Все цитаты из книги «Я никому ничего не должна»
– Это детский лепет, а не ответ, – мог он сказать ученику. – Мне скучно.
Так вот, Ленина мама. Я всегда сразу запоминала имена учеников. Сразу же и надолго. А имена родителей не могла запомнить, как ни старалась. Не помню, как звали Ленину маму, хотя она исправно ходила н…
– Подожди немного. Отвернись, у меня для тебя сюрприз, – сказал Андрей.
– А он нет. Однажды мне нужно было срочно отвезти Сережу в больницу – он задыхался. Я испугалась и позвонила Андрею. Он приехал, отвез нас. Слава богу, все обошлось. Но ему было наплевать на сына. Он…
Нет, я не передумала. Просто мне показалось это забавным. А потом, к собственному удивлению, втянулась. Сижу и болтаю без остановки. Точно – чокнутая тетка. Нет, я не убиваю время – я пытаюсь вспомни…
– Всем надо. Иначе у тебя испортится характер. И не только характер, но и здоровье. Это я тебе как доктор говорю.
Андрюша учился в выпускном классе и влюбился в одноклассницу Ирочку. Она была первой красавицей в классе, что тоже по-женски отметила Надежда – Андрюше нравились только красивые девочки, это было гла…
– Хочешь, я на колени встану? – кричала она.
Надежда Михайловна часто плакала в подушку. От боли. Ей было очень больно и мерзко. Она только сейчас поняла, что своими собственными руками сломала себе жизнь, и так хотела начать все сначала, по-др…
– Я вас обожаю, Александра Ивановна. Вы – удивительная женщина. Ни маразм, ни Альцгеймер вам не грозят никогда! Вы – воплощение цинизма и здравого смысла! Договоримся. Бесценная вы наша!
У меня есть еще одно качество – я всегда помнила дни рождения, даты юбилеев. Всегда поздравляла коллег и знакомых с Новым годом и другими праздниками. Подписывала открытки. Приносила подарки-сувениры…
– А зря ты тарелочку себе не купила или скатерть. Очень хорошая скатерть. Надо было мне еще один крем купить…
Лена положила на стол дежурный батон, пакет молока, яблоки и начала собираться.
– А ты сюда еще кого-нибудь приводил? Ты уже изменял Аделаиде? Вы с ней давно живете?
Это его свойство – мимика лица, расслабление лицевых мышц – меня всегда потрясало. Он улыбался, а когда снимал с лица улыбку, становился жестким, холодным и страшно одиноким. И глаза – ледяные-ледяны…
У Насти был ребенок, девочка, которая жила с бабушкой в Республике Марий Эл. Настя родила ее очень рано, без мужа, оставила матери и уехала покорять Москву.
Надежда Михайловна долго, очень долго верила, что ее мальчик живет где придется, скитается по друзьям и знакомым, перебивается с воды на хлеб, и очень страдала. Андрей ей время от времени звонил и ск…
– Мне нужны таблетки. Сама решай, сколько из этой пачки ты возьмешь себе, а сколько отдашь.
– Ты эгоист, жестокий и мелочный. Странно, что я не замечала этого раньше.
– Я хотела спросить, точнее, узнать… У вас ведь нет родственников. Ведь нет? А вам врачи сказали, что… это… недолго осталось… И я хотела спросить, кому квартира ваша останется…
– Это была дурацкая идея, – сказал Котечка, – я тебе сразу говорил.
Я читала бисерные строчки и покрывалась потом – Лена обвиняла меня в том, что я заставляю их читать литературу сомнительного свойства и призываю думать и оценивать поступки героев самим, а не так, ка…
– Мне не нужны твои подачки. Андрюша сам выберет себе работу, уж получше твоей лаборатории. Он умный и талантливый, его возьмут на любое место.
Надежда смотрела на него и думала, как может так, в одно мгновение, все измениться. Хотя почему в одно мгновение? Просто сейчас, именно сейчас, она смотрела на него и ничего не чувствовала. Как будто…
Опять я про него вспомнила… Вот что делать с памятью? Помню его слова, тогда, еще в самом начале. Помню его руки – всегда нестриженые ногти. Терпеть не могу мужчин с нестрижеными ногтями – то ли из-з…
Они прожили пять лет. За эти пять лет Настя еще раз привозила дочку в Москву, уже на две недели, надеясь, что две превратятся в три, а то и в месяц, но Глеб совершенно четко дал ей понять, что ребенк…
Папа взял Женю на работу в свое отделение на полную ставку. Сначала сомневался, думал, тянул, а тут сразу взял. Хотя кто знает, почему так вышло? После этого мама изменилась – потемнела лицом. Не улы…
– Ты от меня отвыкла, – сказал он грустно.
– Нет, я все решил. Он справится. Ты же знаешь, у меня чутье на таланты. Ты просто плохо о нем думаешь. Женька – хороший ученик. И не забывай, что только он поставил диагноз, а не ты.
– Правда, – отвечала я, потому что боялась, что Люська меня придушит, если я скажу что-то другое.
Я молчала. Надежда Михайловна хотела оправдать сына. Он был ей дороже, чем больной внук, которого она редко видит. Мне стало не просто противно, а гадко и мерзко. За себя. За то, что связалась с чело…
– Как же так получилось? И вы не заметили, что огонек не горит? – Лена чуть не плакала. – Вы много рассказали?
На педсовете я сидела как мышка – вжималась в стул, готова была под стол залезть, потому что чувствовала, что Андрей сидит через два стула от меня, дышит, улыбается, чихает, живет. А Аделаида… На нее…
– Тебе нужно переключиться, сделай хотя бы ремонт, – говорила ей я.
Ирочка, избалованная вниманием, к Андрюше была равнодушна. Он ее долго добивался – писал стихи, провожал до дома и даже устроил невозможное – уговорил ее прогулять уроки и поехать в Ленинград на один…
– Она завела себе собаку, – начала рассказывать Нелли Альбертовна, – назвала Клеопатрой, сокращенно Клуша, с подачи сама знаешь кого. Андрей Сергеевич теперь с ней гуляет. Клуша – очень редкой породы…
– Обычный фокус, это спирт горит, – ответил Андрей.
Бывают такие ученики, которых не любишь без причины. Вроде бы все хорошо – успеваемость, поведение, а вот не любишь, и все. Лена же ко мне приклеилась с первого дня. Ходила по пятам, тетради раздавал…
– Вы хулиганка, – говорил он, – дебоширка и авантюристка. Вы мне нравитесь.
Она же не знала, что Люськин муж к этому счастливому для нее моменту ушел так же неожиданно, как пришел. И трех недель не выдержал. Собрал почти не разобранные вещи и со словами «в одну реку два раза…
Лена обиделась. Наверное, я была не права. Девочка переживала, не скопытилась ли я. Наверное, это ее страхи. Помню один разговор. Лена меня спросила, не бывает ли мне страшно, одиноко? Не впрямую, ко…
– Какая ты глупая. Не волнуйся, мне еще говорить и говорить. Устала уже вспоминать.
– А где Аделаида Степановна? – спросила я тихо у учительницы начальных классов.
– Уехала на выездное совещание. Завтра вернется, – спокойно ответил он, хотя я ожидала, что он начнет что-то объяснять, придумывать, оправдываться.
Стою у форточки и дымлю. Странно даже. Живу одна, могу курить хоть в постели, но стою и выпускаю дым аккуратно в форточку, потом открываю окно настежь – проветриваю. Как будто меня кто-то увидит и ос…
Я тогда пришла из музыкалки раньше, чем должна была, – учительница заболела, и урок отменили. Открыла дверь своим ключом и сразу пошла в свою комнату. Ходила я тихо – мама приучила, чтобы папе не меш…
Потереть на терке яблочко просил Андрей. Котечкой оказался его отчим.
– Ты не понимаешь. Не можешь понять. Это мне за грехи. За тот грех. Расплата такая – чтобы я жила с этим.
Это качество у меня от папы. Я не задаю вопросов, не интересуюсь. Всегда считала, что личные размышления, рефлексию, нужно держать при себе. Мне всегда были противны откровения, душевные излияния. На…
– Да, это ты. Мне Надежда Михайловна ее подарила.
Нет, наверное, надо не так рассказывать, не про мелочи, а что-то главное. Важное. А что главное? Вот сейчас надо как-то дотянуть до восьми утра и выйти на улицу. Дойти до магазина, купить хлеба. Могу…
– Вот совсем неинтересно. Наверняка банальная измена, – отфыркнулась Люська. – Тебе теперь какая разница?
– Я не смогу достать рецепт. За это можно в тюрьму сесть, – сказала я Люське, – если ваш врач считает, что дозировка достаточная, значит, так и есть.
– Забавно, правда? – ухмыльнулся Федор. – Может, он хотел, чтобы мы встретились? И создал, так сказать, повод?
