеньку выше.
– Где антрополог? – насела на нее топограф, я же решила промолчать, пытаясь составить собственную картину случившегося.
Мы помотали головами: такого желания не возникало.
Я присела на корточки, вгляделась в мутную воду и увидела редкую разновидность гигантской морской звезды. Она была шестиконечная, размером со сковороду и источала темно-золотистое сияние, будто была …
В конце концов я не выдержала: раздела его, затащила в душ, затем бросила на кровать, оседлала и занялась с ним любовью. Я пыталась разбудить в нем человека, которого помнила: открытого, пылкого, все…
Он не мог рассказать мне подробнее, но сознался, что уже несколько раз беседовал с вербовщиками. Разговоры длились часами, и он понимал, что отправиться в экспедицию – верное решение и большая честь.…
От нас требовалось только вести записи вроде вот этой, в журналах вроде вот этого: легких, водонепроницаемых, практически неуничтожимых, в гибкой черно-белой обложке, с линованными листами. Либо мы п…
– «Там, где покоится зловонный плод, что грешник преподнес на длани своей, произведу я семена мертвецов и разделю его с червями, что…» – Продолжение терялось в темноте.
Я преодолела еще один виток лестницы, вышла на узкую площадку перед следующим… и из-за поворота показался свет. Яркое золотое сияние разливалось от невидимого мне источника за стеной. При виде его яс…
Солнце уже зашло, мы сидели возле костра. Со стороны болот снова донесся ночной стон, и мы в приступе пьяной бравады откликнулись нестройными голосами. По сравнению с башней нечто из болот казалось с…
Согласно отчетам, первая экспедиция в Зону Икс не увидела ничего необычного – лишь девственные, нетронутые человеком просторы. Вторая и третья группы не возвратились, и когда их судьба стала известна…
– Ты права, – сказала я. – Здесь был кто-то еще, причем не так давно.
Вера психолога в непогрешимость расчетов и то, как она объяснила отсутствие башни на картах, внушали… доверие, что ли? Возможно, ей хотелось успокоить нас, но по мне она скорее успокаивала себя. Ее н…
Интересно, всегда ли оставался кто-то вроде меня, кто похоронит, погорюет и двинется дальше?…
Пока топограф фотографировала отдельные слова, я улучала минутку, чтобы прочесть «умерший» текст и найти различия. Читался он с трудом: одни фразы накладывались на другие, то обрываясь, то начинаясь …
Думаю, вы уже поняли, что я не умею говорить людям то, что, как им кажется, они имеют право знать. До сих пор я старалась не вдаваться в подробности относительно ясности – для того чтобы вы, читая мо…
Я подхватила тело топографа на руки и шагнула в черную воду. Зайдя туда по колено, я отпустила ее и смотрела, как она тонет. Левая рука какое-то время плавала бледной актинией, но потом исчезла. Не з…
Меня охватило оцепенение и одновременно с ним удушье, будто я не могла дышать – или не хотела, но это тоже была психическая реакция. Я вообще не ощущала никаких физиологических изменений. Впрочем, ка…
Я подняла руку, приказывая топографу остаться позади, а сама прошла вперед, пронзая фонариком темноту. Отойдя от тела на некоторое расстояние и убедившись, что на лестнице внизу никого нет, я поспеши…
Внизу все тонуло во мраке. Стало холоднее, и мох поглощал звук шагов. Наконец лестница (я насчитала в ней не менее полусотни ступенек) привела нас в зал. Потолок был высотой метра три – значит, над н…
– А сколько времени заняло? – спросила я.
Я не знала, сколько еще смогу ходить вокруг да около, но при этом была готова в любую секунду закрыть уши и не слушать ответа.
Я отпустила ее руку и отошла. Топограф глубоко вдохнула и задержала ладонь на стене.
– Ты готова на все, лишь бы добиться своего? – сказала топограф.
Длилось это недолго. Мы провели вместе меньше суток, вечером следующего дня за ним пришли. Вновь мы встретились лишь после запутанной бюрократической процедуры, полной проволочек, когда мне выдали пр…
– Она умерла! – крикнула я в ответ, пытаясь придать голосу слабость.
