Мне стало душно в этом городке, с его деревянными двухэтажными домиками и почти кукольного размера оконцами. Отовсюду на меня смотрели лица умерших людей, чаще женщин, которые прожили здесь всю жизнь, сидели на лавочках, варили варенье из зеленых крошечных плодов инжира, смоковницы – приторное, вяжущее. Знали каждую бродячую кошку, рожали, воспитывали детей и обрекали их на точно такую же жизнь – между домом, лавочкой и деревом смоковницы.