Единственный вопрос, который, как мужчину, продолжал иногда, опять же после ста пятидесяти граммов водочки, беспокоить Славика, – это как его не очень красивая, не очень молодая и очень порядочная Лю…
На самом деле она профессионал в своем деле. Работает осмысленно, четко, никогда не подведет, на хорошем счету, хотя работу свою не любит, не ее это дело. В этом смысле она моя ученица – занимается в…
Лена – верная, доблестная, правильная хорошистка. Из тех, кто никогда не подведет, ответит так, как написано в параграфе учебника, ни слова больше, ни слова меньше. Она и в жизни такая. Ставит себе з…
Я, честно признаюсь, ненавидела запах роз. Меня начинало подташнивать. И сами цветы не любила – вызывающе яркие, терпкие, быстро вянущие, оставляющие после себя послевоние, запах, который не желал вы…
Она вскинулась, подскочила так, что рухнула табуретка, сграбастала в охапку Павлика и кинулась вниз по лестнице. Даже дверь за собой не закрыла. Вечером позвонил Пашка и попросил не прекращать заняти…
– Сашенька, с Новым годом, – искренне обрадовалась она. Мне стало немного спокойнее – меня никто не гнал из их дома.
Надо сказать, что мы с ней жили мирно. Она ко мне относилась ровно, без особой симпатии, но доброжелательно и спокойно. Надежда Михайловна была полностью зациклена на своем Котечке, который носил шей…
Я всегда думала, что Лена живет одна. Точнее, я о ее жизни даже не задумывалась – мне было наплевать. Знала, что мужа у нее нет и никогда не было. Детей тоже. Оказалось, что у Лены есть старшая сестр…
– Сделай что-нибудь, попроси. Она тебе не откажет, – сказала я Андрею.
Когда они ушли, я сто раз пожалела о том, что согласилась. Да, я могла подготовить мальчика, но не могла гарантировать, что он будет дальше учиться так же, как все. На самом деле мне Сережа понравилс…
Этот вопрос: «Кто виноват?» – мучает меня до сих пор. Я считаю, что Маркуша. Кстати, у него все в жизни сложилось хорошо. Он занял папино место, родил еще одного ребенка, стал не менее, а то и более …
Но так встали звезды. Так распорядилась судьба. Лилечка все-таки была живым человеком, женщиной. И в тот момент, когда она нужна была папе, ей было не до него. Эмоционально, внутренностями, кишками, …
– Я – хорошо, нога – капризничает. На погоду вздумала реагировать.
Ни для кого не было секретом, что Наталья ставит в лаборатории не только химические опыты, а использует комнатушку для свиданий. Старшеклассники иногда просили у нее ключи, и Наташа почти никогда не …
Это были вопросы, на которые я не могла получить ответ. Сама бы ни за что не спросила.
Ее брат в психушке прожил недолго, успел умереть в тот же год, что и мать. Люська, уже на автомате, без эмоций, похоронила брата и больше волновалась по поводу надгробной плиты – менять полностью или…
А мама… Она во всем случившемся обвинила Женю Соловьева и Лилечку. Про Лилечку позже расскажу. Тоже отдельная история, та еще.
– Что ты тут сидишь в духоте? Иди проветрись, сходи куда-нибудь, – предложила она…
Женщина замолчала. Я слышала ее дыхание. Она не хлюпала, не сдерживала слезы. Просто молчала и ждала.
– Нет, давайте потом. По результатам, – остановила я ее.
Сережа зыркнул на меня недобро и выдернул руку из руки матери.
Он опять сбегал на кухню. Сделал себе бутерброд с красной рыбой. Передо мной поставил конфетницу. Я смотрела, как он жует, и думала, что красную рыбу в последний раз ела, когда еще папа был жив. Тоже…
Вместе с полковником Аделаида обрела пасынка, падчерицу и троих внуков. Для этого большого семейства она резала тазами салат оливье и запекала мясо под майонезом, чего в прошлой жизни не то что не де…
– Какое кумовство? Он же твой сын. Он же талантливый!
Я хохотала так, как давно не смеялась. В голос. Эта Ленина шутка меня по-настоящему развеселила. Все-таки она не совсем безнадежна, хоть и дура. Но за эту шутку я готова была ее расцеловать.
– Как вы все, наверное, в курсе, – начала говорить Нелли Альбертовна, – Аделаида Степановна у нас больше не работает. Директором назначили меня.
«Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?» – опять закричала я мысленно. Я так привыкла говорить про себя, что уже этого не замечала.
– Почему вы с ним жили? Почему родили от него ребенка? Если все это знали.
– Не будет, – всхлипнула я, – объясните мне. Пожалуйста. Я же ни с кем даже поговорить не могу!
Все, кто был в учительской, уткнулись в журналы и тетради.
– Ты сможешь, у тебя все получится, я в твоих руках, – говорил Жене папа перед операцией, глядя, как у его ученика трясутся руки, дергается рот и он пляшет ногами так, будто сейчас описается.
– Ну и чего ты сидишь, как будто кол проглотила? – спросила я.
Сначала мы жили хорошо. Действительно спокойно. Ходили вместе в магазин за продуктами, Глеб помогал готовить ужин – он неплохо готовил. Праздники отмечали в ресторанах. В быту с ним было легко – он м…
– У вас ведь нет детей? – вдруг спросила меня мама Павлика.
Эта фраза завуча стала решающей. Я поняла, что действительно нужна своим ученикам, у которых на носу выпускной экзамен, и только я могу их подготовить. А они нужны мне, чтобы я не похоронила себя заж…
Мама знала, что я не расколюсь – слишком упертая. Она покачала головой, и больше мы к этому разговору не возвращались. Мне в музыкалке дали замену, так что больше врать не приходилось, хотя мама еще …
– Подойди и скажи, что тебе нужно, – строго отчитывала меня мама.
А сейчас у меня нет никаких сомнений – папа был совершенно гениален, как и мама. Каждый по-своему.
– А мне бывает страшно, – сказала Лена и выпучила глаза. Она всегда так делала перед диктантами или сочинениями.
Она даже не поняла сразу, что случилось. Не почувствовала боли. Не закричала. Андрей просто стоял и смотрел на Ирочку, которая открывала рот, но не могла издать ни звука. Он ничего не делал. Не кинул…
– Зачем? – В этот момент я представила, как Лена выводит фломастером: «Воспоминания» – так же, как рисовала в школе стенгазету. Мне стало нехорошо.
Я взяла инструкцию к «вкусным таблеточкам». У Стасика была шизофрения.
– Про Михаила Ильича? А что ты хочешь узнать?
– Я уже всех обзвонила. Мы все привезем, приготовим, уберем.
– Здрасте, простите, извините, доброе утро, – вошел в учительскую физик Яков Матвеевич.
– Я так не считала, – честно призналась я.
– А почему вы решили стать педагогом? – отмахнулся от листочков Михаил Ильич.
– Ты в любом случае сделаешь то, что хочешь. И Андрей тут ни при чем, – ответил муж.
– Я вас умоляю, Александра Ивановна, – драматично возмутился Пашка, – что мне может быть нужно? Только упасть вам в ноги и целовать.
Он и вправду устал – утро было тяжелым. Марина, та самая сорокалетняя преподавательница, у которой он жил, умудрилась вывалиться за борт теплоходика. Это была ее идея – прокатиться по Москве-реке. Ан…
В отношения сына с друзьями она не вмешивалась, но, когда у Андрюши появилась первая любовь – конечно же, несчастная, – она испугалась не на шутку.
Она стала названивать Паше и рассказывать, как прошел урок, какие мальчик делает успехи. Ну, не знаю, чем она его привлекла. Зачем ему это было надо. Может, проще было согласиться, чем объяснять, поч…
Им стало плохо одновременно – папе и Лилечке. Папа умирал, а Лилечка пила в сестринской. Папу не откачали, Лилечку, к счастью, спасли. Хотя, к чьему счастью? Уж точно не к ее и не к папиному.
Надежда Михайловна позвонила сама на следующий день. Никогда не звонила.
– Никому я ничего не должен. У этого великого препода слюна течет все время и сопли.
– Надо, – вдруг сказала Настя и записала номер телефона.
У Лены есть удивительное качество – она отходчивая. Не помнит обид. Я вот все помню. А она забывает. Не делает вид, а именно забывает. У нее осталось детское устройство памяти в этом смысле. Не помни…
Люська помогала деньгами. Раз в месяц привозила столько, сколько могла, ждала простого «спасибо». Мать принимала деньги как должное, что Люську особенно бесило. Когда однажды она не приехала и не при…
– Скажите мне, какой у вас диагноз? – спросила я.
– Пусть ломает. Из самодеятельности выходят талантливейшие актеры. – Папа был в своем репертуаре.
– Мне кажется, ей подходит, – буркнула я.
На день рождения пришли многие. Половину я не узнала, потому что просто не видела, хотя Лена и держала мою слепоту в тайне. Но я их всех, моих бывших учеников, чувствовала – этих взрослых, уставших о…
Долго, очень долго я думала только о маме. И о папе. Перебирала фотографии, вытирала пыль с полок, отвечала на телефонные звонки. Звонили мамины коллеги – выражали соболезнования. Звонила мамина люби…
Так вот, у этого Федора была ужасно засранная, по-другому не скажешь, квартира. Он и сам был весь несвежий, в рубашке с засаленными рукавами и обтерханными манжетами, хотя было видно, что ждал, перео…
Меня так разозлила эта родительница, что я не выдержала и рассказала все Лене, хотя обычно не имею обыкновения обсуждать с кем-либо свою работу, детей или родителей. А тут просто накипело. Лена слуша…
Впереди были выпускные и вступительные экзамены. Андрей поступал на физфак, Ирочка в медицинский. Она ему позвонила сама – то ли от скуки, то ли ошалев от подготовки, то ли из чувства вины. Он ответи…
Я знала, что у мамы был с Женей роман. Даже не роман – у них была связь. Мама не знала, что я знаю. А я бы ни за что в жизни не призналась – ни ей, ни папе. Это случилось в самом начале – Женя тогда …
У его учеников, тех, кого он особенно выделял, судьбы оказались сломаны. Я все искала разгадку – почему? Откладывала эти мысли на потом и опять к ним возвращалась. Меня всегда удивляло, почему Андрей…
– Он ничего мне не говорил. Сказал, что постарается быть.
