Дрогнули каскады тканей, дохнул из чёрного провала густой, липкий ветер, Марран закашлялся.
Однажды в городе Мурре он на спор превратил белую мышь в оперную певицу, и та весь вечер блистала на сцене местного театра, чтобы ровно в полночь юркнуть в норку на потеху честной компании.
— Горе путнику на зелёной равнине! Земля присосётся к подошвам твоим и втянет во чрево своё… Вода загустеет, как чёрная кровь! С неба содрали кожу!
Ильмарранен отошёл в сторону и оделся. Лягушки у того берега по очереди выдавали рулады, будто настраиваясь перед ответственным концертом.
Руал ощутил себя лежащим на полу — избитым, изувеченным, но — человеком.
Ни о чём не спрашивая, Лина поставила перед посетителем тарелку бараньего жаркого и кружку пива.