Все цитаты из книги «Взгляд сквозь пальцы»
– Через два месяца по вашему счету. Прощай.
– Фельдшером на скорой. Я после училища поступил. Спасибо за ужин.
– Мне нужно прийти туда и позвонить. Он спустится.
Окончательно опомнилась я только в битком набитой маршрутке. Забрать Катьку из садика, выслушать жалобы воспитательницы на то, что дочь опять подралась с Аликом на прогулке, привычно обещать «разобра…
Первым делом я бросилась в ванную и старательно оттерла щиколотку спиртом, потом долго стояла под душем. Казалось, едкая вонь пропитала кожу, въелась в волосы. А противная внутренняя дрожь отпустила …
Он успел. Клинок его нагинаты перерубил канат над дверью, и с потолка съезжает занавес из стволов криптомерии, окованных железными скобами. Быстро такую преграду не проломить.
В углублении, тщательно вырезанном в блоке страниц первого тома, лежал пистолет – стандартный армейский «макаров». Во втором томе такое же углубление под обоймы. Все устроил Генка с обычной своей пед…
Один человек на свете мог мне такое написать. И один человек на свете мог набрать это заглавными буквами, чтобы я сразу увидела и не боялась за него ни одной лишней секунды. Генка жив, и это самое гл…
Они молча смотрели в море – на меня. Но, похоже, меня не видели.
– Значит, мы не увидимся. – Он помолчал несколько секунд. – За дочерей не переживайте, все будет хорошо. Счастливо вам.
На судебке я никогда не падала в обморок, хотя там бывало всякое. Но первого утопленника, выплюнутого морем почти через месяц после смерти, увидела, когда мне не было пяти лет. Успела добежать к чему…
В четвертом часу утра во двор въехала машина. Хлопок дверцы выдернул меня из ступора. В серой предрассветной мгле я углядела Генку, вылезающего из черного «мерса», и тут же обнаружила, что безуспешно…
Оставался один путь – через балкон. Слава богу, на первом этаже поставили очень удобную решетку: из шестиугольников, похожих на пчелиные соты. А хозяин нашей квартиры решетки не ставил и не собираетс…
Я поймала себя на том, что стою и гляжу на это без единой мысли в голове. Зелень, солнце, ветер – когда я их замечала в последний раз? Юркие ящерицы – скольких из них я вижу? А они смотрят на меня че…
– Теперь девкам твоим всю жизнь на воде везти будет. Рыбу ли ловить, другое ли что. А утонуть – не утонут, даже с камнем на шее.
– Пожалуй, с водки. Только нужно ее чем-то заменить.
Макс пришел спать в мою комнату, и я долго гладила его, приговаривая, какой он хороший и как его все любят.
В любом случае он защищал свой шанс на жизнь. А я благодаря ему избежала такого, о чем не могла подумать от ужаса и отвращения.
– Не надо, у меня печенье есть. И вообще, поговорить надо. Дело есть.
«Больше не могу, честное слово», – повторила я про себя, будто оправдываясь перед кем-то.
– Иди на кухню, пей, а ракетки сейчас дам.
На Дашкином лице отражались тревога и любопытство.
Почему у нее такой голос? Ее еле слышно. Ну правильно, она дышит редко, поверхностно… голос горловой, интонации скудные…
Только повернув фиксатор на дверной ручке, я почувствовала себя в безопасности. Ощупью добралась до кровати, бросила мокрое полотенце куда-то в угол – авось долетит до кресла – и рухнула в черную яму…
– Крашу, – буркнула я, злясь на себя за невнимательность.
– Да пойдемти, он в сторожке был, можить, еще не ушел… Вот вы мне скажити, Ольгадреивна, а Янка здорового родить сможет? Или только с припадками?
Где-то здесь, в этом море, лежат кости Анджея Зелинского. Тадеуш Зелинский вернулся на землю предков и стал ее частицей.
На кого они походили, идущие по длинному больничному коридору в мертвом свете люминесцентных ламп? Пожалуй, на старую изработанную лошадь и маленькую злющую дворняжку – из тех, что без конца лают по …
– Ну, что это было, гр-р-р-рыжа? Ущемление?
Она была все так же прекрасна, но что-то изменилось. Словно померкла радость, которой она светилась в прошлый раз. Сейчас я видела многое из того, чего раньше не заметила. Черная брошь-обидомэ с золо…
Я хороший диагност, могу сказать без лишней скромности. Но здесь не надо ни опыта, ни изощренного клинического мышления. Достаточно только хорошей зрительной памяти. А кто видел это хотя бы раз вживу…
Я выдохнула и поклонилась – коротко и глубоко.
Через два дня я пришла к нему сама. Он не спал, и мы так и не уснули до рассвета. Мы ни о чем друг друга не спрашивали, ни в чем не признавались – просто не могли оторваться друг от друга. В ту ночь …
– Спасибо, Лидия Ивановна, – только и смогла выдавить я.
– А вам не жалко муравьев, на которых вы наступаете?
Для Таськи она закончилась через пять лет.
Рассветало, надо было жить дальше. По коридору процокали когти: Макс отправился на утренний обход своих владений. Больше всего хотелось укрыться с головой, уснуть – и, проснувшись, убедиться, что все…
– Олька, я же тебе сказала! Плохое, забудь и не вспоминай больше!
– Ты кто? – спросила я, убрав руку от глаз и продолжая писать.
Я включила ноутбук, проверила почту – от Генки опять ничего – и набрала запрос в «Яндексе».
Ее рука держала сложенный веер и постукивала им по другой руке. Вдруг она раскрыла веер – я успела увидеть, что на нем изображена полная луна над равниной, – и на миг прикрыла им лицо.
Откуда взялось это хайку? Из моей памяти или из бездонной памяти оборотня? Но земля и правда ускользала из-под ног. Сейчас я даже не могла порадоваться тому, что отыграла еще один шанс у судьбы.
А сахар я и правда везде кладу по минимуму. Извечная врачебная привычка: экономь поджелудку, она у тебя одна.
Моряна гибко наклонилась, зачерпнула горсть воды, проглотила ее и неожиданно очень человеческим жестом утерла рот сгибом запястья.
Процессию замыкал Макс. Время от времени он останавливался и начинал яростно отряхиваться, хлопая безупречно породистыми ушами.
В доме все спали. Сонный Макс вышел из детской, убедился, что это всего лишь я, пару раз вильнул хвостом и пошел досыпать – к Дашке в кровать, конечно. Совсем отбилась от рук собака… Поймав себя на э…
Волоча непослушные ноги, я ползу в огонь. Он будет добр ко мне, ведь мы с ним одной породы.
– Мам, ему на поводке скучно! А Дашка дома, у нее голова болит!
Кто сегодня на дежурстве? Я наугад набрала Романа.
– Мам, – сказала она полушепотом, – когда у нас будет своя квартира? Ведь была же у нас квартира в Красноярске, зачем мы сюда переехали? И когда вернется папа?
Тут к развальчику подошли покупатели – пожилая пара. Женщина стала выбирать деревянные серьги, прикладывать их к лицу, жеманно интересуясь: «Ну, как?» Ее спутник что-то бурчал в ответ, Гурген держал …
Хотя я вышла всего-то из больничного морга.
– Дарья! Таксы все попрошайки, ты же знаешь! Чтобы в первый и последний раз, договорились?
