— А у нас, в гимназии делали спектакль про ребенка без родителей — сиротка это называется. Я была мачеха.
— А ну-ка молчать обоим! Все. Я остаюсь, поживем в полюбившейся вам Балаклее. Вы предавайтесь молодецким забавам, держите местных жителей в трепете, встречаться будем на улицах, при случае. Мне с вами не по дороге.
Это было не беспамятство, нет — она прекрасно понимала, чтó ей говорят, но отвечала либо односложно, либо вообще не отвечала. Из общего фона каких-то слов, приглашений, увещеваний выделились и привлекли внимание слова заведующего кому-то: «С ней невозможно заниматься…Специальная школа… Внезапно… Расстройство…», а потом обращение к ней: «…поедем со мной. Доедешь?»
— Не нервничай, Александрин, ты же умная девочка! Ты в театре, столько интересного! Я-то здесь при чем?
— Какай чудесный! — Лулу наклонилась над корзинкой. Еще два таких же — темно-медовых, копошились внутри.
— С ними. Пошутили, будет. Уселась тут, так уж не болтай.