Все цитаты из книги «Коронация, или Последний из романов»
– Ах, мсье Зьюкин, я видела в Вена её жених пхинц Олаф. – Мадемуазель сморщила нос. – Как это вы меня учили находное выхажение… Олаф цахя небесного, да?
– Не сообщить ли об этих подозрениях полковнику Карновичу? – предложил я.
Утащив меня в угол, за большие мусорные ящики, доверху набитые коричневой обёрточной бумагой и обрывками шпагата, Фандорин вынул часы.
Пока кони бежали рысцой меж деревьев, негромкий разговор за моей спиной сливался в приглушённый фон, однако на Большой Калужской задул сильный попутный ветер. Он подхватывал каждое произнесённое слов…
Фандорин целой рукой схватил меня за локоть, тряхнул.
– Эраст Петрович, вы были у жизни плохим учеником. – И крикнула, обращаясь ко мне. – Афанасий, поворачиваем обратно!
– Браво, Зюкин, б-браво. Не ожидал от вас подобной проницательности. Вы совершенно правы, Сенька Ковальчук сообщил мне всё, что знал, а отрок он наблюдательный – т-такая уж профессия. И сообразительн…
– Условие выполнено – вы видели принца. А теперь пожалуйте взнос.
Он помолчал, и по застывшим позам разбойников я понял, что прозвучавшая угроза – не фигура речи, а вполне буквальное обещание. У меня по телу пробежали мурашки.
– Не раскисайте, Зюкин. Вон пустырь, где назначена встреча. Будем ходить, искать и ждать рассвета. Никуда Линд не денется. Мы нужны ему не меньше, чем он нам.
Его спутник на миг обернулся – я успел разглядеть только очки и бороду, и оба нырнули в самую гущу, теснившуюся в непосредственной близости от шлагбаумов.
Мы поползли на противоположную сторону крыши, где, распластавшись на животе, лежал Фандорин.
– Двадцать миллионов! – Его высочество даже задохнулся. – А мне казна выделяет жалких двести тысяч в год! Это же в сто раз меньше! И он, мерзавец, ещё смеет требовать у меня денег!
– Кем я буду? – спросил я, думая, что ослышался.
– Есть. Только один. Пожертвовать меньшим ради большего.
Мы шли уже в самой настоящй толчее, будто по Невскому в разгар дня. Время от времени приходилось и локтями поработать. Вперёд вылез здоровенный детина из фабричных и заслонил обзор. Я кое-как подлез …
Однако улыбка, и в самом деле совершенно неуместная в данной ситуации, сразу же исчезла, сменившись выражением смущённым и, пожалуй, даже сконфуженным.
Меня вдруг подхватило и понесло вперёд с такой неудержимой силой, что я перестал касаться ногами земли. Всё вокруг пришло в движение, и каждый заработал локтями, пробиваясь к шатрам и павильонам.
– Ради вас? – тупо переспросил я, чего, конечно, делать не следовало, потому что более откровенно уважающая себя дама выразиться и не смогла бы.
Поскольку мне пришлось наскоро подавать к столу лёгкие закуски, кофе, сельтерскую воду и оранжад для её величества (ничто так не разжигает жажду и аппетит, как продолжительные церемониальные шествия)…
Подходя к залитому электрическим светом подъезду, я тоже надел полумаску. Очень боялся, что нас в клуб не впустят, но, очевидно, мы выглядели совершенно comme il faut – швейцар распахнул перед нами д…
Под аплодисменты на возвышение поднялся упитанный господин средних лет в ажурных чулках, коротенькой накидке, вытканной блёстками юбочке и с голым животом – круглым и противоестественно белым (надо д…
– Выйди, Полли, – строго проговорил отец. – Жди у себя в комнате. Мне стыдно за тебя.
Эраст Петрович свернул в узкий лаз и двигаться перестал, замер. Я высунулся из-за его плеча, и увидел диковинную, зловещую картину.
– Сразу видно, Зюкин, что вы совсем не знаете г-географию первопрестольной. Что это, по-вашему? – Фандорин качнул подбородком в сторону реки.
– … А ещё помощник буфетчика расколотил блюдо для дичи из севрского сервиза. Я пока распорядился оштрафовать его на половину месячного жалованья, а остальное на ваше усмотрение. Теперь о горничной её…
Милорд же, более не проявлявший ни малейших признаков волнения, неспешно потянул с руки белую перчатку. О боже! Вот сейчас и в самом деле произойдёт непоправимое – последует вызов на дуэль, причём пу…
– Я – Доналд Невилл Ламберт, одиннадцатый виконт Бэнвилл. И вы, князь, получите от меня полное удовлетворение. А я от вас.
Изабелла Фелициановна храбро перенесла разлуку с его величеством и отнеслась к важной государственной миссии со всей подобающей ответственностью, так что вскоре наследник заметно переменился в лучшую…
– Исключено, совершенно исключено! – сердито произнёс Симеон Александрович, обращаясь не к Фан-дорину, а к его величеству. – Мои хитрованцы и сухаревцы никогда не приняли бы участия в злодейском напа…
– За выступ! – крикнул мне Фандорин, отскакивая в сторону.
И его высочество засмеялся, очень довольный шуткой, но никто из присутствующих его веселья не разделил.
Подобрав подол, мадемуазель стала спускаться. Один из верзил последовал за ней. У меня шумно и часто стучало в висках.
Я подумал-подумал, но не обнаружил в этом обстоятельстве никакой связи с высказанным мною опасением.
