Я пересек комнату, чтобы положить на стол оружие, заметил ванную, и понял, что обнаглела девица еще больше, чем мне показалось!
Косы перехвачены лоскутами змеиной шкуры, выделанной и скрученной в жгуты, и о-о-о, сколько можно сказать о человеке, приглядевшись к этим жгутам: если шкура со змеи снята, то это значит “родилась на болотах”, а если выползень — “родилась на болоте”. Первое значит, что в болотном краю родилась, а вот второе — в болоте мамка от бремени разрешилась. Про тех, кто носит выползень, у нас говорят “с болот выполз”. Если сброшенная шкурка от змеи безобидной, то, значит, вышло всё по воле случая и Ведающего Тропы, случайно прихватили схватки будущую мать в неурочном месте. А если с ядовитой — то и самый распоследний дурак поймет, что роженица добровольно ближе к сроку ушла в заповедное место, в сердце топей, чтобы приумножить своему чаду магическую силу.
И я могла уверенно подсказать, что тварь эта будет либо ох и здоровенная, достаточно, чтобы проглотить человека целиком, да не одного, а дюжину. Либо наделенная магией, как тот дух, в Горше, и способная спрятать останки. И оба варианта не радовали.
Танис, же плевать хотела на всю эту немую пьесу за спиной, и пока буланая кобыла собирала губами подношение, что-то тихо и серьезно шептала ей в ухо. Вернулась к мешку — чтобы сразу после этого пойти к следующей вьючной. И следующей. И следующей…
Я почувствовала, как мои губы против воли растягивает медленная пакостная улыбка.
Возможно, я выглядела не лучше, потому что выстроить картинки ровненько, так, чтобы получалась складная и понятная история, у меня не выходило.