Мы помотали головами: такого желания не возникало.
Я молчала, а муж смотрел мне в лицо, надеясь что-то в нем разглядеть. Затем он отвернулся и опустился на диван; я налила себе полный бокал вина и села в кресло напротив. Так мы и сидели.
Все это время я смотрела в точку перед собой. Когда она щелкнула пальцами, я, последовав примеру топографа и антрополога, ушла в свою палатку. Думаю, психолог ничего не заподозрила.
С болью и ужасом я вспоминаю каждый шаг по этой проклятой лестнице. Помню, как остановилась перед тем, как шагнуть за поворот и снова встретиться со Слизнем, все еще занятым своим непостижимым делом. Удастся ли мне пережить еще одно вскрытие мозга?
На лице мужчины боролись такие доведенные до крайности чувства, что я невольно опешила. В складках и морщинах читались неизбывная боль и печаль, но сквозь них просвечивалось какое-то мрачное удовлетворение и экстаз. Я никогда не видела подобного выражения, но лицо узнала сразу: по фотографии. Широкое, грубое лицо, правый глаз сверкает орлиным взором, левого почти не видно из-за прищура. Другие черты, за исключением очертаний волевого подбородка, теряются за густой бородой.
– Все в порядке? – крикнула психолог в темноту.