Все цитаты из книги «Хроники Ордена Церберов»
Я покосилась на мальчишек: сидят, жуют, переговариваются по мелочи… Нет, точно не слухом я эти слова услышала!
Граф осекся, глядя на меня с непониманием. Я выудил из куртки сложенный пергамент с тяжелыми печатями.
— Прекрасно. Илиан отличный цербер и за годы не дал нам ни одного повода верить, что наши подозрения могут оказаться правдой. Но его нежелание работать в паре, как полагается, все же крайне нас насто…
— Надеюсь, его светлость граф Бирнский пребывает в добром здравии, — Эстон осторожно намекнул, что если я желаю поделиться с орденом, зачем меня вызывал отец, то орден будет крайне рад.
Тщедушный, чернявый парень-конюх ни в ком не вызвал бы подозрений: ну какой из него вампир, полно вам!.
Но на моем веку было столько желающих меня осадить!
Это ты на меня обижаешься? Ты меня чуть не угробил, а теперь обижаешься?!
И в тот самый миг, когда я попрощалась с жизнью, всё прекратилось.
— Узнал — выкладывай, — рассеянно одобрила я, всё еще будучи мыслями в кабинете и разговоре.
Илиан, Гемос и староста рассматривали мою находку хмуро.
И я вдруг поняла, что где-то на подкорке, я, наверное, жду приказа. Четкого и ясного приказа — что делать, чтобы победить.
— Да, аргус, — я послушно опустила голову.
Что ж, такая, видно, моя разносчицкая доля!
— Скажи… ты ночью, когда спал — или когда проснулся — ничего… странного не почувствовал?
Истлевающие ошметки энергетической сущности плавали в воздухе, неспешно оседая на траву седыми клочьями — и растворяясь от этого прикосновения. Воняло какой-то горелой дрянью, тухлятиной — и почему…
“Беги!” — билось у меня в ушах, когда я кошкой слетала с седла, сделавшего “свечу” гнедого.
Я лежала, блаженно обмякнув, чувствуя, как по спине растекается упоительная прохлада.
Вот спасибо тебе, добрый человек! У меня ж после этих слов зачесалось всё тело разом, напоминая, сколько я уже нормально не мылся — а очищающее заклинание, пусть и решает вопросы чистоты, не приноси…
Миновала его, прогулочным шагом прошлась дальше, глазея на портреты графской семьи на стенах. Если меня застукают, буду врать, что любовалась!
Обратно на постоялый двор я ехал задумчивый: первый раз с меня содрали серебряную монету за подарок, который одариваемая должна будет доделать сама.
Я летела! Стелились косы, свистел в ушах ветер, ноги выбирали путь, будто зрячие, а за спиной… за спиной словно снова раскрывались крылья, заставляя меня звенеть каждой жилой от ужаса и восторга.
— Где договорились, встать не удалось — лошади от каждого чиха с болота в истерику впадали. Чуть ветром потянет — метаться начинали. Пришлось уводить, от греха подальше…
“Главе отряда церберов Клыку Илиану Камню от аргуса акрополя Кремос в городе Сард…” — так, это все еруна и ненужное.
...а может, и подходящее. И труп до болота тащить не далеко.
— Стафилли? Какой год? — уточнил я, не торопясь делать глоток.
— Ясно-ясно… когда орден проводил проверку в замке после твоего исчезновения, мы действительно изъяли из графской библиотеки несколько томов, не то, чтобы опасных, но мы предпочли оставить эти знания…
Я сидела и смотрела на нее, склонив голову на бок.
Илиан вздернул бровь. А потом — я видела! видела! — уголки его губ тоже задрожали.
Как будто сам не понял, зачем в это полез.
Собака злая! Чего он кусается?! Я же сказала спасибо!
— Скажи, может ли такое быть, чтобы Око чувствовало чужое наблюдение, а найти смотрящего не могло?
Фыркнув, я отвернулась от стола, где забава продолжилась, а Дейрек явно пытался восстановить свое доброе имя. Окинула взглядом столовую, подхватила под локоть, удачно подвернувшегося под руку Аима и …
Ну и куда запихнули моего нежного мальчика?!
За все годы своего наставничества я не ездила в Поиск только те пять лет, пока Селена была маленькой. Потом она перестала остро нуждаться в матери, а позже и вовсе сделала выбор в пользу бабушки: еще…
— Его все остальные уже просто отшили, — поделился Аим и кивнул куда-то на другой конец столовой. — Наварра самой первой.
— Мне кажется, куда большее значение имеет то, что по этому поводу думает Орден.
Как он поцеловал меня после победы над вампиром.
— Что ты за Око, если не способна увидеть своего Клыка!
— Здесь и сейчас я — цербер Ордена. Вы можете обращаться ко мне “почтенный Клык Илиан Камень” или “господин”. — И уточнил: — Когда это произошло?
Прикрыв глаза, я смаковала первые мгновения близости, чувствуя, как как ветер и удовольствие прогоняют по моему телу волны дрожи.
Схлынула боль, ломившая виски, и внутри моей головы снова осталась одна я — образы, схваченные моим-не моим заклинанием больше не теснились в ней, не распирали ее.
Спущенное на тренировке раздражение так и отказывалось возвращаться.
Это тебе за неподчинение приказам! Это тебе за то, что я мог оставить отряд в болоте, спасая безголовую напарницу! Это тебе за “что-то я тебе не доверяю, так что еще подумаю, нужно ли тебе подчинятьс…
— Словом, когда его домой доставили и целители его осмотрели, выяснилось, что не помнит себя графский сын. Ни имени, ни титула, ни родни — никого из семьи. Вот после того его в орден служить и отпр…
И ушел вместе с ней, когда пришел ее час. Завершил все дела — и ушел.
Шнурков в мешочке обнаружилось два, и их я доставала уже с большим уважением.
Он вырвал у нее из рук ее ношу, шагнул к столу — и из берестяного короба в пузатую глиняную миску потекли рекой жемчужины. Отборные, крупные, как одна, мерцающие в скверном свете рыбацкой хижины пер…
— Да, конечно, — аргус достал чистый лист и без лишних промедлений принялся писать на нем соответствующую бумагу. — Только возьми с собой Танис. Девочка еще не восстановилась, пусть побудет под надеж…
А тут в ордене — варварка! Дикарка! И ну всячески мне об этом сообщать. А я что, я ничего.
Илиан отвернулся, а я задумалась: а может, и правда, не было никакого взгляда?
— Ты же собирался вернуться в Хорвус и прийти завтра!
— А если, скажем, цербер — баба, и понесет?
Камень вытянул клинок из ножен, смерил меня выразительным взглядом (очень много выразил, правда), достал из седельной сумки мягкую тряпицу и принялся чистить оружие.
