Все цитаты из книги «Третья истина»
Лулу отметила про себя, что и он не смог поставить, но победного чувства не ощутила, на душе было неприятно. Ведь она не знает этого человека. И, честно говоря, он ей ничего плохого не сделал. Это он…
Сегодня Люпус с шефами увел всю гоп-компанию в синематограф, и Илларион Ипполитович был вечером предоставлен самому себе. Пустые спальни…Тихие коридоры. От походов в кино, обычно, не отказывался никт…
Лулу была очень приятна неподдельная заинтересованность гостя ее персоной. Ей захотелось рассказать о себе что-нибудь еще.
— Миленькая, да откуда ж я возьму лучше? Ну, нету ничего другого, нету и все! Ты себя пересиль и ешь, взрослая бабонька, гляди, тут молоденькая какая в жару почти неделю, а терпит. Хорошая девочка, С…
— А станций много. Кому какая нужна… — успела только тускло произнести бледная, как в вагон вошел Виконт.
Что это? Оттуда доносились какие-то очень громкие хлопки! Лулу поспешила. Вот это да! Из-за толстого дерева она увидела необычную картину. Старшие братья держали в вытянутых руках блестящие черные пи…
В другом ритме, деловом и гордом, проносились подробности ее «политической деятельности». Вот они с Таней разносят какие-то записки по адресам, вот она беседует с дядей Севером о фронте, и тот своим …
Волшебные события этого лета мало-помалу стали для Лулу неотъемлемой частью жизни. Каждая прогулка, каждый день, сотканный из разговоров, новых впечатлений и надежд были ценны и желанны. Она со своим…
— Виконт, а ведь я бы так и могла жить у вас тайком всегда. Маман сюда не ходит и отец… никогда не видела…
— Очень, очень трудно с продуктами, — доверительно сообщила она. — Девочка, да кто же она вам, в конце концов, вы так и не сказали — племянница, малолетняя кузина? Видите, хотя папаша в свое время и …
— Можно перевести: «мы против», «люди против». А здесь просто: «это против». Это разговорная речь, живая.
Никого она в своих скитаниях по городу так и не встретила, ничего не решила и невольно стала представлять себе окружающее затянувшимся антрактом, безвременьем, гигантской сменой декораций. Пройдет вр…
Лулу все же обрадовалась, — ее не забыли. Одновременно встревожилась: откуда дядя Гриша узнал о ее болезни? Неужели они, несмотря на опасность, бывают в сторожке? Правда, дядя Гриша ей объяснял, что …
Даже, если в доме ждали гостей, даже когда приезжал Каледин, Лулу не видела подобной суматохи. Отворять окно она не стала, чтобы ее не заметили со двора. Убедившись, что на всем третьем этаже никого …
— Я не про это. Как вы ловко сбежали из тюрьмы!
— Тут, — сказала Таня, толкая скрипучую калитку.
— Ты бы, Домна, не причитала раньше времени. Тебе-то что? Когда это ты хозяйством занималась? Я вот скажу, жаль, что конюхов забирают. Да и садовника тоже. Он и так один с трудом справляется. Сад бол…
— А что это такое, «каталажка»? Пошла мирно осмотреть паровоз изнутри. А потом убегала, когда они хотели меня поймать. Вот и все! Всего-навсего!
Правда, со здоровьем сейчас значительно лучше, не то, что вначале, когда она сильно тревожилась из-за прихватившего его жара. Неизвестно, случилось ли это оттого, что он в первый же день двигал тяжес…
— Мальчики прямее, откровеннее, шире, честнее, если хотите. Но все — настоящие, новые люди. Мы о фронте говорили, об армии. А девочки… там одна красивая такая. Вот вы говорите часто: «красота — относ…
Пустыгин, явно не имевший такого твердого мнения о революционном долге, как приятель, принялся внимательно разглядывать свои башмаки, чтоб «кожаный» не зацепил и его.
— Из старого золота, это итальянская работа. Но выполнено в египетском стиле, я ценю его… Следи: два параллельных кольца, вернее, по три четверти кольца, а между ними… следи, следи: пеликан, кошка, с…
— Как это? С вами держу, куда ж еще? Надо же тому вязы свернуть…
— А впрочем, — Виконт махнул рукой, — мой обет, но запомни, Александрин, это свято, вступает в силу с завтрашнего дня. Ты как раз успела. Иду мыть руки.
— А что ты подумал, Поль, когда я налетела на тебя на лестнице? И почему представился Виконтом? А не герцогом или королем, например? Тебя где-то так прозвали? Не без оснований, должна тебе сказать…
Лулу широко открыла глаза: на Катиной спине, обхватив руками ее шею, сидел третий малыш, потому Катя шла, сильно нагнувшись вперед.
— Вы правы, Александрин, УТРО, действительно, доброе!
— Саша, сядь сюда. С чего ты взял, про розыгрыш?
— Вы способны на тонкие комплименты! Хотя, вообще вы правы. Эти библиотеки — просто наказание!
— Куда это ты утром бегала? Катя сказала, как оглашенная в сад летела. Ничего вокруг себя не видела… Конечно, когда матери смотреть некогда… у ней дорогие гости… — уничтожающе закончила Евдокия Васил…
— Спасибо, а деньги у меня есть! Только где же? У них пусто на телегах!
— Однако прикрывай лавочку, женское отделение, не у модистки!
— В Первой студии МХТ? Видел… Моя спутница истекала слезами.
— Да, да! — обрадовалась Лулу. — Вот как раз, если душа?
— А! Извините, я что — не представился? Павел Андреевич. Так что вы хотели спросить?
— Да, да, Поль, не подошла, конечно, не подошла. Я бы лучше итальянский учила.
— О! С этой ваш ей особенностью, мадемуазель, я имел возможность познакомиться вчера… — удаляясь, произнес «виконт».
— А ты? Явиться к лошади без угощения хуже, чем к классной даме без реверанса, захвати в следующий раз. Она сладкоежка.
— Дядя Гриша мне сказал: «Не плачь, Санья!»— задушевно припомнила Лулу.
Она вытянула шею и увидела у него на раскрытой ладони… кусок земли.
— …от Петрограда есть озеро. Чудское озеро. Названо оно по имени народа, живущего на его берегах. «Чудь» — так русские называли финнов, карелов. Что в них чудного, напрашивается вопрос? Народ, как на…
— Для того ты будила меня посреди ночи, чтобы потом бросить на целый день? Дела я, спасибо тебе, переделал спозаранок.
Она расстегнула воротничок платья. В комнате очень тепло или это ей жарко от волнения? Значит, он тогда стал моряком? А говорил, что никогда не был матросом? Что же другие бумаги в пачке? О! Это все …
— Курнакова, а ты уже целовалась? У тебя есть кавалер?
Предложение играть «Синюю Птицу» ребятишки приняли с восторгом. Саша боялась, что они слишком маленькие — самым старшим было не больше восьми, а маленькому — пять лет. Но этот пятилетка очень старате…
— А кто же еще? — озорство не покинуло Сашу даже в этот напряженный момент. — Отец, разумеется. Не видно, что ли — одно лицо! Александр Шаховской — мое имя. Его — Павел Андреевич Шаховской!
— Я, надеюсь, не пленник у вас? Могу идти?
— Сейчас и впрямь не время для этикетов. Виктор и Дмитрий немедленно будут отправлены назад, в кадетское. Николай не дорос до обучения. Займитесь дочерью, Поль. Чтобы к осени была готова в гимназию! …
Сойдя с трамвая, девочки довольно скоро дошли до двухэтажного деревянного дома со множеством пристроек и веранд.
— Да кто же вы такая? — немедленно вскипела Лулу.
— Взаимно. Но наш обмен любезностями ни к чему не приведет, я сам не знаю, где найду себя через месяц.
— Удивительно. Я столько живу в Ростове, но не представляла, что где-то здесь есть театр. Смешно?
— Вот «Пятнадцатилетний капитан», и то больше приличествует случаю, а, Александрин?
Маман, — Лулу так и не стала звать ее просто мамой, тем более что это сокращение почему-то звучало в ней именно по-русски, — спит еще, не выходила… Братья, кажется, у дяди. Вот это уже опасно и непро…
— Ага, хорошо, — удовлетворенно произнес Виконт. — Охрана все-таки есть. Слава Богу! Раз так — все в порядке. Пошли!
— Разрушить себя, уничтожить в себе предыдущие поколения, отречься от их наследия — тоже варварство, Саша.
— Огонь какой-то… — попыталась она все же объяснить.
— Что, саботажи у вас — частое дело? С этим трудно бороться, я думаю.
— Шура, здравствуй! — Таня, открыв дверь, словно забыла, что они виделись сегодня. — Папа! Шура пришла! — в голосе Тани уже знакомые Лулу растерянность и смущение. Вот уж, действительно, здравствуйте…
Лулу вылетела, как ошпаренная, не дожидаясь заступничества тетки, которое почти наверняка бы последовало. Ну зачем сунулась? Ведь знала, что маман рассердится… А теперь, что же? Запрут? Запрут??
— Ну да, скажете! Я ж слушаю, как умные люди говорят, шутют, жалко переть недослушавши…
Лулу подняла голову и наткнулась на серьезный взгляд таниных светлых глаз.
