— А! Так это ваша парижская мамзель… — протянул гость.
— Скоро ехать! Болит еще? — кивнул он на ее забинтованные колени.
— А, может, больше? Шесть с половиной, может быть?
— Съездим! Вместе? — Лулу была поражена таким высказыванием, он, конечно, не выполнял и половины своих обещаний, но обещал-то всегда вероятные вещи… — А что вы делаете в этих городах?
— Ладно. Было, вроде, чего-то… Мне чужого вовек не надо! Твое — так бери, черт с тобой! — Нюрка метнулась на мгновенье вглубь коморки и вернулась с зажатой в кулаке цепочкой. В другой руке она держала надорванный конверт. Саша схватилась за него, не обращая внимания на цепочку. Но конверт был пуст. Только на месте адреса было написано: «Не прикасаться. Цепь и монеты — племяннице Саше и только ей. Считать завещанием Поля, не сметь преступать. Не пить, ни сейчас, ни потом — в память о нем, лучшем из братьев».
Она бездумно скользила глазами по сторонам дороги: тут и там валяются какие-то бревна, ящики, вон вдалеке сломанная повозка — военное время красоты пейзажу, явно, не прибавило.