И когда Плясунья нашла брешь в его обороне, и коснулась беззащитного бока мне было остро жаль, что бой закончился.
— Старшего сына отселять думаю. О том годе избу ладить будем, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Вот и готовились помаленьку… Как Тима Тыквы и Рузы Серого детишки пропали, так не до того стало — …
Аргус кивнул, признавая за мной это право.
— Вот и примерялась к сложному отряду: Оку лишняя защита никогда не помешает. В трактатах в библиотеке рылась, трясла наставников, приставал к ветеранам, из тех, что при Логове обитают. Отступилась:…
Страха перед непрошенным гостем тоже больше не было — только досадливое желание начистить ему рыло, чтобы не лез куда не просят, и вел бы себя, как приличный человек, не подглядывая за девушками исп…
— Тогда дайте хотя бы парня, — взвыл Камень. — В бабе-напарнице хорошего — только сиськи, а у этой и сисек нет!
Ее милость леди Дайона, графиня Бирнская, пожелала раздельного проживания с мужем, как только ребенку л…
— Ну, а ты как? — спросил Дем, когда Терек выдохся.
Над головой — деревянный потолок, сплошняком увешанный пучками трав. Единственная горящая свеча бросает от них длинные тени. Шерстяное одеяло окутывает коконом, но меня, кажется все равно немного зно…
Кровать (и девица на ней) оказалась довольно легкой, потому что охотно поехала, куда ее двигали. Девице больше хотелось остаться в объятиях мужика, чем на кровати (сомнительный выбор), поэтому она и …
Рубашка еще поддернулась верх уже почти ничего не скрывая.
Болотного змея из-под Хорвуса видел весь Кремос, ради него к нам даже приезжали из других акрополей: зарисовать чудовище, составить подробное описание… добыть для своих мастеров склянку яда на опыты …
Бусины были пусты. Полупрозрачные, они просеивали свет и наполнялись в нем всеми оттенками меда: янтарно-желтый, желтый со светлой прозеленью, насыщенный коричневый, дикий красноватый…
— В баню они первые вдвоем пошли, вернулись — Грельда руку бережет и носом шмыгает, а эта хромает. И что случилось — не рассказывают, только у Косы-то рожа слишком уж довольная! Камень, вправь девк…
— Ты забываешься сын, — теперь брезгливость в голосе отца не проскользнула помимо его воли, мне намеренно позволили ее увидеть. — Если твоя девка себе позволит подобное, последствия...
От этого раскатистого “Та-а-ак!” с меня слетела всякая воинственность.
Перед тем как деревья и туман сомкнулись за нашими спинами, скрывая вепря, я все же обернулась напоследок, чтобы запечатлеть в памяти эту невероятную картину: древнее дерево с красной, как кровь лист…
— А то ты не знаешь! Опять всю поездку за мной подсматривал!..
— Два сапога пара! — заржал Ринко. — Так скисла-то чего тогда?
Да и не беда, цербер — он зверь не прихотливый, крыша над головой есть, вот и ладно, прочее уже баловство нежное!
И когда я замерла, слепо распахнув глаза, хватая воздух пересохшим ртом, балансируя на мучительно сладком гребне между “всё” и “ничего”, он обхватил мою грудь, стиснул ее, сжав между пальцев соски…
Горло, ребра, бедро, ребра, горло, перекинуть клинок в левую руку, повторить — клинки танцевали, выводя остриями причудливый узор, я же, подчиняясь вбитому наставниками Логова навыку, не смотрела на…
— Пытались, — коротко отозвался Илиан. — И еще наверняка попытаются. Человеческого страха ненадолго хватает, когда речь идет о деньгах.
Я вышла из зала и ночной воздух ущипнул горящие щеки.
Первым делом проверила – Гранит в конюшне, значит замок Солнышко не покинул.
Может, и впрямь, завести кого? Мужиков вокруг — полный акрополь, на любой вкус. Пониже, повыше, тоньше, толще, темные, светлые, да хоть бы и рыжий — “лекарство” по душе подобрать не долго.
Так навряд ли ему “полянок” не хватало, как я в Кремос приехала, у него как раз “полянка” была — не должен был бы прям так уж оголодать…
Когда меня забрали в церберы, еще неизвестно от чего отец больше бесился: от того, что орден наложил лапу на старшего сына и наследника, или от того, что со мной вместе он загреб и Гранита.
Мы должны разобраться, что он такое. Иначе никак.
Я совершенно не рассчитывал, что аргус моему совету-просьбе внемлет — никто не будет разбивать успешную связку (а пока дела делаются и Око всем довольно, связка считается успешной) из-за капризов одн…
Заклинания мягко щекотали ладонь: на сохранность страниц, влагостойкость, от мышей... Чары разнились от тома к тому, и где-то они были старыми, а где-то обновлялись совсем недавно, и творили их в раз…
Башня-башня. Нет, это будет неудобно. А вот за распитие бутылочки можно зацепиться.
Я бросил взгляд на придорожную канаву… Нет, не настолько надежно!
Во дворе меня легко пропустили вперед, к своим — локтями толкаться не пришлось, и так же легко сомкнулись за моей спиной, оставив нас пятерых стоять в первом ряду.
Спохватилась я, только вволю наплескавшись в ведре, смывая с лица соль, пыль и недосып.
Та стояла поодаль, молча разглядывая главный зал замка Бирн. Штандарты, украшающие стены, массивные потолочные балки и окна под потолком.
Но Илиан простой фразой свел на нет весь мой бойцовский азарт.
Возбужденный член едва ли не скакнул в мои ладони. Я сжала его, с восторгом ощущая бархатистую твердость, и настала очередь Солнышка глухо стонать мне в шею.
Поэтому лошадей, закупленных для ордена, меняют. Убирают страх перед магией, а еще — укрепляют ноги, спину, перерабатывают сердце и легкие… Делают выносливее и послушнее. И уже не важно становится, …
Илиан Камень, он же Солнышко, он же наказание мое за прошлые грехи (хотя мне и змей хватает, правда, зачем больше то?!) смотрел на меня снизу вверх, не торопясь отпускать.
— Не утруждайтесь, — мне надоело его слушать. Мои дела здесь были практически завершены, и растягивать мое пребывание здесь дольше необходимого не было никакого желания. — Я не вернусь в Бирн.
...с чего я вообще решила, что от этой поездки будет какой-то толк? Даже если мы найдем место жертвоприношения, кто нам что расскажет? Мох и черепа?..
А потому после тяжелого рабочего дня (как выяснилось, подавальщицы гоняются едва ли меньше церберов) ужасно клонило в сон.
— В следующий раз скроешь такую хрень — закопаю.
Сознание было зыбким, ускользающим, и я вся сосредоточилась на том, чтобы не дать ему снова провалиться в темноту беспамятства, а потому не торопилась открывать глаза.