— Для полного выражения твоего южного темперамента тебе не хватало только этой пушки. Главное не то, смогу ли стрелять я, главное — не дать воспользоваться им тебе. Что это? Шаги?
— Пока это лицезрение действий, не имеющих ничего общего с элементарным рассудком. Саша, непонятно? Ты здесь мешаешь.
Виконт направился к переду вагона, подкинув на ладони свой большой охотничий нож, повозился там. Неожиданно в глаза Саше ударил свет, а на пол с грохотом полетела оторванная доска.
— Шуренький, ты уже поняла, в чем дело? Мы тебя уже убили? Ты уже падаешь в обморок? Подожди, еще рано падать!
— Нет, нет. Я сыт, и вообще, позвольте мне упиваться собственным бескорыстием.
— Какие звезды! Как будто звенят! Я знаю, это от холода звенит воздух, но пусть, как будто, звезды… Так хорошо! Легко!
— Что такое мустанг? — Лулу побежала за ним. — Постойте, пожалуйста. Объясните же, что такое мустанг?
— Ах, — хлопнул себя по лбу Аркадий Игоревич. — Ну конечно, помню, слышал из первых уст, от матери этого самого неубитого юнца. Только она его Полем не называла. Ага, вот всплыло в памяти сейчас: она…
— Ой, извините вы меня! Мне бежать пора, больные не кормленные…
— Ежели человек поразмыслит, то оно вроде бы ясно-понятно, а ежели он…
— А эт-та в какую войну воевала? В Г-германскую? Яп-понскую?
— Смотря какие, груши — только осенью, яблоки тоже, а вот вишан скоро покушаете…
— Не угадала, значит… Так вон оно что, оказывается! Но все равно, в тебе память ему.
— Вызвать надо было к себе. Разве можно в таком состоянии ехать? Там же есть около тебя люди. Они что, врача не приглашали? Невероятное что-то!
— А другие? Дантеса этого товарищи? Родители? Он чтό им — не позор семьи? Они не сказали: Это же — Пушкин, гений! Извинись, сейчас же!?
— Эту дай мне и начинай новую, как раз к перерыву закончишь.
— Кажется, я оконфузился… Мадемуазель, дорогая, вы — нашего круга, простите, простите, — дядя довольно мило склонил перед ней голову. — Можете гордиться, он знаток и ценитель женщин, и если вы растоп…
— О! Какие пгиятни гости! Как я вас ждаль господин Петгоф!
— Я не грубила, я просто сказала, что это нечестно ставить разные отметки за…
— Допрыгалась? Больно? Где? — с тревогой спросил он, опускаясь на корточки.
— Маленькая. Да. Года два, я думаю. В чем-то лимонно-желтом. Очевидно, твое пристрастие к золотистым тонам — с тех пор.
— Это вас, мамзель, можно спросить — в гости ко мне пожаловали? А там, гляди, и под присмотром останетесь? Уму-разуму учить буду?
— А ты вообще замолчи сейчас же! — оторвалась Лулу от уговоров не расстраиваться и не бояться сурового деда, адресованных Ане.
Виконт выудил из розового конверта лист, пробежал глазами и усмехнулся: — Весьма интересное послание. Как думаешь, о ком?
— Че такое, че такое, расчекался! Не раскумекал по малолетству и не надо! Амба. Вот че! — доходчиво объяснил вместо отмолчавшегося Виконта Леха. — Разлетелися в щепы, вот это да, фейерперка! Я этому …
— Очень! У нас, в Раздольном, ни повар, ни кухарка так не могут!
Лулу охватила все это как-то сразу, единым взглядом.
— Будете, будете! Мы здесь посидим, сколько нужно, хоть месяц…
Управляющего, Алексея Кондратьевича Пузырева, бледного, испитого, худенького человечка, Лулу видела всего несколько раз и всегда поражалась его заморенному виду и петляющей походке. Представить, что …
— Спасибо, Шаховская, удружила, — сказал на одном из собраний Любезный. — Звездануть не звездану, потому что ты девочка и обычно за справедливость, хотя, надо бы… Проходу, сволочи, с твоим Люпусом не…
— Этому пора положить конец. Вы — хозяйка, вы столь опытны в делах. Решать — вам и только вам.
— Сколько бы мне ни говорили, что это влияние моего отца, я буду твердить: «нет, нет и нет!».
Все в доме, кроме Шаховского и отца, которые научились управлять, побаивались ездить даже пассажирами. Братьев Виконт заставлял садиться в авто чуть ли не насильно и пытался обучать, а дам даже не пр…
— Конечно, холодно, ты ведь у меня южанка, — он присел на какой-то сугроб и, поставив Лулу перед собой, смахнул снег с ее лица и попытался затянуть на ней платок.
— Что, ты так и промчишься мимо, не сказав «Здравствуй?»
— Sua Altezza non è italiana? Ее высочество не итальянка?
— Он квартиру искал! Он мог переехать! — выпалила Саша, цепляясь за последнюю соломинку. Семен скорбно покачал головой.
Вот уж от чего Лулу никогда не отказывается!
Что же действительно последовало за радостной вестью: «революция совершилась»? Осень холодная, подмораживает почти по-зимнему. Нет дров. Нет керосина. Тянутся длиннющие очереди к продовольственным ла…
— Тонька! Вышла б, помогла. — В комнату заглянул усатый мужчина в соломенной шляпе.
— Что «Ой»! Учись, пока я рядом, — он коснулся пальцем кончика ее носа. — Ладно, коней Клодта покажу, напомни! Пока обратимся к живой лошади.
— «Жалко» — у пчелки, «кажется» — перекрестись, — спрятав серые радужки в складках кожи, пролепетал крамольное слово атеист Фима и перевел взгляд на Сашу, смотревшую на него тоже с улыбкой, но другой…
— Но вы сказали: «Все будет великолепно», я подумала, вы знаете…
Сияя, Саша не стала задумываться о его странных обетах, тем более, что еда ему очень понравилась, и это было видно не только из похвал. За одним столом с ним и сама она поела с удовольствием и даже п…
— Мне чрезвычайно жаль, — ответили ей на правильном, и даже немного небрежном французском, — что я столь резко вывел вас из тихой задумчивости.
— Пора! — Виконт прикрепил Ромашку к Арно за уздечку. Лулу, кряхтя, поднялась. Виконт, сев на коня, поднял Лулу за талию и осторожно посадил перед собой,
Затылок Петра снова врезался в шкаф — Виконт рывком развел захваченные Петром руки в стороны и ударил противника головой в лицо. Саше казалось, что любой из этих звучных ударов может стать последним,…
— Будет, сынок, прав он. Чего нам разбредаться? Вместе мы — сила, — он попытался подмигнуть Саше и неуверенно зашагал по едва заметной тропке. Остаток пути он шел, поддерживаемый Виконтом, и как будт…
— Девочка, вон оно что! А и верно, для пацана слишком пригожая. Вот я перепутал, старый жук! Смотри ты! А за чем остановка? Ну, девочка и девочка. Дочка?
— Я же просил вас, Алексей Кондратьевич, не запрягать Арно, он выше других коней, и холка у него стирается…
— Я, я ворчу. Знаешь, тымне почитаешь стихи. Мне тоже нужна духовная пища. Я люблю слушать, когда ты читаешь. Сегодня Беранже или Готье.
— Дочерью это сучье отродье не считаю! Кормить и держать при себе не намерен! Чтоб к вечеру ее в доме не было!
Что он говорит о едином порыве, охватившем Россию? О дружном и радостном стремлении отдать до последней капли свою кровь? Лица людей на улицах мрачнеют день ото дня, в городе все больше причитаний и …
— Э-э, мамзель наша, — говорил тогда, глядя на ее невольную гримасу рассказчик, — видать, про себя нехорошее вспомнила… Что, небось, много грехов за лето накопила? А то, гляди, и пораньше того, в пан…
Лулу со своего места, прямо напротив дяди, заметила, что, Петр, выкрикивая все это и особенно усиливая голос на угрозах, взглядывал на Шаховского, словно ожидая его реакции. Виконт молчал.
— Не люблю. Знаешь, Сашенька, почитаешь Пушкина. Ты замечала, что французские поэты поверхностны рядом с ним. Их стихи прозрачны, изящны. Но они, как узор на стекле, за которым — жизнь.
— Странное признание. Что оно значит? Давно тебе стало… м-м-м… неприятно быть собой? А, Лулуша? — он присел перед креслом, на котором она сидела, на корточки и взял ее за руки повыше локтей.
— А вдруг меня не пустят? — раньше Лулу никогда не интересовалась, можно ли гимназисткам в театр — это ей было ни к чему. Театр — не цирк и не зоосад. Туда запросто, без взрослых, не пойдешь.
— Когда я избавлюсь от этой картавости и акцента? Просто годы идут, а воз и ныне там! — щегольнула Саша знанием идиом.
— «Le bâtard» — потрясенно припомнила Лулу — теперь-то она знала это слово.
— Ножницы, ножницы скорее, будем резать, — Саша потрясла кудрями, отросшими почти до пояса.
— Угусь, а я — под утречко. С зари — ни в одном глазочке, — сладко зевнул Леха.
— Подождите, не частите так. Чего вы вперед бежите? С Инус — это с кем? Инус — это кто такая?