Генка всегда держал слово. Нина Ивановна, опытная и молчаливая, с одного раза попадала в любые вены, не пререкалась и не задавала вопросов, а инициативу проявляла в разумных пределах. Именно она, пос…
Я села на камень, воткнула в уши плеер, включила его и стала смотреть на море. Где-то в нем были все они: Шурка Крамаренко, Татьяна-моряна, Анджей Зелинский, которого я видела только на фотографии. М…
– Оно и видно. Учить вас всему, не переучить… Ну ладно, давай расходиться. Мне на работу.
Она ждала за третьим поворотом, сидя на огромном валуне, что лежал на обочине. Даже здесь она сидела в той же позе, что на стуле в углу коридора: ссутулившись, опустив голову, обхватив себя руками за…
Я не могла не думать о том, что все повторяется. Бабушка Стефа растила меня, пока мать работала. А мою дочь растит тетя Кшися. Неужели она тоже будет привязана к ней больше, чем ко мне? Ведь со мной …
Мне повезло, никто не попался навстречу до самой остановки. Уже сидя в автобусе, я постоянно ловила себя на том, что хочется оглянуться. Страх не отпускал, заставляя подозревать все и всех, не давал …
Ревущее пламя ударило в голову, и я метнулась вперед, огибая разделяющий нас стол. Пожилой и грузноватый, мой противник оказался неожиданно ловким и бросился к двери, стремительно становясь таким же …
Люди опаснее собак, так пусть они станут собаками. Стая бросается за бегущей жертвой, и человеческий разум отключается, в стае перестаешь думать, – говорил Гурген. Он не успел или не захотел сказать …
Умирая, мы становимся самими собой. Тела Дзиро и Сабуро уже покрываются рыжей шерстью. Часовой успел доползти до канала, и его труп унесет река. Остальное моя забота. Никто не должен увидеть нас в ли…
День начинается с просмотра почты и заканчивается им же. Вчера появление Анфисы сбило привычный график, и ноутбук я включила со смутным чувством недовольства собой. Спам, опять один спам… Снять офис……
Вот и сейчас, закончив в первом приближении дела на кухне, я тщательно вымыла и вытерла руки, сняла с полки тяжелый том в кожаном переплете. Зажмурившись, открыла его и ткнула пальцем в шершавый лист.
На этот раз первым пришел Христо, сидел на большом камне, похожем на черепаху. Рядом с камнем ярко горел под вечерним солнцем все тот же красный пакет с логотипом кока-колы.
– Не перебивайте, пожалуйста. Вам нужен результат, так давайте на него работать. Скажите, что готовы оплачивать репетитора по немецкому, чтобы она хорошо выучила язык и смогла работать у этого… докто…
Звонко разбилась брошенная бутылка, захлопнулось окно.
«Мы тебя достанем, сука! И тебя, и щенков твоих!» – сказал рыжий. Наверное, он никогда не пробовал отнимать у суки щенков. Пока я жива, с Катькой и Дашкой не случится ничего плохого.
Я легла на живот, едва не свалившись, зачерпнула горсть морской воды, осторожно уселась снова и сделала большой глоток. Вода была холодной и горько-соленой – а какой же ей быть в осеннем море? Рот об…
С пляжа мы ушли, когда стало темнеть. Христо аккуратно вынул из пакета толстую туристскую свечу в стеклянной банке, поставил ее на гальку и огляделся. Поблизости лежал небольшой валун с плоской верху…
– Добрый день. Да нет, ходила, место выбирала.
Ну да, конечно. Это пациент сложный: прокурорский сын, золотой мальчик… Мажор, как таких называли когда-то.
Со мной творилось что-то непонятное. Чудилось, что бегу по осенним листьям, лапы ступают так мягко, что ни один не успевает зашуршать. Я устала, но это приятная усталость, и я заранее предвкушаю наде…
Переворачивая один бочонок за другим, дочь разливает масло. Хоть бы не выкинула от натуги… Чиркает кресало, над масляной лужей заплясали огоньки. Юко поджигает запальный шнур, застывает на мгновение.…
– Здравствуйте. Рассказывайте, что случилось. Вас зовут?..
Ни вкуса, ни запаха я не ощутила, словно выпила воду. Поспешно закусывая и следя, чтобы не проглотить все, что лежало на газете, не сразу поняла, что говорит Христо.
Борец с чудовищами тоже получил свое, строго по назначениям. И жизнь потекла дальше.
Спать первым выпало Роману. Он бросил: «Если что – буди», – и мгновенно отрубился. Золушка изредка возникала на пороге, посматривала на мужа, на меня – и вновь исчезала за дверью. Ближе к полуночи ус…
Я еще не успела отдышаться, а они уже вылетели из-за поворота – трое крупных разномастных дворняг. Атаку вел могучий серо-желтый метис овчарки, за ним кто-то тупомордый, мощный, непонятной масти, рыж…
– Там сыро и ветер, так что камень попрочнее, какой – сами знаете. Лучше красный. Рисунки на ваш вкус. Я вашу работу видела, мастеру грех указывать.
Я уснула незадолго до рассвета и проснулась поздним утром, когда спальню залило нежарким осенним солнцем.
Когда я через две ступеньки вбежала на наш шестой этаж и ворвалась в квартиру, вместо бабушки мне навстречу вышла зареванная тетя Кшися. Бабушка с серым лицом сидела в кресле и комкала кухонное полот…
Я доверху застегнула ветровку и вновь ощутила тяжесть пистолета в сумке. Готовность тридцать минут. Пора есть шоколад.
Старуха издала какой-то странный звук: то ли хмыкнула, то ли хохотнула. Но от него у меня поджались пальцы на ногах.
– Услышал бог мои молитвы, сколько раз просила: хоть бы уже похоронить, один раз отплакать и жить спокойно!
Макс мгновенно выполнил команду: подошел и остался стоять, виляя хвостом так, что создавался ощутимый ветерок.
– Не хочешь идти – не ходи, а врать-то зачем?
– Здрасьте, Ольгадреивна, а че-то вы тут делаити?
Побрить ноги два раза: против шерсти и по направлению роста волосков. Ощупать лицо: вроде ни ссадин, ни синяков после ночи не осталось. Протереть тоником лицо и шею… Привычные действия успокаивали, х…
Дочь молча кивнула, но, похоже, услышала мои слова лишь краем уха. Где она витает? О чем думает? Или о ком? Влюбилась, что ли? И вообще, когда я с ней разговаривала иначе, как давая поручения?
– Да, достала, блин, жара, – ответствовал Васильич и ссыпался вниз, в догорающее пекло сентябрьского дня, к раздраженно сигналящей труповозке.
– Доктор, можно вас спросить? – прозвучал голос Золушки.
Сколько я уже видела таких, как она, – красивых, умных и талантливых, с тонкой костью, прозрачной кожей, обнаженными нервами. Загнавших себя в погоне за родительской любовью – «ты должна быть лучшей,…
Перед началом учебного года мы торжественно условились, что пойдем на море. Все вместе. На целый день.
Я промолчала. Не буду ее разочаровывать, пусть это сделает кто-нибудь другой – после, без меня.
– Давно еще, мы только поженились. Потом убрал ампулу. Уже пять лет без нее.
Если бы не она, меня уже не было бы в живых. И деньги по-прежнему лежали бы в чужом сейфе. И Дашка…
Тетя Крыся была бабушкиной ровесницей, но называла я ее только так («Все молодится, вот уже тридцать лет!» – пояснила мне бабушка).
