— «Жалко» — у пчелки, «кажется» — перекрестись, — спрятав серые радужки в складках кожи, пролепетал крамольное слово атеист Фима и перевел взгляд на Сашу, смотревшую на него тоже с улыбкой, но другой, понимающей.
— Решать этот вопрос — прерогатива господа Бога. Не наша с тобой.
— Ослышался, ему двадцать шесть, то есть двадцать пять, — так же тихо сообщила она.
— Здравствуй, и беги за варежками, я дождусь, не бойся.
Речь Трофимыча прервала громовая команда к построению. Дядя Гриша, обняв Тоню и похлопав Лулу по плечу, не торопясь отошел к возникающей нестройной шеренге. Высокий, он оказался первым по росту и первым скрылся из вида, когда ряды двинулись в сторону большака. Некоторые из женщин побежали за колонной, выкликая имена близких.
— Тоня я все поняла, я хочу с вами пойти… провождать, попрощаться…С дядей Гришей. Я отпросилась до вечера, — не моргнув глазом, добавила она полуправду, которая могла ей помочь увидеть дядю Гришу.