По дороге он не проронил больше ни слова, слушал все с той же улыбкой Сашино упоенное щебетание, в котором только и слышалось: ты, тебе, тебя, твой.
— Свисти, ветерочек, свисти. Толя, лезь в окно, оставь в покое ботфорты. Это я боты тети Люси имею в виду, они у нас тоже играют роль. Раз, два, три, начали, и без перерыва до конца. Зрители! Послушали, где сердце стучит, повернулись на этот самый бочок, оперлись на руку, другой покачали колено.
— Чего петушишься? — сказал Колька примирительно. — Все равно для драки места нет, как приедем, уж тогда… но учти, у меня мускулы — во!
— Ну вот, «ларчик просто открывался». А я пытался сообразить, а в голове вертится «он — контра» — и все тут.
— Обедаем, вернее ужинаем. Я приготовила.
— А что, разве неправда? — упавшим голосом спросила Лулу.