Я втащила в крохотную прихожую тяжелые пакеты и едва успела закрыть за собой дверь, как услышала глухой, сдавленный плач. Он доносился с кухни, и я бросилась туда.
Катька трещала без остановки, рассказывая про садик, про Алика, который, оказывается, совсем не тупой и тоже любит муми-троллей. Я слушала, кивала, подавала иногда реплики и остро чувствовала, как ух…
– А пирожка испечешь ради праздника? С капустой?
Четверка разномастных уличных псов мчалась ко мне, а я стояла, вывалив язык и тяжело дыша, вздрагивая всем телом. Бежать сил не было – подгибались лапы. И что-то еще происходило во мне, странное и не…
– Ёптыть, ни одна сука ничего сама не может… Иду!
Когда утром я зашла к бабушке, она лежала лицом к стене и успела остыть. На лице у нее остался след улыбки.
– Другого места не нашел, скотина, – привычно пробормотала я.
– Нет! – коротко ответила она, и я поняла, что лезу не в свое дело. – До свиданья!
– Простите. Я не хотела. Это в первый раз… Я не знала.
– Так вот кому Кицька все передала. Надо же… А саму-то похоронили хоть за казенный счет, под номером, но в гробу, честь по чести. Я же ее и обряжала.
– К алкашам поеду, к наркоманам – нет. Мне голова дороже. И как ты себе это представляешь? В газету объявления давать?
– Два блока «Примы» ленинградской и пакет.
– Племяшкину справку в первый класс в школе потеряли, просили восстановить. Подпишите, пожалуйста.
Почувствовав мой взгляд, Дашка оглянулась, и я, как пойманная, торопливо отвела глаза.
– Кать, ну я же сто раз говорила. Заработает денежку и приедет. Помоги мне лучше зонт вкопать.
Макс отпустил мою руку и умчался в коридор – так, что задние лапы занесло на повороте.
– Сейчас крестить будем! – объявил он. – Держите здесь.
– Да хоть бы помер наконец, никаких сил уже нет.
Когда я выглянула в окно, пятно тени от старой акации уже накрыло скамейку с развалившимся под ней рыжим котом, а в арке дома напротив показались две фигурки: одна в клетчатой юбке с красным ранцем, …
– Клички есть во всех замкнутых коллективах, это естественно. И у меня была, пока в приемном пахала. А термос – ну, сколько ты язв желудка вырезал? Себе такое хочешь? Или уж лучше с термосом таскатьс…
Собранную сумку я поставила у двери, чтобы не дать себе шанса запаниковать и отложить все на завтра – на «никогда». Два полотенца, зимние легинсы, теплая толстовка, термос с горячим какао – ничего се…
Она красноречивым жестом подняла наманикюренный палец к потолку и закатила глаза.
Ночь за ночью мы лежали без сна, глядя на колышущиеся тени от веток, шепотом обговаривая все возможные варианты событий.
За дверью послышался шум короткой схватки.
Он молча выполнил команду. Я двинулась следом и сразу же свернула в другой коридор, ведущий на лестницу, с которой есть выход во двор. Оставалось только держать раппорт и надеяться, что никто знакомы…
– Не надо ссориться, – только и смогла сказать я. – Такое бывает.
Проснулась я от лая и смеха. Не поднимая ресниц, слушала, предвкушая, как увижу море, солнце, дочерей, обросший водорослями валун у кромки воды – все, что складывалось в мозаику сегодняшнего дня. Дев…
Необъятная матрона с двумя близнецами лет пяти – один в красной майке, другой в желтой. Девочка в голубых джинсах.
Где они? Кто они? Этот плотный мужик в несвежей майке, с полторашкой пива и пакетом сушеных кальмаров? Этот смуглый парень, поигрывающий бицепсами с татуировкой – кельтскими браслетами? Та невзрачная…
Серые человеческие глаза на собачьей морде. Вожак, ползущий навстречу черному дулу пистолета, волоча задние ноги, захлебываясь кровавой пеной и ненавистью. Да было ли это на самом деле? У меня подкос…
Боковым зрением я увидела мелькнувшую в кустах серую тень, неожиданно для себя придушенно взвизгнула и бросилась бежать. Из кустов выскочили и кинулись наперерез две кошки, сзади донесся и тут же смо…
Авось не помру с голоду, хотя бы в первое время… Это что – судьба у меня такая: даже будучи частично лисой-оборотнем, изображать из себя навьюченного верблюда?
С огромным облегчением я расчеркнулась где надо, автоматически припоминая: да, смотрела в середине лета, хорошая девочка, ничего тревожащего не было, – и шлепнула печать. Полина дежурно поблагодарила…
Он всучил-таки им ожерелье и четки в придачу.
– Твой отец был интеллигентным человеком, играл на трубе! А ты…
– Не беспокойтесь, Ольгадреивна, первый сорт! Они такой склеп отгрохали, ни у кого такого нет! Христо, где они камень-то заказывали?
– Пришибет, – медовым голосом согласилась я. – И как же мы без вас, Михаил Васильевич? На кого нас покинете? На всех этих, без году неделя, прошлого года выпуска, что в вену с третьего раза попадают?…
– Только с тобой в смену, – серьезно ответил Роман. – Давай, до понедельника.
Она шла навстречу, и белый туман клубился у нее под ногами.
Христо протягивал пластиковый стаканчик с водкой. Граммов сто пятьдесят – это что же со мной будет? И что будет с живущим во мне оборотнем? Вдруг я спьяну начну плеваться огнем? Но отказаться было не…
Мне все же удалось загнать Дашку на послеобеденный сон. Будь жива бабушка… нет, прабабушка Стефа, Дашка давно бы улеглась – сама, без моих хитрых стратегических измышлений! – и мирно посапывала бы, о…
– Во дворе у нас пес жил – ну, в доме… Дом продали, его там оставили. Тетя Наташа сказала, чтобы его с собой не брали, у нее своя собака есть. Он сдох через неделю. Не пил, не ел, скулил все время. У…
Успокойтесь, доктор, это не ваша епархия. И не ваши дети, слава богу. Лучше поблагодарите Того, в Кого вы не верите, что тогда танец хромосом прошел по всем правилам. А почему в этих трех случаях про…
«Отблагодарим», как же. От тех, кто это повторяет как попугай, паршивой шоколадки не дождешься…
– Вечная память! – отозвалась я и, содрогаясь от ужаса, опрокинула водку в рот.
– Скажите, что нашли место, где ее могут научить работать с трупами.
Из открытого окна детской неслась громкая музыка: звенящие гитарные риффы и голос. Если немедленно не прекратить, скандальная бабка с первого этажа наверняка придет разбираться. И будет совершенно пр…
– Тиша, спасибо тебе за кошку. Похоже, она нам к дому пришлась.
– Кха, кха, кхаа-у-у! Кха-кха-а-у-у-у! Кха-кха-кха-йу-у-у! Кха-кха-у-у-у-у!
– Слышала что-то, но толком не поняла, о чем речь.
– Фиг тебе, а не какао. Гулять! Сейчас выведу его, и на калым. А вы – спать. Все меня слышали?
Проницательная ты наша… Вернись на землю и займись своей жизнью.
– У меня внуков из-за компьютера не выгонишь, но они все в игры играют. А сам я с этом делом не дружу.
– На те кафедры потом зайдешь, тебе поставят, а сейчас езжай домой.
