— Э-э, мамзель наша, — говорил тогда, глядя на ее невольную гримасу рассказчик, — видать, про себя нехорошее вспомнила… Что, небось, много грехов за лето накопила? А то, гляди, и пораньше того, в пансионе? А нуте-ка, секретцы свои выкладывай! Повинишься, пострадаешь, а мы, возьмем, да и спишем…Прощаем, скажем, нашу мамзель… Хе-хе-хе…
— Вот, вот, вот, вот — посмотрите! — Пустыгин разжал кулачок. — Вот он — ключ!
— Не торопись. — Виконт отошел к открытому окну и присел на подоконник, читая какую-то бумагу. Дверь приоткрылась, и в щели показался широконький курносый носик Веры, после чего она вся втянулась в комнату, с непринужденным видом прошла к аквариуму, захватив со стола горбушку хлеба.
— Подождите, не частите так. Чего вы вперед бежите? С Инус — это с кем? Инус — это кто такая?
— Ну, не мучайся. Спи, ночью все кажется тяжело, утром будет легче, — вдруг ясно произнес «давно спящий» Виконт. — Не дует от окна? Спи.
— И еще я из дома альбом взяла с картинками. Там и фигуры есть…