— Ох, я уже охрипла, — смущенно засмеялась Лулу и потянулась взглянуть. Интересно, она получилась красивой?
— Ну, и раздурелись вы вчера! Просто, еле угомонили вас… Даже я такой вас еще не видела. Надо же, приехала бука букой, а тут вдруг…. — заплетая в косы кудри Лулу, приговаривала Тоня. — Даж Пал Андреич сказал: «Вот как разошлась», а Евдокия-то Васильевна вечером спрашивает: «Что, говорит, это, Тонька, по лестнице катилось с грохотом? Упало что?» А то я за вами гонялась, а вы передо мной всеми дверьми хлопали. А какая румяная приехали с прогулки! Аж красная, и лохматая вся…
— Ну, тогда тебе, брат, Михеева Степана сам Бог послал.
Нет, взгляд у него не странный, а скорее грустный. Почему?
— У-у! Так за десять карбованцив що ж? Можу крупчатки фунт, або каравая половинку.
Лулу и сама не понимала, для чего надерзила тетке. Может, по ростовской привычке?