– Сама ешь – и ничего, – говорила я, кивая на бутерброд, который Лена жевала.
– Чтобы осталась память. Можно обложку сделать красивую, почти как книга будет.
– Вот ты роди, я на тебя посмотрю, – говорила она.
Андрея я не видела – видимо, он специально старался со мной не сталкиваться.
Лена тоже часто вспоминает именно то время, когда я вела у них русский, а Андрей – физику. Смеется, глаза загораются. Выходит, все, что было потом, не затмило, не перебило.
– Они почти не жили вместе. Аня Сергуней занималась. Он очень тяжелый маленький был. Плакал все время. Андрюшечка не выдержал, домой вернулся. Он очень переживает из-за сына, ты не думай. Просто боится. Мужчины вообще такие… Но он им помогает, хоть и не видится с Сергуней. Может, позже они начнут общаться, когда мальчик подрастет. Мужчины вообще маленьких боятся. А Аня замечательная. Я к ним приезжаю. Редко, конечно. Аня никогда не была против. Ну, так вот сложилось. Я Андрюшу не виню. Он сам еще как ребенок тогда был. Конечно, не смог. И никто бы не смог. Правда ведь?