– Дозволение на обмен получено?! – воскликнул я. – Значит, она ошиблась, и Михаила Георгиевича всё-таки решено спасти!
«Дунули», «псы» – что за манера выражаться. Сразу было видно, что от статского советника в Фандорине мало что осталось. Этот человек, пожалуй, напоминал мне дешёвую позолоченную посуду, с которой обл…
Кто-то взял меня сзади за локоть. Я обернулся – Эндлунг.
Я вспомнил, что видел в кабинете его высочества какой-то закопченый образок с потемневшей от старости лампадкой. Неслышно ступая, отлучился на минутку и понёс государю икону – только предварительно п…
– Ещё бы! – воскликнул лейтенант и подобрал ноги по-турецки.
– А что тут происходит? Я видел п-перед домом экипажи царя и великих князей.
И я пообещал себе, что прощу Фандорину всё, если только он сумеет спасти ребёнка.
Словно во сне, я увидел, как он разгоняется, высоко подпрыгивает и выбрасывает вперёд ногу.
Обнаружилось, что брошенный клинок достиг цели – человек в маске лежал на спине и вяло перебирал ногами, а из его груди торчала полоска стали, заканчивавшаяся серебряным набалдашником. Теперь стало п…
Я принялся дрожащими пальцами расстёгивать рубашку, внутренне кляня собственное безрассудство. Как можно было ввязаться в этакую мерзость! Фандорина упустил, и это ещё полбеды – как бы отсюда живым в…
В первое мгновение я не понял, какие бугры он имеет в виду, но потом сообразил, что речь идёт не о возвышенностях рельефа, а французском слове bougre, которым в приличном обществе называют мужеложцев…
– Что-о-о?! – страшным голосом взревел Георгий Александрович. – Как ты… Да как ты… посмел?!
Лежать я, разумеется, не стал, но и занять себя было нечем, ибо Сомов окончательно завладел всеми моими обязанностями и, следует отдать ему должное, недурно с ними справился – во всяком случае, я не …
Вдоль мостовой шпалерами стояли войска, и я протиснулся поближе к офицеру, пытаясь вытянуть из кармана узорчатый картонный талон на право участия в шествии – дело это оказалось весьма непростое, ибо …
– А кто терпеть не может женщин? – с победительным видом поинтересовался он.
Я поблагодарил и отказался, сославшись на чрезвычайную занятость, хотя никаких особенных дел у меня не было. Не хватало ещё играть с его высочеством на «американку». Да Павел Георгиевич и сам отлично…
Развернувшись на каблуках, Фандорин вышел в коридор. Я не отставал от него ни на шаг. У порога кухни Эраст Петрович присел на корточки, подцепил одну из досок пола, приподнял её, и в следующее мгнове…
Высочайшая аудиенция была мне дарована в большой гостиной Эрмитажа. Несмотря на торжественный смысл происходящего, присутствовали только посвящённые в обстоятельства свершившейся драмы – члены август…
Объясняя такие очевидные вещи, я чувствовал себя довольно глупо, но что ещё мне оставалось делать?
– Вон они! – возопил я, изо всех сил дёрнув Фандорина за рукав. – Слава Богу!
Но ещё большую отвагу этот выдающийся служитель проявил на ином фронте, интимном. Можно сказать, сохранил мир и спокойствие в августейшей семье. Однажды в день ангела императрицы его величество совер…
Нет, пожалуй, это слишком запутано и, хуже того, игриво. А если сказать так: «Благоговение, с которым я отношусь как к особам августейшей фамилии, так и к их сердечным увлечениям, ни в коем случае не…
Я метнулся в противоположную сторону, к выходу, но оттуда донеслись взбудораженные мужские голоса. Куда податься?
– И ведь… к Эмилии вы тоже неравнодушны? Я чувствовал себя очень усталым, мы оба были перепачканы в пыли и глине, пахло травой и рекой – от всего этого возникало ощущение, что обычные условности не и…
Это зловещее предложение пришлось остальным по вкусу.
– Представляю, как недоумевают их высочества по поводу моего непонятного исчезновения, – уныло пробормотал я.
Я снова посмотрел на Эмилию – на сей раз долгим и внимательным взглядом. Это доктор Линд, сказал я себе, который мучил и убил Михаила Георгиевича. Но Линд был Линдом, а Эмилия Эмилией – между ними не…
А в седьмом часу прибыл Симеон Александрович с адъютантом. В дом войти не пожелал, велел подать холодного крюшона в беседку. Сопровождавший генерал-губернатора корнет Глинский хотел было присоединить…
– А потому мы посоветовались и решили привлечь тебя к делу. Ты не думай, что я какой-нибудь бессердечный шалопай и все эти дни сидел, сложа руки или, там, по ресторанам ездил. Нет, Афанасий, это одна…
Что ж, у меня были собственные гости, хоть и менее именитые, но несравненно более взыскательные. Устроив господина Фандорина, полковника Карновича и князя Глинского в большой гостиной, где мой помощн…
Мимо, сопровождаемый кучкой синих мундиров, прошёл обер-полицмейстер Ласовский. Я поспешно отвернул лицо, и лишь потом сообразил, что в моем нынешнем виде узнать меня было бы мудрено. Не говоря уж о …
Тогда-то я и узнал обстоятельства, при которых её величество лишилась своего сапфирового склаважа.
– Вы слышали, как П-почтальон вчера, на Ходынке, увидев вас, крикнул «Зюкин»? – Разумеется, слышал.