Нелли Альбертовна вздохнула. Я чувствовала, что она хотела мне что-то сказать, но передумала в последний момент. А я не настояла.
– Так ты идешь или нет? – вдруг строго и очень зло спросил Андрей.
– Я? – Лена чуть со стула не упала. – Нет, конечно! Я же… Нет, мне ничего не нужно!
Я тогда онемела. Мама попала в точку. Она все поняла, обо всем догадалась. Сразу.
– Давайте вам окна новые наконец поставим, сейчас за один день все делают, стеклопакеты нормальные. Ни шума, ни сквозняков, – опять завела старую песню Лена, запихивая поролон в щели.
Лилечка была медсестрой. Именно она отвечала за папу в реанимации и потом, в общей палате. Это тоже было его решение, его желание. Папа Лилечку обожал – мама шутила, что все дело в ее имени, сочетани…
Андрей действительно женился на ней только потому, что Анна забеременела. Пока не родился Сережа, сомневался – от него ли ребенок. Не обвинял, но часто шутил по этому поводу, хотя Анну эти шуточки не…
Андрей окончил институт с обидой на весь мир, считая, что достоин большего. Куда большего, чем все его сокурсники, вместе взятые.
– Ой, как ты это сделал? – ахнула Ирочка, забыв про свои страхи.
– Не с чего-то, а с кого-то! С тебя! Ты же не крыса подопытная! Что с тобой? Очнись! Ты бы ни одного своего больного не доверил этому Соловьеву. Близко бы к столу не подпустил. Он даже не мясник, а п…
– Кто это? – грозно и требовательно спросила она.
Он был очень хорошим человеком: приличным, ответственным. Чего еще желать? Мне кажется, я тоже не вызывала у него особых эмоций. И нам обоим казалось, что такой «разумный» брак может принести нам сча…
– Откуда в тебе столько злости? Злобы? Ты же недавно похоронил маму, – сказала я.
Сейчас я понимаю, что это была энергетика – детская, самая сильная, самая мощная. Я подзарядилась от них, как от розетки, а тогда решила, что это моя судьба – стоять вот так перед классом и нести раз…
Никаких признаков не было. Я это сказала вдруг, ни с того ни с сего. И позже оказалось, что была права.
Если бы было возможно взять болезнь Нади на себя, Сергей, не задумываясь, сделал бы это.
– Здравствуйте, Александра Ивановна, – поздоровалась она со мной, – как отдохнули, как провели лето?
На людях они держались корректно. Ни одна не хотела давать повод и открывать боевые действия. Аделаида решила для себя, что у нее все равно жизнь лучше – есть молодой любовник, а у ЭТОЙ – никого, тол…
Папу обожали все – от медсестер до молодых коллег, вчерашних студентов. Он, как я понимаю теперь, обладал харизмой – и мужской, и деловой. Невероятное сочетание. Он умел и обаять, и убедить. Мама им …
– А ты попроси у него – почитать, на время.
Видимо, Павлик тоже боролся за внимание, как и его отец. Только Пашка Куницын «завоевывал» маму, а Павлик – другим способом – отца, которому, по большому счету, было не до сына и не до жены. Павлику …
– А можно простить человеку предательство? – спросила я.
– Ладно, собирай, – согласилась я, чтобы прекратить этот поток соплей и слез, – только я палец о палец не ударю.
Мама задумалась. Я больше ни о чем ее не спрашивала, хотя была уверена – от Надежды Михайловны она узнала то, что ей требовалось.
Вот они для меня до сих пор живы, я часто их вспоминаю.
Уроки Андрея не были уроками в полном смысле слова. Да, он устраивал эксперименты, развлекал, шутил, но только тогда, когда был в настроении. Иногда он мог написать на доске несколько задачек и сидет…
– Почему он работал в школе? Вы не знаете? – спросила я.
Кино, конечно же, было. Правда, он перед показом бегал звонить в автомат, а я стояла на морозе и ждала. Говорил, что звонит маме. И кафе было. Он заказывал две чашки кофе и одно пирожное «картошка» д…
– Да, и это можно понять. У каждого своя жизнь. И так проблем хватает.
Люська приехала и бросила конверт с деньгами в почтовый ящик. Ее трясло. Такой злости она не испытывала никогда в жизни.
Ложусь я рано, в восемь. Дольше сидеть не могу. Устаю очень. Хотя от чего мне уставать? Ничего особенного не делаю. Но к вечеру валюсь с ног. Знаю, что заснуть не смогу, но все равно ложусь. Как в пи…
– Чего ты на него взъелась? – удивился папа.
Лене удалось невозможное. Она приготовила все дома, привезла ко мне бесчисленные склянки, пластмассовые контейнеры с едой. Сходила в салон и была при прическе.
Мама очень любила Маркушу, он всегда был в нашем доме желанным гостем. Видимо, в его лице она находила подтверждение своей теории, что «все будет не просто плохо, а очень плохо, а если будет хорошо, …
– Ты здоровая, а он больной. – Мать сказала это, словно обвиняя.
Мама страдала. Очень. Она похудела, перестала спать. У нее начались головные боли. Она морщилась, терла лоб. Но болела не голова, а сердце. Она чувствовала себя обманутой, использованной, преданной. …
– Так. Она тебе все равно работать не даст. Отомстит при первой возможности. Сейчас, накануне экзаменов, ты ей нужна, а потом она найдет повод от тебя избавиться.
Но даже не это раздражало Котечку, а постоянная необходимость доставать лекарства, платить, покупать… Все крутилось вокруг нужд и потребностей Надежды Михайловны, а не его. К тому же он считал себя е…
Папа практически всегда был уверен в успехе, в результате. Он в себе не сомневался. Или не показывал виду? Не знаю.
– Рецепт. У тебя же родители были врачами. Наверняка у тебя связи какие-то их остались. Нужен рецепт на лекарство. Для Стасика. А в поликлинике не выписывают. Сейчас… Стасик скушает вкусную таблеточк…
Он улыбался и засовывал шнурок за край ботинка. Так и ходил. Как мама могла это узнать? Никак.
Это означало, что мы идем на концерт. Свидание назначал не Михаил Ильич, а музыка.
Мне исполнялось шестьдесят. Лена тогда бегала с горящими глазами – хотела устроить юбилей, собрать бывших учеников, чтобы стол, тосты, поздравления, цветы.
– Это все, что ты хотела узнать? – резко спросила я.
Только Люськина мать не верила врачам. Она любила своего сумасшедшего сына больше всех на свете – кормила его с ложечки, спала с ним в одной кровати. Люська ненавидела брата, мать и дом. Чувство было…
Тоже странно. Мужа, с которым прожила бок о бок, и законную свекровь не вспоминаю. А Андрея и Надежду Михайловну – часто. Как будто они были моими родственниками, пусть и недолго.
– Не знаешь, как объяснить ей, почему с книгой домой пришел? – сказала я.
– Почему вы всегда думаете о людях плохо и ждете самого худшего? – вдруг спросила Лена.
Я кивала, потому что именно такого ответа и ждала, клевала маму в щеку и убегала.
Опять я вспоминаю не то. Вот врезалась в память эта лысая художница. А другие лица не могу вспомнить. Его лицо, лицо Андрея, не помню. Совсем. И фотографий не осталось. Выбросила давно целую коробку,…
Лена сидела у меня на кухне, ела конфеты и горько плакала.
– Вам нужны положительные эмоции. Развлечетесь, выпьете винца, пообщаетесь с людьми…
Почему я молчала? Почему? Почему вообще продолжала с ним встречаться, почему продолжала любить, а я его действительно полюбила – мужчину, живущего на деньги и в квартире женщины, от которой зависит п…
Дети его обожали. Он мало чем от них отличался – смешливый, дерзкий, с бесконечными шуточками, прибауточками, анекдотами. Девочки от него млели. Ходил абы как, расхристанный, разболтанный, в драных к…
Вечером я сидела на лавочке перед домом Анаконды. Ждала, когда Андрей выйдет гулять с Клушей. Промерзла до костей. Несколько раз собиралась уйти и не могла заставить себя встать. Ноги меня сами прине…
– А прилично предлагать мужчине такую сделку?
Андрей все чаще стал раздражаться. Ему не нравилось, как я выгляжу, как хожу, как сижу. Не такая стрижка, не так оделась в школу. Он делал мне замечания, просил, чтобы я то помолчала, потому что гово…
К камню приложилась, не помогло. Тогда она решила – не сама, конечно же, добрые люди насоветовали, – что нужно мужа крестить, обвенчаться, и тогда… Бог пошлет.
– Будете наговаривать свои воспоминания, а я потом расшифрую.
– Лен, про тебя я ничего не рассказываю, – сказала я ей напрямую.