А Виконт… То ей казалось — он постоянно здесь, сидит рядом, наклоняется к ней, рассказывает что-то очень приятное, легкое… не дает уйти в плаванье по гуще враждебного океана. Краткое забытье, и опять…
— Этого у него и без твоего вмешательства хоть отбавляй.
— До чего умный малолетний товарищ! — изумился Север. — Все правильно! Лучше не скажешь!
Его тон внезапно расслабил готовую к обороне Лулу.
— Я, когда приду домой, тогда и поем, хоть в десять часов!
— Что-о-о! Кто разрешиль??? Как ти сметь??? Пошел вон отсюда! Ни шаг за порог свой комнат!
— Придвинь книги, будь любезна, или передавай по одной… — Виконт, не глядя, протянул руку, но она повисла в пустоте.
По дороге он не проронил больше ни слова, слушал все с той же улыбкой Сашино упоенное щебетание, в котором только и слышалось: ты, тебе, тебя, твой.
— Ненавижу французов! — вдруг со всей страстью заявила Белахова. — Они такие сытые, выхоленные!
— Нет! Стой здесь, на этом месте. Я сейчас вернусь, — и побежал к дому сам.
— Сначала шутили, а после прочтения письма стали ко мне плохо относиться. И за столом даже не посмотрели! — Лулу готова была заплакать, вдруг поняв, что ничего важнее в мире, чем его отношение, для н…
Лежавшее на тарелках показалось Лулу таким аппетитным! Она ощутила зверский голод и возражать больше не стала. Какое это было удовольствие, держать в руках куриную лапку, макать в соль цельную картоф…
— Держи — держи, Нюрка не воровка какая-нибудь. Только монет нет — хоть ты меня режь. Была… одна, там, другая… — на жратву сменяла в голодуху. Сала б отрезала — и того сто лет, как нет! А эту — на, б…
— Виконт, он единственный Курнаков, которого можно, если не исправить, то нейтрализовать как врага. Добиться пассивности.
— Потом бинт не понадобится. — Он стянул с себя полушубок и куртку.
— Входи! — они очутились в сенцах с высокими потолками.
Удивительно, но Фима ей бывает приятен именно в минуты, когда он смущается перед Юлей, и в серых глазах проступает обреченность утопающего, отчаивающегося дождаться спасательного круга. Она тут же по…
— Лошади… а какие-такие лошади, куда-то разбежались… мы не осведомлены, может вот барышня…
— Не-е-т, я вам подходящую обстановочку устраивать не собираюсь! Шалишь!
— Я знаю, — буркнула Лулу, отворяя дверь, — я просто книжку одну нужную поискать хотела.
— Может, там провизия? — предположила Саша, вскарабкавшись по высоким ступенькам и помогая ему разгрести стружки. — А вокруг голод…
Странноватые обычаи, подумала Лулу, но тут же сопоставила: если в этикет входит кланяться портрету в нижнем зале, то может быть, вполне, может… Прозвенел колокольчик, Роза отбежала и что-то зашептала…
— Я Лизу больше люблю изображать. «Веселое созданье ты, живое». А ты мне реплики за Молчалина подавай… Нейтральным тоном, да?
— Она не сердито дразнится, а ты обижаешься всегда. Она уже даже боится дальше дразнить, а ты, все равно, драться начинаешь….
— Злишься, злишься, а чего — сама не знаешь! — отходя, пробормотала себе под нос Таня.
— А что, разве неправда? — упавшим голосом спросила Лулу.
Лулу приподнялась на цыпочки, чтобы постучать в раму, но передумала и побежала прямо к двери. Дверь со скрипом приоткрылась и к ней разом повернулись сидящие в горнице люди. Все, кроме дяди Гриши, бы…
— Караваджо? Разве я тебе уже не рассказывал?
— По-моему, в пролетарской школе изредка готовятся к контрольным. Вы для себя учитесь, мне что, больше всех надо?
— И ничего не раскусил, — сердито ответила Саша. Так вот почему ее крики никого «не разбудили». Некого было будить. — Если так, куда же матросы с корабля делись? И потом, среди морских офицеров, знае…
— Ничем особенно. Ведь зимой здесь скучновато…
— Я же не маленькая, — печально отозвалась Саша. — Вы ведь им, чужим на полгода не подбросите меня… А так, вы все время от меня уходили, на неделю, на две, на еще больше… по своим делам. Не в первый …
— А вы хотите сказать, что не утруждали себя шифрами? Отдавали прямые директивы? Так или иначе, ваша акция предшествовала. Это недвусмысленно следует из текста.
— Вы же тут не живете… Я пойду туда, где вы, буду следить, чтоб вы после обеда спали и вечером — вовремя… Сколько мы тут еще пробудем? До завтра? До послезавтра? Не будете мотаться туда-сюда и окрепн…
— Я тоже, разумеется, нет. Вы ведь не собираетесь, а две ночи нормально не спали уже, между прочим. Будем рассказывать страшные истории. Чтобы не уснуть. Я знаю одну — ужасную! Про привидения. От Ага…
Опять поднялся невообразимый шум. И вдруг разом стих.
— Потом я могу раскаиваться, но в тот момент, когда я вытворяю, не могу себя заставить прекратить… Точно знаю, что надо делать противоположное и не делаю.
— Какие вы странные вещи говорите. И улыбаетесь. Шутите так?
Через секунду бедняжка лежала на аллее, беспомощно задрав обутые в атласные башмачки ватные ножки. Большая охотничья собака подошла и с интересом стала принюхиваться к свалившемуся с неба подобию дев…
— Ну, уж не как разложившийся асоциальный oncle Simon. Где книги у него, объясните мне немедленно!
— Явилась, слава Богу! Ты бы сразу на неделю наедалась впрок, если каждый день за стол вовремя придти не можешь. Клади, велико дело, на ковре полминуты полежали…
— Ладно, прикрой глазищи-то. На сердитых воду возят..
— У меня от этих разговоров портится аппетит, к черту политику, господа.
— Юля, а как на тебя действует… ну, внимание, интерес? Я все не могу понять, тебе приятно?
— Уехал! Да Виктор, отец твой, его чуть не силком приволок сюда года четыре назад, когда Петр назначение в Петербург получил. А сперва Петра — стервеца в Москву услали. Виктор по военной линии тогда …
— Говорю же вам, я пойду, посплю, отвечайте, можно или нет, и я пойду, что вы волынку заводите?
— Характерно, очень характерно, — приговаривал он, тряся щеками, — для такой конституции этот параллелизм — нервы и инфекция. Инфекция и нервы!
— Фу, Воля. Сразу бы говорил! Чудак-парень. Это же хорошо! Отлично! «Выгоняют»! Придумал!
— Тут уже нет французских… — рассеяно сказала Лулу. Она как раз вытащила из книги, про которую Виконт сказал, что она принадлежит ему, фотографию и принялась ее разглядывать. Нежные, тонкие черты уже…
— Как-нибудь, в другой раз — обязательно. Я видел немало интересного, и в моей жизни были не только дешевые авантюры.
Череда весенних дней в Ростове проходила в памяти в тяжелом ритме. Походы в госпиталь, раненые, попытки помочь, облегчить… Разговоры с искалеченным сотником, вернувшимся в Ростов с Румынского фронта……
У «Шуры» сделалось тоскливо на душе. Впереди — встреча с Софьей Осиповной, потом, наверное, полетит новое письмо той в Раздольное… и понятно, в чьи руки это письмо попадет. И ведь, как всегда, невозм…
— Не надо ничего мне доказывать. Я ошибся. Признаю, — он еще раз ласково улыбнулся, снова запахнул ей пальто и тщательно завязал платок.
— Я принимаю ваше приглашение. Вы ведь меня пригласили в… какой-то замок?
— Надеюсь, этого не произойдет, надеюсь… — волновался Илларион Ипполитович и торопился уйти, оставляя своих подопечных под открытым огнем Любезного, более известного, впрочем, под именем Люпуса.
За это время они сделали два необычных приобретения. Одно так и осталось у Виконта, а другого они лишились в тот же день и весьма забавным образом.
— Встречались, кажется… находчивая ты особа, Шура, прямо скажу!
— Авторское творение пятнадцатилетнего Павла Шаховского. Довольно наивное. Но прижилось.
— Ну, знаешь, Александрин! Я отказываюсь тебя понимать. А! Понял! С утра натворила что-то. Угадал?
— В обществе невежливо говорить на языке, непонятном хотя бы одному из присутствующих, не правда ли, Алексей?
— Саша, — строго и укоризненно произнес за ее плечом Виконт, — да вспомни ты, наконец, что ты девочка, красивая девочка! Как ты себя называешь? При чем тут лягушка? Что за глупости?
— Да, действительно. Матросик. Я в подобном одеянии смахивал бы на беглого каторжника.
Выражение у Виконта мало изменилось, но Лулу почувствовала, что он недоволен.
Саша зарделась от стыда и от удовольствия и смущенно улыбнулась ему в зеркало.
— Но ведь это — бабушка. Здесь, в книге — бабушка.
Саша и не пыталась ничего возразить на обойму коротких безапелляционных фраз. Как ни смешно, она действительно почувствовала, что отказываться и капризничать сейчас больше не сможет. Виконт поставил …
— Курнакова, сообщите классу, что будет дополнительный урок французского.