Ее голова упала на грудь, и она потеряла сознание, затем пришла в себя и начала смотреть на волны. Она что-то пробормотала, я уловила лишь пару слов: то ли «даль», то ли «дань» и то ли «следит», то л…
– Допустим, она там. Значит, у нее позиция на возвышении, откуда просматриваются все окрестности. А еще нам сказали, что там есть схрон с оружием… Нет уж, я лучше встречу ее здесь. Будь у тебя хоть к…
На самом деле все было не так просто. Да, возможно, она и перейдет границу, но домой вернется лишь безликая тень, как случилось с моим мужем. Впрочем, озвучивать эту мысль я не стала. Пускай хотя бы …
Я взяла было фонарь, но свечения, исходящего от моего тела, оказалось достаточно. Я быстро кралась в темноте по тропе, ведущей к Башне. Над устремившимися ввысь соснами чернело бездонное небо. Его ус…
Да, «что-то» сползало или это «что-то» тащили, но достаточно медленно, и в слизи остались хорошо видимые отпечатки. Я бегло рассмотрела отметины: они имели форму овала длиной в две ступни. Всего их б…
…потому что все это – иллюзия, фальшь, заставлявшие его следовать в одном направлении, когда ему было суждено идти в – другом.
Где же пролегала морская граница? Когда я задала этот вопрос в ходе обучения, психолог ответила только, что тот рубеж еще никто не пересекал. Мне представилось, что экспедиции просто растворялись в д…
– Нам нужно время, – вклинилась я в возникшую паузу, – чтобы все обдумать и решить, что делать дальше.
Следы кровопролития продолжались, но тел я больше не встретила. По мере подъема усиливалось ощущение, что здесь совсем недавно кто-то жил. Сквозь затхлый воздух пробивался запах пота и чего-то вроде …
– Тогда я бы сделал новый, еще лучше, и всем бы рассказывал об угрюмой девчонке, которая разговаривает с лягушками.
Даже если и так, инстинкт самосохранения перевесил, и я побежала.
И снова молчание. Тишину нарушал жук, круживший под сенью листвы среди крупинок пыли. Думаю, только теперь мы полностью осознали, где находимся.
– Такого не бывает, – сказала топограф, сверяясь с картой.
Топограф ползла сквозь высокую траву метрах в трех от меня. На сотую долю секунды она подняла голову, чтобы осмотреться и снова исчезнуть. Времени на раздумья и колебания не было. Я выстрелила.
Наконец я остановилась отдышаться. Ноги не слушались, но я шла и шла по тропе, пока не добралась до опушки, а оттуда – до большого дуба, на который можно было залезть. Там я и провела остаток ночи, р…
– Она оставила все снаряжение, даже пистолет, – заметила топограф.
Было ли то, что произошло потом, к худшему или, наоборот, к лучшему – узнать не суждено. Потревоженный моим движением нарост на одной из ладошек в букве «Т» лопнул, брызнув золотистой пыльцой. Я мгно…
Лицо у него при этом было пустое, но я чувствовала какую-то горечь, будто часть его хотела говорить со мной, но не могла. Я никогда не видела мужа грустным или апатичным, и это пугало.
Мать с отцом в это время сидели дома и занимались всякими скучными «взрослыми» делами, иногда громко. Я не обращала на них внимания, погруженная в свой мирок.
О башне же мы не знали ровным счетом ничего. Не могли представить, как она выглядит. Не понимали, зачем она нужна. Даже попав внутрь, мы ни на шаг не приблизились к разгадке. Психолог может сколько у…
– А в ходе обучения ты мне все объясняла?
Возвращаться к маяку отчаянно не хотелось, так что я прибавила шагу. Темнота сгустилась настолько, что видно было не дальше вытянутой руки; фонарик практически не помогал. Казалось, я движусь по замк…
Думаю, вы представляете наше с топографом замешательство. Мы – ученые, наша задача – наблюдать за природными явлениями и следствиями человеческой деятельности. К встрече со сверхъестественным нас не …
Я перевернула стол и перегородила им выход с лестницы: во-первых, неизвестно, куда подевалась психолог, а во-вторых, не хотелось, чтобы она или кто-то другой застал меня врасплох. Если кто-то попытае…
– Отбой, лампочка не горит. Все в порядке. – Нужно было разрядить обстановку, хотя шутка вышла натянутой.