– Она? – повторила я, чувствуя, как сжимается сердце.
Ждать пришлось недолго. Минут через десять Кристина вышла, пошатываясь, – и в каком виде! Судя по всему, она недавно пообедала спагетти с томатным соусом, и все это украшало сейчас ее одежду. А еще о…
Отвлекшись от интересного и продуктивного диалога с собой, я обнаружила, что дисциплинированная Лидия Ивановна давно принесла истории, но не мешала сложному диагностическому процессу, для которого во…
– Нет, – просто ответила Прохоровна. – Меня Она не обидит, не чужие, как-никак. Иди, лиса. И ты не бойся. Нечего тебе бояться.
Я чувствовала себя совершенно чужой и одинокой в этой толпе. Одни люди приезжают сюда отдыхать и тратить деньги. Другие, местные, на них зарабатывают. Я не относилась ни к тем, ни к другим. Празднова…
– Значит, ничего не знаете? Помер главный-то наш. Сейчас завполиклиникой за него, пока следствие кончится.
Прохоровна стояла на пороге и сверлила меня взглядом.
– Я хочу получить свои деньги и не уйду отсюда без вашего распоряжения об их выплате.
Когда веер опустился, над воротом кимоно была лисья морда. Рыжая пушистая шерсть, желтые глаза и острые ушки так контрастировали с безупречной красавицей, что мое сердце пропустило один удар. Веер сн…
Я плыла в этой ночи, и она текла сквозь меня вместе с лунным светом.
Минздрав, чтоб тебе провалиться! Что я могу еще написать, когда диагноз подтвержден генетически? Что мне скажет пациент, который, скорее всего, никогда ничего не произнесет, кроме нечленораздельных з…
Рука разжалась на колене, обтянутом голубой джинсой… ох, какой дерматит! Опухшие пальцы потрескались до мяса, кожа красная, шелушится, наверное, жуткий зуд…
Оставалась еще банка, оказавшаяся неожиданно тяжелой. Я отковыряла ножницами слой стеарина с крышки, попробовала открыть, но та не поддавалась – приржавела, наверное. Снять ее удалось только с третье…
Я все же уснула – и проснулась от громкого лая. Макс успел выбраться на балкон и почуял соперника за звание первого парня на деревне.
– Нет, ты как хочешь, а раньше такого не было.
«По семи душам» – законченный злодей. А я пока только «по пяти». Пусть Гургена и таксиста убил оборотень, но тех троих я застрелила, будучи человеком. И ни разу об этом не пожалела. Где бы я сейчас б…
Сюрпризы продолжались. Когда после очередного визита в домик на окраине Генка выложил на кухонный стол пистолет, я в очередной раз потеряла дар речи.
– Некогда ему было особо рассказывать. Что было, что было… Все: и дом, и все, что нужно в доме. У отца была большая практика, работал день и ночь, хорошо зарабатывал. А потом ничего не стало. Спи, го…
Когда ее босоножки простучали вниз по лестнице, капельница была уже подвешена к форточке, клиент перестал мычать и дергаться. Роман еще раз проверил давление и пульс и устроился в кресле.
– Извините, ничего другого подумать не могу.
– Любит. Я однажды услышала, он маме говорил, что никогда никого не любил, только ее и меня.
Но ведь я и не человек. И не оборотень. Переходная форма…
Я нажала на паузу. Кто-то ответил на вопрос, который я не задавала – нет, боялась задать. Странно, но мне полегчало, словно с плеч свалилась бо́льшая часть ноши, что гнула меня к земле, не давала о се…
– Вот и ладно, а я уже думал, опять надо звонить, лаяться. Кофе будешь?
Лидия Ивановна возникла на пороге, ловко держа в охапке три свертка, профессионально упакованных во фланель.
Веки приопустились – информация принята. Ох, непростой полковник, не в пехоте он воевал… Разведка, ФСБ? Не мое дело, да и какая разница.
Катька ходила вслед за кошкой и сияла от радости.
Местные новости походили на фронтовые сводки, все в городе отлично знали, кто и какими методами делит между собой заводы и землю, дома отдыха неподалеку от «Столбов» и все остальное. А мы рассчитывал…
Лестница была удобная: пологая, с широкими ступенями. Соль и сырость давно облупили краску, заменили ее ржавчиной, но, если крепко держаться за перила и считать марши, все будет хорошо. Мне кажется, …
– В коридоре. Вон там, на столе, валокордин.
Тут она все-таки расплакалась. Я дала ей на это несколько секунд и повторила инструкцию.
Я почувствовала, что мне улыбнулись в ответ.
После недели споров я сдалась. Генка отнес деньги, предъявил мне договор долевого участия и гордо сообщил, что он едва успел – квартир было куда меньше, чем желающих.
Я набила желудок гречневой кашей с грибами, совершенно не чувствуя вкуса, проверила почту и прилегла отдохнуть. Заснуть не удавалось: впечатления прошедшей ночи и дня вертелись в голове, складываясь …
Я оскандалилась, закричав: «Баб, там тетя Крыся пришла!», когда услышала это имя впервые.
Развязка наступила через два дня. Я тащила домой очередную партию продуктов и обнаружила во дворе Катьку, гуляющую с Максом, что разрешалось только в крайних случаях. Катьку он воспринимал как ровню …
Я растеребила пеленки, высвободила ручку, еще сведенную мышечным гипертонусом, и разжала кулачок. Вот и результат осмотра. Линия, перечеркнувшая ладонь и три жизни: ребенка и его родителей. Чего им с…
Прием выдался тяжелым, и к концу его я мечтала только об одном: поскорее заняться документацией. Пять инвалидов на переосвидетельствование – это несколько часов писанины. Но день не зря начался с неу…
– Меня зовут Ольга Андреевна, я психиатр и нарколог. А ваше имя-отчество?
– Понимаете, она нас презирает. Считает, что мы – «отстой». Ох, доктор, это так тяжело. Одна она у нас, всю жизнь жилы из себя тянули, чтобы у нее все было: и компьютер, и тряпки… Институт, на платно…
Она пытается «держать лицо» и все больше теряется и нервничает. Но я здесь с другой целью.
Я потрясла головой, чтобы прийти в себя, убрала визитку и поставила чайник. Работы – конь не валялся. Пишите, доктор, пишите. Никто, кроме вас, этого не сделает.
– Хитрая лиса, – сказала старуха. – Хитрая, но не врешь. Ну, говори тогда – осуждаешь ты меня, винишь небось?
Тогда у Катьки был период Бажова. Потом пришел черед греческих мифов, потом Андерсена.
– Гвоздички хорошие, свежие, но маловато. Не обидятся? Может, шесть возьмете или восемь? Зелени можно добавить.
– Ты что, я и свои-то деньги выбить не могу. И юрист говорит, что дело дохлое.
Он выскользнул за дверь – неожиданно мягко и беззвучно при своих габаритах. Я окликнула мальчишку. Похлопала его по щеке. Подняла веко: фотореакция есть. Пока.
Я оглянулась, ища что-нибудь подходящее, и сунула ей в руки мыльницу.
– Я-то верю, да не так, как нам отец Анатолий проповедовал – давно, еще до германской войны. Будет суд, да только не Бога над людьми, а людей над Богом. Разве Он не сказал, что без его воли волос с г…
Мои сыновья, муж, деверь, зять, племянники; все они ушли с этим караваном. Где они теперь? В каком обличье? Кто их нанял – и предал? Кто обрек нас всех на гибель?
