Пироги приятно растягивали желудок, уговаривая лечь и подревать в этом чудесном месте.
Хелайос смотрел на нас пылающим взором. Ненависть, которая до сих пор искусно пряталась за негодованием, вызванным братским неблагородным поведением, теперь была мне четко видна.
Пусть и снова невпопад, но он, верно, понял за что.
У меня подрагивали руки от схлынувшего напряжения.
Я помедлила, но потом все же вложила в ладонь свои пальцы. Ладонь была теплой, шершавой и надежной.
Сила вернулась журчащей речкой, быстрой, говорливой, норовистой — но все же не обезумевшим потоком, собравшим воедино что воду, что землю, что камни.