«И тут я увидел перед собой… себя. Лицо пустое, движения дерганые: это был не я… и в то же время я. От удивления мы с топографом не могли пошевелиться, даже не попытались их остановить: как можно воо…
– Как бы я хотела прочитать твои мысли… – призналась мне антрополог.
Я уже давно не верила обещаниям. Биологическим инстинктам – да. Естественным факторам – да. Обещаниям – нет.
Я поднялась и почти завернула за угол, когда что-то заставило меня оглянуться, рискнуть и бросить последний дерзкий взгляд на то, чего мне не суждено постичь.
Очень подозрительным казалось и то, что психолог оставила рядом с журналами свое снаряжение и все – или почти все – оружие. Впрочем, в ту минуту я постаралась выкинуть эту загадку из головы вместе с …
Да, на полу что-то было. Я уже давно заметила, что по ступеням стекает какая-то слизь, но не стала останавливаться, чтобы ее изучить: неизвестно, увидела бы ее топограф или нет, а давать ей лишних по…
Одного из мужчин – лет пятидесяти на вид, в рыбацкой кепке – кто-то обвел маркером. Широкое, грубое лицо, правый глаз сверкает орлиным взором, левого почти не видно из-за прищура. Другие черты, за ис…
– Когда я проявляла эти бесполезные снимки, до меня, наконец, дошло. Знаешь, что меня беспокоило больше всего?… Не чудище из туннеля, не твое поведение или поступки психолога, а чертова винтовка. Да,…
Мы стояли на тропе, устланной камнями, опавшей листвой и сырой на ощупь хвоей, где копошились бархатистые муравьи и изумрудно-зеленые жучки. По обеим сторонам высились сосны, между ними быстрыми теня…
Теперь я знала наверняка: записи нам прокручивали по той простой причине, что какой бы секретной ни была эта информация, обладание ею ни на что не влияло. Отсюда следовал лишь один логический вывод: …
Топограф и антрополог мгновенно обмякли, пусто глядя перед собой. Ошарашенная, я скопировала их поведение в надежде, что психолог не заметит отставания. Я не почувствовала никакого импульса, но понял…
– Посторожи, пока я осмотрю тело, – сказала я.
Настал решающий момент. Почудилось, что меня окатило жарким дыханием. Я отскочила и заорала, не переставая бежать. Впереди было чисто, и тут же прямо за моей спиной с пронзительным воем внезапно мате…
Но другого объяснения не было, и я молча вернулась к осмотру тела, а она продолжила сторожить.
– Давай выключим фонарики, – предложила я и погасила свой.
…и разделю его с червями, что копошатся во тьме и питают мир своими соками, а из полутемных залов иных пространств тянутся тени, коих не должно быть, жаждущие наконец увидеть и быть увиденными…
Кроме того мне сразу бросилось в глаза, что ступени изменились и по размеру почти совпадали со ступеньками внутри маяка. Потолок тоже преобразился: раньше он был ровным, теперь его иссекло множеством…
Как я ни пыталась сохранить звучание арии в голове, все эти размышления грубо вернули меня к реальности. Я снова стала обычным человеком, бредущим по природному ландшафту знакомого типа. Слишком мног…
Топограф сплюнула на траву и пристально посмотрела на меня.
Топограф посмотрела на меня, как на идиотку.
– Просчиталась. Не хватило выдержки, – произнесла она наконец. – Мне нужны были данные, прежде чем ставить под удар всю экспедицию. Нужно было знать, с чем мы имеем дело.
