Все цитаты из книги «Привратник»
— Дыхание среди нас… — пробормотал он сквозь зубы. — Клянусь канарейкой… «Её дыхание гуляет среди нас».
Люди галдели, шушукались, кто-то отважился глянуть в щёлку и отскочил с криком: «Волк!». Руал ускорил шаг.
И, кивком приглашая за собой Орвина, поднялся наверх, в свой кабинет.
А муж и повелитель готовился к ночи восхитительных утех. В одеянии, состоящем из одной только верёвки с погребального колокола, которая была снабжена кисточкой из локонов двенадцати девственниц, в ош…
Он сладко зевнул, и в свете белеющей луны Руал увидел стремительно удлиняющиеся, хищные, нечеловеческие клыки.
— Что ж, никто там не живёт? — спросил Ларт.
Руал и Тилли переглянулись и двинулись дальше.
— Вор! Вор! Держи вора! — прозвенел вдруг напряжённый, почти что детский голосок. Руал огляделся — девчонки рядом уже не было.
— Нет удачи… Потерял его… Долго. Слишком много сил…
Работники приостановились, не разжимая, впрочем, удерживающих Руала рук.
Руал стоял в толпе, беспомощно оглядывался, не понимая, что происходит. Топотали расхлябанные башмаки, из длинных, обрамлённых грязной бахромой рукавов выглядывали видавшие виды кулачища. Похоже, жит…
— Люди, это знамение… Вы прогневили небо, отсюда град… Вы не вразумились, и вот новое, грозное предупреждение… Это знак смерти! Это худшее из возможных знамений… Вы должны оставить неправедные, жесто…
— А почему вы не съедали эту рыбу с головами? — спросил Ларт.
— Всё, что мы могли сделать. Теперь нам остаётся сидеть и ждать, пока явится Марран… Или то, что стало Марраном. То, что он впустил…
— На тебе… Не ждали, не видали, и на тебе!
— Колдуны! Колдуны! — кричали обозлённые, почерневшие от ненависти люди.
Хозяйка восседала в резном кресле с высокой спинкой, облачённая в некое подобие шёлкового плаща. Я приложился к крепкой, источавшей запах духов руке и получил в ответ благосклонный кивок головы, покр…
— Да, господа! Нечасто нас посещают маги, подобные господину Дамиру, хотя, по правде говоря, наш город не из последних, ох, не из последних! В прошлом месяце городская казна пополнилась налогом с цех…
Руал тяжело дышал, вцепившись в прутья, к которым были надёжно привязаны его руки, смотрел на щелястое дно повозки, всё в тёмных потёках, и пытался плечом вытереть залепленное гнилью лицо.
— Мна, — пробормотал он. — Весьма в манере господина Легиара — заставлять себя ждать.
Глаз моргнул, и смотровое окошко бесцеремонно захлопнулось.
Потом все, кроме безжизненно лежащего в траве юноши, посмотрели на скорчившегося под стеной, сжавшегося в комок Ильмарранена.
Когда топор коснулся шеи длинным, холодным, как змея, лезвием… Неужели права была одноглазая старуха, нянчившая его в раннем детстве, неужели после смерти действительно наступает новое? Гладкие доски…
Дрогнули каскады тканей, дохнул из чёрного провала густой, липкий ветер, Марран закашлялся.
Ильмарранен мотал головой, отказываясь; огромными глотками истреблял молодое вино и благодарно улыбался Свену.
Старик вышагивал по кругу, в левой его руке был небольшой медный колокол, и Руал поразился, потому что колдун держал его за язычок. Он звонил, потряхивая рукой, и массивная чаша колокола билась о его…
— Ну, смотри, что ты делаешь, — говорил Ларт вполголоса. — Незнакомый маг, соперник не по твоим зубам, прямого нападения нет — что ты делаешь? Поднимаешь руку для заклинания, что означает — «я готов …
— Да, — сказал Ларт, будто отвечая на мои мысли. — Марран.
— За подарки спасибо, — продолжал Руал, поворачивая обратно в посёлок. — Но я ничего, к сожалению, не возьму. Мне всё равно придётся уйти, — тут он подмигнул Финди, у которого на глазах выступили слё…
— А у кого в посёлке рыжие чубатые куры? — озабоченно спросил вдруг Руал.
Руал сидел и с горечью пытался вспомнить хоть одну из своих прежних цветистых речей, способных заворожить слушателей на долгие часы. По деревянному ободу колеса полз зелёный клоп-черепашка.
Я не знал, за что раньше хвататься. Раскрывая все шторы и окна на своём пути, я ринулся в кухню.
— Об этом говориться в прорицании, — оживился Орвин. — «Он маг и не маг. Он предал и предан. Он лишён дара, он был могущественен и стал беспомощен»…
Он стоял на холме посреди мира, обречённый на вечную горечь утраты и вечное счастье быть собой. Простивший. Прощённый. Человек под небом.
— Хозяин. Я плохая приманка. На меня клюёт не то, что надо. Только всякая дрянь. Пожалуйста, снимите меня с крючка. Я больше не могу.
Он был каждым строгим учителем в каждой сельской школе, учителем с пучком розог и длинной деревянной линейкой.
Я приходил во всё больший восторг. Пичуга елозила тряпкой по полу, рукава её платьица задрались к локтям, обнажая тоненькие белые руки, а чепец съехал на лоб, обнаружив сзади, на шее, милый рыженький…
Он видел её, входя в посёлок, он знал, что она стоит на отшибе, но несколько раз отчаялся, блуждая впотьмах чужими улицами. В последний момент судьба сжалилась над ним, покосившиеся дома расступились…
Все вулканы мира извергали их, слившихся в одном потоке лавы.
— Начали! — сказал Руал и первый взял со стола стакан. Второй стакан взяла кухарка.
— Значит, Марран жив? — спросил Ларт в пространство.
— Дальше… — протянул Руал. — Дальше молодой маг освободился от чар и страшно отомстил этим колдунам… Они жалко просили пощады, но он всё же отомстил.
— Свисток, — Ферти рылся в карманах, — и вот ещё, подкова.
Дождь пошёл на рассвете и до вечера лил, не переставая. Жеребец оступился на скользкой выбоине и охромел.
— Изгоняю тебя… В болото, в туман, в бездну бездонную, в бездну, слепящую тьмой… Не тронь человеческого тела, ни костей, ни крови, ни мяса, ни сердца, ни жил, ни печени… Заклинаю, изгоняю, в бездне з…
Эст глянул на неё мельком и отвернулся. Длинное, неприятное лицо его вытянулось ещё больше и потемнело.
Воспоминание помогло ему, позволив хоть немного приостановить хаотически несущийся поток бессвязных мыслей. Он уцепился за один, самый яркий образ: ящерица, ящерица…
Впрочем, странная дружба мельника и Маррана готова была зайти в тупик к моменту, когда на Ханта, его мельницу и уплачиваемую им дань пожелал заявить претензии господин Ларт Легиар, постоянно расширяю…
Я слышал уже этот смех, но тогда я отчего-то боялся его, а теперь…
— Я надеялся на встречу с твоим учителем, но встреча не состоится… Или состоится позже. Теперь я вынужден надеяться на тебя… Понимаешь?
Он увидел, как ящерица соскользнула с его ладони и утонула в июльской траве.
Ларт приглушённо взвыл. Я оглянулся в испуге и увидел, что Кошмар висит у него на плече, вцепившись всеми восемнадцатью когтями в его камзол. Легиар тряхнул рукой — кот тяжело спрыгнул на пол и посмо…
Руал взялся за верёвку, закрепил её конец на ветке, подёргал — надёжно. Оглянулся — пёс снова стоял в трёх шагах. Сжав зубы, Ильмарранен принялся скручивать петлю. Обернулся рывком — пёс стоял.
Смертельная опасность нависла над золотой ящерицей. Чьи-то проворные руки принялись гулять по Руаловой одежде. Полезли за пазуху…
Он снова намотал чужой пояс себе на запястья. Железный крюк, запирающий дверь, был на месте, в расхлябанной петле. Руал лежал, кусая губы, прислушивался, напряжённо ждал.
С её языка готова была сорваться отповедь — и вдруг она нахмурилась, ей почудился кто-то наверху, далеко, над обрывом.
— Хе, — судья внимательно за ним наблюдал, — я давно жду, Ильмарранен, жду, когда вы попадётесь… Дружок, — обратился он к писцу, — оставь эту пачкотню, тут совсем особый случай… Скажи на входе, пусть…
— Да, — продолжала женщина, — муженёк мой пошире был в кости… Ростом такой же, а ножища здоровая…
Богач транжирит деньги из бездонного мешка, пичуга на ветке думает, что лето бесконечно. А потом рука наталкивается вдруг на последнюю монетку, падает снег на зелёные листья — это несправедливо и нео…
Марран, не видя уже меня, напрягся вдруг и поднялся — с усилием. Я медленно оглянулся.