— Да тут и лихих людей почитай не бывает, уж не знаю, чем им эти места не до души, но редко какая ватага забредет, и та почти сразу перебирается...
— “О-о-о-орден!”, — пискляво передразнил мужик и тут же рявкнул: — Из вашего ордена эта тварь вылезла, а вы с ней сколько месяцев ничего сделать не могли? И сейчас живьем заберете, чтобы он тут еще н…
Тяжелое мужское тело содрогается, член пульсирует в моей руке. Солнышко наваливается на меня всем своим весом, не разрывая глубокого поцелуя, и от этого кажется, что в настоящее мгновение в мире кром…
Подхватив с гвоздя у двери свою дорожную сумку я уже развернулся было к выходу, но спохватился — и, сняв с пояса ведьмин мешочек, бросил его Танис, и пока та не успела задать вопрос, закрыл за собой…
Камень пьянок не чужд и развлечений тоже.
Только ненависть, теперь уже ничем не прикрытая, вспыхнула во взгляде, когда я передал дознавателю бокал с отравленным вином.
Парни подошли к нам, и Дем устало нырнул разгоряченным лицом в колоду, пока обстоятельный Аим стаскивал рубаху.
Ну я в общем не совсем об этом спрашивал, но так даже лучше. Уточнять, чья взяла, не буду: если вспомнить увиденное в комнате — молодость и отбитость победили опыт и здравый смысл.
Светлая пышная борода магистра недвусмысленно указала на дверь — и мы мы вымелись.
Все отличие, что эту тварь я не планировал убивать.
Талантище у меня Клык, недаром от него три Ока сбежали!
— Танис-Танис, — он удрученно покачал головой. — Никогда так не делай!
— Одно другому не мешает, — пробормотала я. — И вообще как такое возможно?! Скажи мне уже наконец, ты настоящий или мерещишься всем?!
— Уже поздно, я пойду спать. И ты не засиживайся слишком, нам завтра в дозор, и тебе не надо напоминать, что и малые дозоры неизвестно чем могут закончиться.
— Никогда не слышал о случаях перехвата чужих снов…— аргус Эстон по барабанил пальцами по столешнице.
Я тоже не слышала. Правда, это не показатель: меня в ордене ведь не в умники готовили, мое дело — на дороге по сторонам глазами зыркать и клинком махать.
— Но беременная баба — ордену один убыток, — продолжала между тем наставница. — Да и мужикам след бы думать о том, как какую пакость изловить, а не как детишек прокормить. Так что как только стан…
Я всё это время продолжала пластать воздух на ломти верной Плясуньей — даже отупевший разум не смог помешать в этом хорошо выученному телу. Ослабить судорожный хват, сменить стойку на более удобную. …
Хотя, конечно, если бы мы на заданиях вместо того, чтобы собачиться занимались этим самым приятным, продуктивности нам это точно не добавило бы…
Накинула рубашку. Прошлась по комнате туда-обратно.
Но я больше не боялась: меня захлестнуло, закружило и незримые крылья снова подхватили меня и понесли на волне куража и вдохновения.
В комнате было тихо. Ущербный месяц заглядывал в высокое маленькое окошко — но разглядывал меня явно не он. Единственный, кроме месяца, подозреваемый мирно дрых, развалившись в своей постели. Не хра…
Мочалка оставляла на широкой мужской спине мыльные разводы и красные следы: просьбы напарника, да к тому же старшего в паре, следует выполнять со всем тщанием. Я и выполняла — терла так, что, надеял…
Но уж точно — не моё. В моей жизни не было никого, кому я бы доверяла так, как я-из сна. Я и в детстве-то людям доверяла в меру, с оглядочкой, и старая Карима, заменившая мне мне мать, только одобри…
Да и то верно: менять я бы всё равно ничего не стала, даже если бы и предложил кто — так и чего себя поедом есть? Даст Ведающий Тропы — обойдется всё.
— Да я просто в замке перед самым выездом поела!
Но вместо затрещины, Камень ухватил меня за подбородок, чуть покрутил его из стороны в сторону, вглядываясь в глаза. Потом зачем-то заставил меня запрокинуть голову, заглянул в нос…
— Ну тебя-то он еще не выпер, — мурлыкнула я.
И никто никого не бросал и от службы не оттирал, матерые орденцы честно натаскивали молодняк.
Из чистого упрямства я потянулась к последнему средству.
Особенно когда впереди столько интересного.
И беспокойно-ворчливые интонации такие знакомые.
Камень опять великодушно уступил мне первый черед, и я уселась на бревно у костра. Повозилась, мостя зад, выбирая положение, в котором телу будет удобно. И, примерившись, так поймала взглядом огонь, …
А потом против воли посмотрела, куда указывал Аим.
Вампир перекатился со спины на бок, извиваясь как гусеница, попытался сесть. Раз, другой — на третий ему все же удалось.
Мы поднялись на самый верх башни, дождались приглашения — и вошли.
Пару раз он приставал к каким-то девицам и те благополучно его посылали. И хоть очевидно было, что приставал именно так, чтобы послали, с одной лишь целью — продемонстрировать вампирше вот он я: алчн…
От неожиданности я едва не сбилась, но удержала контроль над кругом, и сила вернулась ко мне ровно, без рывка.
— Да с месяц уж почитай, — мрачно откликнулся на его вопрос староста.
Леди Аглеа же и вовсе осеклась, не осмелившись сказать то, что собиралась.
— Какая еще “Коса”, Грельда? И с какой стати она моя!
— Пусть подышит, — пояснил мне. — Раскроется.
Поэтому я испытала даже облегчение, когда он вдруг остановил лошадь.
Десять лет назад Илиана Бирнийского принесли в жертву.
— Может, Грельма. Если есть существенная разница в силе дара...
След вился и вился — от центральной площади к причалу, от причала — вдоль реки, через мост, и дальше от города. Далековато она от людей забралась…
И я могла уверенно подсказать, что тварь эта будет либо ох и здоровенная, достаточно, чтобы проглотить человека целиком, да не одного, а дюжину. Либо наделенная магией, как тот дух, в Горше, и способ…
Рыбацкий хутор в один домишко открылся с пригорка как на ладони.
Я не выдержала и прикрыла глаза — одновременно и давая безмолвное разрешение, и не желая видеть его так близко.
Камень толкнул незапертую дверь — и осекся.
