Она стала названивать Паше и рассказывать, как прошел урок, какие мальчик делает успехи. Ну, не знаю, чем она его привлекла. Зачем ему это было надо. Может, проще было согласиться, чем объяснять, почему не хочется? Видимо, я была не права насчет импотенции.
– Не будет, – всхлипнула я, – объясните мне. Пожалуйста. Я же ни с кем даже поговорить не могу!
Мы с ней вместе доволокли коробку до лифта, тяжело отдуваясь. Она держала коробку высоко, я еле волокла над полом. Потом женщина выгрузила коробку из подъезда и обтерла лицо фартуком.
– Что у нас случилось? – удивилась я. – Ты адрес перепутала? Знаешь ведь, что я конфеты не ем.
Вот все и закрутилось. Бабушка нашла недовольных родителей – такие есть в любой школе, при любом директоре – и убедила их написать коллективную жалобу. Нелли Альбертовна говорила, что несколько подписей бабушка получила в обмен на «благодарности» разной денежной ценности.
– Сейчас не время. Надо спланировать, – сказал Глеб, – нам разве плохо живется?