И он на одном дыхании выдал длинную раздражённую тираду, не имеющую никакого отношения к родному языку. При первых же его словах мост напряжённо выгнулся, как спина разъярённого кота, а чуть погодя о…
…Таверна называлась «Щит и копьё», хотя ни один из её посетителей сроду не держал в руках ни того, ни другого. Самым воинственным человеком в округе был Угл, отставной солдат на деревяшке. В былые вр…
И лица всех живущих слились в одну харю, глумящуюся, разевающую в хохоте слюнявый рот…
— Вы говорили, что его на самом деле не было, — напомнил я.
Пошатываясь и потирая живот, я едва добрался до каюты.
— Уже-е! — заверещал с башни поварёнок-наблюдатель. — Солнце садится!
Снова налетел ветер, поднял столбом палые листья, закрутил и бросил — Ящерица двинулась Руалу навстречу, медленно, будто неохотно, через силу, с трудом. Март смотрел ей в спину и немо разевал рот, бу…
— Колдун он. Страшный колдун. Ты про таких и не слышал, какой страшный!
Ответа не последовало. Я ёжился — мокрая одежда липла к телу.
— Отведи… Скажи, пусть его накормят, ладно уж… — И добавил другим тоном: — Про жеребца ни слова, шкуру спущу…
На телегу, под которой они расположились, кто-то грохнул пустую бочку. Сверху посыпалась пыль и отдельные соломинки, молодицы в один голос разругались, им ответил густой добродушный бас. Ильмарранен …
— Мы с Руалом сегодня молодцы, — сказала Итка сыну. А ты, Гай?
И двинулся сквозь толпу. Взгляд его не отрывался от чёрных клубов дыма, зависших над полем.
— Я виноват перед тобой, Ящерица, — сказал с длинным вздохом её собеседник. — Не надо было приходить.
Тот хмурился, сглатывал слюну, ходуном ходила жилистая шея.
— Открыть дверь… С неба содрали кожу… Посмотри, вода загустела, как чёрная…
— Ну, волшебник! — объяснил я снисходительно. — Чудеса делаю!
— Продолжая странствия, — сказал я быстро, — я мог бы нести славу о ней так далеко, как позволили бы крепкие колёса моей кареты.
— Скажи матери — пусть проследит… Коршун рыжую курицу давно себе наметил, того и гляди — унесёт…
— Я думал, тебе от этого легче, — извиняющимся тоном пробормотал Марран.
В луче лежал Медальон Прорицателя — горящий золотом. Горящий золотом, чистый, ясный, и яркий солнечный зайчик, отражаясь от него, улёгся на потолок.
Я подошёл к нему и посмотрел туда, куда он указывал. В отвесной стене, примыкавшей к пятачку, была выдолблена, похоже, могила. Её отверстие было намертво закрыто четырёхугольным тяжёлым камнем, и на …
— Эй, ты, провидец… А ну иди-ка, люди на тебя посмотреть хотят…
— Караул! — снова закричал господин. — Кошелёк! Только что был, украли! Держи вора! Патруль!
— Отказываюсь… — пробормотала купчиха, и тут случилось нечто необъяснимое.
Силуэт качнулся, и я почему-то понял, что это НЕ хозяин. Страшно, сухо зашелестели камыши.
Отражение дрогнуло и растеклось, растаяло. В зеркале была только комната и Ларт — я благоразумно отошёл.
Смятение переросло в панику. Разбойникам казалось, что в глазах незнакомца зловеще пляшет пламя.
— Ещё бы… — вздохнул кто-то. — И добавил вожделенно: — Вот бы школьного учителя так…
Женщина вскинула голову совершенно неподражаемым, победоносным движением. Усмехнулась, переводя взгляд с одного мага на другого. Даже меня удостоила мимолётной усмешкой, даже подобрела как-то, распра…
— Безделье развращает слуг, — сказала купчиха наставительно. Кошмар взобрался к ней на колени и оглушительно заурчал.
— Почтеннейшие, это было немыслимо и потому незабываемо! Грубые стражники назвали нас дебоширами, представьте! Они даже хотели нас задержать, но господин Руал…
Ильмарранен с трудом поднялся и обошёл костёр.
— Ах, ты… — пробормотал он в замешательстве. — Клянусь канарейкой… Дрянь, не верю…
— Книга! — повторил Ларт вожделенно. — По некоторым признакам можно судить, что это — ты только вдумайся — одна из ранних копий Завещания Первого Прорицателя!
— Дети у меня… Дети… — и разрыдалась вдруг так горько, что, не в силах продолжать, тут же и спустилась снова. У Руала болезненно сжалось сердце.
Кто-то из актёров поставил мальчишку на повозку, тот подошёл к клетке почти вплотную — толпа замерла — примерился, целя Ильмарранену в глаз.
Вслед за женщиной Руал прошёл узким коридором в просторную кухню с бревенчатыми стенами, где мерно, уютно поскрипывал забившийся в щель сверчок. За ним вошли приведший Руала крестьянин, оба парня и д…
Весу в ней было, как в годовалом котёнке. Под корсетом прощупывались тёплые рёбра. Дёрнувшись от неожиданности, она вскоре затихла, повисела минуту без движения и наконец стряхнула мне на голову щепо…
Неслись тучи по чёрному небу. В рваные дыры между ними равнодушно смотрели звёзды. Пот заливал лицо Ильмарранена.
— Итак, — сказал Легиар, ни к кому конкретно не обращаясь. — Итак, что это было?
Непослушные ноги знали дорогу, но шли медленно, так медленно, что он добрался до места поздним вечером. Калитка не была заперта. Дом засыпал — слабо светилось последнее, бессонное окно.
Выскользнув из его руки, костяной гребешок раскололся на мозаичном полу.
— Бежать в лес, быстро! — метнулся долговязый подмастерье.
— Так на других же огонь перекинется, подумайте, люди! Это нельзя, это разорение!
В ворота снова постучали — громко, трижды.
Догорели свечи, побелели щели в наглухо закрытых ставнях и, наконец, узкими лучиками в дом пробилось восходящее солнце.
— Вы… Вы изувечили его… За что? За глупый проступок? За шалость, которую объявили предательством? И двое на одного!
Он повернулся и пошёл к своему поясу, свисавшему с нижней ветки. Собака постояла и направилась за ним.
Ноги не слушаются. Стали, как вкопанные. Вспоминают, сколько порогов я переступил… А со скольких меня вышвырнули. Нет, не раздумывать. Взялся, так надо идти…
Судьба сжалилась-таки надо мною, решив вознаградить за провал на званом ужине у мэра.
Он уходил победителем. Его не венчали венками и не бросали ему цветов. Ему даже не дали корки на дорогу, но он уходил победителем. Никогда не узнает об этом дне вдова из посёлка с рядами ульев, забуд…
Эта мысль подстегнула Руала, он пошёл быстрее, почти побежал, лавируя между горами мебели и грудами камней. Он даже осмелился позвать вполголоса: «Гарра! Гарра!»
— Конечно-конечно, — сказал я примирительно, руками отводя острие и одновременно вертя головой в поисках Ларта. Хозяина не было, а я между тем нуждался в нём острее, чем когда-либо.
Небо, я не сумею. Я никогда не делал ничего подобного.
— Ну наконец-то что-то стоящее! — воскликнул он почти весело. — Собирайся-ка, господин волшебник, у нас сегодня важнейший визит! — и одним движением он смёл мои карты, а пасьянс между тем подходил к …
Я стоял, кусая губы. Пошёл дождь, перестал, возобновился и перестал снова. Порывами налетал почти зимний ветер.
— Там он жил… Хороший был человек, помогал, если что. Жалко…
— Обороте-ень! — с новой силой завопила женщина.
— Умер, умер, — охотно подтвердил мужичок. — А знатный был волшебник, вроде, — он неуверенно на меня глянул, — вроде вас…
— Веди, — бросил Ларт и взял ящерицу с камня.
Погожим утром на околице степного посёлка развернулся базар.
Ларту, кажется, стало хуже. Он побледнел ещё больше и стиснул зубы. Я подскочил — он не стал отстранять меня, а мёртвой хваткой вцепился мне в плечо. Так мы стояли несколько долгих минут, пока не уня…
— Должно быть что-то… Она себя проявит… Давно пора, или Орвин рехнулся окончательно!