– Позвольте, мне нужно кое-что сообщить господину Фандорину, – решительно объявил я и взялся за дверную ручку, однако японец, проворно поднявшись, преградил мне путь.
– Что ж, укрепление воли для монарха – дело неплохое. Его величеству не помешало бы иметь характер покрепче.
– Давайте думать. – Эраст Петрович сел в гостиной на диван, закинул ногу на ногу. – Постойте-ка… Ну конечно!
– Ну что, Зюкин? – прищурился он. – Решили все-таки рассказать, что такое затевает ваш приятель?
Кажется, ничего бы не пожалел, только бы остановить то мгновение, потому что ему суждено было поделить моё существование на две половины: всё разумное, предсказуемое, упорядоченное осталось в прежней…
– Подойдите, Афанасий Степанович, – торжественным голосом произнёс государь. – Я хочу, чтобы вы знали: Романовы умеют ценить и вознаграждать беззаветное служение.
– Выдержит, – пробормотал он, как бы обращаясь к самому себе, и вдруг быстро, без малейшего усилия, стал подниматься по этой хлипкой конструкции.
Да-да, вспомнил я. Сход шайки однорукого.
– Послушайте, сударь, какой мне прок от советника, который все время молчит? Что вы-то думаете?
Фандорин вскинул руку, в которой нивесть откуда появился маленький чёрный револьвер, и выстрелил в замок – раз, другой, третий.
– Но что он может сдьелать, ваш господин?
Слава богу, с третьей спички Эраст Петрович увидел полузарывшийся в пыль камень и забрал себе, а я после случившегося возражать не посмел. Насыпал себе в карманы две пригоршни монет из клада, и мы по…
Осторожно высунулся из-за угла. Увидел, как к приехавшим с разных сторон подступают отвратительные оборванцы и с любопытством глазеют на извозчика, из чего можно было заключить, что приезд ваньки на …
Я решил сделать династии Романовых щедрый подарок к коронации. Цена подарку – миллион. Ведь именно в эту сумму оценивается обговорённый ежедневный взнос за «Орлова», любезно одолженного мною российск…
Меня покоробила грубость тона, однако следовало довести дело до конца. Покойный отец всегда говорил: истинное достоинство не в том, как с тобой поступают другие, а в том, как поступаешь ты сам.
– Девять минут д-десятого. Быстро управились. Он наверняка ещё не выходил.
– Напрасно вы…, – вырвалось у меня, но тут она подняла голову, взглянула на меня своими блестящими глазами, и я закончил не так, как намеревался. – … тепло оделись, сегодня совсем летний день, даже ж…
Распорядитель лёгкой рысью подбежал к очень высокому стройному господину в алой шёлковой маске, из-под которой виднелась холёная эспаньолка. Я разглядел за спиной вновьпришедшего строгое, бесстрастно…
– Ах да, мсье Зьюкин, – оборотилась ко мне гувернантка. – Бедньяжка Ксения ничего не знает. Что я могу ей сказать?
Я не мог оторвать глаз от его поджарого, мускулистого тела, испытывая жгучее, совершенно несвойственное мне чувство клокочущей и бессильной ярости. О, если б я был колдуном, я немедленно превратил бы…
Эмилия лежала на спине, по грудь закрытая одеялом. На левой брови белел аккуратный кусочек пластыря, угол рта покраснел от меркурохрома, под распахнутым воротом сорочки виднелся край салфетки.
– То есть как это не было? – с достоинством произнёс Фандорин, насупил брови и вдруг загудел басом, показавшимся мне на удивлением знакомым. – «Живей, живей, раб божий!» Не признали? Я же, Зюкин, все…
Самого лорда я отлично запомнил по Ницце – он нисколько не переменился: с гладким пробором посередь темени, при монокле, тросточке и с сигарой в зубах, на указательном пальце перстень с большим брилл…
Когда я присоединился к почтённому собранию, разговор шёл о грядущих торжествах. Дормидонт, явно волнуясь, что и понятно – нечасто ему доводилось говорить в таком обществе – рассказывал интересное пр…
Мне показалось, что она их обнимает и целует горячее, чем того требовал этот обыкновенный ритуал.
Безусловно, его величество был ещё слишком неопытен в подобных тонкостях и нуждался в наставлении. Не говоря уж о том, что покойный государь, бывший не очень высокого мнения об умственных способностя…
Филиппа Карловна скорбно вздохнула, возвела очи горе.
Фандорин посмотрел на меня, как на неразумного младенца.
– Вы недооцениваете Линда. Фокус с предъявителем имеет совсем иной смысл. Доктор, конечно, ожидает, что я стану выслеживать его г-гонца. Линду наверняка уже известно, что я веду собственную игру и чт…
Мадемуазель быстро-быстро затрепетала ресницами, и мне показалось, что с них слетела слезинка.
Фома Аникеевич набросил великому князю на плечи плащ и деликатно потянул за локоть. Ах, какой молодец! Сохранил полнейшее присутствие духа в таких отчаянных обстоятельствах. Генерал-губернатору, пуст…
Карнович принял ряд мер, показавшихся мне очень толковыми. Впереди моей коляски будут следовать три замаскированных экипажа с агентами в штатском, сзади ещё пять. Все агенты из дворцовой охраны – мол…
– Ну всё, Эраст Петрович, хватит зря время терять! – крикнула она. – Вы умеете уже достаточно, чтобы мы сыграли один гейм на счёт. Правила очень просты. Подавать буду я, потому что вы все равно не ум…
Мы бросились в прихожую. От удара фандоринской ноги одна из петель была выворочена, что называется, с мясом, но это бы ещё полбеды. Хуже было то, что перед домом собралась целая толпа зевак, с жадным…
Я сидел, смотрел на молчащий телефонный аппарат и напряжённо размышлял.