— И многие годы все было прекрасно, но в какой-то момент, методика моего наставника начала меняться. Отец хотел, чтобы мэтр сосредоточился на разделах, имеющих для меня, как для будущего графа, практ…
Не то чтобы я сомневалась, но грызло, грызло сердце тревогой: а вдруг не успели? а вдруг взыграло упрямство у стариков? А вдруг…
Косы перехвачены лоскутами змеиной шкуры, выделанной и скрученной в жгуты, и о-о-о, сколько можно сказать о человеке, приглядевшись к этим жгутам: если шкура со змеи снята, то это значит “родилась н…
Танис, же плевать хотела на всю эту немую пьесу за спиной, и пока буланая кобыла собирала губами подношение, что-то тихо и серьезно шептала ей в ухо. Вернулась к мешку — чтобы сразу после этого пойт…
Балахоны скрывали тела присутствующих, а капюшоны — лица, но я и так знала, кто они. Кто в этом проклятом месте встал вокруг алтаря, чтоб принести меня в жертву.
И внимательно наблюдало за тем, что я делаю.
Возможно, я выглядела не лучше, потому что выстроить картинки ровненько, так, чтобы получалась складная и понятная история, у меня не выходило.
— Доброе дело сделала. Правда, через задницу…
— Ну… заходи, забывашка. Звать-то тебя как?..
Солнышко заявился ко мне вечером следующего дня возмущенный и взъерошенный.
И по смешку соседа поняла, что повелась на простейшую подначку.
Я почувствовала, как мои губы против воли растягивает медленная пакостная улыбка.
— А с чего ты решил, что ты магом-то быть можешь?
Он настоящий, и я люблю его. И не готова от него отказываться, даже если это делает меня ненормальной. В конце концов на нормальность я никогда и не претендовала.
И я завтра… посмотрю. Кто будет от меня шарахаться? Или, может, наоборот — кто будет слишком заинтересован?
Я смотрела на него исподлобья, отчаянно злясь на себя, на него, и на всю ситуацию в целом.
Я пересек комнату, чтобы положить на стол оружие, заметил ванную, и понял, что обнаглела девица еще больше, чем мне показалось!
— Ты знаешь, — вдруг проговорила Танис, которая будто только этого и дожидалась, — я рада, что ты отрекся! Серьезно, я бы ни за что не осталась с тобой, будь ты будущим графом.
Эта гадская сволочь, считающая себя вправе требовать откровенности с меня, просто отказала мне в доверии.
Во дворе у старосты пахло знакомо. Сквозь привычные запахи деревенского подворья и свежих сосновых бревен, теперь пробивался еще один — древесной трухи. Я прошлась по подворью. Вдоль сложенных на пр…
Над ванной курился прозрачный парок, а по комнате поплыл цветочный аромат.
Что если они призвали бога, но вместо того, чтобы наделить великой силой жертвоприносителей, он проделал это с жертвой?
Закрытый глаз распахнулся и уставился на меня оч-чень недобро. Один. Потому что второй продолжал жмуриться, безнадежно цепляясь за сон.
Прошлой ночью таинственное нападение, этим днем русалочьи игры…
— Мы выехали отрядом. Мэтр пояснил, что это охрана, все же едем в достаточно опасное место. Меня оглушили и связали практически сразу, как мы въехали в лес. Дальше… дальше, видимо, мэтру было нужно,…
Из нынешнего Поиска я вернулась с неплохим уловом: пять малых орденских блях остались там, на протяжении моего пути, у четверых мальчишек и одной девчонки. Если эти пятеро решатся, то к следующей осе…
— Может, и справятся, — честно призналась я, что думаю. — Если поймут и признают, что они — не люди.
— Вы могли бы хотя бы обсудить это со мной!
— И все это время графу Бирнийскому не говорили ни “да”, ни “нет”. И так и не сказали. И до сих пор нет гарантии, что по истечении срока службы, меня отпустят, — Илиан говорил задумчиво, словно не …
Атамус не так давно занял это кресло, и его предшественник дополнительных пожертвований ордену точно не делал, и привычки чуть что, требовать к себе церберов целой командой тоже не имел.
— Не-а. Я толком ничего не помню. Я в себя почти не приходила.
Я увидела — и моими глазами увидел Камень. И — ударил.
Впрочем, для того, кто обвел вокруг пальца целый Орден, задурить мозги одной-единственной идиотке — раз плюнуть.
Если бы Хелайос не возжелал то, что по праву рождения положено мне, а не ему, то ведь сложилось бы иначе.
— Хорошо. На следующем совете ордена я объявлю об этом аргусам и магистрам. Мы рады, что наш брат-цербер чист от подозрений.
Я всё еще не понимал, что она имеет в виду.
Серый конский волос был свит в тонкий жгут с немалым искусством: шнур вышел плотным и упругим, но гибким. Такой долго не порвется и не перетрется, не рассыпет того, что было ему доверено. Кончики шн…
Здесь не нужно было биться, только не трогать и тебя не тронут, но ощущение того, что лишний шаг может стать последним усилилось в разы.
Наблюдал за мной, определенно, маг. Человек.
Сбить с ног, поднять на бивни, затоптать, обратить в месиво, в кашу!
Солнышко хмыкнул, обогнул меня по широкой дуге и ушел — да только не к комнатам, а к лестнице. Оставив неплотно прикрытой дверь за собой.
Последний закинул мне руку на плечо и от души стиснул, прижимая к себе.
— Ты чем ночью занималась? — мрачно уточнил Солнышко, когда я, мучительно сцеживая зевоту в кулак, покачивалась в седле.
— Вы, почтенный господин, не подумайте плохого, мы ведь здесь уже почитай годков двадцать живем, никому не мешаем. Шана моя, — он кивнул на старую русалку, — к берегу раненая прибилась, я ее нашел, в…
Не будет мне приказа. А значит, соберись и делай свое дело, Танис.
— Я просто думал, что раз уж ты тут и с твердым намерением оставаться, то помог бы. А то речные ворота пора в порядок приводить, время подошло. Мы собирались нанимать нескольких магов как дополнитель…
Теперь я уже наверняка знал, что показательность мне не мерещится, потому что перстень на безымянном пальце, почти сразу неуловимо потеплевший, теперь окончательно определился и жег огнем, едва получ…
Дар покатился от меня волной, кругом по воде, коснулся напарника, мимоходом встроив его в мою картину мира , и откатился назад — оставив Камню доступным мое восприятие, а мне — понимание его местон…
Сейчас день уже клонился к вечеру, сумерки подбирались к лошадям туманными щупальцами, через час-другой доберемся до ночлега…
— Нет, — спокойной отозвалась тварь, проигнорировав словесную пощечину. — Мы умерли одновременно.
Там за столом разошлось новое веселье — борьба на руках. Два цербера, сцепившись ладонями, старательно пытались уложить один другого, стукнув костяшками руки противника о полированное дерево стола. О…
— Ступайте! — раздраженно приказал ей граф, но где там — эта коза приказам собственного командира не каждый раз подчиняется, что ей какой-то граф, впервые в жизни увиденный?
Ошкуренные, заостренные сверху бревна хоть и потемнели от времени и непогоды, но плотно прилегали друг к другу, оберегая человеческое жилье от зверей.
