Требовалось куда-то себя деть, и я отправилась в бухточку, куда не приходила ни разу с тех пор, как мы с Христо обмывали доску.
Дальше – больше. Деньги проявлялись в непредсказуемых суммах, по непонятному графику. Генка продолжал молчать, молчала и я, потому что без них мы, пожалуй, просто сдохли бы от голода.
Я, не дыша, мечтая стать невидимкой, скользнуть за плинтус, словно таракан, следила за тем, как из кабаньей морды снова проступает отечное, красное лицо Михеева. Вот он вновь деловито пощупал у себя во рту – и потянул невидимую нитку, завертел в здоровенных лапах поданный Таськой «клубочек». Я потянулась к шприцу, но сухонькая Таськина ручка вцепилась в мой халат. И только через пару минут, когда Таська ослабила хватку и чувствительно пихнула меня в плечо, я взяла-таки шприц и всадила Михееву в трицепс, чуть повыше упитанной русалки, обвившейся вокруг якоря.
– Вадьку-Чибиса бабка с первого этажа обзывала, когда он ей мячом в окно запулил. Но он нечаянно, они в футбол играли!
– Смотрите, выбирайте, все ручная работа, натуральное дерево, можно к глазам подобрать, к волосам, комплекты есть.
Пока Антиною перестилали постель и надевали памперс, я увела Викторию в холл.