– Позвольте, сударь… – не выдержал я, но обыск уже закончился.
Нужно было чем-то себя занять до возвращения мадемуазель, чтобы время не тянулось так медленно. Я прошёлся по комнатам и в гостиной обратил внимание на ковёр, сплошь увешанный кавказским и турецким о…
Мы затаили дыхание. Тихо – ни голосов, ни шагов. Услышал или нет?
– А что толку? Мы же не знаем, где его теперь искать. Да если и знали бы! У нас связаны руки. Мы по Москве и шагу ступить не сможем – сразу арестуют. – Вы выдвинули два тезиса, один из которых несост…
– Разумеется, мне п-пришлось дать императрице слово чести, что и бандо, и все предыдущие безделушки будут возвращены в целости и сохранности, – с неподражаемой самоуверенностью заявил Фандорин. – Кст…
– Хм. А как это было по-английски? You… watch out today?
Я встрепенулся и испуганно уставился снизу вверх на его румяную физиономию. Откуда он знает о нашем плане? Что он вообще знает?
Эраст Петрович позвонил в колокольчик, а потом ещё и постучал.
Я сухо рассказал ему о вчерашнем, ожидая очередной порции упрёков за упущенного газетчика.
– Значит, такова наша судьба, – сказал я, перекрестившись. – Если вы угадали правильно, то это решение принято высшей властью, и я исполню всё в точности. Но вам не нужно входить в часовню. Когда нас…
– Да-да, Эраст Петрович, здесь в самый раз. Никто не помешает.
Я оказался в ложном и мучительном положении, из которого не знал, как выбраться.
Что-то шевельнулось во мне от этих слов. Не то обида, не то гнев – в общем, какое-то недоброе чувство, но вялое, очень вялое. К тому же я помнил, что должен, просто обязан о чем-то спросить.
– Завтра, а в-верней уже сегодня, у нас с Линдом состоится решительное сражение. Мы оба это понимаем – и я, и он. Ничья исключается. Такова уж особенность нашего т-товарообмена: каждый твёрдо намерен…
– Я знаю, – лихорадочным шёпотом заговорила Ксения Георгиевна, зябко обхватив себя за плечи. – Всё это не правда. Он не мог совершить кражу. И ты, Афанасий, тоже на такое не способен. Я обо всем дога…
Она помахала нам рукой на прощанье, и коляска двинулась в сторону Мясницких ворот.
Пели они весьма искусно, с подлинной страстью, так что я поневоле заслушался, но на словах «Тебя я лаской огневою и обожгу и утомлю» нимфа вдруг положила мне голову на плечо, а пальцами как бы ненаро…
– Итак, Зюкин, д-давайте рассуждать, взвесим плюсы и минусы нашего положения. – Эраст Петрович сел рядом со мной на песок, взял в ладонь несколько камешков и провёл по песку черту. – Мальчик по-прежн…
Направление, в котором двигались ряженые, было нетрудно определить по колыханию веток. Я старался не отстать, но и не приближался слишком близко, чтобы себя не выдать.
Это открытие придало мне сил. Я чувствовал себя уже не жалкой, недостойной ёмкостью, которой по прихоти судьбы довелось принять на временное благоговейное хранение бесценные сокровища, а защитником и…
– Как застрелился? – поразился я. – Разве он не дрался с лордом Бэнвиллом?
Он нагнулся и извлёк из-под скамейки немудрящую удочку. С интересом рассмотрел её, потом повертел головой туда-сюда и с радостным возгласом снял с борта зеленую гусеницу.
Возница, что сидел на козлах, скинул свой дождевик и оказался в таком же чёрном наряде, что и двое остальных, разве что без маски. Он спрыгнул на землю и побежал в нашу сторону, тоже что-то вытягивая…
– Гони, дядя, гони! – крикнул мальчишка, оглядываясь. – Дай-ка.
– Да, ради меня. Если что-то случится с господином Фандориным, то, хоть он настоящий герой и особенный человек, я смогу это пережить. – Она запнулась. – А вот если что-нибудь случится с вами, то, бою…
В предвидении слежки я сменил ливрею на хороший костюм темно-серой английской шерсти, прошлогодний подарок великой княгини. Эндлунг тоже переоделся в статское – песочную клетчатую двойку и щегольские…
Ненадёжный настил качался у него под ногами. Голова вдруг мотнулась вперёд, словно от мощного толчка, тело стало заваливаться грудью на канат и в следующий миг, нелепо перевернувшись, уже летело вниз…
– Что это? – спросил я и наклонился. В зеркальной поверхности шара отразилось, моё потешно растянутое лицо.
Перекрестившись золотым шаром, я подбежал к проёму и заглянул вниз.
– Дождётся, – рассеянно ответил Фандорин, явно думая о другом.