Странное дело, девочка Лена… С косичками и всегда коротко подстриженной челкой. Челку до сих пор стрижет коротко, а волосы не красит. Вся седая. Старая, обабившаяся раньше времени. В морщинах. Я в ее…
– У него нет опыта, – заламывала руки мама.
Андрей выдавал информацию очень спокойно, обыденно, даже равнодушно. У меня же глаза ползли на лоб, и я даже усилием воли не могла их вернуть на место.
В тот момент я почему-то встала на сторону Аделаиды. Он привел домой другую женщину и еще позволяет себе так разговаривать. Я бы начала сюсюкать, оправдываться, либезить…
Федор рассказывал. Сначала скупо, неохотно, через силу. А потом… он оказался удивительным рассказчиком. Мне кажется, что ему не переводить нужно было, а самому книги писать. Я сидела не шелохнувшись,…
Потом подумала, что я вообще-то не лучше Андрея. Зачем вообще сюда пришла?
У меня почему-то дрожала рука, когда я крутила телефонный диск. Он ответил после первого же гудка, как будто сидел рядом с телефоном и ждал звонка.
– Мы на дачу ездили, но жутко там промерзли, вот и вернулись, – сказала Надежда Михайловна.
– Почему ты так говоришь о нем? – однажды возмутилась Надя, когда Андрюша рассказывал, какой идиот Кирилл. – Ты же с ним дружил, вы были неразлейвода, он тебе нравился.
– Да, я знаю, – уже по-другому заулыбалась Нелли Альбертовна, с благодарностью и внутренним счастьем. – Что с тобой? Ты себе места не находишь.
Это меня не удивило. Потрясло другое. Письмо коллектива школы против Аделаиды. Кто его составил – я не знаю. Возможно, та же Евгения Павловна, а возможно, Нелли Альбертовна. Но под ним стояли подписи…
Надежда Михайловна и Котечка. Наверное, я должна о них рассказать. Для себя должна.
– Не жди благодарности. Больные, когда выздоравливают, хотят побыстрее забыть о тех, кто их ставил на ноги. Хотят стереть их из памяти как воспоминание о своей болезни. Таково устройство психики. Пок…
А потом я не выдержала. Не выдержала Люськиного взгляда, ее саму не выдержала. Она все время повторяла, как заладила: «Это такое счастье, тебе не понять». Она говорила, что женщины, у которых нет дет…
И от моего тона, от невольного жеста, от непроизвольно вырвавшегося ласкового «девочка» Лена разрыдалась еще сильнее.
Евгения Павловна положила письмо на стол и аккуратно его разгладила. Потом набрала рабочий номер папы Сироткина и попросила телефон бабули. После разговора с ней, доверительного и душевного, Евгения …
– Но я не специалист в этом. Давайте я вам порекомендую хорошего учителя начальных классов…
Надо признать, что в последний момент Женя включил мозг. Хотя нет, мне кажется, он просто испугался. Он ведь был трус по натуре. Обычный среднестатистический трус. Он боялся взять на себя ответственн…
Именно удивленно. Мол, а что еще могло с ним случиться? Только умереть мог.
– Он забыл, и ты забыла, – выплюнула она в трубку.
Так вот, тогда, на практике, я шла по плану урока, не отвлекалась. Дети попались сдержанно-равнодушные. И вдруг, где-то в середине урока, на меня нахлынула волна. Было ощущение, что я выпила вина. Я …
– Тьфу, Михаилу Ильичу. Мне сказали, что детка – это ты.
– Не знаю. Сказали, что приданое, – ответила я.
– Лен, какой из тебя корректор? Ты же запятые никогда не могла расставить правильно, – иногда беззлобно шутила я. Это было чистой правдой – синтаксис Лене не давался. Она не чувствовала дыхания предл…
Мне было все равно. Хотелось побыть одной – никого не видеть, ни с кем не разговаривать. Мне было так больно, что я задыхалась и все время ходила в полуобморочном состоянии. Я падала в обмороки, дост…
Впрочем, когда он узнал, что Андрей оформился в отделе кадров, совершенно не удивился.
Андрей никак не мог найти нужный номер участка и шел по другой тропинке – не по правой, а по левой, долго плутал. А человек проходил уверенным шагом накануне – проверить работу, кивнуть то ли Сергею …
Нет, я не обвиняю маму. Я не знаю, как ей жилось, о чем она думала, когда подолгу молчала, глядя остановившимся взглядом в окно. Может, она была не так счастлива, как хотела казаться? Кто знает? Я та…
Андрюша смотрел на мать и не понимал, чем она возмущена и недовольна?
– Как вы? Что у нас хорошего? – спросила натужно я.
Да, про квартиру. Я до сих пор помню все до мелочей.
Лену я все-таки задержала после шестого урока. Положила на стол ее же листок. Лена посинела, побелела и хлопнулась в обморок. Я набрала в рот воды и брызнула ей в лицо, как брызгаю на простыню, когда…
– Почему вы не поженитесь? – спросила сына Вера Анатольевна.
Лена тоже часто вспоминает именно то время, когда я вела у них русский, а Андрей – физику. Смеется, глаза загораются. Выходит, все, что было потом, не затмило, не перебило.
– Ребенок. Мне кажется, у меня будет мальчик.
– Перевожу понемногу, – ответил Федор. – Садись. Что ты хотела спросить?
Это неправда. Неправильно, нельзя брать на себя слишком много. Я не была виновата.
– Что случилось? – спросила я. – Ты опять обнаружила меня живой?
Он не общался с сыном не потому, что не хотел, не потому, что был обижен. Он боялся. Просто боялся – того, что Андрей скажет о нем так же, как о том пожилом преподавателе, который шамкал вставной чел…
– Зачем? Объясни мне, зачем? – не понимала Люська. – Живи дальше. Забудь – и все. Вот ты мне скажи, а если просто обратиться к мужчине, ну, с конкретным предложением, как к донору. Есть же доноры кро…
– Послушай, ты уже практически здоров. Пора возвращаться к нормальной жизни.
Маркуша Лилечкино состояние не замечал долго. Возмутительно долго. Хотя все соседи уже были в курсе, и на работу Лилечка давно не ходила – была насильно отправлена в отпуск с пожеланием разобраться в…
На столе стояла чашка, в которой горел огонь. Полыхал синим пламенем.
Андрея я не видела – видимо, он специально старался со мной не сталкиваться.
Все, что происходило потом, – новое, очень быстрое замужество Надежды, ее новый муж – тот самый самовлюбленный ипохондрик Котечка, поведение сына на работе, его романы, его предательство и воровство …
– Они почти не жили вместе. Аня Сергуней занималась. Он очень тяжелый маленький был. Плакал все время. Андрюшечка не выдержал, домой вернулся. Он очень переживает из-за сына, ты не думай. Просто боит…
Так вот, Люська родила сына, когда ей было уже за сорок. А за девять месяцев до этого события к ней вернулся муж. Сказал, что любит, и просил простить. Я не знаю, простила ли она его на самом деле, д…
Вот Лена совсем сдвинулась на своем кастрированном ожиревшем коте, аж противно.
А вот после этого началось то, что Надежда Михайловна не могла представить себе и в самом страшном сне. И не поверила бы, если бы ей кто-нибудь сказал, что так будет.
Все время мерзну. Лена говорит, что надо поменять рамы – рассохлись. Поставить стеклопакеты. Не хочу. Привыкла уже, наверное. Хотя хожу обмотанная платком, в шерстяных носках. Пол холодный. Конфорки …
Я помню, что тогда думала об одном – он же моложе ее на много лет, зачем она ему? И не красавица совсем. Это не может быть правдой. Так ведь не бывает.
– Ты не меняешься, – моментально преобразилась Люська. Я даже испугалась, – достань лекарство. Ты же можешь. Достань.
Сердце. Только Женя, следуя медицинскому справочнику, все время твердил про сердце. Он оказался прав, и это сыграло решающую роль. Папу положили на операцию. Должен был оперировать его ближайший друг…
Тогда я вспомнила об одном скандале между моими родителями, ужасном, потому что он был почти единственным, который я слышала. Папа выписал болеутоляющее, сильное, одному своему пациенту. Из криков ро…
– Решай сама. Смотреть не могу, как ты мучаешься. Доводи класс и увольняйся. За лето найдешь себе новую школу. Тебя возьмут в любую, глядишь, и получше нашей найдешь.
– Да, нормально, нет, бутер себе сделал, да, пока, – говорил он несколько раздраженно, – ладно, помою… Пока.
– Она всегда была закрыта. Как сейчас. Я всегда боялся этой комнаты.
– Послушай, он вырос в детдоме, выбился в люди, не спился, за одно это его можно уважать! – кричал, то есть зловеще шептал, папа, когда все аргументы заканчивались. Он всегда так делал. Когда мама во…
– Нет, я боюсь. А вдруг кто-нибудь увидит?
– А дети? Экзамены… Я не могу сейчас их бросить…
Тогда я решила, что если папа и мама обычные, значит, ничего не случилось. Значит, все нормально, поэтому ничего не сказала. А кому я должна была что-то сказать? Маме? Папе? Зачем?
