– Так и есть, – ответила спокойно Люська, – ты эгоистка. Живешь только для себя. Так нельзя.
– Ну и чего ты сидишь, как будто кол проглотила? – спросила я.
Мама сидела за накрытым столом и рисовала пальцем на бумажной салфетке круги и квадраты.
Я пошла в него – упрямства и упертости папе было не занимать.
Женя был слишком труслив, чтобы ответить за ошибку. По официальной версии, он слег с гриппом и никак не мог стоять у гроба любимого учителя. А Лилечка…
Надежда Михайловна часто плакала в подушку. От боли. Ей было очень больно и мерзко. Она только сейчас поняла, что своими собственными руками сломала себе жизнь, и так хотела начать все сначала, по-другому. Плакала еще и оттого, что сейчас, в конце жизни – а она знала, что уже не живет, а доживает, – судьба сделала ей такой подарок: вернула мужа. Вот он с ней сейчас рядом, такой красивый, такой умный, такой настоящий.