– От вас, сударыня, требуется только одно, – очень серьёзно сказал он. – Не подвергать жизнь мальчика угрозе. Будьте наблюдательны, это ваше единственное оружие. Я не знаю, что з-задумал Линд на этот…
Подумать только – самодержец всероссийский, генерал-адмирал флота, командующий гвардией и московский генерал-губернатор терпеливо ожидали, когда им соблаговолит ответить какой-то проходимец! Уверен, …
Я не сразу понял, что это клацают мои зубы. На той стороне оврага лежало недвижное тело. Другое, широкое от распластанной рясы, чернело внизу, на самом краю ручья. Дымка, ещё минуту назад стелившаяся…
– Ишь ты. важно. А где у тя с человеком энтим стреха была?
Вдруг моряк свернул в узкую подворотню. Я замедлил шаг, охваченный понятным смятением. Если те двое пойдут за мной, а Фандорин отстал или вообще куда-то отлучился, очень вероятно, что живым мне из эт…
– Я совершенно здоров, – уверил я их обоих, – и желал бы составить вам компанию.
– Да. И, уверяю вас, Афанасий, такое решение уже принято, хотя вслух о нем никто не говорит. Побрякушки из coffret – ладно, но «Орлова» этому доктору Линду никто не отдаст. Ни за что на свете. Ваш Фа…
При проезде 7 мая мною замечено: по Воскресенской площади против Большой Московской гостиницы ощущалось зловоние от протухших селёдок, не убранных дворниками; в 5 часов 45 минут утра стоявшие у Триум…
Вот какое я получил от неё письмо. А больше писем не было, потому что первыми же родами её высочество преставилась и уже без малого тридцать лет пребывает с ангелами, где ей, несомненно, уместнее, че…
Император совершал церемониальный въезд в древнюю столицу, следовал из загородного Петровского дворца в Кремль.
Фандорин и его слуга объявились после завтрака, когда великие князья уже отбыли в Петровский дворец для приготовления к торжественному въезду. Дом был полон агентов полиции, потому что ожидалось след…
– Athanas, comment tu es marrant sans les favoris. J'ai te vu dans mes reves. Je reve toujours…
– Чиновник с пошты господин Терещенко Иван Захарович! – отрапортовал дворник, взяв метлой на караул.
Дверца отворилась, и я сощурился от яркого света. Никто мне глаз не завязывал, и я увидел облупленную стену маленькой часовни, а поодаль, в сотне шагов, башни и колокольни большого старинного монасты…
Мы шли по улице обратно, неся множество коробок и свёртков. Не знаю, о чем размышлял Фандорин, не слышавший разговора двух покупательниц, но вид у него был сосредоточенный – вероятно, он выстраивал п…
– Нет, это человек Линда. Всё оказалось очень просто, проще, чем я п-предполагал. И загадка с письмами разъясняется. Теперь понятно, почему письма попадали в Эрмитаж без штемпеля. Почтовый служитель,…
– Забив яко пса! – прошипел страшный человек как-то не вполне по-русски, выпучив налитые кровью глаза, и размахнулся.
– Афанасий Степанович, господа, прошу прощения, но мадемуазель Деклик просят к её высочеству. И тут же с поклоном удалился.
– Что будем делать? – спросил я, догоняя Фандорина. Он взял меня за локоть, отвёл подальше от домика.
Я встрепенулся, вспомнив о пари с Фандориным. Зашарил по карманам в надежде отыскать завалявшийся медный грош или копейку. За подкладкой лежало что-то круглое, плоское. Старинная серебряная монетка, …
Заветная шкатулка выпала из моих рук, ударилась о камень и раскололась, ослепительными искрами вспыхнули разноцветные грани бриллиантов, сапфиров, изумрудов, но я даже не взглянул на все эти несметны…
– У Эндлунга собственная теория, – взволнованно проговорил Павел Георгиевич. – Филя, расскажи ему.
Мы ринулись через толпу – Эраст Петрович впереди, я за ним. Он рассекал людскую массу, как адмиральский катер морские волны, только буруны расходились в обе стороны. Время от времени Фандорин удивите…
Рассудив, что в ближайший час Фандорин мне уж во всяком случае телефонировать не сможет, я взял денег (Эраст Петрович оставил на столе целый пук кредиток), сходил на Мясницкую и купил свежих саек, за…
Только я завёл в доме часы, только слуги вынесли из последней коляски последнюю шляпную коробку, как пожаловали английские гости, и тут меня ожидал пренеприятный сюрприз.
– Доброе утро, Афанасий Степаныч. Только не говорите мне, что оно никакое не доброе. Я это и так вижу по вашей перекошенной физиономии.
Культя – а это вне всякого сомнения был он – ткнул своей невероятной рукой в стоящее перед ним блюдо, подцепил кусок мяса и отправил в рот.
– Почему именно там и почему в такое странное время? – спросил я.
– Я те дам винолистки, – негромко протянул вожак и сплюнул на сторону непрожеванный лоскут мяса. – Тут такой мазан – раз в жизни бывает, да не во всякой ещё жизни. Большой человек нам доверился. И ес…
И мне стало любопытно, насколько далеко простирается жертвенность японского камердинера. В кошельке как раз лежало пятьдесят рублей, отложенных для помещения на мой сберегательный счёт в банке. Я вын…
Мост заболтался влево-вправо, будто пьяный, и мне пришлось ухватиться за хлипкое ограждение обеими руками. Шкатулка выпала из-под моего локтя, ударилась о доску, потом о камень, раскололась надвое, и…
– Если бы… если бы она была Линдом, то зачем отказалась? Я же сам… сам предлагал ей отдать и шкатулку, и бриллиант! Она не захотела! Она сказала, что доверяет вам и… и что я не должен вам мешать!
