До сих пор негласным лидером была я, но теперь мы поменялись ролями. Дальнейшее исследование разворачивалось по какому-то новому протоколу: мы перестали фиксировать слова и организмы на стене, шли гораздо быстрее, больше уделяя внимания тому, что скрывалось в темноте, говорили шепотом, как будто нас могли подслушивать. Я двигалась впереди, а топограф прикрывала сзади. На поворотах она обгоняла меня, и я шла следом. Ни на минуту нам не пришло в голову повернуть назад. Ждала нас психолог или нет – она была где-то далеко, и о ней мы не думали. Адреналин толкал вперед: мы чувствовали, что внизу ждет ответ. Живой и дышащий ответ.
Спорить они не стали. Во время подъема у меня на секунду закружилась голова, хоть мы и находились в замкнутом пространстве. Вместе с этим нахлынул ужас: казалось, стены сделаны не из камня, а из плоти, словно мы попали в глотку какого-то зверя.
– Да. И еще потому, что ты начала меняться.
– Отбой, лампочка не горит. Все в порядке. – Нужно было разрядить обстановку, хотя шутка вышла натянутой.
В конце концов я не выдержала: раздела его, затащила в душ, затем бросила на кровать, оседлала и занялась с ним любовью. Я пыталась разбудить в нем человека, которого помнила: открытого, пылкого, всегда стремившегося быть полезным – не такого, как я. Человека, который страстно любил парусный спорт и каждый год на пару недель уходил с друзьями в плавание на яхте. Ничего этого в нем не осталось.