– На те кафедры потом зайдешь, тебе поставят, а сейчас езжай домой.
Я шла, держа в поле зрения хорошо одетого седого человека на другой стороне улицы. Ничего бросающегося в глаза. Даже походка естественная. Но чем дальше, тем сложнее становилось управлять живой отмычкой для банковского сейфа. На примере Антиноя было видно, что инстинкты остаются невредимыми даже у того существа, которым он стал. А здесь, видимо, речь шла о жизни и смерти. Что там, в ячейке – «общак», который ему доверили хранить? Мне безразлично. Из-за этого холеного мерзавца уже произошло как минимум два суицида. Мне все равно, что с ним будет. Получить то, что он украл у меня и Татьяны-моряны. Выкупить у воды жизни девчонок. А там будь что будет…
От ужаса я не могла пошевелиться. Меня когда-то научили выворачивать руку нападающему, но драться в замкнутом пространстве меня никто не учил. И это волосатое смуглое запястье я просто не смогла бы обхватить. И время было безвозвратно упущено. Я попыталась открыть дверцу, но та оказалась заблокирована.
Замаривать ему, похоже, пришлось не червячка, а удава. Дашка лезла отцу на колени, требовала недополученного внимания – едва-едва мне удалось отвлечь ее предложением сыграть в лото.
– Я хочу получить деньги, вложенные в строительство.
Собачий нос сморщился еще больше, блеснули белые клыки. И тут я услышала другое рычание, более низкое, рокочущее.