Ему стало жаль её, он обнял худые плечи и притянул девчонку к себе. Она замерла, боясь пошевелиться. Вдалеке заухала сова; в темноте за тёплым, освещённым кругом от костра возилась, разворачивалась, …
Потом и время свадеб подоспело — тут уж Ильмарранен повидал всякое. Плакали невесты, выдаваемые замуж против их желания, грозно диктовали свою волю властные отцы, рядом ворковали парочки, которым пос…
Толпа закивала, соседи хлопали друг друга по плечам, благословляя на бой. Бочка опустела, Руал видел вблизи её истоптанное днище, тёмные доски и ржавые обручи. При желании он мог дотронуться до неё р…
В таком поручении не было ничего сверхъестественного — подобное мне приходилось делать и раньше. Конечно, лестно было воображать себя магом, но, честно говоря, не хуже бы справился и попугай, умей он…
— Я? — Я расправил плечи. — Я великий маг по имени Дамир!
— А моего бездельника нет, — сказал я огорчённо, — я, видишь ли, услал его сегодня с важным поручением. Что же делать?
Не зря, ох не зря набивал цену Хант! Пари сулило потеху, но и риск тоже, ибо господин Руал брался — ни более ни менее — оставить в дураках и Легиара и Эста. Шутка ли — явиться к Эсту в Лартовом облич…
Кто-то громко ахнул у Руала за спиной. К трактиру, задыхаясь, подбегал молодой работник с отдалённой фермы. Его перепуганное лицо было залито потом и покрыто копотью.
Пристроившиеся рядом на мешках девчонки оживлённо болтали; раз или два до ушей Руала долетело громко сказанное слово «оборотень». Он прислушался.
— Что? — спросил я с бесхитростным недоумением.
— Не вижу, — глухо, напряжённо отозвался Эст.
Я некоторое время потоптался рядом, но мэр, по-видимому, счёл эту фразу достаточной и вполне убедительной, а поэтому, урча, продолжал трапезу, не удостаивая меня вниманием. Потоптавшись, я отправился…
Он попытался встать, опираясь на ствол. В ушах у него, то приближаясь, то затихая, звучало тонкое назойливое пение. Тянула к земле тяжёлая голова, мешала подняться.
Он смотрел вслед. Фигурки людей, уходивших прочь, становились всё меньше и меньше, пока хилый лесок у подножия холма не поглотил их совсем.
— Ну и целуйся с муравьями своими! — кричала она обиженно.
Потом я перевёл взгляд на горку поменьше, упиравшуюся основанием в дорогу, увидел, как откуда-то сверху по почти отвесному склоны струйкой стекают песок и камушки, и вообразил было, что идёт лавина. …
Сдавшись наконец, мэр бросил на сограждан укоризненный взгляд и махнул рукой, будто отгоняя муху. Жест этот был сигналом.
— А потом он неделю из земли вырастал, — вступил в разговор Гаран, вздрагивая и оглядываясь. — Будто бы дерево… На площади посреди села сначала земля зашевелилась, потом руки показались, потом голова…
Люди расступались, тыкали пальцами, кто-то кинул камнем, а небо с черепичными крышами вертелось над его головой, вертелось всё скорее и скорее, и с каждым шагом он забывал вкус травы, и цвет вина, и …
Человек, которого он толкнул, был худощав, невысок и одеждой более похож на горожанина, чем на жителя села. Сейчас на его тонком смуглом лице лежала цветастая тень от навеса, в тени приветливо зелене…
Спустя ещё час мне было совершенно ясно, что путь наш никогда не кончится. Мы будем вечно идти вдоль полосы прибоя, и сырая стена справа никогда и ни за что не отступит. Я успел трижды отчаяться и тр…
— Хозяин! — крикнул я высунувшись в окно. — Хозяин!
Руал смотрел на кошелёк, и перед глазами у него сгущалась пелена. Дрогнули колени… Тилли? Зачем? Безумие…
Что-то неразборчиво пробормотал Легиар. Эст помедлил, достал из кармана ещё пригоршню камней и плавным, уверенным движением бросил первый, подпрыгнувший на воде двадцать один раз. Считали вслух, счит…
— Но ведь не-маги — это тоже сила, — сказал он, пригасив светильник до обычной яркости, — множество больших дел совершалось мудрыми правителями, благородными героями и так далее. Вот король на троне,…
— Можно взглянуть? — спросил я, волнуясь.
Руалово сердце бешено колотилось о ящерицу, притаившуюся за пазухой.
Тот из служителей Привидения, что был пониже и помоложе, вскинул голову так, что капюшон полностью открыл его лицо. Он был, очевидно, тяжело болен — кожа его казалась серой и дряблой, под глазами наб…
— Руал… — сказала Ящерица так тихо, что он скорее угадал своё имя, чем услышал его.
Секунду мы смотрели друг на друга, и мне очень хотелось, чтобы он снова меня прогнал. Но вместо этого он щёлкнул пальцами, и на столе встал ещё один бокал — высокий, тонкий, полный до краёв.
Вспоминался тугой горячий ветер в лицо, и как непривычно ощущать перья на своей человеческой коже, и земля внизу, подёрнутая туманом, и небо, как гигантский опрокинутый бокал… И просто треск камина з…
— Пти-ичка! — снова пропел дребезжащий голос старика. — Пта-ашечка!
Зловещее приключение с девушкой Миреной ускорило наш отъезд из города Карата. Мы снова дышали дорожной пылью, снова ночевали в трактирах и приютах.
— Не говори ерунды… У неё не хватило бы силы так долго удерживать связь.
— Откуда ты знаешь? — быстро спросил Ларт. — Ты следила за ним?
Солдаты обшаривали толпу глазами. Честные обыватели тоже вовсю вертели головами, высматривая вора, который, конечно, не успел уйти далеко.
— Вот и ладненько… Конь-то всё равно краденый, и хромой, чего жалеть…
— Мама… — растерянно шептал младший сын. Старший метался, не зная, что делать. Их мать неподвижно стояла, тяжело опёршись о стену.
— Иди, — голос Ларта звучал всё более напряжённо. Я смотрел на него и не мог сдвинуться с места.
ЖАЛЬ, ЧТО ПРОПАДАЕТ ПОДОБНОЕ ЗРЕЛИЩЕ. МОЖЕТ, ПОЗОВЁШЬ МАГОВ НА ПОМОЩЬ? ЛЕГИАРА, ЭСТА?
Следующие три минуты они возились, как щенки, на недавнем поле боя, хохотали и набивали полные рты горячего песка.
Несколько секунд — или часов — две хищные птицы носились на страшной высоте, где дыхание спирало от ледяного ветра. А над берегом металась маленькая чайка — пронзительно кричала и не могла подняться …
— Двадцать золотых, мельник! Я ставлю двадцать золотых, что скажешь?
Руал шёл от посёлка к посёлку, и везде его приветливо встречали столы вдоль улиц, сытный дымок от коптилен, музыканты-умельцы со своими звенящими гребешками, дудочками и бубнами, румяные лоснящиеся л…
Руал раздражённо отшвырнул петлю — она раскачивалась, как качели над обрывом. Ильмарранен плюнул и вернулся к погасшему костру.
— Я спасу его, ясно? — заорал он в ответ, отбросил Иткины руки и вошёл.
— Фу ты… — с облегчением выдохнула девушка. — А я думала, отец…
Герцог, шатаясь, двинулся к лестнице. Руал слышал шлёпанье его подошв и сосредоточенное бормотание — тот отсчитывал волоски.
А ты, Эст? Я помню твою шубу… И глаза твои помню, испытующие, тянущие такие глаза… Ты сказал тогда: «Здесь он уместен, как нигде более»… И стёр ладонью пыль с моего деревянного плеча!
— …И тог-да она вой-дёт, и нас-танет вре-мя… Тут не понятно, чего… В откры-тую дверь вой-дёт… Тут непонятно, кто-то войдёт… И при-рав… пре… а, Привратник!
— Посмотрим! Пятьдесят, чтобы не мелочиться, — конечно, он был уверен в успехе.
Легиар двинулся к нему через всю большую комнату. Подошёл вплотную, так что Марран отпрянул, вжавшись лопатками в стену.
Пауза затянулась. Ящерица, заламывая пальцы, села за стол напротив Маррана.
Малыш захныкал, и хныкал всё громче, пока не разревелся горько и обиженно. Укачивая и бормоча что-то нежное, примирительное, Ящерица тщетно пыталась его успокоить.
— Что, милая? — переспросил я благосклонно.
Высыхала под солнцем трава. Он чувствовал себя как никогда легко и уверенно, и почти не удивился, когда его явственно позвали: «Марран!»
— «Но стократ хуже имеющим магический дар…» — тихо, укоризненно сказал Орвин.
НАЗАД, КОЛДУН! ЕЩЁ ШАГ — И ТВОЯ СИЛА НЕ СПАСЁТ ТЕБЯ!
— Я читаю заклинание, — продолжал Руал, и в руках вора стакан трескается. У кого стакан треснет — тот украл два гроша, и это доказано, потому что заклинания не врут. Ясно?
