— Ненавижу французов! — вдруг со всей страстью заявила Белахова. — Они такие сытые, выхоленные!
— Мать, а она, слава Богу, письмо сына получила, когда все уже было в прошлом, не то, наверное, скончалась бы на месте от разрыва сердца, не единожды мне эту историю рассказывала, и обязательно добавляла, что с тех пор она сына пьяным не видела вообще. Илларион Ипполитович правильно тут вспомнил, я тогда очень господином этим интересовался, Шаховским. Любопытно было б разгадать, так сказать, загадку его колоссального самообладания, влияния на людей, на того же поручика… на дам, наконец.
— Кого, простите, вы сказали? Действительно где-то слышал, но что-то не припомню…
Окно запотевает от мороза и ей все время приходится дышать на стекло. Вот, наконец, и розовый дом, все правильно, ей сходить.
— А мне кажется, что именно киска-царапучка! — Дядя опять засмеялся.
— Ну, Поль! Ну, пожалуйста! Вот вы подняли саблю, отдали Петру…