— Не говори ерунды… У неё не хватило бы силы так долго удерживать связь.
Секунду мы смотрели друг на друга, и мне очень хотелось, чтобы он снова меня прогнал. Но вместо этого он щёлкнул пальцами, и на столе встал ещё один бокал — высокий, тонкий, полный до краёв.
Страшные судороги скрутили Маррана. Его тело перестало быть человеческим. Зеркала равнодушно оглядывали его со всех сторон — и подробно отражали происходящее.
— Отведи… Скажи, пусть его накормят, ладно уж… — И добавил другим тоном: — Про жеребца ни слова, шкуру спущу…
Я почувствовал, что у меня промокли ноги, повернулся и пошёл прочь, скрываясь от оглушающего страстного шёпота.
Базар жил своей горластой, пёстрой, неугомонной жизнью. В загонах для скота исступлённо блеяли овцы, покорные крестьянские кони погружали морды в висевшие у них на шее мешки с овсом, тускло поблёскивала снулая рыба на скользких от чешуи прилавках. Руал искал, где бы подработать ещё. Пёс не отставал ни на шаг, пока толчея не занесла обоих в глубину мясных рядов.