— Нет… Мне было интересно. Я виноват… Я подкрался и смотрел через дырку в портьере. И видел, как Учитель наклонился над Зеркалом, как схватился за горло, захрипел… Чаша упала и разбилась. Серебряная …
Руал, стиснув зубы, ринулся в темноту гигантских портьер.
Ни о чём не спрашивая, Лина поставила перед посетителем тарелку бараньего жаркого и кружку пива.
— Ларт, я буду скромен, как невеста. Я даже покраснеть могу. Ну, хочешь, я покраснею?!
Свен подскочил и издал странный сдавленный звук, нечто вроде «Агм». Фляга дрогнула в его руке, и Руал мимоходом подумал, что коммерсант, похоже, трусоват.
Ларт не ответил — во всяком случае, вслух не ответил.
Руалу стало дурно. Он стоял, привалившись к стене, грыз руку, ощущая на языке привкус крови.
Бальтазарр Эст встал — огромный стол качнулся. Его узкий рот искривился так, что кончики губ грозили сойтись на подбородке.
Руал подошёл. Работники расступились перед ним, как перед зачумлённым.
Вышло так, что я первым на него наткнулся.
— Поклянись… Поклянись, что ты не преследовал его после… После…
Дверь распахнулась. На Маррана легла полоса тёплого, пахнущего жильём света. Он заморгал полуослепшими глазами.
— Сейчас? — желчно осведомился мой хозяин.
Приложив к двери ухо, он расслышал тихое металлическое позвякивание, будто хозяйка помешивала деревянной ложкой в медном котле. От этого позвякивания по спине продирал мороз.
Уводя мальчика в дом, Обри завёл длинную историю о зайце, хитростью избежавшем участи попасть в жаркое. Идя следом, Итка смотрела на их спины с нежностью, переходящей в поклонение.
— Ему лет сто, наверное, он при прадеде моём был уже… А туда же — свататься…
Замок был парализован ужасом. Заржавело обручальное колечко баронессы, золотой колокольчик у входа, все драгоценности в шкатулках, все золотые монеты в кошельках. Парадные гобелены, вышитые золотом, …
— Я доставлю вас туда, куда вы сами пожелаете. Ведите же!
В двух шагах передо мной испуганно хлопало васильковыми глазами очаровательное существо в чепце и передничке горничной. Я охнул.
И атаман отступил. Он любил лёгкую добычу и боялся колдовства; вбросив саблю в ножны, он повернул лошадь и поспешил прочь. За ним ринулись остальные.
Орвин вытащил из кармана медную монетку, она сама собой крутнулась у него на ладони и, подпрыгнув, зависла в воздухе.
И со всей силой этой надежды Ильмарранен призвал к себе былое могущество.
Не спрашивай, зачем. Я не могу. Я не могу этого сделать.
Пылал высокий костёр у кузни. Захлопнулись двери и ставни, из каждой щели за ним наблюдали настороженные, недобрые глаза. Он уходил. И только выйдя за околицу, в поле, он закинул голову и рассмеялся …
— Пейте, Руал, — радушно предложил Свен, протягивая воду собеседнику.
Руал опустил голову и увидел свои руки — всё это время, он, оказывается, вертел в пальцах золотой Амулет Прорицателя.
Следуя их прихотям, чередовались приливы и отливы.
— Подожду, пока они привыкнут, что я теперь тут хозяин… Подучусь, соберусь с силами, выйду на площадь и вызову гром.
Ларту зачем-то нужна была именно такая карета — массивная и золотая, и именно шестёрка вороных сытых лошадей — никак не меньше.
— Вы ворвались в мой дом и говорите о законах?! — мальчишка весь подобрался, как зверёк, готовый к прыжку.
Тот хмуро взглянул на глупого мальчишку и ничего не ответил.
Сначала показались верхушки башен, потом сами башни и стена из красноватого кирпича, а над этой зубчатой стеной — самые высокие флюгера. Флюгера вертелись, ловя жестяными боками солнечные лучи, и от …
— Это предстоит выяснить… Подлинность книги — раз, — он загибал длинные пальцы, — тексты о явлении Третьей силы — два, и это главное… Твоё дело — очаровывать старушку, восхищаться её волшебным даром …
Конечно, можно растянуть эту процедуру сколь угодно.
Руал приложил ладонь к глазам: подъёмный мост был опущен, вокруг него расхаживали офицеры стражи в пёстрых костюмах, в то время как рядовые стражники, вооружённые пиками, досматривали входящих в воро…
Погасли блики на поверхности медальона, которому ещё предстояло найти своего Прорицателя.
— Кто посмел нарушить покой Великого Волшебника Чёрного Замка, Который Господствует Над Холмами?!
На этот раз тишина длилась даже дольше обычного.
— Эй! — время от времени звал мальчишка и махал Ильмарранену рукой. — Остоложно! Не плыви далеко, водяной утащит!
— Ах, батюшки! Да что же вы делаете! — надсадно заверещал вдруг женский голос. — Не вор он, да не вор!
Баю-бай, огонь горит, деткам спатоньки велит…
— Согласен… — пробормотал я, прикрываясь ладонью.
Работала она не ахти как — я, бывало, мыл пол куда быстрее и чище. Мне стоило значительных усилий подавить в себе желание преподать ей урок влажной уборки. Вот она выпрямилась, тыльной стороной ладон…
Может быть, это и не ящерица спросила, но я точно слышал голос — женский, низкий и напряжённый.
Он наотмашь ударил себя по лицу — удар вышел слабый, но видение исчезло.
— Ты что, читать не умеешь, Марран? Кому будет хуже, если ты хоть чуточку поумнеешь? — допытывался Легиар.
Налетел порыв ледяного, почти зимнего ветра.
— Книга! — наконец воскликнул я, подпрыгнув. — То есть я хотел сказать, что великой честью для меня было бы созерцание драгоценной книги, жемчужины вашей магической библиотеки, чья слава идёт далеко …
Замок закрыл уже половину чёрного неба, и был он чернее неба.
…Старый звездочёт, обитатель башни с толстыми стенами и стрельчатыми окнами, всю жизнь собирал волшебные книги. Ни разу ни одно заклинание не подчинилось ему.
С потолка на четырёх цепях свисал железный обруч, на обруче укреплён был большой стеклянный шар со срезанным верхом, на треть заполненный зелёной водой с бурыми, слабо шевелящимися водорослями. Над с…
Очевидно, по значимости подарок равнялся для мальчишки половине царства.
— Прятаться надо… В погреб… — бормотал бледными губами лавочник, Регаларов сосед.
За забором послышался приглушённый ликующий визг.
Мы покинули замок барона, и через пару дней перед нами распахнулась степь.
У Руала волосы зашевелились на голове от звука этого голоса.
Мощные спины явно одолевали — босые ноги были надёжно подмяты под массивное колено, кричащий рот плотно зажат, так что только мычание доносилось из смятой травы — «М-м-м… усти-и, м-м-м…»
Весь вечер в кузне, стоявшей в стороне от посёлка, кипела работа. Весь вечер Руал Ильмарранен пытался освободиться.
Я отскочил так, что оказался по колено в море.
Воображение услужливо подсовывало мне самые жуткие картины.
Мужчины, женщины, подростки, настороженные, перепуганные, раздражённые… Ничем не пронять. Ничему не поверят. Побьют, а сарай подожгут-таки. Светлое небо, зачем мне это всё? Давно меня били?
Марран силился и не мог удержать надолго ни одной, самой пустяковой, мысли. Вот дорога, думал он, опустив голову и вглядываясь в раскисшую глину. Это вода. Это песок. Это небо, — тут он пошатнулся, н…
— Орлан был маг из магов, — задумчиво сказал Легиар. — Власть никогда не интересовала его, он искал истину… А это благородное, но неблагодарное занятие. Ему всегда претили отношения «сеньор-вассал», …
Поворочавшись, я поднялся. Под утро становилось холодно, наползал от болота гнилой туман, а мне вдруг захотелось пить так сильно, что, оставив задремавшего Ларта, я отправился на поиски немощного род…
— Знаешь что, — зевнув, сказал Ильмарранен, — давай-ка спать, Тилли.
Когда по дороге снова стали попадаться редкие рощицы, он ненадолго вздохнул свободнее, но потом вдруг пришло чувство некоего неясного беспокойства.
Мне торжественно было предложено вписать своё имя в гостиничную книгу, что я и сделал, нацарапав поперёк разлинованной страницы: «Великий маг Дамир, путешествующий по собственной надобности, в сопров…
Я лихорадочно искал глазами Ларта, но его не было. Зал шептался, тихо возился, однако не проявлял открытого нетерпения. Моё кресло покачивалось над полом, никого не удивляя, а речь мэра лилась, как с…
Что-то обеспокоенно спросил женский голос, застучали шаги по лестнице, осветились окна… Женский голос повторил свой вопрос нервно, почти испуганно.