Лилечка выпивала исключительно по вечерам – сначала с опаской, с оглядкой, быстро, торопливо, одним глотком. Боялась, что Маркуша вдруг придет, увидит и будет ругаться. Она и про себя так говорила: «…
Он каким-то чудом выволок Ирочку, которая стонала, мычала, подвывала от боли, из школы и бросил ее на ближайшей лавочке. «Скорую» тоже вызвал не он, а случайный прохожий, который вышел погулять с соб…
– Я их помню. Они все со мной. Для этого мне не нужно никуда ездить. Это все условности и ненужные ритуалы.
– Наверняка так же, как мы, – с такими же проблемами, – подала я голос.
До сих пор вспоминаю «знакомство с родителями» – Андрей был против, но я настояла. Ради мамы. Чтобы соблюсти хоть какие-то приличия.
Чем уж его привлекла Аделаида – бог знает. Может, внушительным декольте, которое она никогда не скрывала, а уж тем более перед полковником. Может, обходительностью – Аделаида умела произвести впечатл…
На свой страх и риск я позвонила Кариночке и попросила телефон маминого коллеги – невролога. Он был давно на пенсии, но Кариночка уверяла, что доктор как был, так и остался непризнанным и неоцененным…
– Понимаете, Андрей умный, талантливый, веселый. Он может быть обходительным, обаятельным, другом, собеседником, но он не мужчина. Не ведет себя по-мужски, если вы понимаете, что я имею в виду.
Все, кто был в учительской, опустили глаза и зашуршали в тетрадях и журналах. Математичка не ответила.
Нелли Альбертовна была на похоронах. И я была. В гробу лежала незнакомая женщина, почти лысая, очень худая, как девочка-подросток. Я даже думала, что мы ошиблись, не на те похороны попали. На дальнем…
– Не знаю. Я детей не люблю, если честно.
– Ой, б…, интеллигенция золотушная, давай вместе, – всплеснула руками женщина.
– Зачем ей собака? Она же животных не любит.
– Мы вырастили чудовище, – сказал муж Надежде Михайловне.
– Опять вы начинаете… Я же от всей души предлагаю. Хочу как лучше. А вы опять…
– У меня тоже когда-то не было опыта. Надо с чего-то начинать, – отвечал папа.
В ремонте и подборе мебели активное участие принимала жена полковника – она и бра на стену заказала, как канделябр, и плитку в ванную – дорогую, в цветах, чтобы «богато» смотрелось. Она же и шкафчики…
– Как твои дела? – спросила я у Сережи. – Ты очень вырос. Как в школе?
Лена стояла на пороге с коробочкой и сияла, как первоклассница с бантами.
– Аня тебе очень благодарна. И Сергуня тебя вспоминает. Спасибо.
– Почему ты мне раньше про свою сестру не рассказывала? Я и не знала, что у тебя племянники есть.
– Вы не впали в маразм. – Лена уже обиделась серьезно. – Я стараюсь, не знаю уже, чем вас порадовать, а вы сразу все отвергаете, даже не попробовав.
– И ты не знаешь, а должна была бы узнать. Он и твою судьбу сломает через колено и пойдет дальше. Он не способен отдавать, только брать. Он ведь не предложил тебе выйти за него замуж?
– Нет. – Я сглотнула слюну. – Кто играет на пианино?
Я ничего о нем не знаю. И знать не хочу. Если он жив и живет один, то мне его жаль, потому что это хуже, чем умереть. Когда глаза уже не видят, все тело ноет, когда боль не утихает и мучает бессонниц…
– Не накажет. У него все будет отлично. Вы его не знаете, а я знаю. Он всегда выкрутится.
– Если они появятся на похоронах, я их голыми руками растерзаю, – сказала она.
– Да, так и спросить. Иначе получишь шизофрению и не будешь знать откуда. Надо снизить риски.
– Якова Матвеевича, который трудится у нас теперь на полной ставке, вам представлять не надо, – завуч, теперь директор, улыбалась широко и раскованно.
Только сейчас до меня дошло, что Андрей никогда мне ничего не дарил. Ничего. А я даже этого не заметила. На день рождения подарил отрывной календарь. Мы тогда еще вместе смеялись, когда читали народн…
Андрей привел меня в гостиную и пошел на кухню ставить чайник.
Мне кажется, что после того, как папа взял Женю на работу, у них с мамой закончились отношения. Или это случилось раньше?
Мне стало душно в этом городке, с его деревянными двухэтажными домиками и почти кукольного размера оконцами. Отовсюду на меня смотрели лица умерших людей, чаще женщин, которые прожили здесь всю жизнь…
– Мне нужно подумать, – сказала она, из чего я заключила, что она сейчас поставит Андрею диагноз и пропишет лечение.
– Понимаю. Но очень скоро ты начнешь смеяться.
Если честно, в какой-то момент я очень устала и начала раздражаться, срываться. Мне казалось, что его болезнь затянулась уже до неприличия и он уже должен был встать, что-то делать, а не лежать целым…
У Люськи был брат, Игорек, с тяжелым диагнозом. Он болел с самого рождения и всю свою жизнь. Ставили шизофрению, маникально-депрессивный психоз.
У папы был тихий голос. Очень тихий. До такой степени, что мы с мамой практически читали по губам. И очень красивый тембр – глубокий, сочный. Когда он говорил о чем-то важном или волновался, то перех…
– Ты знаешь. Я тут в церковь ходила и все поняла. Тебе тоже нужно сходить. Пока не поздно.
Мне нельзя ложиться и принимать помощь, иначе я не встану. Нужно держать себя в узде. Нельзя жаловаться и жалеть себя – это я точно знаю. Один раз пожалеешь – понравится. Это состояние очень быстро з…
– Это я должна у вас спрашивать, – улыбнулась Анна, – у вас ведь нет сына. У меня есть мужчина, который любит меня и заботится о Сереже. Он настоящий. Он понимает, что для меня важнее всего на свете …
Женя провел операцию. Я, если честно, не знаю, что именно тогда произошло. Папа пролежал в реанимации несколько суток, и его перевели в обычную палату. Все к нему ходили гуськом. Все, кроме Жени. Тот…
Первый год Стасика мы еще общались – я приезжала к ней, привозила пеленки, ползунки. Смотрела на страшненькое личико мальчика, через Кариночку нашла для него хорошего педиатра.
Мне хотелось, чтобы Андрей умер рано, как многие мужчины, быстро и безболезненно. Во сне, например. Чтобы я уже похоронила его в собственных мыслях и перестала о нем думать или сохранила только хорош…
Все складывалось очень быстро и благостно. Маме Сергея понравилась Надя, а ее родители приняли выбор дочери, не оценивая, не вмешиваясь, так что никаких волнений и переживаний у влюбленных не было.
А когда она уволила Галину Викторовну, математичку, которая вечно жаловалась на бросившего ее мужа и детей, я про себя стала называть директрису Адой.
– Знаете, что я думаю? Вы говорите медленнее ваши воспоминания… Понемножку. Хорошо?
Эту историю я тоже собирала по крупинкам, по обрывкам сплетен.
– Видеть тебя не могу. Пошел вон, – сказал отец.
– Держи, мой хороший. – Она подала сыну чашку.
– Вы нам поможете? Понимаете, его не возьмут в обычную школу, отправят в специализированную. Но ведь если он будет в коллективе, со здоровыми детишками, он же будет за ними тянуться. Он умный, правда…
Опять же потом, много-много позже, я подумала, что папа специально лег под Женин нож, чтобы умереть красиво. Ради мамы. Мне вдруг подумалось: вдруг он все знал и вот именно так хотел уйти с ее дороги…
– Вот ты роди, я на тебя посмотрю, – говорила она.
Так вот, когда папа умер в стенах родной, любимой больницы, мама решила, что в его смерти виноваты двое – Женя и Лилечка.
Его розыгрыши были милыми, смешными, забавными, но меня не очень трогали. Он мог, например, устроить спектакль минут на десять: как он бьется в закрытую дверь и не может от меня уйти. Мне было приятн…
– Я должна была сказать вам раньше, – сказала Наташа, тяжело дыша.
– Моего внука, сына Андрюши, – удивленно ответила Надежда Михайловна, – ты же с ним занималась.
– Автор имеет право на собственное ощущение слова, его значения, – ответила я.
Квартира была шикарная. С роскошной старой мебелью – массивным обеденным столом, креслами с резными спинками и мягкой обивкой. Огромная люстра свисала прямо над серединой обеденного стола – такого я …
– Мне с ним было хорошо-о-о-о, – простонала Лена.
Почему-то все думают, что одинокие женщины в возрасте – идиотки и их так же легко обмануть, как детей. За конфетку. В принципе это так. Но я все понимала. Знала, что Сережа скажет в следующую минуту.…
Со свадьбы Нелли Альбертовна вернулась с дикими глазами. Все кинулись спрашивать – что, да как, да кто жених?
– У нас с твоим отцом тоже была одна профессия, это не означало, что мы понимаем друг друга.
Я же сходила с ума – не зная и не решаясь спросить, что происходит с Андреем. Боялась показать свою заинтересованность. Боялась саму себя и своих чувств.
Анна по-деловому, спокойно кивнула. Не стала рассыпаться в благодарностях и этим понравилась мне еще больше. Она достала из сумки кошелек и посмотрела на меня.
– Ты молодец, – вмешивался в наш разговор папа, – ты правильно поступила. Все правильно сделала. Жаль, что ты не стала врачом.