Вроде как, и не обхамил никого, но и дал понять, что считать умеет и его никак не убедить, что три дня нашего пути стоили кому-то жизни шесть дней назад.
Таддеус соответственно уставился на нас, сидящих в обнимку на ступеньках его лестницы.
Здесь царила неестественная тишина. Не было слышно ни птичьего щебетания, ни комариного писка, даже ветер как будто бы старался почти не шуметь, и причудливые листья едва шевелились. От этого казалос…
Нас ждали, а бургомистр, надо думать, озаботился придать резвости не только пришлым церберам, но и местной страже.
— Словом, этих совместных поездок, я стал избегать, ограничиваясь тренировочным минимумом. Как от этого бесился Хелайос…
— Рассказывай, — велел Илиан, и стражник охотно заговорил.
Бросила взгляд на соседа, прикидывая, может ли мой сон иметь отношения к нему. Рассветные сумерки, заглянувшие в высокое окно, были куда прозрачнее непроглядной темени, в которой мы познакомились, и …
Столы протирать и жратву разносить — много ума и впрямь не нужно. На смачные шлепки по заду я не обращала внимания, весельчакам, думавшим, что усадить подавальщицу к себе на колени — хорошая идея, …
Потрясла головой, затем отвела упрямые пряди ладонями.
Хорошо, что народ здесь останавливается в основном свой, привычный — иначе к утру у дядьки бармина все постояльцы уже разбежались бы.
Все. Приплыли. Мы беседы теперь ведем. Только непонятного диалога на уровне ощущений мне для полного счастья не хватало!
Владис и Терек, оба темноволосые, смуглые и невысокие, сидели с самого краю длинного стола, тощий и нескладный Дем, по которому ни за что не скажешь, что магически он один из самых сильных Клыков во …
— В библиотеке, значит, — задумчиво протянул Таддеус. — Она была под чарами? Спрятана?
Поднял руку, меж пальцев блеснула монета...
Когда я думала об этом, мне казалось, что я схожу с ума. Но потом он что-то говорил мне, чтобы отвлечь и приободрить, и это ощущение пропадало.
И только когда мои руки, устав ходить вокруг да около, пробрались под рубашку, чувствительно сдавливая грудь - и напряженную горошину соска между костяшек, Танис как-то особенно вздрогнула – и распах…
— Благодарю за помощь, уважаемый, — кивнул Камень.
А я все медлила, бездарно упуская мгновения и тратя силы.
Сверху падали солнечные лучи, бросая на плиты пола косые пятна — вот в одном из таких пятен Танис и стояла.
— У него… у меня был учитель. Универсальный дар, как ты знаешь, давал мне дополнительные очки преимуществ на брачном рынке и к его развитию отец подходил крайне серьезно, а потому нанимал только лучш…
— Плохо у тебя с внимательностью, долговато узнавала, — он хмыкнул, легко принимая и отводя мой удар.
— Про книгу? Конечно, — кивнул Илиан, — так ведь, матушка?
Штаны я стаскивала, не вылезая из-под одеяла.
— Неужто не понятно, что если старший не пожелала тебя в приманки определить, и никто ему не возразил, так надо прислушаться к старшим товарищам, а не бестолковку свою в пекло поскорее совать?! О се…
Гранит застыл изваянием, как и полагается. Коряжка стриг ушами, норовил общипать пушистые колоски сухой травы и всячески нарушал торжественность момента.
— Владис Уголь, с Бежаном Пыхом и Годриком Шимским — в малый дозор от Сарда до деревни Корш. Дем Тощий — с Аскаром Вепрем и Кайлом Шилом, малый дозор от Сарда до деревни Сольд. Терек Таларец — Иг…
— Нашла коса на Камень! — хохотнул позади кто-то из спутников.
— Я хотел бы взять месяц отпуска для того, чтобы съездить, уладить семейные дела.
Расторопнее надо было быть, тогда, может, и успела бы к тому столу, где сидят его товарищи — такие же битые, но всяко более щедрые!
— Разве вам можно? — мгновенно среагировала Аглеа. Вопрос вырвался у нее так стремительно, что она, кажется, сама от себя этого не ожидала. Под устремившимися на нее взглядами она расправила плечи и …
Даже я ему почти поверила — выровнялось дыхание, замедлилось сердцебиение…
Он почти — почти! — мазнул губами по моей щеке и отстранился.
Удара и движения Ринко мне было не видно, ну и плевать — главное, что тварь их оценила в полной мере.
Умный. Ко второму дню обращение уже могли бы заметить в акрополе — там и сторожевые чары на стенах, и артефакты в фундамент еще при основании заложены, и дежурное Око бдит… Это уже потом переродивша…
С этой мыслью я снова провалилась в сон, и, хвала Ведающему Тропы, на этот раз до утра мне не снилось ничего!
А я что, я разве спорю? Мне еще и тетка Карима про это говорила!
А вампир улыбнулся — настолько неприятно, что мне снова захотелось пустить в ход Плясунью.
— Не виноватая она, это я всё, — не унималась блажная. — Спужалася я сильно, вот и…
Мышцы расслаблялись, ароматный пар щекотал ноздри, распущенные волосы плавали в воде щупальцами.
Я пригубила вино, терпкое, сладкое. Вкусное.
— Танис, а ты в курсе, что ты оказывается красивая-а… у тебя такие… такие… — он обшарил мою фигуру слегка расфокусированным взглядом, — глаза!
Я отчетливо понимала, что несут меня на убой, но страха почему-то не было. Его заменяла обида — и она заслоняла все остальное, и даже стыд за то, что я так глупо попалась, плескался на дне души. А о…
— А чего ж вы тогда аж церберов в охрану наняли? — въедливо уточнила я, одергивая поводом Коряжку, приметившего что-то съестное у обочины.
Разве я могу молчать о том, что в наших рядах завелось что-то совершенно неведомое?
Я приблизилась вплотную. Так, что горячее дыхание согревало мне ноги даже сквозь сапоги.
— Ты все еще не в форме и сможешь задержаться в Логове под благовидным предлогом, наше разделение не вызовет вопросов… можешь сказать, что раньше не сообщила, потому что я тебе угрожал.
Взгляд, который Грельда бросила на мою напарницу, я поймал случайно. Он был понимающим и сочувствующим.
— Да ладно, тварь недавно обожралась, она сейчас сонная и медлительная, — я лениво отмахнулась, уверенная, что Солнышко меня поддержит. — Никакой опасности!
— Откуда вообще эта тварь у нас взялась?
— Наверное да, — продолжила я рассуждать сама с собой, раз кое-кто рассуждать отказывается. — Потому что вообще тебе жертвовать было невыгодно. Баба с возу, кобыле легче, ну помер еще один напарник, …
Шорох, звяканье. Палец, надавивший на подбородок, заставляющий приоткрыть рот.