– Не обязательно. Просто все должно быть ам шнюрхен.
Мечтать не вредно… Я привычным жестом, как кошку, погладила обросшие рыжей шерстью голени, надела самый длинный халат – по щиколотку – и прошмыгнула в ванную. И как только мужчинам не надоедает кажды…
Течение исчезло, словно кто-то нажал кнопку «стоп» на пульте управления транспортером. Ветер тоже притих. И я рванула к берегу – к своим детям, к жизни – так, словно за мной неслась акула. Я проламыв…
Она возникла передо мной внезапно, словно сгустившись из темноты, чуть светлее и прозрачнее той тьмы, что окружала нас обеих, висела над ночным морем и была им самим. Пожалуй, я поняла бы, что это он…
Я подала ему бумажку, он взял ее – и поцеловал мне руку.
Я тащила домой очередную партию продуктов, когда заметила его. На скамейке под акацией развалился парень, при виде которого у меня тоскливо заныло в низу живота. Здесь, у моря, где столетиями смешива…
– Валя, это Ольга Андреевна. Пришлите труповозку. Бомж, у меня в подъезде. Нет, сейчас. Дочка должна из школы прийти.
То ему никто не поверит. В гомонящей наверху толпе нет ни одного трезвого человека. Если он сразу не свалится в обморок, не успеет сфотографировать человеко-пса на мобильник…
– Опять кровит? Фу-у-у, приснилось… Все нормально?
Летом здесь не протолкнуться. Но лето прошло, и я куда быстрее могу попасть в заветный тупичок, где можно затариться дешевыми овощами.
– Вы можете прочесть сами. В хорошей книге каждый найдет свое. Она называется «Сказать жизни „Да“».
Меня отключило мягко и незаметно. Когда я проснулась, был белый день. За стеной девчонки вполголоса распекали Макса: наверняка он гавкнул и разбудил меня, вот его и отчитывают. Даже мои интонации коп…
Оставалось сделать еще кое-что. Я свернула к моргу, почти не надеясь застать Прохоровну, но она сидела на скамейке, глядя на вечернее небо.
Мы спустили с поводка изнемогающего от нетерпения Макса, и он тут же помчался к линии прибоя: лаять на волны и отскакивать от них, припадая на передние лапы. Привычно разбили лагерь: вкопали зонт, ук…
Я свернула за угол кафе и, копируя жест Гургена, посмотрела на него сквозь пальцы. Возле пожилой пары у холщового прилавка стоял пес. Обычная уличная дворняга, тощий кобель с грязной бело-желтой шерс…
Пока дочь не вернулась домой, я не находила себе места. И, едва она пришла, сразу выложила карты на стол.
Лавируя в толпе, я вспоминала: что мне известно о нем? Неплохой когда-то хирург, оказавшийся сметливым администратором, грамотно рассчитывающим на много ходов вперед. Новый корпус больницы был постро…
– Валер, слушай, что ты на меня смотришь как на бомжа-подснежника? У меня что, помада потекла или прыщ на носу вскочил?
Голубые глаза дернулись влево-вниз, но она тут же восстановила контроль.
Генка почернел и похудел за это время. Я не упрекала его – нам и без того приходилось нелегко. Оба мы пахали на полторы ставки, хватались за любую подработку – и жили, считая каждую копейку. Между те…
Я развернула лопатку и принялась за дело. Приподняв несколько побегов плюща, врылась в склон, долбя спекшуюся под солнцем землю и с трудом перерубая корни кустарника. Часа за два удалось выкопать пещ…
– Сейчас будем. – Я дала отбой. – Пойдемте, Кристина, здесь рядом.
Пошатываясь, я побрела к окну. Каждый шаг давался с невероятным усилием, перед глазами все плыло. Я не чувствовала ни кончиков пальцев, ни пульса, когда попыталась его нащупать. Вот наконец один удар…
– Эльф. Мы уже тысячу лет не рожаем своих детей. Мы помещаем их в тела ваших, чтобы они там дозрели.
Мы с Романом, не сговариваясь, шагнули в туалет и прикрыли за собой дверь, она пошла навстречу мужу, сжимая дурацкую яркую мыльницу.
Тропа быстро привела в густой лес. Она вилась между деревьями, ныряла в заросли кустарника, от нее постоянно отходили тропки – то узкие, едва видные в полутьме леса, то куда более широкие и утоптанны…
– Хорошо. Тренер хочет на городские соревнования заявить – на стометровку кролем.
Я встала, надела халат и подошла к зеркалу. Глубоко вдохнула и посмотрела в него сквозь пальцы.
Галка побрела к дому, сжимая в руке ошейник.
– От, люди пошли… По хозяйству! Иди спать, сказано тебе.
Она совсем недавно научилась выговаривать звук «р» и с таким упоением произнесла «гр-р-р-рыжа», что я невольно улыбнулась. Генка улыбнулся тоже, но как-то криво.
Я хорошо знала этот дом, а в соседнем часто бывала: там жили двое моих больных. Дом номер семнадцать, помпезную четырехэтажную сталинку называли «дворянское гнездо» – в нем с послевоенных лет жила го…
Часовой умер не сразу, и его безмолвный зов поднял на ноги всех в доме. Каждый знал, что ему делать, и все бросились по местам. Заработал план «Аои» – «Мальва»: отсутствие всех воинов семьи, отступле…
– Доберусь, – заверила я и неожиданно для себя самой чмокнула ее в пухлую, пахнущую «Красной Москвой» щеку.
Работать без медсестры тяжело. Весь прием я вертелась как белка в колесе: выписать рецепты (часто в трех экземплярах), внятно объяснить, куда и к кому идти, выдать список обследований – пахала за дво…
– Господин не хотел верить, что это лиса!
– Клавдия Ивановна, – четко сказала старуха, умудрившись выразить голосом крайнее неодобрение мне, ситуации и всему миру.
– Может, я всю жизнь мечтала о чернокожих атлетах…
– Проще, но это параллельная диагностика. Симптом Ашаффенбурга положительный.
Христо извлек из пакета банку с остатками краски, кисточку и рулетку. Несколькими точными движениями наметил на скале четырехугольник, отошел к линии прибоя и, сощурившись, осмотрел результат своей р…
Антиной в ее списке контактов значился как «Олег Кр». Что это значит, я не стала выяснять.
На дороге возникло яркое пятно. В царящей вокруг серой мгле оно горело золотом. Я пригляделась и увидела, что это силуэт женщины – маленькой хрупкой женщины в кимоно. Она стояла шагах в ста впереди, …
Приступ внезапной слабости заставил меня схватиться за перила. Я постояла, отдышалась, сунула в рот квадратик шоколада от «экстренной» плитки, лежащей в сумке специально для таких случаев. Когда же я…
Я отправилась умываться. Холодная вода помогла прийти в себя, но боль внутри не отпускала. И вновь напомнил о себе голод. Надо будет отнести в логово еще мешок собачьего корма, если не хочу сдохнуть …
Когда покупатели ушли, я вернулась к прилавку и стала рыться в куче деревянной бижутерии. Парень записывал что-то в растрепанную тетрадь в клеенчатом переплете – видимо, отмечал проданное.
– Приходите работу принимать. В шесть вечера, на том самом месте.
Она легонько пихнула Кристину в поясницу, направляя в открытую дверь морга, и оглянулась на меня. Взгляд говорил: «Подожди!», и я осталась ждать.