Саша прижалась к его боку, придерживая Агашку, которая целенаправленно пыталась перелезть на колени к «Павлу».
— А я в твоем возрасте пропадал на катках! Чем же ты занимаешься?
— Афина — не только воительница, но и богиня мудрости. Тем не менее, тебе придется Данте пока оставить в покое. Поверь, это совсем не те путешествия, которые тебе понравились бы. Не горюй, я найду те…
— Друг друга? Ты-то меня вряд ли помнишь.
— Антонина, вы здесь? — в комнату постучали.
За столом засмеялись, и Лулу почувствовала себя совсем просто.
— А вы это разве не читали? — подозрительно спросила Лулу.
— Итак, раскроем наугад. «Учитель словесности». «… Послышался стук лошадиных копыт о бревенчатый пол…» — голос его понизился, как всегда при чтении, Саша откинулась на подушку и наполнилась предвкуше…
— Ну, на другое прилажу, какая разница? Давай, давай, не таи, не томи: не русский?
Она медлила. Отнимут, наверное. И что же дальше? Она вывернула карманы, достала бумажку, попутно возблагодарив мысленно Поля, за то, что изъял пистолет. Держа денежку подальше от немцев, начала всхли…
Лулу прекрасно поняла о ком речь, потому и остановилась, как вкопанная…
— Да ну, Виконт! Вы скажете… в критической ситуации… Давайте, я первая выскочу! И побегу. Отвлекая…
— C'est bien moi qui a commencé cette bagarre et c'est moi qui ne doit pas monter à cheval et aller déjeuner au bord du fleuve.
— А если б правильная была? — спросила пораженная Саша. Она и представить себе не могла, что подстреливаемые по его задумке должны были еще совершать правильные курбеты!
— Ну, Григорий Трофимович. Он у них… Курнаковых… работал в саду, неужели не помните?
— Это ты неправильно говоришь, Шура. Они же не просто так воюют. Или землю хотят захватить, или поработить. Повод — это чепуха, если бы не было бедных и богатых — не было бы и повода. За равенство и …
На счастье у этой семьи еды было предостаточно, и они с радостью приняли Сашины условия. Вообще, судя по всему, они были довольно зажиточными. Правда, и семейство было немалое. Мать с отцом — старики…
— Поль, а не твоя ли манера лезть все время на рожон передалась этому цветочку? И ты, неужели ты надеешься вылезти из передряги, если попадешь в нее? Безумный мир, и мы — песчинки, носимые ветром по …
— Это и будет ее комната, есть же будет в столовой с нами.
— Почему? — На взгляд Лулу, она ничем не отличалась от ос-тальных скучных изданий.
Кроме «географического» отчества у Георгия Христофоровича, по мнению Лулу, не было ничего достойного звания «географ», ну, или хотя бы «учитель географии». Где ты, знаменитый путешественник, добрый, …
— Вон ты смышленый, Сашок, пораскинь мозгулькой. Туда, к церквушке, условленному месту, наведаться не грех. Как бы не осерчал Викентий-то. А ты тута как же?
Веки закрылись, и она забылась тяжелым сном.
«…Ты в ее власти, она — в твоей…». Все слова Виконта помнились Лулу очень точно, причем, звучали в голове его голосом и интонациями, но эта фраза, сказанная им о книгах, почему-то запечатлелась ярче …
А вот Танин папа, дядя Арсений, другой: и пошутит с ними, и про гимназию слушает совсем иначе — видит смешные черточки в их обычном житье. Он тоже правильный, но как-то не беспросветно…
Лулу спустилась. Во дворе стояли офицеры рядом с оседланными лошадьми. Отец расправлял перчатки, сжимая и разжимая кулак, при этом он что-то отрывисто говорил Шаховскому. Лулу не в силах была отвести…
— А ваш знакомый дней десять назад приходил, ты спала, Сашуня, приходил и звал Павла Андреича ехать куда-то, обещал после за тобой проводника прислать. Вроде, дело какое-то у них было, Андреича угова…
— Судить учителей — не ваше дело, Курнакова. Учительница была права.
Под теткины приговоры Лулу с аппетитом уминала блинчики с мясом. После недавних скандалов слушать благожелательную речь было очень приятно, и она согласно кивала Евдокии Васильевне, хоть и не до конц…
— Нет, ничего, — это было неправдой, но она старалась не морщиться и не признавалась, боясь, что он немедленно отвезет ее домой и не будет брать с собой.
— Приехали. Забирай, что здесь наше. Пошли.
— Я, что, обуза, скажите, честно? — не отвлекаясь на Лехину реплику, продолжала нападать на Виконта Саша.
Лулу на бегу хлопнула себя по спине и тут же почувствовала в этом месте мягкий удар.
— Ты не так лепишь! Всему тебя учи! — он подошел к недоделанной бабе и безжалостно разбил в снежные комья. — Давай еще снега.
— Да что ты делаешь, святый Боже, это же твой обед, недоеденный! Убери, сейчас нормальным людям ужин принесут, — тетка протянула руку, чтобы поменять Виконту тарелку.
Но на беду хитрый замысел был сорван криком тетки, очевидно, звавшей ее уже давно и теперь поминающей по старой привычке ее никчемное французское воспитание.
— Как всегда, Шаховской, много о себе мните! — Лулу по звуку шагов поняла: дядя двинулся к Виконту.
— Как я неожиданно, да? Ты испугалась, Аля? Заметила, какое платье было на Луниной из шестого? Не форма, а такое, с прошвами и пелеринкой, она с мамой к директрисе на прием приходила…
— К чему? Потом сделаю потщательнее, обожгу.
— Что это вы, тетя, такое про Вик… и гроб говорите, так не надо говорить, это очень, очень нехорошее высказывание…от него просто страшно делается.
— Вот и хорошо! — подытожила тетка. — У нас в доме теперь порядок, с вашим приходом, как вас там, Клара Ивановна, всем внимание. У мальчиков — наставник. И девочка — не в обиде.
— Именно потому, что это рейки. Разве это может быть вашим призванием?
— Перебивать меня не надо. Как раз слова «чудной», «чужой» происходят от названия «чудь», а не наоборот. Дело в том, что когда-то соседями славян были готы. «Тьюдд» — называли себя они сами. На их яз…
— Нет, нет. Эта нудная работа не для вас, Мадам!
— Съездим! Вместе? — Лулу была поражена таким высказыванием, он, конечно, не выполнял и половины своих обещаний, но обещал-то всегда вероятные вещи… — А что вы делаете в этих городах?
— Нетривиальные, я бы сказал, — отозвался Поль, уколов Кузьмина взглядом.
— Кого надо? Говорить будешь-то? Чего застыла, как неживая?
— Река в Петербурге, ее набережную называют так же.
— Эклектика, — еще раз вздохнув, сказал Виконт, — это механическое смешение стилей, композиция разнородных элементов.
— Курнакова? Четыре. — Едва взглянув сначала на нее, потом в контрольную, выдает учительница.
— Итак. Отныне, ежедневно таскаю из кухни провизию. Застигнутый врасплох, объясняю: «Люблю, знаете, помимо общих трапез, полакомиться в одиночку!». В результате меня начинают за глаза называть «обжор…
— При чем здесь «красавица»? — кинула Тата. Несмотря на ренегатство некоторых подруг, она великолепно держала себя в руках. — Еще бы она, эта швабра, три мне, МНЕ, поставила! Мой папа ее плешивого же…
— А ну, паршивая, говори, кого это ты пускала в дом? Отвечай немедленно!
Саша встрепенулась: Виконт сейчас что-то скажет!
Учитель задумался, придерживая Сашу за край тючка и тем самым давая понять, чтобы она подождала конца его раздумий.
— Мы ведь с вами рыцари вечных категорий, мой славный сотоварищ, не правда ли? Так стоит ли придавать значение мелким проделкам, на которые толкает нас жизнь?
— Вот как раз ты терпишь, терпишь все время. Поэтому тебе так говорят! А надо было с самого начала Агаджановой и всем «таким» показать!
— Черт побери! Не все марионетки! Есть же убеждения!
— Да, ладно, Татьянка же говорила… Тем более молодчага, насчет Кати. А стряпню мою на словах не хвали! Делом, делом доказывай! Вы сейчас вверх тянетесь… Я уж думала Татьянка худущая у меня. Ан нет, с…
Сейчас ей несравненно лучше, чем в пошлом году — у нее есть Таня с Катей! Собираясь втроем, они не только беззаботно болтали о всякой всячине. Им случалось вести серьезные разговоры о войне, о событи…
— Здрасте, здрасте! Сейчас Катю позовем, Васек, слетай-ка!
— Ладно, — шмыгая, согласилась Саша. — Спать.
— Что-о? — взревел Петр, и ухмылка неправдоподобно быстро сменилась у него на лице свирепым оскалом, он рванул к ней уже по-настоящему. Она сильно испугалась и вылетела из комнаты…
— Я просто искала дядя Гриша, спросить о Фердинанде, но это не спешно…
— Вперед, героиня. Страшно интересно, как они будут все это принимать. Эксперт прибудет, очевидно. Если раньше никто не «примет». Любуйся, бесполезная железка, — он подкинул на руке замок, который та…
— Ох, я уже охрипла, — смущенно засмеялась Лулу и потянулась взглянуть. Интересно, она получилась красивой?