Меня вдруг охватило какое-то непонятное чувство, а перед глазами замелькали черные точки. Я с такой поспешностью последовала за антропологом через остатки паутины, в которой болтались высушенные тель…
Вы понимаете, что повернуть назад теперь было так же невозможно, как вернуться в прошлое. Неизвестное притягивало неумолимо, и я себе больше не принадлежала. Уйди я оттуда, не завернув за угол, верни…
Поэтому я снова вернулась к тексту: «Там, где покоится зловонный плод, что грешник преподнес на длани своей…» Осы, птицы и другие животные, строящие гнезда, часто используют какую-то неизменную основ…
До маяка я добралась незадолго до полудня. По дороге я не забывала пить и даже перекусила, но все равно чувствовала себя усталой: видимо, сказывался недосып. Кроме того, последние метров триста оказа…
Самое ужасное, что после всего увиденного я уже не могу с уверенностью сказать, что это плохо – особенно когда сравниваешь первозданную природу Зоны Икс и изуродованный человеком мир за границей. Пер…
– Занятно?! – воскликнула антрополог. – Никто и никогда не сталкивался с подобным! Никто! Никогда! И это, по-твоему, всего лишь «занятно»?!
– То есть, Кукушка, я нарушаю границы твоей реальности? – спросил он, и в этот раз я уловила в его голосе отчаяние.
Даже если есть, я так и не вспомнила их названия – ни тогда, ни потом.
Дождь шел весь день, который я провела с мужем после его возвращения из Зоны Икс. Сам день был похож на сон: вроде бы та же рутина, что и всегда, но ее сопровождала странная тишина – даже более стран…
Боль, с которой она произнесла эти слова, никак не была связана со скорой кончиной – ее могла вызвать только личная мука.
– Это я, биолог, – спокойно сказала я, хоть мне было не по себе.
Местность эта стала негостеприимной. Температура то резко падала, то возрастала; под землей что-то рокотало, случались толчки. Солнце приобрело «зеленоватый оттенок», как будто «граница искажала зрен…
– Только не вздумай трогать, – предостерегла антрополог.
И хотя я осознавала, что это не настоящая вода, я чувствовала, что тону.
Она уже было собралась спуститься, чтобы разоблачить меня, но так и не сдвинулась с места.
Не замечать зловещий текст было невозможно. Он преследовал нас, проникал в наши разговоры, когда мы пытались зарегистрировать то, что видели вдвоем. Либо психолог намеренно «позволила» нам видеть сло…
– Клейкая и вязкая, – сказала я. – Толщина слоя около сантиметра.
Однако нечто, видимо, почувствовало, что мы его передразниваем: стоны стали злее и громче. По нашей компании прокатился нервный смешок, и мы замолчали. Психолог посчитала это знаком к тому, что пора …
– Как ты чувствуешь себя в составе команды?
Это был ее самый длинный обращенный ко мне монолог. Я хотела сказать, что по сравнению с тем, с чем нам уже пришлось столкнуться, эта информация не вызывала большого изумления, но промолчала. Оставал…
Я подобрала камешек и кинула его в дверной проем. Он пролетел мимо выбитых дверей, стукнулся о плитку, потом еще раз и скрылся из виду. Никаких звуков – ни движения, ни дыхания, кроме моего. Тем не м…
Я задремала на диване. Когда проснулась, дождь кончился, а мужа рядом не было. Я обыскала весь дом – пусто. Пытаясь держать себя в руках, я выбежала во двор и нашла его у гаража. Он стоял перед своим…
Мой муж не оставил бы ясность в покое, он бы нашел тысячу способов справиться с ней и залечить шрамы. Он ни за что не дал бы мне разбираться с ней самой – вот почему, когда мы жили вместе, я редко го…
– Они оставили видеозапись… ну, типа того. Собственно, поэтому сюда запрещено приносить высокотехнологичное оборудование.
Вдруг тьму разрезала оранжевая вспышка. Просто вспышка, где-то очень далеко и высоко. Сперва это озадачило, но потом я поняла, что в той стороне маяк. Я стала наблюдать: вспышка повторилась, но уже в…
Почему? По очень простой причине – и спустя двадцать минут топограф наконец ее заметила.
– Почему ты сказала что-то? – спросила она.
Он заканчивал ужинать, когда за ним приехали (четыре или пять машин без особых примет и фургон). Никто не вламывался, не кричал, не угрожал оружием и наручниками. С мужем обращались аккуратно, с неко…
Несмотря на то, что произошло, я не была готова все бросить и уйти.