Лоток немедленно был опробован. Анфиса проследовала к когтеточке, подрала когтями обмотанную толстым шпагатом деревяшку и величественно прошла в детскую. Присела, вся подобралась и взметнула себя чут…
– Да, я – «вообще», мы, психиатры, все такие, а ты что, не знала?
Так давно никто не называл меня красивой. А сейчас обнаруживается, что у меня красивые руки с тонкими пальцами. Пожалуй, слишком худые, но чего ожидать, если брюки сваливаются. Радоваться сейчас, пот…
Как ей сказать, что ночью я дважды столкнулась нос к носу со смертью, чужой и своей, – и выскользнула из ее холодных рук? Что я убила, чтобы не быть убитой, и не жалею об этом? Что чувствую себя живо…
Рука хозяйки метнулась со змеиной стремительностью, выхватив у меня пакетик.
Мелькают лезвия, у порога лежат несколько трупов. Такое отчаянное сопротивление – неожиданность для нападающих. Наниматели предали вас, ублюдки. Вам не сказали главного: кого вы подрядились уничтожит…
Я ушла, не оглядываясь. И на первом же перекрестке за мной увязался потрепанный грязно-рыжий пес.
Я брела по раскаленной улице и чувствовала, как давят меня усталость и отчаяние. «Не могу больше», – твердила я про себя кому-то, кто слышит все, знает все и не желает ничего изменить – или не может?…
Мне все же поднесли рюмочку – за упокой души – и бутерброд на закуску. Тщательно жуя, чтобы не разговаривать, я слушала и мало-помалу поняла, что же случилось. Таньку, Татьяну из физиотерапии, я знал…
Почему мне в голову пришло это японское слово? Она, опять она!
– И вы все, конечно. Это я сдуру сболтнула, прости меня, Господи. И вы, и Зуля – мало у кого столько счастья. А моих нет, и помнить их, кроме меня, некому. Ты помни, ладно? Я потому и отца твоего Анд…
Это в переводе с Таськиного означало: смотри боковым зрением, не выпускай больного из вида, не противоречь ему, не поворачивайся к нему спиной, подстраивайся к бреду.
– Вот, выпей это и ложись спать. Все будет хорошо.
На меня навалилась слабость. Я пошла на кухню вслед за Катькой и неожиданно для самой себя сгребла ее в охапку.
Перчатки не мешали считать пульс. Ровный, наполненный. Частит, но это понятно: испугался, переволновался. Красавец будет жить – и, надеюсь, долго. Сердце отличное, молодой, здоровый, спортсмен. Был.
Между тем парень внимательно оглядел своих уродов, поколебался несколько секунд и движением рыбака, подсекающего Большую Рыбу, выхватил из ряда корабликов один – третий слева, тот самый, на который у…
– Ты зачем ее съел? Тебя что, дома не кормят?
– А кто его знает. Красиво, да. Носи. И заходи иногда.
Я устроилась на стуле в углу, подпирая коленями стол и для маскировки ощипывая гроздь винограда.
– Очки забыл, – пояснил он. – Ладно, это еще воткну как-нибудь. Значит, все сделаю, установлю на место и позвоню. Дней через пять.
А Дашка молодец, забрала сестру из садика без напоминаний. И по дороге вроде не поцапались.
– Сахар. Точно, земля круглая и маленькая. Ты хоть только три года с ней промучился, а дочка всю жизнь.
Девочка одним гибким движением поднялась со стула. И слава богу, а то в голове уже звенело от недостатка кислорода. Как она не падает в обморок с таким дыханием? А у меня в чужом пиру похмелье… Что-т…
Присоединяйся и перехватывай рычаги управления, пока он тебя не прибил. Ведь ты пока жива, а он не может вынести, что живы все, кроме нее, Полины.
Ну что ж, осмотр психиатра – так будет им осмотр. В полном смысле этого слова.
– А че, – окрысилась старуха, – нужно было одеколону дать понюхать? Духов «Персидская сирень»? Так их у меня отродясь не было!
Похоже, в моем голосе прозвучала такая же ярость. Дашка повиновалась мгновенно и весь вечер поглядывала в мою сторону с опаской. А я чувствовала, что кто-то меня услышал – и ответил. Ну, а то, что от…
– С кагорчиком! – предупредила она, суя чашку мне в руки. – Смотрите только не облейтесь, пятна будут.
Дверца «скорой» захлопнулась, обрубив поток несвязных мыслей.
– Ну тогда пойдем купим картошку. Вы с Дашкой почистите, я порежу и поджарю. Идет?
Бабушка умерла через две недели. Внешне она осталась такой же, как всегда, но что-то в ней сломалось. В ту ночь я проснулась, потому что из-за стены, из бабушкиной комнаты, послышался смех, но голос …
Роман ждал в гостиничном холле. Рядом с ним стояла полноватая крашеная блондинка, судорожно тискающая сумочку.
Надо было жить дальше. В двадцать один год я осталась совершенно одна на свете. На бабушкиной тумбочке нашлась стопка денег, вложенная в потрепанную сберегательную книжку. Бабушка сняла их незадолго …
– Ма-а-ам! Ну правда же! А у нас есть нечего. И Максу я последнюю кашу положила.
Утренняя кутерьма шла своим чередом: покормить Макса, вовремя выпихнуть из дома Дашку с Катькой, успеть на работу. Обычный день, который постоянно перебивался воспоминаниями о ночи.
– Поняла, – ответила я, едва шевеля губами от холода и нарастающего чувства безнадежности. – Спасибо тебе. Поплыву теперь обратно.
– Нет. Ну, подумай сама, кому и зачем мне рассказывать.
В безрезультатных сомнениях прошли два дня. За это время шерсть на щиколотках поднялась еще на пару сантиметров.
Я вспомнила ЭТО и почувствовала, как желудок подступает к горлу. Пришлось купить маленькую бутылку минералки в ближайшем киоске – по цене полторашки, ради праздника.
– Хочешь человеком остаться – обрадуйся, что оборотнем становишься, – сказала она через несколько секунд молчанья. – Да не один раз, а трижды. А четвертый раз пусть обрадуется тот, кто тебя любит, – …
М-да… Пирогов с его «ледяными скульптурами» умер бы от зависти, увидев это. Скульптуры из пластифицированных трупов – ну-ну… Хорошие у этого Гюнтера фон Хагенса препараторы, не то что вечно пьяные ла…
– Ничего, Тиша, все хорошо. Просто хозяин скоро приедет.
Я опустила руку, и передо мной вновь было привычно пустое зеркало. Нет, не пустое: в нем отражались желтеющий тополь, окно, тюлевая занавеска, подоконник и что-то еще на нем…
– Рано собралась. Я тебе помогла, а ты мне?
– Да уж. Город маленький, все всех знают. – Роман размешал сахар в своей чашке. – Они в одном подъезде с моей бабушкой живут, последние пару месяцев у нее деньги держали. Придут, постучат, она им выд…
– Здрасте, Ольга Андреевна, что-то давно вас не видно.
– Я абсолютно корректно требую то, что мне принадлежит.
Ощутив, что цепляю животом прибрежную гальку, я разревелась. Меня вырвало желчью и морской водой. Встать я не смогла и ползла, оставляя за собой борозду, словно тюлень. Так, мучительно икая от устало…
– О том, что вы в отпуске. Получите отпускные и можете искать другое место. Такой специалист, как вы, без работы не останется.
