Потом и время свадеб подоспело — тут уж Ильмарранен повидал всякое. Плакали невесты, выдаваемые замуж против их желания, грозно диктовали свою волю властные отцы, рядом ворковали парочки, которым посчастливилось-таки соединиться по любви. И снова — рекой молодое вино, делавшее слёзы отчаяния неотличимыми от слёз глубокого счастья.
— А-а-а! — завизжал кто-то из передних рядов зрителей. Задние привстали на цыпочки.
И Орвин вскочил. Я, наблюдавший эту сцену из-за прикрытой двери, опасливо подался назад.
— Ты что же, — тихо, с угрозой проговорил хозяин, — ты что же, закон забыл? Не воровать, где ночуешь?
— Скажите, Ильмарранен, — спросил он однажды, смущаясь, — когда вы впервые осознали себя магом?
Руалово сердце бешено колотилось о ящерицу, притаившуюся за пазухой.