Я медленно опустила руку. Медленно, очень медленно, повернулась.
Ладно. Было бы очень удобно, если бы удалось вызвать в ней угрызения совести и заставить слушаться. Но не очень-то я и рассчитывал.
— Они нас выдадут. И да, Танис. Тебе все же придется сменить работу…
Третий плевок прилетел мне под ноги, и я, выжигая его, с трудом сдержала искушение вогнать комок огня в глотку твари.
Кровь грохотала в ушах, огонь тек по жилам, и всё мое существо было сосредоточено здесь и сейчас, на этих ощущениях: напряженное мужское тело подо мной, жесткие, мозолистые ладони, сжимающие мой зад …
— Долго? — не утерпела любопытная Гроза.
Коряжка позвенел трензелями, намекая мне, что я слишком натянула повод, и я торопливо исправилась, потрепала его по холке, извиняясь.
Я помедлила, но потом все же вложила в ладонь свои пальцы. Ладонь была теплой, шершавой и надежной.
Интересно, если Солнышко вернулся домой, не помня себя, а после возвращения его сразу забрали в орден, выходит, делать такую морду его никто не учил, и это у аристократов врожденный навык, как у рыбо…
Око есть Око. Она до сих по не среагировала на меня, как полагается, только потому что я – ее Клык. И усталый организм по умолчанию не считает меня достаточно опасным или подозрительным, чтобы будить…
На эти слова встрепенулась знакомая мне с ночной дележки кроватей грудастая брюнетка, стоящая радом с огненно-рыжим напарником.
— Вы отдали ордену сына, неужели пожалели бы какой-то книги?
— Разделились. Служба! — я пожала плечами, как будто это все объясняло, и мой собеседник важно кивнул. — Так как?
Отряд из церберов из пяти человек вытянулся цугом: Камень, возглавляющий отряд, за ним я, как его Око, потом Гемос, а следом еще одна пара из мужчины-Клыка и женщины-Ока. Их я не знала.
И жрать нам принесла много, быстро и большими кусками — так что сразу стало понятно, кого здесь любят и чьи вкусы здесь помнят.
— Понятно. Что ж, я благодарю вас за службу. Танис, отдыхай. Илиан, будь добр, задержись ненадолго.
— Все трофеи, добытые орденом, отходят ордену, — твердо вмешался я, понимая, к чему дело идет.
— В общем, следов чудовищ мы не нашли, и значит, это дело Ордена не касалось. Можно было возвращаться. Но… это же дети. Возможно, они просто заблудились? Что, если они еще живы? Мы решили задержатьс…
Голозадый заржал и перестроился, сам переходя в атаку.
— Танис, — позвала меня Грельда.. — Не делай так больше.
Один — то есть, без жемчуга. И хоть иного ожидать не приходилось, грусть все равно обуяла меня с новой силой: я ведь с ним уже сроднилась! Я ведь его уже -по-де-ли-ла! Что родным, на подарки, что се…
Нет, не может быть. Я уже знала, чем завершится начало этой истории, и все равно не могла поверить. Чтобы наставник?
“Ну, говорила. Что ж теперь!” — уязвлено засопела я в ответ.
Наверх, к комнатам постояльцев, я поднимался в задумчивости. Еще десять лет назад, когда волей ордена Цербера граф Бирнийский был вынужден отдать старшего сына на службу, он рьяно отстаивал свое пра…
А что не нравлюсь — так не он первый, не он последний, ничего, смирится.
У меня подрагивали руки от схлынувшего напряжения.
Он потряс головой, обвел собравшуюся толпу мутным взглядом...
Но когда слуга, ожидавший у графского кабинета, повинуясь знаку господина, двинулся уйти — она не тронулась с места
— Ну не скажи! — легко проглотила обманку Грельма. — Это же не игра на самом деле, а отличное упражнение на разработку навыка, вы так тренируете скорость и силу поиска! Тут вовсе не в победе дело!
Последние слова ее я почти не расслышала, до того слабо она их прошептала.
— А чего ты тогда упал?! — возмутилась я.
Всхлипнув, я опустила руки и рассмеялась.
Всё смазалось в одну полосу, и впервые в жизни я била разом и сталью, и магией, на силе своей ненависти взяв высоту которая дается единицам, наплевав на собственные раны — вокруг меня были враги, и …
Виток за витком, коридор за коридором. Смазанные человеческие тени, темные провалы защищенных от чужого взгляда помещений, я плавно обтекала их своим Видением, чтобы не потревожить хозяев, которые и …
Я остановилась возле портрета Солнышка — что вы, простите, виконта Бирнийского! — и стала делать то, зачем и пришла: беззастенчиво подслушивать.
Дар расходился волнами, возвращался, расходился снова…
Я устроилась на кровати поудобнее и приготовилась ждать.
— Скажи, а ты бы пожертвовал собой там на дороге ради меня, если бы не был бессмертным?
Во внутреннем дворе, видном мне из окна и залитом алым закатным светом по самые стены, Танис Болотная висела на ограде тренировочной площадки и любовалась, как ее приятели-новики трясут железом, и в…
Тащить в комнату – перебьется, я ее сегодня уже достаточно потаскал.
— Там посмотрим, — закрыл обсуждение Камень ни сказав ни да, ни нет. — Сейчас заглянем еще к леснику, Выйдем к болоту, оглядимся. Если нормальными способами не отыщем — тогда будем думать.
Крылья, белоснежные крылья вдохновения, что прорастали в моей душе и возносили меня над миром, и несли в блаженное небо, вновь меня оставили.
На шее шнурок, на нем четыре бусины: “первая в роду”, “последняя в роду”, “первенец”, “иду за Ведающим Тропы”.
Я с недоумением взглянула в глаза Солнышку с портрета: насколько я помню, несколько минут назад именно Хелайос чего-то хотел от старшего брата. И когда это ситуация успела измениться? Вступление я, к…
Я молча слушала, держась сбоку и не вмешиваясь в обсуждение.
К утру ночные ощущения утратили силу, и я сомневалась, а было ли примерещившееся мне внимание?
— А учить надо напарницу, учить! — назидательно вставил аргус.
Женщина появилась белым призраком, болотным духом из дальней части избы — и тем спасла меня.
— Я понимаю ваш интерес, при вашей службе он весьма разумен, — ее сиятельство была слегка растеряна, но старалась не подавать виду. — Но, помилуйте, она же уже лет десять, как устарела. После… пос…
Всё вокруг полыхало зеленым, как будто чудовище было везде. Тварь лишила меня не только магического, а и обычного зрения — и ядовитая зелень застилала оба взора.
Я достигаю той самой вершины, с которой так сладко и восхитительно падать вниз, но теперь уже оттягиваю прыжок сама. Еще капельку. Еще чуть-чуть. Давай вместе. Я подожду.