– Сейчас! Поставь пока чайник, – ответила я, сплевывая зубную пасту.
– Я потому и пришла… не могу уже выносить, так ему плохо.
У бабушки Стефы было два старших брата. Один пропал без вести во время керченской катастрофы. Второй погиб под Варшавой.
– Да устала что-то, весь день как белка в колесе.
– Ты зациклилась на своих энэлпистских штучках! Когда еще представится такая возможность! Потом сама же будешь локти кусать!
Неизвестно откуда я знала: это моя человеческая душа несется тенью рядом со мной. Неужели мы не убежим?
Не думай о том, чего не можешь изменить. Помни: тебя там не было. Единственное, что может связать тебя с трупами, – пистолет. Любая экспертиза подтвердит, что пули выпущены из него.
Тест оказался сдан с хорошим запасом. И началось: прививки, упаковка всего, без чего не обойтись, вплоть до собственной аптечки, увольнение…
Очередная волна отхлынула от берега, и на мелкой гальке заблестело серебро. Небольшой изящный браслет – змея, кусающая собственный хвост. Рисунок чешуи скупо намечен чернью, глаза – маленькие прозрач…
– Мемориальную доску, – почему-то сипло сказала я и прокашлялась. – Только чтобы успеть до конца месяца. И установить на место.
Направление из сельской участковой больницы. Течение беременности… родов… задержка в развитии… назначена консультация.
Когда он исчез в дверях банка, я побрела в сквер и почти упала на скамейку. Сердце колотилось где-то в горле, очень хотелось пить и еще больше – есть. Запивая водой горький шоколад, я ни на секунду н…
Рая, всхлипывая без слез, стала вынимать из ушей тяжелые серьги.
Генка проснулся далеко за полдень и сразу схватился за телефон. Я слышала, что он требует отчета о том, как кто-то вышел из наркоза, – в своей обычной манере, четко по пунктам: пульс, давление, темпе…
– Да ничего… А Макс быстрее Джерика бегает, хотя лапы у него короче!
Мне давно было известно, что означает такая интонация. Доктор Вернер принял решение. Dixi. Хау, я все сказал.
Я погладила голубя по упругим теплым перьям и пошла к выходу на чердак. Всей кожей чувствовала, что кто-то идет сзади, ступая шаг в шаг, буравя гневным взглядом мой затылок. Но было настолько стыдно,…
– Ольга Андреевна, я подумал и решил. Я согласен.
Я с трудом удерживалась, чтобы не смотреть вокруг сквозь пальцы. Оборотни не должны заподозрить, что я не просто шатаюсь в праздничной толпе, глазея по сторонам. Что я не жертва, а живец, который гот…
– А он сам первый лезет! За волосы дергает, а Анфису за хвост!
Ярость и ненависть. Ненависть и ярость. Ревущее пламя.
Когда мы всей толпой двинулись к подъезду, кошка шла впереди, и гордо поднятый пушистый хвост реял, как флаг. Макс недоумевал, но Дашка взяла его на поводок, и он рысил рядом, азартно принюхиваясь. Д…
– Нормально. Я пошел посплю. С Антониной созвонился, к шести она придет.
– Нет, хочу, чтобы ты умела с ним обращаться.
– Что-то хорошие врачи долго не живут, – горько сказала бабушка.
Я оторвала взгляд от незаконченной записи, увидела вошедших, и у меня упало сердце.
Вся заранее подготовленная речь вылетела из головы. Я сбивчиво заговорила, что становлюсь лисой, обрастаю шерстью, что стану оборотнем и переживу своих детей…
Он походил на старого сатира, который для шутки вырядился в камуфляжные шорты, сетчатую майку и замызганную фуражку-капитанку. Сатир, конечно, мог отрастить такие толстенные полуседые усы и кустистые…
– Спасибо, я потом. Одного завтра забирают, одежду привезли, пудру, румяна…
– Уйду чуть позже. А пока посмотрю на него. Должна же быть на свете справедливость.
Веки приопустились – в его системе знаков это «да».
Поговори со мной, Хино-сан. Скажи мне что-нибудь. Мне так страшно и одиноко в осенней ночи – как и тебе, наверное. Скажи мне что-нибудь, Изуми…
Я поблагодарила и написала два телефонных номера на бланке с рекламой нового транквилизатора.
– Я знаю. Сначала во сне видел, а потом наяву. Так бывает?
Закон парных случаев никто не отменял, и вскоре я убедилась в этом в очередной раз.
Через дверь, отворяемую каждым посетителем, я видела полный народа коридор поликлиники, словно стоп-кадр.
– Проходите, доктор, – неожиданно миролюбиво сказала Лидия Ивановна, – сейчас я их принесу.
Он появился через два дня, тоже в конце приема. От двери до моего стола – пять шагов, и с каждым шагом диагноз становился все яснее, словно увеличивался шрифт, послушно следующий за колесиком «мышки»…
Я уже привыкла не смотреть в зеркала. Не видеть в них себя или видеть вместо своего лица лисью морду было одинаково страшно. Но я устала бояться.
Она ошеломленно пошла к двери. Я рассматривала тощую фигурку, затянутую в черные брюки и корсет, и думала, что такой работник Ей вряд ли понадобится.
– Я и правда влюбилась. Мы встречались почти месяц. Целовались… Потом он сказал, что не может больше так. Если я не буду с ним спать, то мы расстаемся. Он взрослый, из-за меня бросил девушку, с котор…
– Хорошо. Только чуть попозже, когда всех с кухни разгоню.
– Да в любом киоске! А еще Коленька выучил стишок, в следующий раз придем вместе, и он вам расскажет!
Христо вынул из кармана тонкую пачку разноцветных купюр и протянул ее мне – вместе с конвертом, которого так и не открыл. Деньги были перехвачены приметной полосатой скрепкой, фиолетовой с белым. Име…
Очнулась я от знакомого запаха нашатыря. Опираясь на испуганно квохчущую Лидию Ивановну, доковыляла до той самой кушетки – жесткой, обитой клеенкой еще в незапамятные времена. И там-то, на этой кушет…
– Нет. Но так не делают. Я ведь сам сказал.
Ощущение было такое, словно я попала в капкан. Задыхаясь от вони и чувствуя, как к горлу подкатывает комок, я рванулась так, что вся груда засаленного тряпья поехала за мной. Хватка мгновенно ослабла…
Я была готова думать о чем угодно, лишь бы не о том, почему нет писем от Генки.
Хорошо, что дверь в мою спальню ближе по коридору. Но дверь в кухню была еще ближе, и я бросилась туда – к холодильнику.
Я насторожилась. Опять его дядька допился до чертей? Сказал бы уж сразу.
– Сколько раз была «белочка»? По-настоящему? Ну?
Плач. Удаляющийся плач, беззвучный и безутешный.
Она улыбнулась, ответила церемонным коротким поклоном – только мелькнули украшения в прическе – и исчезла.
Она закусила губу и помолчала несколько секунд.
– Вы сказали, что я могу позвонить вам, если будут проблемы.
– Обязательно. До свидания, Галина Ивановна.
Улыбаясь от беспричинного счастья, я вылезла одновременно из халата и из постели, набросила любимый фартук-халатик с голой спиной – и тут вспомнила про вчерашнее. Запуталась в завязках и поясе, зло д…
Чем это от него пахнет? Молодым здоровым телом, чуть-чуть коньяком, туалетной водой «Фаренгейт» и чем-то сладковатым, знакомым. Конопля. Решил расслабиться как следует? Многие любят трахаться под тра…
– Так вы кто, повторите? – прервала меня бабка.
