— Да ладно, тварь недавно обожралась, она сейчас сонная и медлительная, — я лениво отмахнулась, уверенная, что Солнышко меня поддержит. — Никакой опасности!
Скрипнула дверь, и я замерла на пороге — не дело это, приходить ночью в чужой спящий дом. Добрые люди так не ходят.
Я готова была к тому, что мне устроят трепку с оружием. К тому, что мне просто и бесхитростно дадут в грызло — тоже. Но… Но вот так? Как малую дитятю?!
Когда я, закрепив повод рыжего, повернулась к Солнышку передом (а к лесу — задом), Илиан Камень Бирнийский вытаскивал ремень из петель, будто он не виконт, в будущем — цельный граф, а простецкий землепашец-работяга, встречающий с гуляний подзадержавшуюся дочь.
Весь дневной переход Солнышко вел себя как образцовый напарник и наставник: гонял меня в хвост и в гриву.
И я балансирую на этой грани, держусь, сколько могу — но все же срываюсь.