В какой-то момент у меня стало нехорошо на душе – ревность. Да, я ревновала своего покойного преподавателя к Федору. Я-то думала, что я – любимица. Но ничего, ничегошеньки про него не знала. А Федор …
– Ну? Он не отвечает на твои звонки? – спросила я.
– Извините, я должна была вас предупредить… Надежда Михайловна сказала… Вы не знали, что Сережа ее внук.
Сколько лет Лена ко мне ходит, а я даже не спросила ни разу: как там мама? Наверное, умерла уже. А был ли папа? Братья, сестры? И про Лену знаю, точнее, догадываюсь, что семья не сложилась, что детей…
Я знаю, что меня дети не любили. Боялись, уважали, признавали за мной главенство. Но не любили, не висели на мне гроздьями. Да я бы такого и не позволила – всегда держала дистанцию.
Нелли Альбертовна вздохнула и вышла из учительской.
– Не знаю. Он мне не нравится. Мне кажется, в нем есть какая-то червоточинка.
– Не бойся, все будет хорошо. Я не умру, – сказала я, – врачи ошибаются. Я знаю.
Папа всегда был идеалистом и романтиком и дальше своей операционной ничего не видел. Диагноз мог поставить на расстоянии, а дома становился слеп, как крот. Сейчас я понимаю, какой он был замечательны…
– Давай я тебе лучше творожка дам? Ты кальций пьешь? Беременным нужен кальций.
Анна дернулась на крик, но остановилась, поскольку я перегородила проход из комнаты в кухню.
– Я виновата? Если бы я не отдала его в больницу, он бы еще жил?
– А теперь ты ответь мне на вопрос: ты ходила ко мне все эти годы, рассчитывая, что я тебе квартиру завещаю? И если я скажу, что тебе квартира не светит, ты перестанешь изображать из себя мать Терезу?
– Что ты будешь делать завтра? – спросила я Андрея.
– Сашенька, нельзя быть такой пессимисткой, – даже возмутилась Нелли Альбертовна. – Ну, неужели не чудо, что мы оказались на море, за границей! Я вот думаю, купить домой «Слнчев бряг», как ты считаеш…
– Деточка, вы пойдете в суд? Дадите показания? Нет. Вы скоро станете матерью. Тогда вы меня поймете. Вы не захотите, чтобы ваш ребенок пережил этот кошмар еще раз. Я хочу, чтобы дочь забыла об этом, …
– Это нужно твоей матери, я это сделал не для тебя, для нее, – ответил отец.
Мама посмотрела сквозь меня и вздохнула совсем тяжело.
Мне казалось, что я веду разговор с сумасшедшей.
Я положила трубку. В левой руке началось покалывание. Я не чувствовала мизинец и часть ладони. Обмороки мои прекратились, но осталось онемение в руках. Когда я сильно волновалась, ладонь начинало кол…
Это означало, что я пропустила очередной концерт, не пошла в консерваторию.
– У вас же день рождения! – восклицает Лена.
Возможно, на этой почве он сдружился с моей мамой. Они были очень похожи по поведению, по ощущениям, хотя в маме не было ни капли той крови, которая текла в жилах Маркуши. Но она обожала его циничный…
Я не знаю, что тогда у них происходило. Представляла, как он лежит в ее спальне, а она стоит на кухне и варит ему овсянку. Нет, такое даже представить себе было невозможно. Аделаида и кашка были совс…
– Андрюшечка, это опять тебя, – только недолго, пора ужинать! – прокричала женщина в глубь квартиры, но так, чтобы я услышала – пожелание «недолго» относилось ко мне.
С тех пор как Раечка начала приходить к Котечке, в квартире опять стало чисто, а Котечка и вовсе засиял, как медный таз, – ухоженный, накормленный, ублаженный.
Мы занимались с Сережей два раза в неделю. Оказалось легче, чем я ожидала. Мальчик и вправду был сообразительный, любознательный. Но неуправляемый совершенно. То дерзил, то молчал, то плакал. Незрело…
– Какого Сергуню? – не сразу сообразила я, но внутренне замерла, оцепенела.
– Почему вы развелись? – спросила я, не выдержав.
– А что с ним? – все еще ничего не понимая про коробки, спросила я.
Я онемела. Даже прохрипеть в трубку ничего не могла.
– Сказать ему или нет? – позвонила мне Люська.
– Как можно было забыть? Как будто его и не было…
– Шурик, ты о чем-то не о том сейчас говоришь… – поморщился он. – Какая разница?
Не собиралась ничего говорить, но от неожиданности произнесла давно заготовленную фразу. И видела, прекрасно видела, как он испугался. Нет, даже не испугался, а начал раздражаться. Как будто у него р…
Чего я вдруг ей это сказала? Аж противно стало. Не ожидала, что опущусь до таких эпитетов. А Лена улыбнулась и хлюпнула носом – слезы подступили. Опять «ваши сантименты», как говорила мама. Не терплю.
Вот все и закрутилось. Бабушка нашла недовольных родителей – такие есть в любой школе, при любом директоре – и убедила их написать коллективную жалобу. Нелли Альбертовна говорила, что несколько подпи…
Надо сначала начать. Меня зовут Александра Ивановна. Это проклятие врачей и учителей – они сразу резко взрослеют. Становятся Ивановнами, Валентиновнами, Петровнами. Я пришла работать в школу пионерво…
– Нет, не говори так. Он хороший, порядочный, – плакала Надежда Михайловна.
– Спасибо, что приехали, – сказал Ирочкин отец.
– Хватит! – почти закричала я. – Ты можешь хоть о чем-нибудь другом поговорить? Посмотри на себя – расплывшаяся старая квочка! Сходи в парикмахерскую. Книжку почитай. Твое материнство – это еще не вс…
Приехала на следующий день. Стояла на пороге, как статуя.
– Ты что здесь делаешь? – Андрей бросил взгляд на окна квартиры директрисы. – Что-то случилось?
Смешно. Лена меня моет. Это унизительно, но делать нечего – я не вижу, могу упасть. Она оказалась совершенно небрезглива. И очень спокойно к этому «мероприятию» относится, а меня каждый раз кидает в …
Но он не смог, не приехал. Надежда Михайловна умерла, а Сергей продолжал гладить пальцем ее запястье. И она была почти счастлива. Только вот об Андрюше беспокоилась. Ждала до последнего приемного час…
– Почему ты так спокоен? Почему ты соглашаешься? – заорала я.
– Можно. Только сначала выясни наследственность. Про родителей, бабушек, дедушек. Моя мама всегда верила в генетику, считала, что с ней шутки плохи.
– Алле! – Это был голос Андрея. Больной, тихий, но его.
– Да. Приезжал сын моей… подруги. Предлагал пожизненный уход и содержание в обмен на квартиру. Я отказалась.
– Откуда ты знаешь? – Надежда металась из одного угла кухни в другой.
Но он упорно считал, что ребенок не должен капризничать, должен улавливать взрослый юмор и читать между произносимых строк.
– Лен, счастье – это быть здоровой. Счастье – это дети. А кошки с собаками, а также попугайчики с рыбками – это обязанность. Когда заняться больше нечем.
– Мы сдавали, врач не поможет, я слышала, есть такой камень, который… если приложишься, то забеременеешь, – шептала Лилечка.
Я разложила листочки, чтобы обсудить с ним тему диплома.
Котечка во время похорон брезгливо стоял в луже и думал о том, что у него совсем промокли ноги и он наверняка простудится.
– Вот поэтому он мне и нравится. Он личность. Даже ты на него внимание обратила. Вон, как разозлилась. Значит, он точно не такой, как все! – радостно воскликнул папа.
А еще мне стало обидно за папу и маму. Они, замечательные врачи, никогда и не мечтали жить в такой роскоши. А Аделаида – директриса школы, за что ей такое? Это была детская злоба, зависть и поиск спр…
Она была спокойная и уравновешенная, почти как раньше.
– А ты откуда знаешь, что у меня есть, а чего нет?
Надо все-таки дорассказать эту историю, хотя сил уже никаких нет. Она меня вымотала, но надо закончить.
– Женщина, одевайтесь! – в третий раз просила ее гинеколог. Но Люська лежала и смотрела в потолок. Она хохотала. Истерически. Так напугала несчастного доктора, которая в первый раз за свою длительную…
Марк Львович считался номером вторым в больнице. Номером первым был, конечно же, папа с идеальной биографией, идеальным единственным браком. Причина была не только в анкете, но и в поведении – Маркуш…
– А вы не помните? Вы мне однажды сказали, что у вас в той комнате остаются дети, которые плохо себя ведут и не выполняют домашние задания. Я до ужаса боялся этой двери, и мне очень хотелось туда заг…
Она выпучила на меня глаза и не ответила.
И вот теперь Сергей Петрович Иванов, доктор наук, член-корреспондент Академии наук, автор книг и научных работ, сидел у постели своей умирающей жены и думал, какой он был идиот, что дал ей уйти. Ведь…
Самое смешное, что все это время Котечка с Андреем жили вместе – ходили в туалет, стараясь не столкнуться в коридоре, ставили чайник каждый на свою конфорку и вели, так сказать, совместное хозяйство.…
– Не говорите так! И кстати, вы про ваши два понедельника говорите последние лет десять.
