У его учеников, тех, кого он особенно выделял, судьбы оказались сломаны. Я все искала разгадку – почему? Откладывала эти мысли на потом и опять к ним возвращалась. Меня всегда удивляло, почему Андрей выбирает себе в любимчики таких детей – странных, нервных, неуравновешенных. Почему именно с ними ему интересно, легко и весело. И вдруг поняла – он сам ведь был такой по натуре. Поэтому и с детьми быстро находил общий язык, поэтому и дети его любили: Андрей Сергеевич вел себя не как мужчина, а как рефлексирующий, обидчивый и заносчивый подросток, такой же, как они – его ученики. Наверное, поэтому дети не любили меня, уважали, боялись, но не любили. Я не опускалась до их уровня. Всегда помнила, что я – взрослая, а они – дети. И я принимаю решения и знаю, как лучше для них. Я была учителем, который всегда прав, а они – учениками, которые должны молчать и слушать. Андрей был с ними на равных. В плохом смысле слова. Он был им другом. Условным. Потому что дружить по-настоящему – нести ответственность, помогать, поддерживать – он не умел.