Слова на стене были такими свежими, что с них будто капали чернила. Существ-ладошек там водилось меньше, и они еще были сжаты в кулачки: видимо, не вполне проснулись или ожили. И мертвые познают жизнь в смерти, ибо то, что разложилось, не подверглось забвению, и, ожившие, они снова выйдут на свет в блаженном неведении…
– Нет. Я туда больше не вернусь… И это туннель, а не башня.
Ее лицо скрывала холодная тень, и от этого слова прозвучали тревожно. Смеркалось, и все шло к тому, что исследовать «небывальщину» пришлось бы с фонарями, хотя я была бы не против вовсе туда не соваться.
В одиннадцатую экспедицию отправились восемь человек: психолог, два медика (в том числе мой муж), лингвист, топограф, биолог, антрополог и археолог – все мужчины. В Зону Икс они пришли зимой, когда деревья сбросили листву, а заросли тростника стали темнее и гуще. Кустарники «понуро теснились» у тропы, как выражался мой муж. «Птиц меньше, чем указано в отчетах, – писал он. – Но куда они подевались? Только Кукушка знает…» Небо затянули тучи, а уровень воды в кипарисовом болоте был низкий. В конце первой недели появилась запись: «За все время ни одного дождя».
– Сейчас, подождите. Нужно подойти поближе. – Так ли мне это было нужно? Да.
– Тебе это знакомо? – спросила я, указывая на переплетенную вязь, которая тянулась чуть ниже и чуть выше старого текста.