Несколько секунд — или часов — две хищные птицы носились на страшной высоте, где дыхание спирало от ледяного ветра. А над берегом металась маленькая чайка — пронзительно кричала и не могла подняться выше.
— Снова наглый оборванец! — заметил он брезгливо. — Знаешь, негодяй, что бывает за потраву моих лесных угодий?
УХОДИ, ПОЖАЛУЙСТА. ТОПОР ЗАНЕСЁН. ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ ТОПОР ЗАНЕСЁН. ДА ЧТО ТАМ! С МОМЕНТА ТВОЕГО РОЖДЕНИЯ, С ПЕРВОГО СЛАБОГО КРИКА ВСЕ ТОПОРЫ В РУКАХ ВСЕХ ПАЛАЧЕЙ ЭТОГО МИРА ИЩУТ ТВОЮ ШЕЮ. ИДИ ЖЕ!
Некоторое время мы слушали завывания ветра и плеск воды за бортом.
«Уж как он страшен, как могуч, великий маг навозных куч!» — распевали актёры.
— Это ужасная тайна, гадальщик! Я запер жену… Ей прислуживает глухонемая старуха… Но жена ненавидит меня, гадальщик! Она издевается надо мной, когда я… я собираюсь… Хочу… Я пытаюсь… Проклятье!