Лилечка начала потихоньку попивать. Сама с собой, по чуть-чуть. Маркуша дежурил, задерживался, а Лилечке было даже хорошо, потому что можно было выпить коньячка, которого в доме водилось в избытке, и…
Надежда Михайловна болела. Высокое давление, сахарный диабет. Больница, дом, опять больница. От Котечки толку было мало – ничем помочь не мог. Только причитал – как же, да как же это, да почему? В бо…
Я тогда окунулась в работу – разработала собственную методику, как увлечь детей русским языком, как донести до них литературу, заставить их читать и чувствовать слово. Дети, если уж совсем честно, бы…
Наверное, он хотел, чтобы огонь стал больше. Наверное, он не знал, что бывает, если вот так подлить спирт. Или знал?
Михаил Ильич был напуган жизнью раз и навсегда, боялся всего, не доверял даже себе. Каждый день, каждую минуту ждал удара судьбы, ножа в спину. Готовился к худшему. Такого убежденного, идейного песси…
Я даже не успела опомниться, настолько быстро все произошло. Но и тогда списала все на мальчишество, дерзость, хулиганство Андрея Сергеевича, а вовсе не на его искренность. Нет, я поверила, что мне и…
Ирочка так и не рассказала, что случилось. Она онемела – сначала от боли, страха. А потом – от предательства. Она не винила Андрея в том, что случилось. Она не могла понять, почему его нет рядом. Поч…
Лена тогда заплакала. Уронила голову на локти и заплакала.
Я хотела быть врачом, а пошла в педагогический. Сама не знаю почему. Никогда не любила учить, воспитывать. Да и читать особо, так, чтобы запоем, не любила. Русский язык… писала я грамотно, но языка н…
Глеб был экономистом. На самом деле это все, что я знаю о его профессии. Я даже не пыталась понять, чем он занимается, какие отчеты пишет. А он знал, что я учительница, и ему этого тоже было достаточ…
Он опять покосился на окна. Мне стало противно. И очень больно. За себя. За то, что я любила человека, который вот так вот зыркает на окна.
– Все в порядке, – я удивилась, поскольку считала, что мое «состояние» никому не заметно.
– Время всегда одинаковое. И люди не меняются. К сожалению, – сказала я. – Меня эта история подкосила. Не думала, что будет так тяжело. До такой степени. У него были прекрасная мама и отец, который в…
– Когда у Павлика возникли проблемы? – Я решила зайти издалека.
– Он не ты, не сравнивай, – ответила мама, – твоему Жене еще учиться и учиться, а он уже мнит себя великим хирургом. И ты ему в этом потакаешь.
– Я никому ничего не должен. Тема закрыта.
Я не понимала, что делать со своей головой, со всей обрушившейся на меня правдой. Не понимала, как после этого вообще буду разговаривать с Андреем. Смогу ли я промолчать и не сказать все, что я тепер…
Прохожие или соседи останавливаются, спрашивают названия цветов. Она ни с кем не общается. Отвечает, но разговор не поддерживает. Они ей мешают, все эти случайные люди. А если советовать начинают или…
Она сидела, смотрела, как ест сын, и была почти счастлива. Ее мальчик, такой любимый, такой замечательный, наконец дома.
– Неужели нельзя воспользоваться ершиком? – кричала я.
Она обрадовалась, получив ЦУ, и начала варить кофе.
Я действительно не замечала, не хотела замечать очевидного – ни победного и одновременно снисходительного взгляда директрисы, который она на меня бросала, ни тяжелых жалостливых вздохов завуча, ни по…
Лена приезжала. Что-то она зачастила в последнее время. Мы затеяли осеннюю генеральную уборку и завоз продуктов «на зимовку». Лена волокла мне мясо, куриные окорочка, рыбу, распихивала в морозилку. И…
Люська все реже звонила матери. Они почти не общались. Если уж откровенно – после последнего разговора совсем не общались.
Я заставляю себя двигаться. Пока я хожу, совершаю бессмысленные телодвижения – чищу зубы, мою чашку, – я живу. Это не жизнь? Да, согласна. Но другой у меня сейчас нет. А сдаваться не в моих правилах.…
Жизнь все-таки удивительная штука. Я знаю. Смеется над тобой так, что дурно становится. Я не верю в то, что кирпич упадет завтра на голову, но верю в то, что судьба в какой-то момент захочет ухмыльну…
– Извините, я папку забыл. Простите, что побеспокоил, – сказал Яков Матвеевич. И я с радостью его извинила – мне и в голову не приходило, что можно посмотреть в личное дело и узнать, где официально п…
– У тебя что-то случилось? Расскажи мне. У тебя неприятности? Ты поругалась с кем-то из одноклассников? Тебя дразнят? Обижают? – допытывалась мама.
Папа Алексея Сироткина, не то чтобы большой, но и не маленький чиновник из Внешторга, приходил к ней на прием с просьбой устроить сына в школу к Аделаиде. В середине года, по семейным, так сказать, о…
Я вышла, ничего не изменилось, не наладилось. Больше я замужем не была. Нелли Альбертовне я так и не призналась, что давно смирилась – быть одной. Я уже давно не скучаю, не грущу. Мне даже комфортно …
Ей и вправду все было все равно. Хоть война. Лишь бы ее живот был при ней.
Об Андрее я тоже тогда думала, но гнала от себя эти мысли. Запрещала себе даже вспоминать. Но все равно мысли не давали покоя: почему так все сложилось, точнее, не сложилось?
– Завтра праздник, – позвонила мне Люська.
Я вышла. Мне было противно смотреть и слушать, как Галина Викторовна вытирает лицо чужим платком, сморкается и подвывает.
– Может, не надо? Уже поздно, темнеет. Мне домой пора. – Ирочка вдруг испугалась не на шутку.
– Я и сама с трудом верю. У нас ведь столько лет не получалось.
Нелли Альбертовна, как всегда, уставшая и замотанная уже с утра, вошла в учительскую.
– Больше не нравится, – спокойно ответил Андрюша.
Я вижу себя со стороны. Все стареют по-разному. Я иногда сталкиваюсь в магазине с одной женщиной – наверное, моей ровесницей. Она шуршит пакетиками: в одном у нее деньги, в другом очки, в третьем – я…
Надежда Михайловна засуетилась с обедом и тарелками. Котечка ушел в комнату дегустировать «нектар», Сережа собирал конструктор, а мы с Анной остались одни.
Директриса была права. Наталья родила, и очень быстро собственные проблемы заслонили в ее памяти ту давнюю историю.
– Открывай свою коробку и кофейку свари мне, пожалуйста, – сказала я.
Пашка Куницын, да, был моим любимчиком. Я и не скрывала. Талантливый оболтус, ничего не делал, но умел меня рассмешить. Красивый парень. Ресницы как у девочки, длиннющие, тонкий нос, подбородок. Я см…
– Конечно, не виноват, – хмыкнула Наташа, – никто не виноват.
Рассказать про другое хотела. Опять отвлеклась.
– Ой, здравствуйте, извините, что не заметил вас, – засуетился он, – я уже ухожу, не буду вам мешать.
Тут я должна внести ясность. Аделаида действительно брала взятки-подарки от родителей. Все это знали. Но никогда не переходила, что называется, край. Все было, так сказать, в рамках приличия – Новый …
Мать успела оформить дарственную – квартиру она завещала сыну. Люська сдала брата в психушку, обратилась к адвокатам и стала полноправной хозяйкой материнской квартиры. Она была довольна. Я это видел…
– Все очень просто, Сашенька. Так, как бывает в жизни. Жизнь все расставит по своим местам. Все образуется.
Вот что странно. Я ведь уже тогда многое подмечала. Все-таки мне от родителей достался аналитический склад ума. Вдруг он приходил в школу в новых джинсах или модном свитере. Новый портфель, поездка в…
– Я тоже начинал ходить с мамой, а теперь хожу один. Уже пятьдесят лет. Почти каждый день я слушаю музыку.
Мне тоже хотелось умереть. Я лежала и думала, что совсем не хочется оставаться одной. У меня не было ничего, что бы держало здесь, – ни семьи, ни детей, ни родителей. Никого, кто бы во мне нуждался. …
Настя уже давно обдумала такой вариант – родить ребенка, забрать дочку, и Глеб примет обоих детей.
Мне не нужно было быть врачом, чтобы понять, что у мальчика не все в порядке с психикой. И у Люськи – тоже. Она ставила на стол тарелки, накладывала какую-то еду, что-то рассказывала про Стасика.
Марина пролежала неделю дома – с банальными соплями и кашлем, а потом вышла на работу. Андрея в ее жизни уже не было.
А потом умерла мама, и я вообще ничего вокруг не замечала. Спала, разбирала вещи, пила чай, опять спала. В школе мне дали отпуск за свой счет.
Была еще одна причина. Я хотела увидеть Андрея, хоть и боялась этой встречи. Поговорить с ним, объясниться. Даже не это. Я ждала от него извинений и каких-то искренних слов. Верила, что мне станет ле…
После этой истории он пропал и из моей жизни. И мне, честно признаюсь, было все равно. Я тоже о нем не вспоминала. Ни разу.
Я поехала по адресу, который выписала из личного дела Андрея.
– Чего ты телефон гипнотизируешь? – отвлеклась она от курицы.
