— Хозяин, — сказал я жалобно, — хозяин, простите… Разрешите мне по-прежнему служить вам, просто служить, не разыгрывая представлений. Я не могу быть магом. У меня не выходит. Впрягите меня в карету вместо лошадей, но, умоляю, не заставляйте прикидываться вашим господином. Пожалуйста!
Второй радостью Руала была минута, когда он повис-таки на перилах и увидел внизу своё неясное отражение в тёмной бегущей воде.
Ларт встал лицом к отвесной скале, погладил её ладонью и что-то сказал. «Ум-м!» — ответила скала, и в ней открылась чёрная вертикальная трещина.
Малыш захныкал, и хныкал всё громче, пока не разревелся горько и обиженно. Укачивая и бормоча что-то нежное, примирительное, Ящерица тщетно пыталась его успокоить.
— Зелье должно быть составлено прежде, чем солнце коснётся горизонта… — озабоченно твердил он потом обнадёженному герцогу. — До момента, пока диск его не скроется полностью, надлежит провести обряд освящения любовного напитка. Всё должно быть исполнено с точностью до мгновения, но потом, ваша благородная светлость, вы будете вознаграждены…
Вертелся людской водоворот, зазывали торговцы; Тилли, возбуждённая сверх меры, крутилась у всех под ногами и как-то особенно преданно заглядывала Руалу в глаза. Он усмехнулся, видя, как удивляет её большой город и как он ей нравится. Его толкнули, толкнувший — весьма приличного вида господин в длиннополом кафтане — мимоходом извинился, Руал извинился тоже. Между ними шмыгнула Тилли, подмигнула Ильмарранену круглым весёлым глазом. Мимо протопал патруль.