— Наша, а что? Ты один здесь, посреди дороги? Идешь куда-то?
После завтрака Лулу ощутила прилив бодрости. Родители уезжают — maman сама сказала — и остается только тетя, но она почти не обращает внимания на недавно обретенную племянницу. Значит — свобода! А то…
Классная дама замахала платком, созывая «девиц». Зачем? Неужели… Да, опасения оправдались: надо отсидеть еще два урока в гимназии. Последнее время приветствуется, когда дети, молодежь не болтаются св…
— Да, дядя Гриша? Это справедливо. Лучше вас я большевика не знаю.
— Не вставайте, Поль, Поль! О-о-о! Так и сделаем. После каждого малюсенького события, там, в повести, станете высказывать предположения всякие, догадки. Посмотрим, сколько раз Вы пойдете по ложному с…
— Любопытство здесь совершенно не при чем, ты напрасно так говоришь, дядя Гриша! Я же их друг, а Ваня — брат Тани, я спросить хотела…
— Виновата моя свекровь! Это она испортила ребенка!
— Вы уверены, что это — конечная цель моего путешествия?
— Послушай, Семен. У меня от твоих песнопений — голова кругом.
— Сашка! А ну немедленно дать мне воды! И быстро угомониться! Перед людьми стыдно!
— Так, — неожиданно продолжил Виконт. — Ты гость, а на мне лежит ответственность за благополучие этого дома. Во избежание недоразумений, потрудись не обращаться ко мне … до приезда Виктора. — Он вста…
— Ну, пошли удивляться. Дай, туфли надену.
— Викеша, батька родненький! Да подь сюда, лопну, молчать не могу!
— Да, Жюль Верна, и вообще про путешествия. А про викингов — это правда! Мне говорил человек, который это точно-преточно знает! А еще он знает неточно, но это, потому, что точно не знает никто! — что…
— Доберемся, Саша! С мандатом, без мандата. Доберемся. Ты что, сомневаешься во мне? Я дал повод?
— Она забыла запереть замок. Я сразу вышла…
— Мы гуляли и в дождь. Но тебе надо отдохнуть, я вижу. У тебя глаза не такие, как всегда…
— Ах, Поль, какое счастье — это твое появление! Возле тебя можно освободиться от необходимости думать, решать… Устроимся, и не только на сегодня, мы ведь — родные друг другу. Смотри, у деточки глазки…
…Каникулы заканчивались, завтра в Ростов. Даже удивительно, как мало огорчала Лулу эта мысль. Там Таня, Катя, на Береговой — Буся. Спит, наверное, сейчас на подушке Лулу. Хоть бы последний день проше…
— Не скажи. Ваня — человек сложившийся, не по возрасту силен духом и может сделать в жизни немало. Возраст — не главное в оценке человека.
— Почему так — «возиться»? Почему, Тоня? Ему самому нравится!
Учительница, вздернув и зафиксировав высоко на лбу широкие брови, поджав тонкие губы, закачала равномерно головой, как фарфоровый болванчик на секретере у Виконта. Мать зашикала и затыкала Лулу в бок…
— А я буду свистеть, как будто ветер от них во все стороны от быстроты.
— Ты что, ко мне претензии какие-то имеешь? А с лошадью куда? Ее кормить надо! Да! Это возьми на крайний случай. — Он вытащил из кармана две золотые монеты.
— И давно ты замерзаешь? Что ты тут вообще ищешь?
Она снисходительно и сочувственно вздохнула, когда растаяла одинокая, чужая всем Снегурочка… но созвучнее всего ее настроению была приветственная песня Яриле.
— Буду, без фокусов. Оно само получается. Не буду больше дурить. Вот вам крест. Ей-богу.
— Почему мужски? — встрепенулась Лулу, — ведь в фамилие всегда все детьи берутся прогульять себя?
— Евдокия Васильевна гостит в Луганской, у дочери… Мы отложим твою встречу с матерью на «послеобеда», ты не против?
— А вы знаете, — изумленно прошептала она, — я и сама не понимаю, почему так плохо занималась…
В дверях, вытянувшись, стояла классная дама. Очевидно, она уже не первую минуту слушала, о чем говорят в классе.
— Это, чтобы не кудрявились. — Лулу спохватилась: она же совсем позабыла о роли благонравной ученицы! Встала и заложила руки за спину.
— Пойдем. — Виконт на секунду взглянул на «Симуса» и предмет его вожделений, поднялся тоже рывком, сунул Саше в руку какой-то кусок, взял себе, и в мгновение ока они выпорхнули за дверь.
— Виконт! Поль! Вы сами догадались обо всем этом?
Как только Виконт услышал про шкаф, недоумение и недоверие в его взгляде мгновенно сменились обреченной уверенностью. Видимо, именно такого рода действия в его представлении были присущи Александре К…
Только теперь Лулу поняла, что это письмо и, видимо, важное, кто-то собрался уезжать, произошла какая-то ссора. Это некрасиво, читать чужие письма, но она никак не могла заставить себя положить его н…
— Правильно. Мы в кондитерскую. А только потом к Софье Осиповне? Да?
— Кто «они»? Какой дядя? Ну, давай, погуляем часок.
— А что? Что испугался? — рассмеялась Саша. — Бывают же крупные дамы! Очень даже похоже.
— Не знаю, умеет ли «дядя Петя» сам соблюдать этикет и вообще, каким окажется, — она еще раз смерила приехавшего неприязненным взглядом, моментально подхватив имя, и заключила, повернувшись к братьям…
— Будет, Дмитрий, что ты говоришь, что еще за «связалась», «водится»? Расскажи, лучше, о себе!
— В одиннадцать-то часов? Неужели, опять не предупредила тетю?
— Виконт! Мы пойдем дальше! Оба! Живые! Целые!
— Ах! — испуганно прервала она свои призывы, — кисонек, детка, мучить нельзя, — и, схватив у Лулу с колен пусенка, наградила его крепким и долгим поцелуем.
— Дядя, что это за чепуха такая, Временное правительство? У меня не укладывается в голове…Россия без императора? Ведь все полетит к черту? — Виктор, задавая этот вопрос, старался быть, как можно, сол…
На Лулу слово «БЕЛОКАЛИТВИНСКАЯ» подействовало, как укол. Она вскинулась. Но нет, сразу она ничего такого спрашивать не будет. И не время… Впереди — Софья Осиповна.
— Жаль, что не поехать в Петергоф. Я его очень люблю, ты знаешь. И Павловск! Саша, какие места! Славянка — красавица! А ты заметила, что вода во всех каналах и речках, и в Неве разного цвета? Свой ха…
А здесь все так плохо относятся к ней! Ее приезду никто не рад. Отец с матерью всегда, как будто нарочно, унижают ее в присутствии чужих… Лулу, задумавшись, машинально вертела в руках тяжелую серебря…
Лулу прислушалась к быстро затихающим шагам матери. Она ощущала почти разочарование. Вместо героического побега, бесславное освобождение! С сожалением поглядев на заманчиво блестевшую за окном реку в…
— Сказала же, забирай, черт тебя дери! На что мне потом по ночам во сне твою перевернутую рожу видеть!
Удивительно, но такое, казалось бы, невеселое происшествие настроило их на озорной лад, по крайней мере, внешне.
— Евдокия Васильевна! Пал Андреич приехал! К себе пошел, того не видал еще… — с оживленной и испуганной мимикой сообщила вбежавшая Тоня, сразу начав расставлять суп, тефтели, салат и хлеб.
— Таня, — вдруг на Лулу нашло озарение, — а я знаю, где его уже видела!
Правильно, бояться нечего. Лулу напряженно всмотрелась в темноту. Кажется, ничего. Не думать о страшном… Не надо… Только о хорошем. Катя, наверное, возится сейчас с Тимкой, играет в какой-нибудь паро…
Она прислушалась: сел он? Тьма… хоть глаз выколи. Где же он сидит? И почему замолчал? Когда они взобрались на покорную серую лошадку, Саша сначала боялась, что Виконт не удержится в седле. Но он проя…
Щелкнула задвижка, Лулу, наконец, оказалась предоставлена сама себе. Она быстро разделась и потушила лампу. Заснуть она и не надеялась — просто хотела, чтобы ее не потревожили. Легла — и все тут. Уст…
С этих пор Лулу перестала разговаривать с ними. Самое страшное было то, что хозяева, как будто не почувствовали перемены в ней. Елейное «детка» и смачное «хе-хе-хе» звучали в прежних тональностях. Лу…
— Остановись, мой милый, пока не поздно, а то выяснится, что я самый юный и, следовательно, самый неразумный в нашей компании. Алеша! Вы что, уже вернулись?
— Я не кричу. Я даже голоса не повысил, я почти прошептал! А разницу между собой и Алексеем ты признавать отказываешься?