– Нашла что-нибудь? – нетерпеливо спросила топограф, когда я вернулась.
Я швырнула пистолет далеко в дюны, скомкала конверт и отправила его следом. Я подумала о журнале мужа и о том, что было бы по-своему лучше, если бы его там не оказалось. А еще в глубине души я по-пре…
Там, в глубине Башни, я даже не поняла, на что смотрю, и теперь мучительно собираю воспоминания по кусочкам. Трудно сказать, какие пробелы мозг услужливо заполнил выдумкой, лишь бы не обременять себя…
– Ты часто общаешься со своими родственниками?
…в черной воде, под полуночным солнцем те плоды созреют…
Спорить они не стали. Во время подъема у меня на секунду закружилась голова, хоть мы и находились в замкнутом пространстве. Вместе с этим нахлынул ужас: казалось, стены сделаны не из камня, а из плот…
Все это время я смотрела в точку перед собой. Когда она щелкнула пальцами, я, последовав примеру топографа и антрополога, ушла в свою палатку. Думаю, психолог ничего не заподозрила.
На лице мужчины боролись такие доведенные до крайности чувства, что я невольно опешила. В складках и морщинах читались неизбывная боль и печаль, но сквозь них просвечивалось какое-то мрачное удовлетв…
– Все в порядке? – крикнула психолог в темноту.
– Вот почему наутро ты была сама не своя.
– Она взяла только самое необходимое, чтобы у нас было больше припасов и дополнительное оружие.
– А ты сама что скажешь? – спросила топограф.
Спускаясь в башню, я снова, впервые за долгое время, почувствовала жажду открытий, как в детстве. Но меня не покидало предчувствие, что все вот-вот оборвется.
– И что же ты увидела? – решила подыграть я.
Я не стану называть имена своих спутниц – зачем, если через пару дней в живых из них останется только топограф? Кроме того, нам с самого начала внушали: «Никаких имен, все личное должно остаться в ст…
Не то чтобы я считала это лучшим вариантом, но следовало оградить спутниц от воздействия спор, пока не выяснится, как они повлияют на меня. Кроме того, останься я здесь, не справилась бы с искушением…
– На случай чего? – спросила я недоверчиво.
Я взглянула на подошвы ее ботинок, потом на свои. Отпечаток в слизи не принадлежал ни ей, ни мне. А еще таких оказалось несколько, и они уходили вверх.
– Ты сказала «что-то», а не «кто-то». Почему?
Я поднялась на одну или две ступеньки, когда спину мне обдало сначала жаром, затем влажным и тяжелым прикосновением, как будто густой свет превращался в море. Наивно было думать, что я смогу сбежать.…
Состояние, охватившее меня наверху, начало спадать, уступая место накопившимся в голове вопросам.
На одном из столов кто-то вырезал свои инициалы: «Здесь был Р. С.» – тоже не так давно. Некоторые бесстыдно оставляют надписи на военных мемориалах, тут же это скорее выглядело как проявление бравады…
– Понятия не имею, – сказала я. – Она нас гипнотизирует, и не только для того, чтобы успокоить наше сознание. Возможно, у экспедиции иные цели, но нам их не сообщили.
Нам всем выдали по кнопке самоуничтожения, но нажать на нее теперь было некому.
Наконец свет позади померк, и я почувствовала себя в безопасности. Тогда я снова упала на лестницу и лежала так долгое время. Теперь, видимо, Слизень меня признал. Видимо, в отличие от антрополога, м…
– Это все-таки тело? – спросила топограф.
Я, кажется, писала о золотом сиянии? Стоило мне завернуть за угол, свет превратился из золотого в сине-зеленый, но этот сине-зеленый не был похож ни на один цвет, который я видела раньше. Густой и ос…
Она говорила медленно, будто спросонья или только собираясь заснуть.
– С чем на самом деле столкнулась «первая» экспедиция?