Руал брёл сельской улицей. Играли, отражая солнце крутыми боками, расписанные цветами и пчёлами глиняные горшки на плетнях. Выскочили откуда ни возьмись две голенастых девчонки, поздоровались с прохо…
Надвигается широкая грудь вороной атамановой лошади, закрывает небо… Огромное копыто едва не наступает на короткую полуденную тень безоружного, беспомощного человека… Лучше околеть, чем прилюдно приз…
— Ты что же, — тихо, с угрозой проговорил хозяин, — ты что же, закон забыл? Не воровать, где ночуешь?
Даже десяток баронов не удержали бы меня от позорного бегства, если бы в этот самый момент в голове моей не прозвучал явственно голос Ларта: «Ты будешь играть эту роль до конца! Только попробуй струс…
— Здравствуй, Орвин, — сказал он со вздохом. Я уж отчаялся тебя увидеть.
Руал лежал, глядя в тёмный потолок; ему представлялся герцог, вылетающий из спальни нагишом, но в собачьем ошейнике, и его челядь в полном сборе, встречающая своего господина немым вопросом, переходя…
— Я принёс тебе весть, Легиар! — почти выкрикнул Орвин.
— Нас накормят, — сообщил я, усаживаясь. Ларт отозвался невнятно.
Было довольно рано, посетители едва начинали собираться, но старый Угл, завсегдатай, восседал уже на своём обычном месте, у стойки, и шумно приветствовал каждого нового гостя. Регалар гремел посудой …
Руал вскочил, отшвырнув двоих, рванулся вслепую, ненадолго освободился — и снова упал, придавленный к земле. На шею ему накинули верёвку.
— Вот что, — обратился он к волку. — Я занят серьёзным делом, и не желаю иметь свидетелей. Если ты не уберёшься, будет плохо нам обоим.
Руал повернулся и стал выбираться из толпы. Ему хотелось уйти — прочь, вон, куда глаза глядят, только бы не видеть и не слышать ещё одной публичной расправы.
Орвин качнул головой. Ларт пустился вышагивать снова, решительнее, и всё скорее.
В грохоте молний они одним дождём падали на землю.
— А кто в сарай пойдёт, а? Солому собирай!
Хозяин стоял, тяжело привалившись к дверному косяку. Половина лица его была скрыта повязкой. Единственный глаз смотрел сквозь нас.
— Случалось мне встречаться и с великанами, — охотно отозвался Руал.
— Клюнула… — прошептал я в ужасе. — Она на меня клюнула!
— Она… — сказал я Марту. — Вам лучше… Подождать её в прихожей.
Однажды в городе Мурре он на спор превратил белую мышь в оперную певицу, и та весь вечер блистала на сцене местного театра, чтобы ровно в полночь юркнуть в норку на потеху честной компании.
— Нечего отлынивать… Посмотри, тебе тоже наука…
Колдуново жилище было освещено изнутри — освещено слабым, неестественным мутным светом. На стенах темнели подёрнутые паутиной четырёхугольники в рамах, обрывки ветхой ткани клочьями свисали с потолка…
— А-а-а! — завизжал кто-то из передних рядов зрителей. Задние привстали на цыпочки.
Очаг был аккуратно обложен крупными светлыми камнями, прокопчённый вертел над ним пустовал. Но огня — огня-то, оказывается, и не было, только скомканная красная бумага да мерцающий свет. Руал коснулс…
Ларт писал, конечно, не колдовскими рунами, а крупными печатными буквами, как в букваре — чтоб и заяц мог разобрать. И всё равно я здорово изломал себе язык, пока дочитал до половины, а когда дочитал…
— Я вижу многое, что недоступно другим… Вижу, ваш возлюбленный рядом, но вы не можете быть вместе… Вижу — между вами преграды… Вижу поцелуй… Совсем недавно, да! О, какой нежный поцелуй!
В тот же день он спьяну наделил даром речи башенные часы на ратуше, чем причинил жителям множество неудобств, так как у часов обнаружился оглушительный бас вдобавок к скверному характеру.
— А я б его превратил! — раздухарился Ферти.
— Ба-атюшки… — кухарка кинулась вслед за ней.
ТВОЯ СУТЬ. НАСТОЯЩИЙ ТЫ. ОТКРОЙ, И Я ВОЙДУ В МИР.
Руал взял Тилли за локоть и втащил в одну из боковых улочек — изломанную улицу-щель.
Ларт угрюмо на него взглянул. Эст с демонстративным равнодушием пожал плечами.
— Жаль Ящерицу, — сказал он вроде бы сам себе.
Легиар вытянул левую руку в сторону — знак перемирия. Эст помедлил и сделал то же самое. Марран безмятежно улыбнулся.
НО НИ ЧЕРВЁМ, НИ ВЕШАЛКОЙ ТЫ БОЛЬШЕ ЖИТЬ НЕ БУДЕШЬ. Я РАЗДАВЛЮ ТЕБЯ, РАЗМАЖУ.
Не убивайте меня. Ну что за беда — маг ли, не маг?
Руал натянул сапоги — они были великоваты.
— Погоди-ка, — сказал офицер и полез Ильмарранену за пазуху. Руал дёрнулся, ему заломили локти, офицер тем временем вытащил на свет небольшой грязный свёрток.
По лужайке перед домом ходила Итка, покачивая на руках сына с перевязанной шейкой.
Младший сын плакал в углу. Он рыдал всю ночь, безутешно, горько, то затихая, то снова без остатка отдаваясь слезам. Руал уже не мог слышать этих безнадёжных, горестных всхлипов.
Дом ждал хозяина; казалось, мы покинули его вчера, и только в прихожей, там, где я обычно подстригал шерсть на ковре, высилась буйная поросль.
Руал замер, будто прислушиваясь. Потом испустил вдруг негодующий вопль и, встав на колени, склонился над местом, куда упал жук.
Я взвыл. Ларт, умолкнув было, через секунду возобновил свои упражнения. Тогда я бросился вон из гостиной и поспешно захлопнул за собой дверь.
Она потянулась за колокольчиком, но Ларт уже оставил книгу и, как ни в чём не бывало, встал у меня за спиной.
— А ты преврати меня во что-нибудь, — посоветовал он без улыбки. — Увидишь, как это просто теперь, — и тоже встал.
Зрители, наблюдавшие эту сцену издалека, вторили ему победными криками.
— Что… теперь? — спросил кузнец с суеверным ужасом, показывая на телегу с оружием.
Улыбка застыла на лице женщины, застыла, обернувшись страшной гримасой.
— Руал Ильмарранен, — пробормотал он, обращаясь к пауку. — Двойное предательство.
— Да я, — устало объявил Ларт. — Некий Ларт Легиар, если позволите.
— А помнишь, как ты мне хвост оторвал?! И потом носил на шее, на цепочке…
— Мир один, Ящерица! — сказал он горячо и убеждённо. — Мир у нас один, послушай, пожалуйста!
Некоторое время после моих извинений мы мило болтали. Я успел пожаловаться на нелёгкую долю волшебников, связанную с постоянным хранением тайн и секретов, и несколько раз приложиться к белой, ароматн…
А КАК ПОСТУПАЕТ САДОВНИК С ДИКИМ, ЗАБРОШЕННЫМ САДОМ? ТЕБЕ ПОНАДОБЯТСЯ И НОЖ, И ТОПОР. МНОЖЕСТВО ВЕТОК БУДЕТ ОТСЕЧЕНО, НО САД ВОЗРОДИТСЯ И САДОВНИК БУДЕТ ДОВОЛЕН.
— Он врун… — протянул мальчишка. — Зачем он болтал, что он маг?
Руал перевёл дух и потихоньку отошёл от окна.
Спал посёлок. Спали некрасивые, издёрганные нищетой и придирками мужей женщины. Спали бледные, вечно испуганные дети. Храпели их отцы, встречающие утро битвы в трактире…
…Ильмарранен ногой распахнул ворота. Сапожник удивлённо обернулся.
— Устал? — спросила Итка, улыбнувшись Руалу. — Дров теперь на полгода хватит…
Пол в большом зале был покрыт сложным рисунком, центром которого был круг из горящих свечей. В этом огненном кольце навзничь лежал человек. Над ним стояла женщина в серебристой мантии и монотонно чит…
Колдун был явно, полностью и давно безумен.
Мой хозяин приблизился к зеркалу, внимательно на себя посмотрел, извлёк из кармана гребешок и тщательно расчесался.
Видение прогнал странный звук, раздавшийся совсем рядом. Не то стон, не то хрип.
…Его накрывает тень — тень ТОГО, что гонится по пятам. Он кричит. Как он кричит! Спотыкается… Выпадают из кармана перочинный ножик и завёрнутый в тряпицу леденец. Трясётся маленькая, заслоняющая лицо…
— Зажги огонь, Легиар! — вдохновенно потребовал Орвин. — Я буду прорицать!