Этой беды с Софьей Осиповной не случилось, но как-то за то же блюдце, нечаянно задвинутое под шкаф, она так тряхнула «детку», что бесстрашная Лулу закашлялась от испуга. Ей показалось, что тетка влож…
— Единственное, что нас может спасти, — продолжал Ричард, не придавая особого значения противоречивости своих ответов, — если к башне поскачет инфанта Изабелла. Я как-то научил ее отлично ездить верх…
Дмитрий быстро скрылся в темноте, даже не вспомнив, что его оружие осталось в кармане Поля. А Саша злорадно подумала, что ему за это попадет, и это была ее последняя в этот час более или менее спокой…
Тут же «в подтверждение», девушки, не найдя больше слов, вцепились друг другу в волосы и, надо признать, инициатива принадлежала Тоне. Ее коротенькие, крепкие пальцы захватили светлые волосы Веры так…
И Виконт действительно рассказывал еще долго, часа полтора, до тех пор, пока истомившийся Пузырев не рискнул вызвать его из библиотеки. Лулу пошла к себе в комнату. Ей было что обдумать и чем занятьс…
— Погоди, Санечка, будем еще думать, как с тобой поступить! Не к спеху.
Запершись в своей комнате, она приступила к созданию «идеальной ученицы Александры Курнаковой», чтобы каждому захотелось с ней заниматься.
Стелла, покачиваясь, повторяла: «Мы хотим читать про нас, про нас, про нас!» Гаврилова демонстративно руками и зубами рвала учебник в клочки. Один учебник на пятерых!
Он еще долго говорил на эту тему, но Лулу не слушала, потрясенная горькой мыслью: «Она четыре месяца не была дома, но по ней не только не соскучились, ее НИКТО не захотел даже видеть!» И что впереди?…
— Стой, детка, стой, — я тебе сейчас дам книжечку, прочтешь и станешь послушной, покорной деткой. Читай не торопясь, можешь подержать ее у себя… Это мое послушание: наставлять заблудших, укрощать нео…
И Саша вытерпела — не накричала, не оттолкнула. Просто встала и ушла. Только с опасливой неприязнью косилась с тех пор в сторону чувствительной Стеллы, старалась не оставаться с ней наедине.
Он схватился за ее сундук, намереваясь оттащить его в то место, где он стал бы выигрышным элементом созданного им интерьера. Этим движением он опередил Сашу, которая как раз начала сползать со своего…
— Притих. Идем, Саша. Скоротаем время на свежем воздухе, пока это убоище не проспится. Я старался привести его в порядок — сам вернулся недавно. Почти безрезультатно.
— Ну, разумеется, что за вопрос! Сегодня — начало нашей разбойной деятельности. Готова?
Саша волновалась. Опять его нет, а уже совсем ночь. Она бы не мучилась, если бы он был здоров, в деревеньке было спокойно, а в о круг их пристанища не так темно и пусто.
— Никакого, я думаю. Это, видимо, просто с войны были письма от офицера какого-то. Память о нем, зачем же понадобилось рвать?
Дом снова наполнился офицерами. Лулу, не будучи подвергнута никакому наказанию, практически, не имела возможности выходить из комнаты. До нее доносились обрывки фраз: Донской войсковой Круг… Каледина…
Шестидесятые. С человеком, носящим имя кузена библейского царя Саула, беседуют два автора, достаточно юных. На основе семейных архивов, воспоминаний и собственного трепетного опыта ими написано произ…
— Антонина — добрая девушка, но не в меру болтлива.
— Не переусердствуй, а то завтра не захочется и подойти к книгам и тетрадям. Чувство меры — важнейшее из человеческих качеств! — он чуть подмигнул и вышел из комнаты.
— Ну, Лешка, — возмутилась Саша, — въеду я тебе в поддыхало за эту иронию, тут особой силы не надо. Сам говорил.
— Случайно? — удивился он и усмехнулся. — Стрелять надо УМЕТЬ. Ну, если оружие в руках новичка, не говоря уже о тебе, тогда конечно: и кого-то можно, и себя.
— Куда там скромной слежке где-то в кильватере! Ты жаждешь бурной встречи, я вижу.
— Не время философствовать! Каждый честный русский должен… обязан драться, раздавить сволочь… а ты, дворянин!
— Александрин, ты закончила, наконец, канву? — тягучий, низкий голос матери заставил Лулу поднять голову, но из оцепенения не вывел. — Слушай, ты что, не понимаешь? Я к тебе обращаюсь… Александрин!
Виконт отказался и уже шутливо помахал рукой, прощаясь, но на сторону старушки неожиданно для самой себя решительно стала Саша. Ей почудилась возможность прямо сейчас решить жилищную проблему. Кварти…
— Я тута третий день мозгую… А вы все — че это наш Леха помалкивает? А это он мозгой ворочал, тут, конешно, враз не обернешься! И до чего догадался… Викеш… С Сашкой-то нашим чего-то не того… Он как-т…
— Тш-ш, тш-ш… Саша, перчатки вытащи там у меня из кармана. Металл, просто рукой не возьмешь.
Она обратилась к Виконту с хмурым вопросом, долго ли идти, и услышанное в ответ безаппеляционное: «Не меньше трех часов! Если назрели претензии, Александрин, обрати их к Петру Великому, это он затеял…
— Я пришел с другим разговором. О вашей дочери. Она предоставлена здесь самой себе, вам некогда обратить на нее внимание. Согласен, не ваша в этом вина, не то время. Так отправьте ее к Евдокии Василь…
— Илларион Ипполитыч, если я правильно оценил обстановку, Петька пока что дерзнул часы распатронить. Илларион Ипполитыч, вы остановитесь в своих восторгах, вы подождите его подстрекать. Я вас умоляю!…
Но сегодня! Она шла около Виконта, он не разговаривал, думал о чем-то, но Лулу все равно было интересно и приятно гулять. Так и бывает в семьях, она много раз видела, люди идут себе рядом, спокойно м…
Лулу опускала голову, бормотала «спасибо, я уже сыта» и выскальзывала из-за стола.
— Кузьмин приходил? — встрепенулась Саша. — И что? Даша, ну что вы так медленно рассказываете?
Быстро, расстегивая на ходу жилет, Виконт вошел в комнату и присвистнул от удивления. Лулу сделала вид, что ей ну, никак не оторваться от чтения.
Однако время и выносливость, приобретенная во время беспощадных тренировок, вместе сделали свое дело: она начала поправляться. Из разрозненных сведений, долетавших, как сквозь сон, а иногда и впрямь …
— Алексей Кондратьевич! Я разве не говорил вам вчера, что месяц не двинусь из Раздольного? Едете один. С Богом!
— Ты лучше к мальчишкам иди, чтобы не дразнили, так же не делают, а то.
— Пожалуйста, еще так быстро, пожалуйста, Виконт!
— Ой, ой я скорблю об отъезде возлюбленной горничной тоже!..
— Поль, вы хоть приготовьтесь. Вы знаете, в чьи объятия мы сейчас попадем?
— В ваших словах есть хоть малая доля правды?
Виконт, выдвинувшись вперед, поймал Сашу и завел себе за спину.
— Comme c'est intéressant! Alexandrine, encore une fois, s'il vous plait. — Виконт остановился с ведром дымящейся воды.
— «Клянусь, красавица такая под солнцем юга не цвела»? Благодарю. Признательна. Да вы образованный человек! Но, прошу вас, поторопитесь, многое зависит от вас …
— Может быть, эта женщина, как я, путала буквы? — попыталась внести свою лепту Саша.
— А завтра, завтра будем кататься? — заворожено следя за довольно пофыркивающим в воде конем, спросила все еще задыхающаяся Лулу.
— Не загорись от костра, Сашец, то один, то другой бок подставляй под поджарку.
— Дура — девчонка! Не хочешь по-хорошему, будешь научена! — услышала она позади себя вместе с перестуком каблуков. Бегала Лулу всегда очень хорошо и, когда она неслась наверх, дядя заметно приотстал.…
Колька только открыл рот для ответа, как телегу тряхнуло — это на нее навалился грудью, приотставший было, Федор, его средний брат.
— Господи! Саша, это ты! Что за нападение? Перепугала меня. Что ты агрессивная такая? Прониклась духом времени? «Людей позову!» Именно это и следовало сделать, завидев злодея, а не кидаться самолично…
— Ну и ладно, Павел Андреич, садитесь, садитесь и спокойно отужинайте, а то все на бегу. — Заискивание, вот что было в голосе поднявшейся с места тетки. А Виконт уже сел за стол, подумал минуту, пото…
Их с Полем компания почему-то сильно интересовала окружающих и не было станции, города или деревни, чтобы их не расспрашивали, кто они друг другу, и что-нибудь еще про них.
— Вот сейчас, смотрите! У него такое лицо, смотрит так гордо и говорит этой… фрейлине: «Мадам, заберите ее и умойте, переоденьте и помажьте чем-нибудь — уже пора, набегалась!» И едет скакать дальше. …
— Да нет, вот отец бы не осерчал, что я с земляками заболтался маленько. — Он пытливо посмотрел в глаза Лулу.
Может быть, близко уже рубеж, к которому они так стремятся? Что-то русская речь звучит все чаще и чаще. Или это случайность? Саша сделала несколько шагов навстречу говорившему, прикидывая, не стоит л…
Поэтому дальше она помогала ему молча. Расставляла книги на полках, пододвигала новые издания, пока старые часы не проскрипели пять раз.
— Саша! Сию же минуту прекрати! Что еще за истерика? Идем со мной. Живо. Я должен тебе кое-что сказать. Срочно.