Всего за несколько месяцев бассейн превратился в полноценную экосистему. Я тихонечко проходила за скрипящую калитку, садилась на проржавевший шезлонг, который поставила в дальнем углу двора, и смотре…
– Я разговаривала с ней перед сном. То, с чем мы столкнулись в… здании… напугало ее – настолько, что она решила покинуть экспедицию. Сейчас она на пути к границе, где будет ожидать извлечения. У нее …
В свете фонарика и естественного освещения, пробивающегося из открытого люка, было видно, что стены помещения исчерчены тусклыми красными и зелеными полосами – плесенью. Куча рассыпалась волнами, и в…
– Ничего они не измеряют. Обычная психологическая уловка: нет красного огонька – нет опасности, все спокойны.
Да, она умирала, но ей все равно было весело наблюдать, как я отчаянно пытаюсь выпытать из нее ответы.
– Смотрите! – Возглас топографа оборвал меня на полуслове, наверняка к облегчению антрополога.
Была в ее голосе ненависть или просто страх?
– Обычные, – отвечала я, наклеив на лицо улыбку, а сама при этом думала: «отстраненные, ненужные, капризные, непрактичные…»
Она говорила задыхающимся шепотом. Бессмысленно, на мой взгляд, – но, с другой стороны, каждый раз, когда она начинала паниковать, я отчего-то чувствовала себя увереннее.
Ветер откинул со лба вьющиеся волосы, обнажив глубокую рану – скорее всего, от удара о стену.
И самое главное, теперь я догадалась, что со мной сделали споры: привили невосприимчивость к гипнозу. Я чувствовала себя предателем. Пусть психолог преследовала благие цели, меня охватывала тревога п…
Так, по крайней мере, могла думать топограф. С другой стороны, она не слышала биения сердца и не ощущала пульсации стен. Однако мы все шли, а я так и не представляла себе, кто или что писало текст. В…
Она была на грани истерики. Топограф молча смотрела на обеих, как на ненормальных.
– Она передумала и решила остаться, – объяснила психолог и строгим взглядом пресекла дальнейшие вопросы.
Я хотела сказать, что все идет, как должно, но, увы, сама не была в этом уверена, да и топограф не стала бы меня слушать.
– Нет. Я бы счел тебя сердитой и угрюмой. Очень угрюмой.
Тело человека – это одно, но никакие курсы не подготовят тебя к встрече с чудовищем.
Когда я, обессилевшая, наконец выбралась на поверхность, я легла на вершину Башни и счастливо улыбалась – просто от того, что снова увидела солнце. Мир постоянно менялся у меня в голове, и все мысли …
«…и все, что разлагается под землей, на зеленых лугах, в море или даже в воздухе – все постигнет откровение и возликует, открыв знание зловонного плода из руки грешника, ибо нет греха ни во тьме, ни …
– Хоть кому-нибудь удавалось вернуться из Зоны Икс?
– Тогда идем дальше, – сказала топограф. – Но если вдруг снова увидишь что-то необычное, то сразу скажи. Обещаешь?
Психолог скривилась, но в этот раз не от боли, а скорее от какого-то постыдного воспоминания.
– Я скрыла от психолога, что гипноз на меня не действует.
Заброшенная деревня практически слилась с естественным ландшафтом. Я, собственно, даже не заметила, как наткнулась на нее. Дорога нырнула в лощину, и вот она: десяток с небольшим домов в окружении ча…
– Я такой же человек, как и ты, – отозвалась я. – Все, что происходит, – естественный процесс.
Топограф занялась уточнением выданных руководством карт. Антрополог отправилась изучать развалины в полукилометре от лагеря. Психолог осталась в палатке заполнять журнал: может, жаловалась, что ее ок…
– Я пришла к выводу, что это ответ на все вопросы.
Я помню, как, отворачиваясь, почувствовала на себе чей-то взгляд, но когда оглянулась, внизу никого не было – только знакомое расплывчатое белое свечение.
Мы с топографом уставились на психолога. Топограф скрестила руки на груди. От нас требовали внимательно следить за коллегами на случай резкого ухудшения их психического самочувствия. Вероятно, мы обе…
– Мама – художник, а папа – предприниматель, – угрюмо проворчала я.
