— Comme c'est intéressant! Alexandrine, encore une fois, s'il vous plait. — Виконт остановился с ведром дымящейся воды.
— Куда там скромной слежке где-то в кильватере! Ты жаждешь бурной встречи, я вижу.
— Огоньку не найдется? — произнесла фигура, словно не удивившись поздней встрече. Виконт в ответ осветил усатое отечное лицо прохожего, подавая зажженную спичку.
Разговор сошел на другую тему — о лени несчастной бельгийки, — и маман так и не узнала о побоище.
— Пойду-ка, еще пробегусь. Может, чего интересное найду… И паровоз не досмотрел.
— Кажется, я оконфузился… Мадемуазель, дорогая, вы — нашего круга, простите, простите, — дядя довольно мило склонил перед ней голову. — Можете гордиться, он знаток и ценитель женщин, и если вы растопили это ледяное для них, сердце — да, да, несмотря на страстность нашего общего друга, на моей памяти это никому не удавалось… — то я скажу: пусть вы сейчас юны, но будущее у вас большое. Сколько вам, наяда, семнадцать?