– Дверные ручки и замочные скважины начищены не лучшим образом, – сказал я, скрыв, замешательство. – Вот, полюбуйтесь сами.
– Неужели Бзнвилл посмел тайно проникнуть в Эрмитаж? – спросил я у Эраста Петровича. – Это просто невероятно!
– Как и прежние, – сказал Кирилл Александрович. – Обычной почтой.
– Боже, а какие у вас ресницы! – вздохнул адъютант. – Кажется, ничего бы не пожалел за такие длинные, чёрные, изогнутые на концах. Это ведь натуральный цвет?
Однако Фандорин проявил удивительную гуттаперчивость. Не высвобождая рук, он пружинисто изогнулся и ударил одного противника коленом в пах, а потом точно таким же манером обошёлся со вторым. Оба аген…
– Это совсем нетрудно – всюду успевать вовремя, – говорил я, медленно произнося каждое слово, чтобы ей было понятнее. – Нужно всего лишь жить с пятнадцатиминутным опережением. Предположим, у вас назн…
– Ну вот и он, – удовлетворённо кивнул Фандорин, сложил пальцы особенным образом и свистнул точно так же, только ещё пронзительней – у меня даже ухо заложило.
Ксения Георгиевна молилась невыносимо долго. Полагаю, никак не менее получаса. А я стоял и ждал. Только убрал бутылку виски в саквояж. Не оставлять же её было в комнате великой княжны?
Поэтому я не слышал, о чем беседовали её высочество и Фандорин. Судя по румянцу на её щеках, она, должно быть, снова благодарила этого таинственного господина за спасение.
– С Культёй считай семеро. Чё за майдан завтра, не знаешь?
Не знаю, заметили ли москвичи, что после того, как торжественный кортеж ступил на Тверскую, движение колонны существенным образом убыстрилось, но уже двадцать минут спустя государь въезжал в Спасские…
Судя по всему, в особняке намечался маскарад, потому что все приезжающие были в масках. Присмотревшись к гостям, я обнаружил, что они делятся на два типа: мужчины в обычных фраках и костюмах или же о…
– Афанасий, у вас глаза на мокром месте. Немедленно перестаньте, иначе я разревусь. Это со мной бывает редко, но уж если начну, то остановлюсь не скоро.
Ксения Георгиевна, грациозно изогнувшись, сильно подала мяч, так что Фандорин едва успел подставить ракетку. Мяч отлетел вкось, задел верхний край сетки и, немного поколебавшись – куда падать, перева…
Ждать было ещё долго. Миновала длинная процессия дворянских представителей в парадных мундирах, за ними показался камер-фурьер Булкин, возглавлявший придворных служителей: скороходов, арапов в чалмах…
Эраст Петрович снова, как давеча, зажал мне ладонью рот – человек в длинном плаще оглянулся, хотя говорили мы шёпотом и услышать нас он не мог.
Впереди стоял какой-то тучный купчина, никак не желавший уступать дорогу. Фандорин без малейших колебаний схватил его одной рукой за ворот, другой – за полу длинного сюртука, приподнял и отшвырнул в …
Голос сорвался на вскрик. Я бросился на решётку и затряс её, но она была заперта на замок.
– В этом случае нам дали бы не настоящий камень, а подделку. Тогда можно ничего среди обломков не искать.
– Опоздали! – вздохнул Эраст Петрович. – Совсем чуть-чуть.
– Держите крепче, – сказал кучер голосом Фандорина.
Из-за вынужденного разделения двора на две половины пришлось довольствоваться самым скромным количеством прислуги. Я смог взять с собой из Петербурга лишь восемь человек: камердинера его высочества, …
– Что? Откуда же мне… Хотя нет, знаю! Я слышал, как господа из дворцовой полиции говорили, что тело ещё совсем тёплое.
Вдруг в дверь постучали – настойчиво, громко.
– Хоть во Владивосток, хоть к черту! – сладчайшим голосом ответил Павел Георгиевич и любовно накрыл руку батюшки своей, так что со стороны эта семейная сцена, верно, смотрелась просто умилительно. – …
Ласовский? Его, надо полагать, уже отстранили от должности, да если бы и не остранили…
Снова посыпались искры, но замок с петель не слетел.
Я ударил по замку раз, другой, третий. Дверь дрогнула, но не открылась. Тогда я просунул заострённый и сплющенный конец в щель, навалился и попробовал отжать замок. Вспотел, искряхтелся весь, а все р…
– Пари? – зло спросил я, окончательно выведенный из себя его фанфаронством. – Извольте. Если проиграете, мы сегодня же пойдём и сдадимся полиции.
Я стоял за креслом Георгия Александровича, подавая знак лакеям, если требовалось что-то принести или убрать. Но мои мысли были далеко. Я думал, чем мне искупить свою невольную вину перед Михаилом Гео…
Они залопотали между собой на непонятном наречии – уж не знаю, по-японски или по-китайски – и я разобрал только многократно повторенное слово «куртя», впрочем, ничего мне не прояснившее.
Солнце перевалило за середину неба и стало потихоньку клониться к западу. Я устал метаться по лужайке, сел. Невесомый ветерок шелестел свежей листвой, среди одуванчиков басисто жужжал шмель, по бирюз…
– Он все равно ничего не скажет, а у нас очень м-мало времени.
– Благодарю, – сказал я, ловя ртом воздух.
– Я вижу, господа, что в самых важных вещах доверять вам нельзя, – со вздохом заключила Эмили. – Ладно, только бы доехать до Эрмитажа, а там пepeоденусь.