Последняя запись, сделанная после возвращения к маяку, гласила: «Я отправляюсь вверх по побережью, но не пешком. В заброшенной деревне есть лодка. Она дырявая и прогнившая, но я починю ее: в стене ря…
Вскоре лестница перестала виться, духота резко спала, а крошечные создания, жившие на стенах, исчезли, хотя я по-прежнему видела следы прошлых надписей. Звуки, которые издавал наверху Слизень, звучал…
Больше похоже на оскорбление, чем на профессиональную догадку; я едва не потеряла самообладание.
В приливных бассейнах водилась уникальная разновидность мидий, состоявших в симбиозе с рыбами под названием «гартнер» (в честь ученого, открывшего их). По камням ползали несколько видов морских улито…
Казалось бы, простейшее действие, но оно принесло несказанное облегчение. Я прижалась к прохладной и шершавой стене и закрыла глаза: зачем мне зрение, если оно лишь предает?… Перебирая руками, я нача…
– Простите, – сказала она. – Менее болезненного перехода у меня не получилось.
Я шла, шла, а маяк все не приближался, и в окутавшем меня коконе безвременья можно было предаться мыслям о башне, о предназначении нашей экспедиции. Тогда я, пожалуй, перестала задаваться вопросом, б…
Удивительно, как, оказывается, быстро я могу бегать (до этого просто не приходилось). Вперед – по темному туннелю, расталкивая тростник, цепляющийся за одежду, вкладывая всю ясность в движение. Главн…
Кое-что видела только я. Стены, ритмично пульсирующие в такт дыханию башни. Слова, мерцающие и меняющие цвет, как каракатицы. В нескольких сантиметрах над словами и под ними виднелись следы предыдуще…
Там же лежал и обрывок бумаги с ее последним лаконичным посланием, которое могло объяснить ее враждебность: «Антрополог пыталась вернуться, но я о ней позаботилась». Либо она спятила, либо была слишк…
Первая пуля попала в левое плечо, а не в сердце. Я отшатнулась. Вторая прошила левый бок и не то чтобы сбила с ног, но от удара я потеряла равновесие и в полной тишине покатилась вниз по склону. В уш…
Все эти вопросы будем обсуждать потом, на поверхности. Чтобы отвлечься от любых интерпретаций, я механически, как робот, фотографировала казавшиеся важными фразы (топограф думала, что я снимаю пустую…
По понятным причинам, образец из пробирки антрополога я оставила напоследок. По моей просьбе топограф сделала срез, положила его на предметное стекло микроскопа и записала то, что увидела.
В ушах набирала мощь симфония льда или разбивающихся ледяных кристаллов – поистине неземной шум, который я ошибочно принимала за электрический гул. В нем были своя мелодия и ритм, наполнившие сознани…
Наверх я поднялась позднее, чем планировала. Вечерело, по небу разлился насыщенный янтарь. Море горело в закатных лучах, но теперь красота меня не обманывала. Все это время сюда сплавляли людей, добр…
Так мы и жили: у них своя жизнь, у меня своя. Больше всего я любила играть в биолога, хотя и не знала точно, чем они занимаются, а из игры часто вырастает реальная копия того, чему ты подражаешь. Я в…
Подозреваю, в этот момент я должна была с криком ужаса отскочить от микроскопа, но ничто из того, что мне открылось, больше не вызвало во мне подобной реакции, так что я лишь тихо выругалась. Вепрь н…
Вооружившись своим жалким фонариком, я обходила приливные бассейны. Несколько раз я теряла равновесие и чудом не упала. Если бы кто-то наблюдал за мной (а почему, собственно, и нет?), то ему бы предс…
На возвращение к маяку ушло не семь дней, а четыре: «Земля как будто сжалась». Прибыв на место, они увидели кровавые последствия перестрелки на лестничной площадке. Психолог пропал, а единственный вы…
Самой главной ложью была карта: ведь что такое карта, как не способ подчеркнуть одни вещи и скрыть другие? Нас заставили зазубрить карту и запомнить все детали на ней. Инструктор, имени которого нам …
Мы вернулись к башне. Солнце пробивалось сквозь полог мха и листвы, создавая островки света на поверхности входа. Обычный проем, вовсе не страшный… но даже для того, чтобы подойти к нему, требовалось…