— Мальчонку в заклад хотел, — ишь, хитрован! Я ему… а он грит… подозрительный детина… это про тебя значит, а ты как раз-то и неподозрительный, мил друг-дружбанок, а он… во гад… грит, там разберутся… …
— Здесь дело не в судьбе ее даже. Видишь ли, она неестественна среди людей, — он помолчал. — Ты как-то слишком прямолинейно воспринимаешь сказку, я бы сказал, событийно. Ты же большая уже, пора поним…
— Мы же с вами ходили и по пустынным улицам и закоулкам, — стала оправдываться Саша и постаралась перевести в шутку. — Все, значит, вы тоже дéржитесь поближе к толстым женщинам?
— Кто упал? Что случилось? Чего ты опять начиталась? — отшатнувшись, подозрительно спросил Виконт, несколько смягчая голос. — Ну, успокойся!
— Умоляю вас, нет! — действительно взмолилась она. — Я, правда, больше не буду!
— Они что, с детства ненавидят друг друга? Петр его оскорбил ужасно, да? Постойте, как там было сказано…
— К чему нам браться за оружие? Да и патроны эти ловкачи с собой унесли. Давай вот так. Снежками в то дерево. Катай.
— Я виноват, раньше не подумал. Кстати, к твоему сведению, ты являешься подмастерьем странствующего иконописца.
— Это — количество? Это пшик и ничегошеньки! Я те количество продемонтрироваю немедля, безо каких ни на есть отложек! А че ж! Не одни же картинки туфтоватые возить взад-вперед? — он встал и с потряса…
Ой! — Лулу, которая было села, вскочила вновь, но тут же взяла себя в руки. Страшно, конечно, слышать об упомянутом теткой «пекле», но все же дело прошлое… Важнее узнать, про опасность, грозящую Вико…
— Да, встреча оказалась фатальной. Для нее. Смотрины не состоялись!
— Настаиваешь? Что ж, благодарю. Тогда согласимся на том, что Дантес был красавцем в другом роде. Это ты допускаешь?
— Ребятки, а я, чур, за печкой смотреть буду!
— Вот, — отметил он свои успехи, — совсем хорошо! И я буду приезжать, тут какие-нибудь несколько часов.
— Значит, если я скажу «чудак», это такое же как «француз» или «немец»?
— Пожалуйста, но только если он имеет отношение к уроку. Слушаю вас.
Класс склонился над партами, класс писал контрольную по истории! Нововведение — письменные работы по гуманитарному предмету на двойном листочке было привнесено этой удачливой новой учительницей, кото…
— Как же вы будете его рассматривать? Темно же совсем!
— Так я же хожу, что ты думаешь? Ты тоже хочешь пойти? Она будет рада…
— А мамзель-то, пусики-мусики, сказала: в ласке будем жить, в радости непрерывной, чего лучше! Хе-хе-хе-хе….
— Мон дье! — кричала громче всех маман. — Месье Поль, такой воспитанни молодой человек! Месье Пьер — офицер!
— Изменил ракурс, обозначил перспективу, — он быстро набросал на обложке взявшегося откуда-то блокнота два легких чудесных рисунка и положил в ее карман. — Рассмотрите потом! А я приступаю к торжеств…
— Ой, нет, тетя, это я просто, романов глупых начиталась… Вы мне еще давно все про него объяснили, помните?
— Оставить ее здесь? Нет, это немыслимо. Ей нужны уход и максимально возможный комфорт. Вы ДОЛЖНЫ поспособствовать. Устройте для нее это, и я выполню любые ваши условия.
— Пусть лошадка. О! Я ее повстречала во дворе, хорошая, беленькая, она?
— Пошел я, Викеша. Не поминай лихом. Догоню, кровь с носу! Животину с телегой возвертать не надо, некому, не бери такое в голову. Так и катите себе! Со скотинкой токмо поласковее. От и развилка тута,…
— Ни рисунков, ни советов, о чем они только думали, в семнадцатом веке? Или в начале восемнадцатого, так вернее.
— Русские не могут без чего-нибудь покрепче. Употребляете, юнкера? — он ткнул пальцем в сторону буфета, где за стеклом отсвечивали бутылки.
— А! Так это ваша парижская мамзель… — протянул гость.
— Ну, город, это пышно сказано. Мы, Поль и Александрин приближаемся к населенному пункту под названием Иловайск. Дорога пряма, удобна и луна освещает нам путь.
— Не буду вам, голубушка, говорить слов утешения. Скажу одно — это действительно счастье, что в вашей жизни был такой человек, не каждому на долю это выпадает, — и то, что вы сумели понять его и оцен…
— Что же не наоборот? Любишь характерные роли?
— Павел Андреевич, новости вот какие: в Смоленске придется задержаться на неделю… Может быть, вам это и не слишком удобно, но я бы не посоветовал продолжать путь без меня. Вы понимаете? — Кузьмин мно…
Лулу ускорила шаг и сильно поскользнулась. Если бы ее не поддержал молодой человек, проходивший мимо, она, пожалуй, растянулась бы. Такая гололедица!
— О вас? Почитайте мне, пожалуйста, можно?
Лулу осталась в компании с кошками. Их владелица, задав два-три вопроса о возрасте и состоянии здоровья, отбыла в другую комнату. Лулу не могла никуда выйти, так как не знала ничего в доме. Чтобы зан…
— Ты собираешься с кем-то расправиться? Настолько кардинально? — сипловатым после сна голосом отозвался он.
Он схватил их беспробудно спящего спутника подмышки, выволок из вагона, оттащил метров на двести, уложил в овражек, рядом заставил сесть Сашу.
Света опять не было. Жалкие керосиновые лампы коптили и выглядели абсолютно сиротливо в огромном холодном зале. Вечера пропадали: ни учиться, ни читать. Выходить на улицу тоже было нельзя: город — на…
— Агашечка, — умилялась в это самое время Саша, не забывая «держать» в то же время мальчишеский голос, — что это такое, ну, что? Скажи еще раз так чудесно…
— Носы в шарфы засуньте, а то погода промозглая.
— И этого Джона Дарема, капитана, так никто больше не повстречал?
— Это что еще за изощренное издевательство?
— Мамá! Она ко мне пристает, говорит, вынимай камни, я сижу, а она пристает. Скажи ей!
— Подумаешь! Штучка! Видали мы… Гривой затрясла, а, Викентий? Ух ты! Подумаешь! А то че б? Могли б…
— Тебе срочно нужно поесть. Сядь в это кресло, не растрачивай сил.
Саша взяла его за руку и посмотрела в лицо. Выглядит как-то непривычно… Глаза… невеселые, и не смотрит почти на нее.
— Хочу к няне. Древняя формула! — он зажег огонек, и Саша с размаху ткнулась ему в локоть.
И Саша решила играть с ними «Кота в сапогах». Пусть Пустыгин будет хорошим котом! И она знает, как можно быстро сделать из жилища людоеда прекрасный замок. Сначала у них будет беспорядок, все раскида…
— Эта особа, Александра Шаховская, — родственница и воспитанница Поля Шаховского, помните такого?
— Ну, чтоб мальчики замечали. Если даже старик растаял… Кто твой кавалер, не скрытничай — я же тебе свой секрет рассказала…
— Ах, Поль! — она была не в силах оторваться от переживаний и даже невнимательно посмотрела, произошли ли изменения в моей физиономии за четыре дня отлучки. — Я в ужасе. Что делать с этим ребенком? П…
— Я не о куклах, а о собственном поведении.
Вскочив с места — нет, Жюль Верн слишком хорош для этой никому не интересной особы, не умеющей не только начать, но и поддержать разговор. Она достала свои учебники и уселась решать задачи. В наказан…
— Да. Похоже на крестную. А-а! Значит, это ты разбила Психею. Однажды по приезде… это был шестой — седьмой год, пожалуй… Елена Александровна просила как-то склеить, реставрировать. А статуэтку я пото…
О ком это он интересно, о ней или о Тане? Кажется, все-таки о ней. Неужели он тоже считает ее «незрелой», как Сергей и Валентин? Конечно, в его глазах она, наверное, совсем маленькая. Он весь такой с…
— Я помню, что тебя манят ратные подвиги. Что касается меня, я рад, что пока могу избежать участия в этой кутерьме.
Лулу, конечно, тут же вышла, по инерции прошла несколько шагов, и вернулась, застыв в нерешительности за дверью. Что будет? Дядя такой разозленный, а Виконт, наоборот, какой-то неестественно спокойны…
— И еще, — не отвлекаясь, спешила высказаться Саша, — неприятный момент. Надо рассказывать о себе подругам, со мной одна девочка, как один раз пошла, так все время ходит. Хочет послушать рассказы о с…
— А вам хочется, чтобы я лежала тут все время, как неодушевленная? Ходят, куда хотят, а я должна лежать? И разучиваться ходить? Видели, как я спотыкаюсь? Пустите, буду тренироваться, возможно, до утр…
Но Катерина кричала, не переставая, и, видно, обрывая все концы, все больше срывалась на обвинения и проклятия.
На этом бы дело и закончилось, но Фима, на которого действовали только небесные очи Юлии, посчитал необходимым «дать принципиальную оценку» и не преминул в сотый раз напомнить про некоторый случай с …
— Вам больно? — задала она мучивший ее всю дорогу вопрос.
— Нет, мы приехали из Белокалитвинской. Там у отца что за практика? Негде развернуться. Он только по состоянию здоровья в тихом месте сидел. А потом в город перебрался, обосновался и нас перевез в по…
— Довольно странные ошибки. Вы не находите? — пробормотал Кузьмин, следя за рукой Поля и исправлениями.