– М-да, снова Фандорин, – протянул Кирилл Александрович, глядя в окно, словно припоминая какую-то давнюю историю. – Интересно, где он пропадал все эти годы?
И, действительно, в пять минут изложила мне события, произошедшие за время моего вынужденного неприсутствия.
Скандал, казалось, лишь оживил веселье. После танца живота раздались звуки залихватского канкана, и сразу три господина в юбках пустились в пляс, взвизгивая и высоко задирая ноги. Мы с Эндлунгом встр…
– Или в оперу, или во Владивосток. И я не шучу.
Я слышат в трубке её дыхание, и эта тихая музыка согревала мне сердце.
– Я, – грустно молвил Фандорин. – Хорошо было придумано, правда?
– Что ж, Зюкин. Вчера я понял, что вы не трус. Если хотите, идёмте с нами. Надеюсь, вы понимаете, в какое опасное дело ввязываетесь?
Вероятно, со стороны наша троица выглядела престранно: Фандорин в белом галстуке, я в порванной куртке и дама, укутанная в шёлковое покрывало – иного одеяния для Эмилии взять было негде.
Мы ещё некоторое время обсуждали между собой способы, при помощи которых сможем конфиденциальным образом сноситься друг с другом, а потом совещание было прервано – снова в дверь просунулся Сомов, и п…
– Поменяйте на рубли и от моего имени раздайте поровну Липпсу и обоим кучерам, они хорошо поработали, – сказал я, решив, что от этого душегуба мне наградных не нужно. – А что же мистер Карр?
– Афанасий, – жалобно позвал меня его высочество. – Мочи нет. Добудь рассольчику. Ей-богу, сейчас вытошнит…
– Где его высочество? – спросил я мадемуазель, едва отдышавшись. – Теперь можно вести его сюда.
После долгих перезвонов между Петровским дворцом, генерал-губернаторской резиденцией и Эрмитажем руководить операцией было поручено полковнику Карновичу. Московский обер-полицмейстер получил распоряж…
– Слава Богу! – прошептала её высочество. – Он спасён!
Он встал, прошёлся по комнате. Достал из кармана нефритовые чётки, пощёлкал зелёными шариками. Пе знаю, откуда эти чётки взялись – вероятно, из саквояжа. Оттуда же несомненно появилась и белая рубашк…
Угроза насчёт Владивостока в Семье звучала довольно часто. Всякий раз, когда Павел Георгиевич попадал в историю или каким-либо иным образом вызывал родительское неудовольствие, Георгий Александрович …
– У нас тоже не всё гладко, – сказал Фандорин, присаживаясь. – Вы ведь исчезли п-позавчера вечером, когда Эмилия ещё не вернулась. Она отлично справилась с заданием, и мы с точностью определили тайно…
– И что вы думаете? – оживлённо говорил полуголый камер-юнкер. – После лейтенант Дю Бёлле показал на суде, что мясо у каптенармуса оказалось нежнейшее, с прослойкой сальца, а на вкус вроде поросятины…
Насчёт Эраста Петровича можно было не тревожиться. Но вот что будет со мной?
– Смешно, – сказал я, откашлявшись. – И здесь сад, и там.
– Но что дальше? – спросил я. – Взрываться Линд не захочет, это ясно, и правил игры не нарушит. Он вернёт нам Михаила Георгиевича, а сам уйдёт каким-нибудь хитрым лазом. И «Орлов» будет навсегда утра…
Когда мистер Карр вышел к беседке, он выглядел истинной картинкой: солнечные лучи посверкивали искорками на безупречной куафюре, воротничок голубой сорочки идеально подпирал подрумяненные щеки, а бел…
– Лучше вам этого не знать. Это должно быть неожиданности и для вас д-двоих. Иначе дело может сорваться.
– Воля ваша, барин, а на Хитровку не поеду. Ограбят, лошадь отберут, да ещё бока намнут, а то и чего похуже. Местность известная, и дело к вечеру.
Мы выехали по широкому шоссе на возвышенность, именуемую Воробьёвыми горами, чтобы посмотреть на Москву сверху, но из-за серой пелены дождя мало что увидели: широкий полукруг долины, над которой, буд…
Лицо было самое обыкновенное, только немножко застывшее.
Но нрав у полковника Ласовского и в самом деле был крут и причудлив, в чем я имел возможность удостовериться во время инструктажа перед операцией.
Она и в самом деле меня больше ни о чем не спрашивала. Опустилась на колени перед иконой и стала класть земные поклоны. Я никогда раньше не видел, чтоб её высочество проявляла такую набожность, даже …
– Знаете? Откуда? – В её голосе прозвучало удивление. – Здесь все великие князья и полковник Карнович. Он уже несколько часов допрашивает Фрейби. Бедняжка полковник совсем потерял голову. На мой прие…
– Как так? – переполошился Павел Георгиевич. – А опера? Ну всё, теперь он точно загонит меня во Владивосток! Господи, что делать?
– Садитесь, Эраст Петрович, – пригласил Кирилл Александрович, и я понял, что речь Фандорина, очевидно, произвела на его высочество благоприятное впечатление – отставного статского советника уже не до…
Эраст Петрович Фандорин сидел там же, где я его оставил, закинув ногу на ногу, и перебирал в пальцах зеленые нефритовые чётки. Голос принадлежал не ему, а адъютанту генерал-губернатора князю Глинском…
Совещание, предшествовавшее отъезду мадемуазель на очередную встречу с Линдом, прошло без меня, поскольку никто из великих князей там не присутствовал и напитки не подавались.