— Поговори мне тут еще — и пойдешь искать целителя. — Я зачерпнула каши, подумала, и решила, что такая инициатива не должна оставаться без награды, и постановила, — Кстати, и пойдешь. После завтр…
Клыком стать легче: и дар нужной направленности встречается чаще, и набирают их больше. Правда, и убыль среди Клыков выше.
— Когда бы, — буркнул Терек, без особой охоты ковыряя в миске ложкой.
— Хватит, Илиан! — раздраженно рыкнул аргус Эстон. — Я долго тебе потакал, но с меня довольно! Больше ты без напарника из Кремоса не выйдешь!
Я-то сперва радовалась, исправно носилась вдоль обоза, высунув язык от старания, что твой сторожевой пес.
Я сыто икнула. Это я-то — хворая? Это я-то — плохо ем?!
Дородная женщина в платке поставила передо мной посуду, и в чистую кружку полился сбитень.
Старый рыбак вскинулся, седая русалка полоснула дочь рыбьими прозрачными глазами — кажется, это известие стало для них неожиданностью.
А орден… ордену Цербера порой важнее, чтобы простые люди ему верили. И потому, если проверка подтверждает, что именно эта особь не опасна и чтит людские законы, то и орден тогда смотрит в сторону.
Тот бросил взгляд на свое Око — и захлопнул рот.
— А вот чудище коварное, зело страшное, победишь его — примем тебя в орден Церберов славный.
Тетка Карима, когда поняла, что на болоте мне жизни больше не будет, здорово вспылила — столько сил ею было в будущую преемницу вложено, а из-за моей дурости всё прахом пошло!
О, да! Это была власть — и она делала слаще стократ всё, что сейчас самой происходило.
— Кто? Коряжка? Он не мог! — возмутилась я.
Я настолько сосредоточилась на нашей главной задаче и настолько возрадовалась победе, что совершенно упустила из виду, что мы здесь не втроем. И голос графини выдернул меня из близкого к боевому азар…
Приятно горячеватая вода окутала тело, как объятия матушки.
И приятно попасть в место, где на тебя снова реагируют!
За ненависть я не могла бы поручиться, пожалуй. Но и за то, что ее нет — тоже.
— Дом старосты, — объявил Илиан, когда мы проехали вглубь деревни.
Зачем Илиану Камню знать, кто живет самом сердце топей Фидейских болот?
Довольный своей шуткой цербер вразвалку прошел рядом со мной, пристроился по левую руку. Наклонился, потянулся набрать в ладони воды — и неожиданно ушел в нее головой по самые плечи.
Яблоко закончилось, Коряжка успокоился, и теперь можно было отвлекаться на происходящее, не боясь вылететь из седла или остаться без пальцев. Не то, чтобы мне на самом деле это грозило, но ради лошад…
— Приветствуем вас в замке Бирн, почтенная Танис, — матушка, благосклонно кивнув гостье, моей руки так и не выпустила.
— А почему жертвами выбирал мужиков, а не женщин? — подражая безразличию Камня, вставила я свой вопрос.
Мысли мои метались перепуганными головастиками в пересыхающей луже.
Я тоскливо разглядывала небо в прорехах ветвей: солнце еще высоко, и есть надежда, что хотя бы ночевать мы будем на твердой земле.
И когда он скрылся, потопталась еще немного, погладила Коряжку, набираясь смелости (вот уж чего, казалось бы, всегда было даже с излишком, а сейчас понадобилось!), и решилась.
— Как так вышло, напарник, что в деревне Мухоловки мой дар вдруг перестал тебя видеть?
— Всё! Хватит! Уймись! — рявкнула Гроза, свернутая в дугу.
— Хреновое. Хреновое Око! Поэтому, потеряв тебя из виду, решила, что тебя сожрали, и поскакала в Кремос, за подмогой!
Эстон — мстительная скотина, наверняка он что-то подобное предвидел. Не может быть, чтобы в письме из Логова о дивном нраве нового цербера, Танис Болотной, его ни словом не предупредили!
— По двору куры метались. К вечеру приличные куры на насест садятся.
“Не знаешь, что делать — делай по Уставу!”
А проклятье — что, легко отделалась! Болотная Дева наказала лишь того, кто нарушил ее запрет. Ни наставнице, ни дядьки Бору с домашними вины не отмерила.
Не знаю, кого ожидали увидеть драгоценные будущие родственники, но явно не меня. А потому шок был двойным.
— За что ты свела с ума почтенного Торна Зербуса?
Спину обожгло болью, подсохшая корочка треснула и показала мне звезды из глаз посреди бела дня.
Он гораздо опытней меня как Око, и если шпион прицепится и к нему — он уж точно его почует и без меня.
Муха вернулась, и теперь жужжала где-то над ухом, зля неимоверно.
Граница между обычным зеленым лесом и этим яростным буйством была видна четко. За пару перестрелов привычные клены и березы редели, а там и вовсе сходили на нет, сменяясь луговиной.
— Потому что я понял, какую выгоду от этого получит род графов Бирнских. Теперь вопрос — какая в этом выгода для меня?
— Обладает ярким даром с выраженным уклоном в чувствительность восприятия. Потенциально — сильное Око. Но при этом наглая, неуживчивая и безрассудная…
— Я таскала им змей почти месяц. Охотилась с разбором, редких или таких, у которых яд на ценные снадобья идет, не брала — старалась тетке Кариме ловчих угодий не рушить. Сперва неладного не чуяла, …
Я понятливо усмехнулась: старый Клык показывал местным жителям нового цербера. Так и должно быть, так обычно и делают. Аиму вон его напарник вовсе сказал, вести дозор и на него не оглядываться. Дему …
Может, внимание отвлекает? Вот я успокоюсь, перестану пакости ждать, а он ка-а-ак…
Моя душа танцев не просила, она мягко покачивалась на волнах выпитого и ей было хорошо и прекрасно без всяких прыжков и прочих потрясений.
Я покусала щеку изнутри, делая вид, что не понимаю, о чем он.
“Сейчас” вырвалось в мир вместе с шипением, продрало меня до костей. Зрение расплылось, в ушах зашумело, но я знала, что будет дальше, а потому хвост твари хлестнул мимо, взрыв хлипкую болотную почву…
Я слегка вздрогнул, выныривая из самокопания.
Сон был… странный. Слишком яркий, слишком реалистичный. Больше похожий на… воспоминание? Предвидение?..
И поэтому я сдержала порыв, и улыбнувшись так ласково, что наемник встревожился, “простила” нахала:
— А! Так это он когда засаду устраивает! — очень своевременно пояснила Болотная.