Тяжёлая, кованая, не новая, но поражающая мощью. Заперта на огромный стальной засов.
Ильмарранен, продолжавший его разглядывать, смутился и опустил взгляд.
— Значит, он передавал мне привет? — заговорил со мной Ларт впервые за этот вечер.
В карете восседал я, разодетый в пух и прах. Мой чёрный бархатный костюм был отделан серебряной парчой — ничего подобного мне сроду не приходилось надевать. Рядом на сиденьи лежала шляпа с ворохом пе…
— Мне НУЖНО, чтобы ты был магом. Мне НУЖНО, чтобы ни одна крыса в этом не усомнилась. И, клянусь канарейкой, ты будешь играть эту роль до конца. До конца, что бы там ни было! Посмей только струсить…
Затаив дыхание, смотрела на странное действо маленькая Гарра.
— Вероятно, они чувствуют её приближение. Они тревожатся, они шевелятся и наглеют. Они лезут из своих щелей… Или нет? — он вопросительно на меня посмотрел.
Я остался стоять у двери, переступая с ноги на ногу.
— Помолчи… Всегда найдётся, зачем… Я всё это рассказываю не для того, чтобы выслушивать глупые вопросы… Итак, магов там не будет, кроме, естественно, тебя. Ты, конечно, велик и могущественен, об этом…
Она попросту спала — крепко и безмятежно, как ребёнок.
Это было зеркало. В нём отражались комната, Ларт, часть меня и некий темноволосый мужчина, в котором я узнал хозяйского знакомца по имени Орвин, или Орвин-Прорицатель.
Появившись внезапно и ниоткуда, он стоял теперь между Лартом и Марраном, держа медальон за цепочку. Золотая пластинка раскачивалась взад-вперёд, выписывая в воздухе светящуюся дугу.
Он поперхнулся. Замер. У него неестественно расширились зрачки, и тут же глаза знакомо вспыхнули красным. Я уронил свой бокал — веером плеснуло красное вино.
Небо, да я же с ума сошёл! Только безумная фантазия способна создать, извлечь из небытия это место — голые доски, сбоку — стены, каскады, веера тканей, а там вот — посреди ровной площадки трещит поле…
Шлюпка неуклюже привалилась к пирсу. Ларт покусал губу и ничего не ответил. Тогда я обнаглел.
— Знаешь, всякий маг рискует, превращаясь во что-то… Чем могущественнее и сильнее твоё новое обличье, тем больше риск, что ты не сможешь вернуться в прежнее. Быть магом не значит быть всемогущим, каж…
Я опомнился, стоя у подножия пригорка. Лартов дом оказался за спиной, а прямо передо мной — лесок, за леском — посёлок, где мягко струится дымок из труб, где стоит на пороге трактира сонный трактирщи…
— Конечно, — бесцветным голосом сказал Ильмарранен.
Исполненный тоскливого предчувствия очередной авантюры, я почистил чёрный с серебром костюм — парча уже истёрлась, кое-где торчали неопрятные нитки — сапоги и потускневшую шпагу в ножнах. Я одевался …
Марран шёл просёлочной дорогой; ноги, особенно левая, слушались с трудом. Дважды он упал — один раз очень сильно, поскользнувшись на предательски подмёрзшей за ночь лужице, и ссадил себе ладони и щёк…
Руал устал, но мысль, что больше не придётся ни к чему себя принуждать, подбодрила его. Он поднялся на цыпочки и перебросил конец пояса через нижнюю ветку. Потом подумал, что не следует бросать золот…
— Сынок! — рыдала Итка, пытаясь вдохнуть ему воздух в рот. Обри побежал-таки за лошадью — безумие, до посёлка полчаса бешеной скачки. Мальчик умрёт через несколько минут.
Он дышал через дыру в горле, дыру, исходящую кровью, и через воронку, открывшую доступ воздуху. Вдох. Хрип. Он может захлебнуться. Выдох. Дышит.
В воздухе забилось склизкое кольчатое тело. Проглядывали пульсирующие сосуды сквозь мутную кожу, по которой пробегали волны спазмов.
Тот, который там отражался, преодолел уже половину пути и находился теперь где-то у середины стола.
Скрипнула кроватка в соседней комнате. Его собеседница насторожилась было, но ребёнок, пошевелившись, затих. Женщина испытующе глянула на Маррана — и глаза их встретились.
Маги… «Тут он уместен, как нигде более»… И повесил тяжёлую шубу на мои скрюченные пальцы!
— Какого пса! А ну, марш в кровать! — прикрикнул он на дочь. Та вскочила и, пригнувшись, выбежала вон.
— Птичка в клетке затоскует, её гнёздышко пустует… Чик-чирик! Чик-чирик! — и таинственно поманил старика пальцем.
Меня прошиб пот, и комната перед глазами на секунду потеряла резкие очертания — будто через мокрое стекло.
— Итак, я явился вовремя, — веско сказал Руал, выдержав паузу.
Ларт нажал на несколько клавиш сразу — я увидел, как болезненно сморщилось моё отражение на матовой поверхности блюда. Развлекаясь, я показал себе язык. Потом скорчил гримасу отвращения, которая, быв…
И Руал пошёл через широкий двор, следуя за неприветливым щуплым парнем, который мрачно что-то бормотал и натягивал на голову свою рогожку.
Эст помедлил, холодно пожал плечами и уронил медальон на поверхность круглого столика. Шагнул к окну, будто собираясь выпрыгнуть.
Днём ему удалось изучить расположение лестниц и коридоров, и всё равно он едва не заблудился, спеша к выходу.
Хозяин стоял тут же, опустив тяжёлую ладонь на худое плечо бледного мальчишки — сына. Кухарка, подбоченясь, поощряла Руала улыбкой.
Тилли всё бормотала и бормотала, и ластилась, и пальцы её сражались с застёжкой на его рубашке, а он глупо улыбался в темноте и жадно гладил её бока с выступающими рёбрами, неожиданно крутые бёдра и …
Вертелся людской водоворот, зазывали торговцы; Тилли, возбуждённая сверх меры, крутилась у всех под ногами и как-то особенно преданно заглядывала Руалу в глаза. Он усмехнулся, видя, как удивляет её б…
— А что бывает с девушками? — хрипло спросил Ильмарранен.
— Светлое небо… — прошептала в ужасе Лина.
Руал стиснул зубы и отшвырнул её к стене.
Руал остановился. Он был искалечен, навсегда лишён части самого себя, и чёрная удушливая тоска, которую он так долго гнал прочь, вдруг обрушилась на него всей своей силой. У него подкосились ноги, он…
Всадники остановились, сбившись в кучу. Человек шёл, пока до кавалькады не осталось всего несколько метров.
— Точно жив, — отрезал Эст. — Точно жив, но вне нашей досягаемости. Его нет на поверхности земли, а вы хотите, чтобы какая-то баба почувствовала это?
— О, как трудно носить в себе ужасные тайны…
Я проклят. Я проклят на все времена. Остановите! Петля тумана на мёртвой шее. И деревья поймают в липкую паутину ветвей всех, кто имеет крылья. И земля присосётся, как клещ… Остановите.
— Отойди, Дамир, — сказал Ларт из-за моей спины, отодвинул меня рукой и пошёл прямо на мальчишку. Тот, пятясь, отступил во двор, споткнувшись на пороге. Ларт встал в дверях — под птичьим крылом.
Он поднял глаза к потолку, а потом уронил голову на грудь, и капюшон снова закрыл его лицо. В зале суда на несколько минут стало тихо, как на уроке строгого учителя.
Руал протянул руку и взял нож со стола. Рукоятка удобно легла в ладонь.
— Глянь, вся округа про оборотня говорит, а этот глаза разинул!
«Ну хватит, Марран! Убирайся, можешь больше не приходить!»
На первой странице был нарисован голый розовый человек, испещрённый кружками и надписями, дальше тот же человек как бы изнутри, потом сердце, коричневая печень… Не то. Было же что-то, иначе зачем это…
Мальчишка тем временем отступил ещё, выронил корзинку и изо всех сил сдерживал дрожь в занесённой руке.
— При чём здесь Кастелла? — поинтересовался Эст раздражённо.
— У меня зять оттуда… — тихо сказали у него за спиной. — Никакие они не колдуны. У них тоже дети…
— Руал… По-моему, там Легиар… Может, нам лучше уйти?
— Да нет, наверное, — с деланной уверенностью заметил младший парень.
Ларт встал лицом к отвесной скале, погладил её ладонью и что-то сказал. «Ум-м!» — ответила скала, и в ней открылась чёрная вертикальная трещина.
— Ой-ты, — с издёвкой протянул парень, плюнул и бросил сквозь зубы: — Вали, пока цел. Тебе не достанется… Вобла!
Руал хотел отодвинуть руку с шариком, но встретился с мальчишкой глазами и не отодвинул.