Я покрутила колесико мышки, увеличивая нечеткую фотографию капитан-лейтенанта Корзинкина. Напряженное квадратное лицо с широкими скулами, маленькие, глубоко посаженные глаза, а бровей совсем нет. У п…
– Пипец… – меланхолично резюмировала Валя и отключилась.
Моя схема кормила нас не первый год, модифицируясь со временем. Генка обкатал ее в своем «виварии», как он его называл, и однажды вечером вызвал меня на разговор.
Никогда не любила ходить на вскрытия, но идти надо. Я толкнула массивную дверь, покрытую облупившейся краской непонятного цвета, и оказалась в Валеркином царстве. Или в царстве Ее, чьей рабыней стала…
И вопрос, ответить на который мог только один человек – если это существо можно назвать человеком. При одном воспоминании о нем душил страх, но отступать было некуда.
Под крышкой лежала бумага. Коричневая от времени бумага, свернутая в тугой рулон, перевязанный ниткой. Едва не застонав от разочарования, я вытащила бумажный сверток, и в свете лампы блеснуло золото.…
В голове раздался глухой низкий звук, словно лопнула толстая, туго натянутая струна. И почти заглушенный им тихий стон.
Если это гимназия, в которую Дашку взяли по конкурсу, что же делается в обычных школах. И каково будет учиться Катьке?
Когда он показался в створе аллеи, моя футболка давно прилипла к спине. Каждый его шаг давался мне чудовищным напряжением. Я знала, что могу остановить ему сердце – достаточно только стиснуть кулак и…
Нет ответа. А девчонки так и не узнают, что спасли меня в ту ночь.
Никогда в жизни я не сочиняла стихов. Любила их, легко и надолго запоминала – да. Но этих стихов никогда не читала и не слышала. Хайку – но откуда оно взялось? И этот смешок… В нем звучало довольство…
– А я сказала, что ты не разрешаешь Катьку таскать по гостям, она соскучится и будет всем мешать, потом станет плакать и проситься домой.
До конца аллеи оставалось немного, когда в голове тихо прозвучало: «Меня убьют». Без эмоций, констатация факта.
Мы с Генкой и сейчас вместе – где бы он ни был, что бы с ним ни было. Мы справимся, он там, а я здесь.
– Мама! Вы ее извините, видите, в каком она состоянии…
Я провалилась в сон – и, засыпая, услышала тихий шелестящий стук. Он доносился со стороны окна, но я не успела осознать, что же он может значить.
Сейчас это был только призрак той радости, которая несла меня по ночному городу, наперегонки с лисьей тенью. Но и его хватило, чтобы прыгать по спальне, неистово визжа, зажимая себе рот, чтобы не исп…
– Кошку, наверное. С ней играть можно. И спать. Арминкина Муся с ней спит. А белка в клетке сидит… Но ее тоже можно, потом. А сначала кошку!
В замке повернулся ключ. Макс побежал к миске и стал ужинать. Дашка проскользнула по коридору в детскую. Выждав несколько минут, я на цыпочках подкралась к двери и прислушалась. Может, плачет? Нет, в…
– У тетки моей живут. Да она и не тетка мне – так, седьмая вода на киселе. А никто, кроме нее, девок не пожалел. Вот этот дом…
Утром оказалось, что Макс спал точно так же: положив морду на хозяйскую одежку. Интересно, приснился ли ему Генка, как приснился мне? Во сне мы шли куда-то вдвоем, держась за руки, как подростки, бол…
– Если нужно, могу устроить консультацию. Одногруппник в диспансере работает. Толковый, с высшей категорией.
– Правильно. Риелторскую фирму я сама выбрала и обо всем переговорила. А отсюда надо уезжать – туда, где никто не знает, откуда у вас деньги. Их могут искать. Поняла? И никому не говори, куда и зачем…
Марионетка начала упираться за два квартала до банка. Внешне ничего не было заметно, но рука занемела от постоянного напряжения так, что ощущалась сплошным мышечным зажимом до самого локтя. Я казалас…
Меня вышвырнули. И можно не сомневаться почему. Прохоровна предупредила слишком поздно. Явно вычисляли тех, кто готов бороться дальше, а не смиренно ждать, пока деньги прокрутятся достаточно, чтобы к…
Прямые серебристые волосы. Белоснежная кожа. Громадные зеленые глаза, резко поднимающиеся к вискам. И холодный взгляд старого, мудрого и безразличного ко всему окружающему существа.
Сабуро оседает на циновки. Ясно, что ему уже не подняться. Как и мне.
Ну и что? Ведь с собакой же разговариваю, почему бы и с птицей не поговорить?
А меня тащило прочь от берега, словно на ленте транспортера, и все мои усилия не давали ровно ничего. Я попыталась соскочить с этой ленты, взяв немного в сторону – куда там… Я проиграла уже пятьдесят…
И из-за того что в нашем подъезде, оказывается, жил-поживал больной с открытой формой туберкулеза. Он не собирался тратить остаток жизни на лечение, а не на водку. И это его плевки украшали лестницу,…
Сегодня он выглядел куда лучше. По крайней мере видел собеседника, а не смотрел в пустоту. И мимика живее. Вопрос: на сколько процентов этот успех принадлежит мне, на сколько ему самому и на сколько …
– Доброе утро. Мам, извини, я сочинение пишу. Сегодня сдать надо.
– Я поеду в одном случае: если вы исполните мою личную просьбу.
Дверь закрылась, и я продолжила лихорадочно искать информацию.
У меня никогда не было бриллиантов, но, похоже, это оказались они.
Я присела на корточки в прибое, поднесла руку к воде – и мелкая прибрежная зыбь шлепнула меня по ладони.
– А он не Рой вовсе, он Роймунд фон… фон дер… забыла, очень длинное имя какое-то. Это потому что он очень-очень породистый, Славка хвастался!
Через полгода Таськина наука первый раз спасла мне жизнь.
Так-так… ограбили и избили… накануне был совершенно здоров, а сейчас… сейчас…
Приемная была пуста – отпустил секретаршу Лерочку пораньше? Я глубоко вдохнула, постучала в дубовую дверь и, так и не дождавшись ответа, переступила порог. В кабинете пахло кофе. А за массивным столо…
– Ты чего надулась как мышь на крупу? – спросила я, наливая себе чай.
– Не вижу, почему бы благородному дону не посмотреть на ируканские ковры! – с пафосом провозгласил Генка, и мы оба расхохотались.
– Ольга Андреевна, в реанимацию. Машина уже вышла, – сказал далекий голос диспетчера.
– Только через полчаса, девушка, – ответила диспетчер.
За окном уже серело, начинали перекликаться птицы, когда усталость взяла верх над возбуждением. Я несколько раз подряд сохранила созданный файл, свернулась клубком в постели и провалилась в сон. Все-…
Я резко развернулась и припустила обратно – благо не успела уйти далеко. Вскоре в ночной темноте проступило светлое пятно – капот легковушки. Почему-то я подошла к ней на цыпочках, словно труп мог ме…
– Ты с работы? Ну так давай еще поработай ротиком. Не будешь рыпаться – отпущу подобру-поздорову.
– Только, пожалуйста, доктор, анонимно, без фиксации! Мы отблагодарим.