Моя рука все еще лежала на жесткой шерсти. Огромная голова слегка шевельнулась, будто укладываясь поудобнее, глаз с кусочком вселенной посмотрел на меня насмешливо и медленно закрылся. Глубокий выдох…
Отложила, и взяв наугад из мешка первую попавшуюся бусину, с зеленцой, как цветочный мед, я сжала ее в ладонях. Прикрыла глаза, потянулась к ней сердцем, стараясь ощутить свою магию не как привычную …
На щеке поблескивала свежей кровью царапина.
— А второе, — Танис ухмыльнулась и подмигнула мне, — Второе в том, что твой-то запрет я нарушила — да только ты здорово постарался, чтобы у меня к тебе доверия не было!
А сейчас внутри неприятно царапнуло: а не обрадуется ли он слишком?..
И среди этого рыбьего царства обыкновенный ничем не примечательный мужик, нервно мнущий в руках шапку.
Я покосилась на него и быстро отвела взгляд от уставившегося вперед профиля.
— Выжил один, мы передали его властям в ближайшей деревне. Танис нужна была помощь и…
— Возраст, когда именно пропали, во что были одеты, — начал перечислять я привычные вопросы, и осекся, когда Око коснулась моего локтя.
Свет сочился в высокие узкие окна башни, в его лучах танцевали пылинки.
— Но он все же получил то, чего у него не было раньше. Человеческую память. Память Илиана.
Носом пошла кровь, в голове гудело, и благо, что твари тоже требовалось остановиться, чтобы вложить силу в шипение, иначе меня уже давно бы размазали по болоту — а так ничего, скакала пока.
— Шемчух! Больше! Я добуду! — шипела старшая, не слушая отца, а ее сестры жались по углам, вжимались в стены родной избы, словно надеясь, что те спрячут от беды. — Рыбы! Я приведу к берегу косяки!…
Но на каждое правило случается исключение.
Огромное дерево, причудливо изогнутое, с толстенными кривыми корнями, торчащими из земли, и образующими что-то вроде пещеры, а под ней — нора. А из норы торчала морда.
Хотя это, скорее всего, было просто для того, чтобы вопросов про рану не задавала…
— Да как у тебя язык поворачивается! Я тебя никогда не обижал!
Ну и что, ну и как будто, я сама не знаю, что сейчас будет! Прекрасно знаю, и даже Коряжку привяжу, а то еще защищать полезет, и от злого Камня огребет…
Я недаром чуть ли не носом перепахала место стоянки вечером — вернувшийся поиск не принес дурных вестей.
— Разделяемся, — решил Илиан. — Карта у меня в правом подсумке. Гемос, забери — ты ведешь отряд.
Логово возникло на горизонте пятью своими башнями: Сторожевой, Погодной, Алхимической, Мастеровой и башней Наставников, как когтистая лапа, что пытается цапнуть недоступное небо предгорий, и я подбод…
Вот зря он так, зря! Я ведь уже почти решила разойтись миром...
Он сильнее — я умелее, он ловчее — я опытнее.
...ладно, признаю: мне и на трезвую голову это показалось бы отличной идеей!
— Бестолковая: в нужный момент растерялась, и барьер, не давший твари сбежать, мне пришлось ставить самому…
На чьи деньги будет “откупаться” Танис, всем было очевидно.
Что с него возьмешь — Камень есть Камень, и летать боится! Я пытаюсь поторопить его, ускорить темп сама — но он лишь прижимает меня к постели, и, явно назло, замирает. За-ми-ра-ет.
У меня внутри остро екнуло, просто от самого вида — сосредоточенное лицо, стиснутые зубы, напряженная фигура…
И в этот момент мне на ноги упал холщовый мешочек.
Ведьмины побрякушки с шеи с глубоким сожалением сложила в сумку: первый раз в жизни я без них осталась. Все равно, что голая — но и не снять нельзя.
Вот в круг моего восприятия попал дальний поворот дороги.
— Ты когда-нибудь видел нюхлера? Или хоть раз слышал про Карпатские горы? Вот! Но манускрипт в Логове есть и его бережно хранят! А книгой про вполне убедительных тварей достоверно существующего Би…
Я тоже села, подтянув колени к подбородку, но стволов на всякий случай не касаясь.
Мне поправлять и проверять было нечего, и я сидела на бревне рядом с Грельдой, опершись спиной на забор и следя, как Клыки готовятся к поискам и уничтожению твари.
И досаднее всего было понимать, что ответить ей тем же я не смогу — не поднимется у меня рука обидеть рыжего конька с подозрительно добродушной физиономией.
Солнышко моргнул. Вздернул одну бровь. Потом не выдержал поднял и вторую. Я выразительную мимику проигнорировала, отчаянно сопя.
О, мой ремень! Как мне его недавно не хватало!
— Я всё понимаю, Илиан. Надо так надо. Что поделаешь. И вообще, не стоило нам всё это начинать...
Почтение к книгам наставники Логова вбивали намертво, и потому я благоговейно замерла, изучая открывшееся богатство в мягком свете магических светильников. Пошла вдоль книжных шкафов, поднеся руку к …
От напряжения сводило затылок и зубы, и в глазах уже не зеленело — темнело. Шумело в ушах, и рот заливала кислая слюна: когда твой дар зажигает девять звезд в зале испытаний, работать на его пределе…
Гнедой, уже почуявший родные конюшни, возмущенно всхрапнул, когда его развернули от ворот.
— А у меня, — я вздохнула, и снова легла ему на грудь, и напарник тут же зарылся пальцами в рассыпавшиеся волосы, — полный трактир возможных упыриц!
— Значит, это правда? Илиан, ты скоро вернешья домой?
Так что люди тут обжились, заложили поселения — одно, другое, третье…
Солнышко закатил глаза и слегка пришпорил лошадь, чем дивно меня приободрил.
— Никак нет, говорю! — повторила я громче и отчетливее. — Хороший напарник, беру!
Илиан не просил меня как-то особенно наряжаться (он верил в мои силы по произведению нужного впечатления и без перьев!), но самой большой наградой мне за старания был именно его восхищенный взгляд.
— Как ты? — метнулась к Камню, пытаясь задрать на нем рубашку.
И когда по голове гладил — тоже было приятно.
Но после того, как я вышел из Логова полноправным Клыком, первое, что сделал отец — отправил в акрополь Кремос жалобу на разгул некого чудовища на его землях. В ордене, конечно, прекрасно всё понима…
Вот да-да, настолько. И еще немножко сверху!
Ну да, не велика птица — двумя глазами на меня смотреть.
Завертела головой, пытаясь понять, что так могло обрадовать рыжего, потянула носом… Та-а-ак!
Кормили у графьев затейливо, застольную беседу вели холодно, и из всей семьи-то Илиану, похоже, одна мать и радовалась — и та не торопилась особо этой радости показать, просто смотрела на сына, и не…