Он не общался с сыном не потому, что не хотел, не потому, что был обижен. Он боялся. Просто боялся – того, что Андрей скажет о нем так же, как о том пожилом преподавателе, который шамкал вставной челюстью. Что, кроме отвращения, брезгливости и ненависти, тот не будет ничего испытывать – ни жалости, ни сострадания, ни снисхождения.
Вот, про маму вспомнила. Хотя что значит – вспомнила? Я о ней и не забывала.
Известно точно, что после смерти матери он приехал домой и поразился чистоте, новому порядку в расстановке обуви в коридоре и присутствию в доме незнакомой женщины. Раечка тоже была даже не поражена, а потрясена. И честно рассказала, что давно здесь живет с Котечкой, которому она почти жена. Андрей сказал ей, чтобы она убиралась из квартиры его матери, Раечка в слезах хватала плащ, а Котечка пытался ее остановить. Дурная, мерзкая сцена.
– Хорошо, не хочу. Мне никто не помогал. Я сам пробивался. Пусть он попробует. Он лентяй и наглец. Странно, что ты этого не видишь.
– Мы сдавали, врач не поможет, я слышала, есть такой камень, который… если приложишься, то забеременеешь, – шептала Лилечка.
– Все всегда думают только о себе, – зло сказала Наташа.