Но в воскресенье Виконт отправился куда-то с раннего утра и, так получилось, что они остались на целый день вдвоем с Семеном. Это, — Саша знала, — обычно Полем не приветствовалось, несмотря на то, чт…
Виконт присел после трудов на пуф, что в их спартанском быту означало крайнюю степень удобства и неги.
— Вы свалитесь по дороге, идите, выспитесь, время терпит, — не отрываясь от еды, проговорил Шаховской.
— Как убил, по-настоящему? Павел Андреевич?? На поединке? Что вы говорите, тетя? Это же не может так быть? Ой, правда, и там же написано было! — Лулу внезапно со всей четкостью вспомнила когда-то тай…
— Все, Александрин, сведения исчерпаны. Стра-ашно интересно, — растягивая слова, заявил он и открыл глаза. — Ну, значит, кто-то куда-то приезжает. Кто? Куда? Зачем? И что ему на месте-то не сиделось?
— Но почему? Подруги, я не говорю о родственниках… Да! Виктор с Митей совсем рядом, в Новочеркасске и часто бывают в Ростове.
— Этого нам только не хватало, — от души откликнулась Мария Михайловна. — Ну, спасибо, Курнакова, что наконец-то почтили нас. Будет нам теперь у кого учиться!
— Откуда берется все гениальное? От Бога. Это редкость, даровано единицам. Вот — Пушкину. И что происходит в голове у творца, как это рождается — не знает никто. Волшебство? Да, подходящее слово.
— Приглядитесь! Вы на том же месте, откуда начинали бег.
— Мне не холодно. Погоди, встану. Засиделся. Да не смотри ты на меня, будто я сейчас рассыплюсь. Все в порядке. А тебе как на карауле? Не скучала?
— А у нас, в гимназии делали спектакль про ребенка без родителей — сиротка это называется. Я была мачеха.
Шаховской помог Лулу одеться и протянул руку в кожаной перчатке к ее школьной сумке.
— О путешественниках, — засмеялся Виконт.
— Да, должен признаться, я его и впрямь не представляю. Если бы встретил — не узнал.
— Почему шутить? Это что, опять незрелые мысли?
— Двадцать девять ему, — ворчливо вмешалась Саша. Даже если бы она умирала от слабости, и то вступила бы в торг по поводу его возраста. Каждый год разницы казался ей дополнительным барьером между ним…
Саша поспешно взглянула в окно. Там, на удивление окружающим, Виконт сосредоточенно мыл руки, невзирая на мороз.
— Здравствуй, и беги за варежками, я дождусь, не бойся.
— Я не доживу с этим до завтра. Умру от любопытства. Нет, каков! Роковая фигура! Вероятно, собаки и вовсе не было. Я припоминаю, что у Конан-Дойля кто-то бегал на четвереньках. Не дворецкий ли с фона…
— Да что говорить. Сплошная беспризорщина!
— Тебя. — Виконт критически прищурился на нее. — Можно попробовать, только материала маловато. — Он принялся медленно и сосредоточенно менять форму комочка, поворачивая его в ладонях.
Ничего хуже она произнести не могла, но Лулу было уже все равно…
Сейчас, сейчас он будет вынужден в ответ что-то сказать о ней, Саша поймет его отношение и сможет заговорить с ним.
— Это он кому посмел: «трус», «не знакомы с оружием»? Поль всегда прекрасно стрелял! — забыв о «Павле Андреевиче», возмутилась Саша. — А храбрый он…беспредельно!
— Почему же твоя Катя не приходит? А когда придет, где же будет? Или она и тебя теперь дразнит? Вы поссорились? Но этого не может хватить, чтобы создать нового друга…
Леха, заломив шапку, победно уселся напротив Саши. Его огромные, желтые в крапушку глаза сияли наивным торжеством. Конечно, Саша была голодна, но и горячая похлебка не возвращала бодрости. Она даже е…
Звонок застал класс в состоянии изнеможения от смеха. Гаврилова так и стояла около стола, и гнула свою линию — требовала разжевать ей таблицу умножения немедленно, не откладывая, раз и это надо.
— Потрудитесь объяснить, что это все значит? — Саша разобрала в голосе Поля первые звуки приближающегося гнева.
Виконт поставил Сашу на кресло и осторожно вынул щипцы из ее руки.
— Ложись, довольно разговоров, ты слишком долго на ногах. Укладывайся, пока я любуюсь красотами Смоленска. А переезды ни к чему. Ты почти здорова. День-два и мы продолжим путь.
— J'ai compris, Paul, je suis désolée, j'ai dépassé les frontiers.
Так, обстрел номер три! Лулу поспешно опустила голову, чтобы спрятать «совершенно глупую улыбку», которая никак не уходила с лица. Тем более, что сестры Гинзбург буквально уткнулись носами в свою пос…
Ведь хорошо. Саша так устала, еще неизвестно, что там найдет Леша и найдет ли вообще, а здесь, сама говорит, большой дом. И правда — чисто, уютно… Нет сил терпеть уже, кончились они, эти силы, даже в…
Приподнявшись к оконцу, Саша проследила глазами, как он неторопливо пересек палисадник, толкнул хлипкую калитку. Надо раздеться и улечься, как следует. Ничего, она сделает это все потом, только отдох…
— Все? Ответственно для меня, что ж говорить. Вообще с женщиной, хотя бы с Антониной, тебе было бы во многих отношениях проще, легче.
Веселый что-то сказал ему. Саше показалось, что опасность на этот раз исходила от него. Пока приказ «убираться» не сменился каким-нибудь другим, она, не дожидаясь конца переговоров, рванула по скольз…
— Не надо со мной разговаривать! Не надо, не могу! Там… их поймают теперь… Вы ему все сказали…
У себя наверху Виконт сбросил то, что назвал походным сюртуком, и остался в белой рубашке. Попав вновь в эту таинственную комнату, Лулу с интересом завертела головой. Вот знакомая медвежья морда, кот…
Доминик подняла взгляд на Лулу, и он оказался таким тяжелым…
— Мне еще надо урок прочитать, можно я пойду? — еле дождалась она паузы в разговоре.
Как противно прикосновение бледных влажных пальцев, а она еще мечтала обняться с подругой! И все же Лулу стало жаль Нечаеву и она, не глядя, кивнула головой и вышла.
— А все-таки, — мягко упорствовал Поль, — разрешите мне судить…
— Ну, будет, будет, вот и верно, сдуру привела. Голова не соображала под такое дело, что и творила… И так одно расстройство, а тут вы еще…
— Хватит изображать благородство. Ты, бессребреник, прикидывался, что тебе от нашей семьи ни копейки не надо, а сам, Виктора облапошил и домом, как хочешь, заправляешь? Рай себе устроил — сколько жен…
— Павел, — строго и скучно ответил Виконт и посмотрел на девочку отсутствующим взглядом… К огромному огорчению Саши, Виконт никогда не разделял ее восторгов по поводу малышей, был к ним абсолютно рав…
— Уже семь. Удивительные люди, даже мои вопли их не разбудили. — Саша оглянулась. Всего в комнате подземного помещения с низким потолком вместе с ними было человек десять. Печи не было, но воздух, ка…
— Каяла, kayalık — по-тюркски «скалистая», — отмахнулся Виконт. — Погляди, представь, эта земля слышала звон мечей. Ее топтали боевые кони.
Мимо них прошел человек, приведший Лулу к калитке. За ним прошли вразбивку еще несколько мужчин. Девочки побежали греться в «прокуренную» квартиру, но Лулу быстро ушла на Береговую. Ловко избежав вст…
Неожиданно раздавшиеся звуки заставили вздрогнуть. Они въехали на окраину станицы. Перед длинным бараком толпились люди. Неловко топтались мужчины в одинаковых серых одеждах, мелькали нарядные казачь…
— Нет, я требую, чтобы ТЫ не терпела у себя этого. А заодно поняла, что за «отмолчусь» не обязательно следует: «изживу в себе».
— Я не намерен развлекать тебя разговорами. Молчу. Колыбельных не знаю.
— Не забывай о приличиях! — и постучала в дверь.
— Тетя, я не обрываю, что вы! Я просто… гроба испугалась… Вы говорите! В самом деле, должна же я понимать, что в семье творится!
— Вот видите! — Лулу ощутила гордость за умную Таню.
— Пусть по улицам дурочки бегают, я пойду домой! — застегивая портфель, сказала Агаджанова Тате, которая с непроницаемым лицом выслушала объявление Лидии Степановны.
Ветви старых груш лезут почти во все окна дома. Сад вообще очень старый и сильно заросший. Никаких качелей, качалок в нем нет. На заднем дворе, правда, есть турники и шесты. Этот двор — единственное …
Виконт покивал головой, не глядя на ребенка.
— Конечно. Я уже была один раз. У них такая мебель, посуда! С ума можно сойти! Все такое красивое, что хозяйка — самая неприглядная. Правда, Татка — некрасивая? Этот нос… И одевается, богато, но неле…
— Видишь, сразу подтянулась, это тебе не гордец Арно, к которому надо ходить на поклон!
— Оказывается, обо мне уже ходят легенды! Представляю, чего она тебе наговорила.