Когда-то в детстве у меня были две пары варежек. Одну я скоро подарил сестре — ненавидел выбирать каждый день, какую же из них надеть… Самое глупое занятие — выбирать.
— Странник, — сказал Ильмарранен и улыбнулся. Она не ответила на улыбку, внимательно вглядываясь в его лицо.
— Это не то, что ты думаешь, — сказал он терпеливо. — Это — не то, что видели в зеркале Орлан и Луаян. Это — мерзкое, страшное, но в общем-то не очень опасное существо из тех, что всегда были и будут…
Последним, что увидел Ильмарранен, был Ларт с тёмным лезвием в руке, до плеч облитый чёрной, густой, мускулистой массой. Масса сжималась кольцами, как бесформенный удав, масса давила, пригибала к зем…
— Он нездешний, — объяснил шёпотом мужчина. — Он ничего не знает.
Он шёл анфиладой комнат — больших, полутёмных, подёрнутых паутиной. Он никогда не думал, что внутри человеческого жилья возможны эти горы замшелых камней, древние пни, вцепившиеся в пол крючьями корн…
— Не было кабана, это ты только что придумал…
Костёр догорал, мерцали последние красноватые вспышки, и под боком у Руала возилось что-то мягкое, тёплое, даже горячее, возилось и дышало, прижимаясь всё крепче. Руал осторожно дотронулся рукой — со…
Текст был написан рунами и мне непонятен, кое-где встречались картинки — ох и жуткие картинки, надо сказать! Странные твари, разрезанные пополам и нарисованные как бы изнутри… Потом чертежи, изломанн…
В эту минуту дверь, закрытая на засов изнутри, отлетела к стене. На пороге стоял некто с узким блестящим лезвием в опущенной руке. Сидящее у меня на груди вдруг раздулось, как пузырь, и лопнуло с нег…
— Прибился вот на ночь… Хозяин велел накормить…
Я взвалил её на плечо и поспешно поволок в спальню. Предательски скрипнула входная дверь.
— Честный человек?! Скажи, Ушан, если явится кто-то сильнее меня, ты так же быстро предложишь ему себя в качестве вассала?
— Высеку! — закричал я, предупреждая купчихину реакцию. — Высеку, высеку, высеку, высеку!
Чудовище выбросило раздвоенный язык из клыкастой пасти и замолотило им по воздуху, будто дразня меня. Я решил, что если бить, то только в эту самую пасть.
Благодарный Руал, ни слова не говоря, взялся за кашу. Ему стоило труда сдержаться и не проглотить её сразу, всю. Парни, сопя, топтались в дверях, женщина присела напротив на скамейку, девочка, широко…
И тут, в прихожей, я вспомнил про последнее из хозяйских поручений.
— Здравствуй, Легиар, — сказали у меня за спиной.
Показался трактир. На пороге стояла Лина, прикрыв глаза ладонью.
— До сегодняшнего дня Марран был жив, — заметил Орвин. — Означает ли то, что случилось с каплями его крови, означает ли…
— Ты не веришь мне, Легиар… Ты раскаешься. Вот уже три дня меня мучит прорицание. Оно во мне, оно рвётся наружу.
Мама, я принёс тебе леденец с базара. Я завернул его в тряпицу, чтобы не съесть раньше времени. Вот, возьми!
Волк сделал несколько неуверенных шагов ему навстречу. Руал замахнулся — волк отскочил и разразился горестным лаем.
Слушатели опасливо огляделись, желая удостовериться, что дракона поблизости нет.
Когда за хозяином закрылись створчатые двери, Ларт, пребывавший в добром расположении духа, одним махом смял мою роскошную постель под шёлковым балдахином.
— Самострел у него… Не смей! Из-за тебя всех нас убьют! — плачущим голосом выкрикнул староста — толстый глупый человек, чей авторитет был давно и безнадёжно погублен.
Осторожно, двумя пальцами, он выловил наконец несчастное насекомое и усадил к себе на ладонь. Жук по-прежнему не желал подавать признаков жизни.
— Поджигайте, дураки, — сказал Ильмарранен громко и снисходительно. — Давайте, сожгите свой товар, свои телеги, свои палатки. Думаете, оборотень вам простит? Да он явится к вам ночью, и утром вас най…
Купчиха довольно улыбалась и с ещё большим воодушевлением продолжала свои выкладки.
Теперь он хромал меньше и мог преодолевать большее расстояние, прежде чем падал от усталости.
Влажная трава… Не сейчас. Круглые булыжники когда-то звонкой мостовой… Лоснящиеся листья, голубые лоскутки, зелёные заплатки… Оранжевое над изумрудным. Стрекоза отражается в глади… Не сейчас.
— Цел останется товар твой, — сказал Руал небрежно. — И вас, дураки, я спасу от кошмарной мести этой твари…
Орвин закусил губу и вытащил из-под рубашки коричневую от ржавчины пластинку с прорезью.
— Что?! — подпрыгнул в седле барон. — А продырявьте его, вот что! Мне неинтересно, чтобы он возле моего дома малинку жрал!
— Непросто же до тебя добраться, Ушан, — пробормотал мой хозяин. — Сколько лет ты собираешь всю эту дрянь?
Стало тихо. Невыносимо тихо, я боялся шелохнуться на своём табурете.
У меня заколотилось сердце; я быстро обернулся, но, наученный опытом, не стал ничего спрашивать.
— Ты не узнал ничего нового, — безжалостно констатировал мой хозяин.
— Это ошибка, — сказал Руал, стараясь говорить спокойно. — Я не видел никаких двух грошей!
Далеко-далеко отсюда другая женщина тоже неотрывно смотрела на дорогу. Так же светило солнце, ветер так же поднимал столбы пыли, но дорога была пуста, и ожидание было тщетно. Никак не унимался ребёно…
— Так, — сказал мой хозяин, потёр пальцем нос, покусал губу, потом красивым длинным движением выхватил шпагу. Я охнул; Ларт шагнул вперёд и кончиком шпаги сорвал ткань со странного предмета.
Громада замка не освещалась ни одним огоньком, да и Лартов светильник горел теперь тускло и неровно. Дорога круто взяла в гору. Впереди, справа и слева, замаячили тёмные приземистые столбы, по-видимо…
Девочка всхлипнула на своей жёрдочке. Ильмарранен смотрел вслед старику. Его охватило острое, пронзительное, никогда раньше не испытываемое чувство.
— Дорогие сограждане… Сливки нашего общества собрались здесь, чтобы поприветствовать дорогого гостя, чей визит…
И в порыве чувств вельможа заметался по кабинету. Руал наблюдал за ним, почёсывая переносицу.
— Не помню. Он иногда поминал огонь, когда ворчал.
…На заплесневевшем обеденном столе до сих пор темнел глубокий след ножа. Окна разбились, полуоткрытая дверь вросла в землю. Посреди двора догнивала груда пустых мешков.
А потом они с Ящерицей выбирались на берег, потрясённые, притихшие, и жемчужные капли воды скатывались по обнажённым плечам и бёдрам…
— А ты что здесь делаешь? — продолжал хозяин, обращаясь к Руалу. — Пшёл!
— Правда-правда, — устало отозвался Легиар. — Она следит за другим человеком, тем, кого видели в зеркале вод Луаян и его учитель.
— А-а-а! — с новой силой завопила женщина, и кто-то из обладателей мощных спин зажал ей рот рукой.
Он сидел, уронив голову на руки. В полубреду ему виделась ящерица на горячем камне.
Тогда остановился и он. Лицо его казалось грязно-серой маской, но глаза горели такой несокрушимой силой, таким бешеным напором, что разбойники пришли в замешательство.
— Ну, Ильмарранен?! — в последний раз спросил судья.
Кто сказал — здравствуй? Разве могу я здороваться сам с собой?
— А если вы не поможете, умрёт Ларт, — выговорил я шёпотом.
А с другой стороны плоской площадки помещался дом — небольшой, добротный, окружённый крохотным двориком и палисадничком, в котором что-то зеленело. Над входной дверью приколочено было выкованное из ж…
— Здравствуй, Легиар, — сказал Орвин из зеркала. — Прости, что не дождался тебя. Но сейчас каждая минута имеет значение. Я должен найти разгадку.
Избушка стояла, окружённая стволами, как колоннадой. Вся она, до последней щепки, сложена была руками своего хозяина по имени Обри. Он же расчистил место для огорода, повыкорчевал пни и переехал сюда…
Подошёл пёс, глянул на Руала печальными, всё понимающими глазами. Руал вздохнул и отломил ему кусок.
Гай хрипел, Итка билась над ним, не в силах помочь, а Руалу вдруг явилось видение.
— Нет… Просто пусть они знают, что я уже не ребёнок, — в голосе мальчишки скользнуло упрямство.