Поэтому, когда я увидела, во что превратился базовый лагерь, я восприняла это как данность. Топограф искромсала все палатки на лоскуты и сожгла научные отчеты, оставшиеся от предыдущих экспедиций. Мн…
Попадалось множество приятных мелочей: то описание приливного бассейна в камнях на побережье, то подробное наблюдение за тем, как водорез использует оставшихся после отлива устриц для охоты на крупну…
Моя хроническая замкнутость беспокоила родителей, и они читали нудные нотации, будто хотели убедить меня, что занимаются моим воспитанием. У меня мало (читай – нет) друзей, увещевали они, мне пора за…
Вместо этого они день за днем шли по одному и тому же ландшафту. «Мы идем на север, насколько я могу судить, – писал муж, – но даже несмотря на то что за день мы проходим километров по тридцать, ниче…
Я чувствовала себя такой подавленной, что буквально не могла пошевелиться: информации слишком много, она не систематизирована. Я бы годами листала страницы, но, вероятно, так никогда бы и не нашла ну…
Мы вышли на поверхность, щурясь от яркого света, и сорвали маски, чтобы надышаться свежим воздухом. Психолог как в воду канула. Мы ожидали практически любого развития событий, но только не этого. Нек…
Я вернулась в зал. Топограф и антрополог смотрели на меня так, будто ждали еще каких-то подробностей. Антрополог вообще была на взводе и не переставая вертела головой. Наверное, стоило придумать что-…
– Ну, знаешь… – Он говорил так, будто мы не супруги, а коллеги, которые не виделись всего пару недель. – В общем, как обычно. Ничего нового.
В памяти снова всплыли очертания маяка. В первый раз я увидела его вечером после того, как мы добрались до базового лагеря. Никто не сомневался, что это маяк, поскольку его расположение совпадало с к…
– Не верю ни единому твоему слову! – раздалось в ответ: топограф была ближе и заходила с другой стороны. – Ты вернулась, но ты больше не человек. Убей себя сама, пока я этого не сделала.
Я задумалась: может, отсутствие упоминаний о Башне тоже было попыткой ее не замечать?
Прочесывая остатки базового лагеря, я оценила обстановку. Топограф как-то пропустила несколько банок консервов, а также небольшой запас питьевой воды, спрятанный в моем спальном мешке (я так всегда д…
Мать настолько невменяемая, что льет в хлопья апельсиновый сок вместо молока… Отец постоянно что-то нервно бормочет – и из-за этого вечно кажется в чем-то виноватым… Отдых на пляже в дешевом мотеле. …
Нужно было принять решение: башня или маяк. «Ясность» тянула немедленно вернуться в темноту, нырнуть в башню без лишних раздумий, без плана. То ли это было проявление храбрости и мужества, то ли трус…
У меня в голове что-то щелкнуло, и я отчетливо увидела, что произошло. Посреди ночи психолог разбудила антрополога и гипнотическим внушением заставила пойти с ней в башню. Они спустились сюда, и псих…
Достав перочинный нож, я аккуратно отрезала левый рукав ее гимнастерки. Меня беспокоило, что левое плечо психолога проминалось. По всей ключице и дальше по руке распространялась волокнистая зелено-зо…
Я молчала, а муж смотрел мне в лицо, надеясь что-то в нем разглядеть. Затем он отвернулся и опустился на диван; я налила себе полный бокал вина и села в кресло напротив. Так мы и сидели.
Вдруг я вспомнила, где видела сброшенную чудовищем «маску»: это было лицо психолога из одиннадцатой экспедиции. Я смотрела беседу с ним после его возвращения через границу.
Психолог говорила: «Граница надвигается… с каждым годом все быстрее», – однако мне это утверждение казалось слишком приземленным, слишком примитивным. Мой пустырь был не единственной «мертвой» зоной …
– Обещаю. Но и ты тоже говори, хорошо? – Я решила поставить ей такое же условие: пусть поймет, что и она не застрахована от подобного.
Не знаю, смотрел ли он на меня, пока я не обернулась, и как долго. Может, его и не было, пока я не посмотрела. Однако пусть я взглянула на него лишь мельком, он показался мне реальным. Впрочем, едва …