Мы были втроем – я, Славик и Люська. Она показывала фотографии Стасика. Ее намертво въевшаяся в губы улыбка отпугивала, отталкивала и вызывала только одно желание – поскорее уйти, стереть из памяти е…
– Добрый вечер. Кто это? – Он меня не узнал. Я тогда чуть не умерла с трубкой в руках. Не узнал. Как такое возможно? Я бы узнала его голос из тысячи, спустя двести лет.
Даже когда я заикнулась о разводе, он не спросил почему. Кивнул. Я думала, он попытается меня удержать, спросить, поговорить. Он просто кивнул.
Мне вдруг стало совсем плохо. Я заплакала. Сидела и рыдала, уткнув лицо в колени. Завуч тяжело вздохнула и подсела ко мне, с грохотом отодвинув стул.
Видимо, я просто не умею расставаться с людьми. Так и не научилась.
Лена подружилась с Павликовой бабушкой, которая немедленно подтвердила то, что Лена уже знала – зять дома появляется поздно вечером, уходит рано утром. Семья существует параллельно, а дочь боится муж…
Мы послушали музыку, и я ушла. Вот и все.
– Андрюшечка, ты приедешь? – спросила она.
– Ты же не знаешь, какие там были обстоятельства! – пыталась защитить его я.
Нам не о чем было поговорить: «Что приготовить на ужин?», «Завтра обещали заморозки», «Ты в котором часу освободишься?»
Аделаида Степановна… Нет, она не пропала после увольнения, не ушла работать обычным учителем, не бегала по ученикам. Она забыла о школе раз и навсегда. Зачеркнула, как и не было. Аделаида ушла работа…
Такая вот история. А тут недавно я поймала себя на мысли, что хочу завещать свою библиотеку Лене. А кому еще? Лена ее точно сохранит. Ведь ничего ценного у меня в доме нет. Только книги. Получается, …
Сергей Петрович доставал лекарства, разговаривал с лечащим врачом и умолял спасти его жену или продлить ей жизнь, пусть на месяц. Он хотел забрать Надю из больницы и провести последние дни с ней вдво…
Он пошел мыть посуду. Я не удержалась, хотя приказывала себе сидеть и не двигаться. Меня съедало любопытство – где они спят, какие стоят фотографии?
Мама же не ждала оваций и благодарности. Она отчитывалась только перед собой – сама себя хвалила и сама себя ругала. Чаще ругала, чем хвалила. Она всегда была недовольна собой – в сложных случаях не …
Нет, все не так. Надо стереть эту запись, но я не знаю как.
Маму с почетом проводили на пенсию в положенный срок. Подарили вазу, наговорили много хорошего. Она сидела как на похоронах, причем собственных. Она не хотела уходить.
– Сейчас не время. Надо спланировать, – сказал Глеб, – нам разве плохо живется?
Я начала преподавать с горящими глазами. Думала, что все учителя должны быть такими, как Михаил Ильич. Я и сама хотела быть на него похожей. Наивная идеалистка. Мы все тогда были такими. А у меня еще…
Андрей хмыкнул, вытер кровь и ушел. У его однокурсницы, которая давно смотрела на него влюбленными глазами, родители жили за границей. Андрею она никогда не нравилась – толстая прыщавая девица. Но в …
Даже супружеский долг Глеб исполнял исключительно по субботам.
Я доехала до дома и только у подъезда села на лавочку. Сердце колотилось так, что меня тошнило, и ноги подкашивались, не держали. Тут же все встало на свои места – и его новые вещи, и поездки, и звон…
Может, папе, не лишенному тщеславия, самолюбования и даже гордыни, которую он вовсе не считал грехом, а, наоборот, достоинством, нравилось такое слепое идолопоклонство. Женя ходил за папой по пятам, …
– Что у нас случилось? – удивилась я. – Ты адрес перепутала? Знаешь ведь, что я конфеты не ем.
– Не обязательно к этой. Возможно, к другой. К той, что позволит ему жить так, как он хочет.
Только одному человеку – первому хозяину квартиры – Сергею Петровичу было наплевать на имущество.
– Вы будете что-то делать? – спросила она.
– Хорошо, не хочу. Мне никто не помогал. Я сам пробивался. Пусть он попробует. Он лентяй и наглец. Странно, что ты этого не видишь.
Андрей никогда о себе ничего не рассказывал. Даже когда мы жили вместе и он болел, а больные всегда разговорчивее, чем здоровые, и любят поговорить о себе. Даже когда я просила и спрашивала. Не отвеч…
У нас была так называемая зона полезного действия – участок в парке, где дети высаживали деревья и кустарники. За этим никто особо не следил. Ставили всем пятерки для галочки, только Лена приходила н…
Яков Матвеевич уверенно зашуршал бумажками и вопреки обыкновению не извинился.
– Лилечка, ты дурында, – только и смог сквозь истерические спазмы хохота сказать Маркуша.
Михаил Ильич фыркал в трубку. Он не понимал, как я могу не достать билета. Какая ерунда! Надо брать, умолять, доставать любой ценой на любое место и висеть на люстре, стоять в проходе, сидеть на ступ…
– Устала. Дома крутилась по хозяйству, то полы мыла, то гладила. Просто устала, – отвечала мама.
– Она на себя не похожа, – сказала однажды Нелли Альбертовна после похода в гости, откуда пришла с выпученными от недоумения глазами, – не думала, что человек так может измениться.
– Я чувствую, что что-то не так, понимаешь? – Мама однажды даже расплакалась, чего себе не позволяла почти никогда, тем более в присутствии мужа или ребенка. – Не знаю. Считай это женской интуицией. …
– Андрюша, как это? – ахнула Надежда Михайловна. – Папа!
К счастью, папа так и не узнал, почему мама так ненавидела Женю. Хотя… если бы и узнал, то не поверил.
– Ой, да ладно! Какая любовь? Ты его добилась, измором взяла, он с тобой переспал от скуки или еще из-за чего, любовник не ахти какой, и все. Разбежались. Чего страдать?
– Ты, как барышня или весенний ветерок, – сердилась на него мама, когда папа рассказывал ей об очередном талантливом «мальчике». – Люблю, не люблю… Завтра же плюнешь и к черту пошлешь. Так нельзя.
Лена совсем другая. Ей нужен кто-то рядом, но не сложилось. А мне нет. Я по-другому устроена. И людей я не люблю, не верю им. А после замужества вообще перестала кому-либо доверять. Или это случилось…
Марине было не сорок, как считал Сергей, а тридцать шесть. Она любила Андрея. В какой-то момент она подумала, что он никуда не денется, потому что зависит от нее. Сначала этот мальчик ее забавлял, ей…
Вот, про маму вспомнила. Хотя что значит – вспомнила? Я о ней и не забывала.
– Сделай так, как он хочет, – посоветовала я, – кто сейчас соблюдает Конституцию? Время другое.
– Он живет у женщины. Она преподает в институте. Ей сорок лет, если тебе это важно. Она его содержит – кормит, одевает. И только благодаря ей его еще не исключили.
– Я с маленькими не работаю. И зачем вам? У нас в школе нет особенных требований – рассказ по картинке, знание букв, простые слоги, ничего сложного, – объясняла я.
– Сама ешь – и ничего, – говорила я, кивая на бутерброд, который Лена жевала.
– Потому что я не могу их достать! – почти орала я.
– Давай, – сразу же согласился он. – Приезжай, когда будет удобно. Я живу один и работаю дома.
Под конец жизни у нее болела только одна нога, правая.
– Детка, это была другая страна. Мама эмигрировала, я должен был ехать за ней и не уехал, потому что здесь были концерты, потому что я был молод и думал, что все еще успею. Вот, не успел.
Никаких доказательств, конечно, не было. Дело с доносом как-то замяли. Но, как говорится, ложечки нашлись, а осадочек остался. Михаила Ильича начали с тех пор считать представителем нетрадиционной се…
– Его эта история сильно подкосила, – продолжал Федор. – Нет, даже не обвинения, не шепоток за спиной, а сам факт доноса. Мне казалось, он всю жизнь ждал чего-то подобного, а когда это случилось – не…
– Так и есть, – ответила спокойно Люська, – ты эгоистка. Живешь только для себя. Так нельзя.
Мама сидела за накрытым столом и рисовала пальцем на бумажной салфетке круги и квадраты.
Зачем я туда пришла? И чего мне хотелось больше – побыть с ним или посмотреть, как живет она? И как он мог, как ПОСМЕЛ меня туда привести?
Мама тогда попросила нас с Андреем уйти на кухню разрезать торт и осталась один на один с его мамой – Надеждой Михайловной.
Я пошла в него – упрямства и упертости папе было не занимать.
– Принеси мне чайку, – попросил Андрей. Я только что вернулась из школы и еле держалась на ногах.
Я по-прежнему не брала с нее денег. Но Анна никогда не приходила с пустыми руками. Откуда-то, я думала, что от Надежды Михайловны, она знала, какой сыр я люблю – в холодильнике оказывался кусочек, ко…
– Скажите, вы же это не специально сделали? – вдруг обернулась она уже на пороге.
– Ты подписываешь себе приговор, – сказал Маркуша папе уже перед самой операцией. – Остановись, пока не поздно. Твой Женя – безрукий напыщенный идиот. И ты идиот, раз этого до сих пор не понял.
Женя был слишком труслив, чтобы ответить за ошибку. По официальной версии, он слег с гриппом и никак не мог стоять у гроба любимого учителя. А Лилечка…