Он оглянулся, и конечно, никого не увидел. Тянулись поля, маячили рощицы, колыхались несжатые колосья. И кто-то засмеялся тихо, вкрадчиво, где-то там, в нём, внутри, кто-то другой, посторонний, засме…
И, не дожидаясь ответа, кивнула дочери. Та ловко достала из печи чугунок с остатками каши и с полки — хлеб, завёрнутый в тряпицу, доверчиво улыбаясь Руалу, поставила на стол.
Сидящий за столом хмыкнул и поднял голову. Руал вздрогнул — у судьи было благообразное, ухоженное лицо с двумя холодными дырами вместо глаз.
Зверь тем временем действительно жрал малинку — вытягивал слюнявые губы и слизывал ягоды целыми пригоршнями.
Хозяин перевёл дыхание и ослабил хватку на моём плече. Марран стоял, потупившись, и слушал, как ветер хлопает оконной рамой.
— По заслуге ворюге, по заслуге! Давай! Ещё!
— Ты? — спросил он со странным выражением.
Ахнула толпа. Ильмарранен поднял лицо, залитое зловонной кашицей. Руки его были привязаны, он даже не мог обтереться.
Хант был средней руки колдуном, но незаурядным бабником — окрестные девушки и молодицы хаживали к нему гадать, привораживать женихов и сживать со света соперниц. Не задаром, конечно.
НЕ СРАЗУ. ПОСЛУШАЙ. МИР МЕНЯЕТСЯ, ПЕРЕМЕНЫ ЭТИ БЛАГОТВОРНЫ. ТЫ ПОМОЖЕШЬ МИРУ, И ТЫ ПОМОЖЕШЬ СЕБЕ. ТВОЁ МОГУЩЕСТВО НА ПОРОГЕ, НО ОНО НЕ ВОЙДЁТ БЕЗ ТВОЕЙ ПОМОЩИ. ОТКРОЙ ДВЕРЬ.
— Они наслали на нас град! Они колдуны и чернокнижники! Спросите, почему их поля уцелели, а наши все погублены!
— Да пусть меня мёдом мажут, а я одна через поле не пойду!
— О КАКИХ трудностях ты мог прослышать, бродяга?
При слове «маг» всё пришло в движение. Люди вставали, лезли на скамьи, возбуждённо галдели, стараясь разглядеть нечто новое в таинственном посетителе.
— Они ушли, — шёпотом сказал Дамир. — Она и этот, муж её…
НОВОЕ ПОДНИМАЕТСЯ НА ПЕПЕЛИЩЕ. ИЗ ХАОСА РОДЯТСЯ ПОРЯДОК И ГАРМОНИЯ. СДЕЛАЙ ЭТО, МАРРАН.
— Он между… Он не… Он маг, который не маг…
— Он не маг, и я теперь тоже не хочу иметь с магией ничего общего, — продолжала она с внезапной надменностью. — Слишком дорого обходится вражда господ колдунов, а дружба — ещё дороже… Это всё, что ты…
«Ларт!» — подумал я, покрываясь потом и изо всех сил сжимая пальцы на подлокотнике.
— Дамир, — сказал он, — неужели ты думаешь, что я могу тебя отдать?
— Хозяин, — сказал я жалобно, — хозяин, простите… Разрешите мне по-прежнему служить вам, просто служить, не разыгрывая представлений. Я не могу быть магом. У меня не выходит. Впрягите меня в карету в…
— Земля твоя… присосётся, как клещ, к твоим подошвам…
Герцог закивал, а Ильмарранен быстро взглянул на туалетный столик, вдруг испугавшись, что ящерица была всего лишь наваждением. Но нет — на него так же внимательно смотрели изумрудные глаза.
— Возьмите, господин волшебник… Ни за что, просто так… Возьмите!
Неподалёку от озерца три сосны росли треугольником. Это их и погубило, потому что для прорицания понадобились три огня.
— Мне учитель рассказывал, — пробормотал мальчик, будто смутившись.
— Ты что же, щенок? Ты о чём с Хантом поспорил?
Выжечь… Он был потоком лавы, огненным, тёмно-красным, он огибал валуны, немо кричащие от ужаса, растения умирали от его прикосновения, огромная гора извергла его из раскалённого нутра, извергла под н…
Я знал раньше, что маги занимаются подобными вещами, но никогда не предполагал, что Ларт, мой хозяин, на такое способен.
Он мысленно сосчитал до пяти, по-прежнему лёжа с прикрытыми глазами, потом медленно, чтобы не спугнуть зрителей, поднял голову и, будто спросонья, огляделся. За забором затаили дыхание.
— Он всегда делал, что хотел. Он влез в вулкан и растёкся по склону, сжигая траву и кусты. Я стоял и смотрел, как дурак… А потом он вернулся в своё обличье. И знаешь, что сказал?
— Не спешил бы, — сказала она, когда Руал уже стоял в дверях.
Тем временем Ларт смиренно занял своё место у меня за спиной. Его смирение казалось мне зловещим, я предпочёл бы, чтобы он прощипнул меня до кости.
Белый свет вдруг потерял силу, замигал, вспыхнул вновь. Палач на секунду замолчал, и в этот момент одно из зеркал лопнуло — не треснуло даже, а расползлось, как ветхая ткань, рваные края скрутились т…
Дорога давно была пуста, но Руал смотрел и смотрел, и глаза его воспалились от ветра, который швырял к его ногам рыжие трупы зелёных листьев.
Свёрток у него в руках шевельнулся, он крепче прижал его к себе.
— В переносном смысле… Мне нужны слухи, мне нужен интерес к твоей персоне… Клянусь канарейкой, кое-кто давно должен был проявить к тебе интерес!
— Так ведь нельзя было, нельзя было… Не отдать… Никто в мире не отнимет у него… Никто… Подумай, что он сделал бы… С нами сделал…
Стало тихо. Потом тонкий голос просительно залепетал что-то, явственно произнеся несколько раз «не надо». У меня свело челюсти.
Я заметался, хватал ещё книги и ещё — ни одна не подсказала мне хотя бы, как вызвать Бальтазарра Эста, а я был готов и на это. Потом я вдруг наткнулся на томик, написанный обычным языком, и поспешно …
— ЭТО нельзя читать вслух, — сказал Ларт вкрадчиво. — ЭТО вам вообще нельзя читать!
— На две стороны смотришь? — со страшным прищуром спрашивал Эст. — В два гнезда червячков носишь? Двумя куклами вертишь, кукловод, и с мельником об заклад бьёшься?
— Ах ты, ворюга! Да я сейчас тебя вздёрну на первом суку, мне только спасибо скажут!
Торжествовала ночь, тёмная, осенняя, истошно кричали совы, шелестел ветер в пожухлой траве. Перемигивались угли прогоревшего костра.
— Там будет вся знать города, — продолжал между тем Ларт, — а также цеховые мастера, начальник стражи и так далее, все с жёнами и дочерьми. Предупреждаю: тебя захотят женить. Соглашаться или нет — тв…
— Тихо! — закричал вдруг Регалар. — Замолчите все! И уймите глупых баб. С нами волшебник, он защитит нас!
Наш мальчик пошёл, он впервые пошёл! Он уже топает, пока неуверенно, но через несколько дней…
Упала дверь. Влетел Обри с безумными, белыми глазами. Увидел окровавленного ребёнка с воронкой в горле и зашатался.
— Де богу больше… — шептал он страдальчески.
Нож прыгал в его мокрой руке. Кажется, здесь, на шее…
Руала схватили за плечи, грубо встряхнули и швырнули вперёд; он споткнулся о крыльцо и упал лицом вниз. Больно впилась в грудь золотая фигурка.
— Ты тоже уходи, — сказал он мне, не оборачиваясь.
— Можно мне посмотреть? — спросил Руал из-за их спин.
Марран сидел на пятках, утопив колени в песке, и улыбался той особенной победной улыбкой, без которой не завершалась обычно ни одна из его выходок.
Небо удивлённо пялилось на нас тысячами блестящих глаз; в камышах возилась жутковатая ночная живность. Я дремал, завернувшись в плащ, а Ларт сидел, уставившись в огонь, и время от времени выписывал п…
Я наблюдал за происходившим из-за Лартова плеча, и, несмотря на мальчишкино ко мне отношение, сочувствовал ему.
Великий Волшебник захлопал глазами. Не дожидаясь ответа, Легиар отодвинул его плечом и прошёл, нагнувшись, в низкую сводчатую дверь.
— А что мне до чужих детей? Лишь бы своих пять душ прокормить…
— А потом, — снова вступила женщина, — запустил в озеро чудовище, пиявку такую величиной с бревно, а на пиявке — вымя коровье и рога… С тех пор рыбу никто не ловит и не купается…
— А вот это нельзя. Это никогда нельзя. Дай сюда!
— А вот собак спущу, — негромко пообещал хриплый бас.