– Это старого Христо работа, к нему даже из этой, как ее… Армении едут. Лучше него никто здесь не сделает.
Неожиданно для себя я надела кольцо – мне пришлось великовато – и повертела им перед лампой. Камень играл, купался в свете, словно торопился наверстать десятилетия темноты.
На коленях у совсем юной матери сидел ребенок с синдромом лица эльфа. Да он и не сидел, мать привычно поддерживала его за плечи и под колени.
– Лаборатория скажет. Стимуляторы какие-то. Может быть, «винт», может, что-то новенькое. Пытливая мысль не дремлет.
Я вошла в ворота и побрела по разбитой асфальтовой дорожке. Как здесь тихо… Зелень скрадывала убогие кресты, сваренные из труб и покрашенные серебрянкой, ржавые оградки и рассохшиеся скамейки. Даже невероятно безвкусные, похожие на кремовые торты из гранита и мрамора памятники казались не такими уж безобразными в ажурной тени акаций.
– Все путем, давление держит. Чайник только закипел. Давай, я пошла спать.