— Ты не так лепишь! Всему тебя учи! — он подошел к недоделанной бабе и безжалостно разбил в снежные комья. — Давай еще снега.
— Ты ешь, Александрин, я поднимусь к себе!
В доме давно уже хлопали двери. Из столовой слышались голоса и звон посуды. Когда Лулу, забежав наскоро к себе, явилась к общему столу, товарищ по заутреннему бдению уже сидел между Доминик и Дмитрием, а ей пришлось опять устроиться возле тетки.
— О вас? Почитайте мне, пожалуйста, можно?
— Ты ж, наверное, при деньгах? Да и с кралечкой. Приглашай, что ли.
— Нет! Стой здесь, на этом месте. Я сейчас вернусь, — и побежал к дому сам.