Не знаю, сколько времени я простоял, вцепившись в канат и глядя вниз. Может быть, мгновение, а может быть, час.
– А вы что? – крикнули нам снизу. – Кружки кидай! Вино есть?
Уже давно стемнело, когда он завёл душераздирающий рассказ про одного французского офицера, который был вынужден съесть товарища по несчастью, корабельного каптенармуса.
На мой взгляд, план был весьма дельный, однако Фандорин взглянул на меня так, будто я сморозил какую-то глупость.
Стало быть, ушёл мой прадед в солдатчину, а с мельника, первого сельского богача, взял отступного, семьсот рублей ассигнациями, и деньги эти не отцу отдал, но в банк положил на своё имя. Это так по п…
Я услышал звук поворачиваемого ключа и вышел на середину комнаты.
Увлечённый слежкой, я не сразу вспомнил, что по плану мне отведена совсем иная роль – подсадной утки. Нужно было проверить, не идёт ли кто за мной. Руководствуясь полученной инструкцией, я вынул из ж…
Мне срочно нужно было посоветоваться с кем-нибудь, разбирающимся в душевном устройств юных девушек, ибо сам я, как явствует из вышеизложенного, считать себя докой в подобных материях не мог.
– Какая чушь! – с несвойственной мне (но вполне оправданной обстоятельствами) резкостью воскликнул я. – Я буду один, без оружия, мадемуазель тоже не в счёт. Да они просто отберут у меня бриллиант, уб…
Покоробившее меня замечание гувернантки, конечно, следовало отнести на счёт её подавленного состояния. Я заметил, что с утра мадемуазель отсутствовала, и, кажется, догадался, в чем дело. Без сомнений…
Ноль пятнадцать в пользу Эраста Петровича. Повезло.
Чтобы немного успокоить, рассказал о том, как повернулось дело. Упомянул (разумеется, безо всякого выпячивания собственной роли) об ответственной миссии, выпавшей на мою долю.
Но служащий-то ладно, оно и Бог бы с ним. Хуже было то, что время шло впустую. Никто из подходивших к окошку не предъявлял казначейских билетов. Никто не вертелся поблизости подозрительно долго. Не з…
После того, как за великим князем хлопнула дверь, воцарилось долгое, мрачное молчание. Все вздрогнули, когда часы пробили одиннадцать без четверти.
Нас действительно заточили в пыточный застенок!
Однако Эмилия смотрела на меня так, словно ожидала от меня чего-то ещё.
– Je ferai tout mon possible, – тихо сказала она.
– Как угодно, но с вашими, как выражается Линд, favoris de chien, вас и в самом деле легко опознать. Вы в обрекаете себя на сидение в ч-четырех стенах, а я буду перемещаться по городу совершенно своб…
Именно в этой лавке я подслушал разговор, от которого моё настроение решительно испортилось, так что я перестал участвовать в обсуждении покупок, всецело положившись на Эраста Петровича.
Прислуживал младший лакей со странной фамилией Земляной, из московских. Неотёсанный, довольно неловкий, но очень старательный. Пялился на меня во все глаза – должно быть, наслышан об Афанасии Зюкине.…
Эраст Петрович взял со стола пакет, повертел его и так, и этак.
– Ну, это легко выяснить. Нужно арестовать Фандорина и как следует допросить. Всё выложит. Мой Ласовский умеет языки развязывать. Как гаркнет – мне и то не по себе делается.
– Узнали?! – воскликнули мы с Эрастом Петровичем в один голос.
Но дальше меня ждал удар Достав из коробки чудесную шляпку с фиалками, которая мне так понравилась мадемуазель сначала удивлённо подняла брови, а потом прыснула. Подбежала к зеркалу, повертела голово…
Итак, гувернантка ехала в коляске на Арбат. В руках у неё был бархатный ридикюль с бесценным сокровищем, рядом находились два жандарма: один напротив, другой на козлах.
– Может быть, Карнович с Ласовским из него что-нибудь и вытрясут. Хоть и м-маловероятно – среди помощников Линда предателей не водится. Во всяком случае, полиция усомнится в том, что мы с вами воры, …
– Немного. В его родном городе Иокогаме много к-китайцев.
– Taisez-vous! Un mot, et vous etes mort! (Молчите! Одно слово, и вы труп!(фр.) – Зюкин, отключите кнопку, бомба нам больше не понадобится.
Он вернулся в комнаты и стал подбирать с пола брошеную, одежду, причём особенное внимание у него вызвал узкий, покрытый пылью штиблет – второго поблизости не оказалось.
С этими словами Фандорин наклонился, зачерпнул горсть пыли и высыпал мне на темя, а грязную ладонь вытер о мою и без того запачканную красными пятнами рубашку.
Приглядевшись, я заметил, что с улицы ответвляется покатый съезд в ворота, много ниже уровня мостовой. Спиной к воротам стоял и лузгал семечки какой-то парень в таком же, как у Фандорина, картузе.
– Аннинский аграф! У этого негодяя изысканный вкус. А что на все это скажет проницательный господин Фандорин? – саркастически осведомился Симеон Александрович, впервые на моей памяти обратившись к от…
Мне уже было все равно. Я снял белые шёлковые чулки и спрятал их в карман.
– Господи, Атанас, иногда со своей церемонностью вы бываете просто несносны! – воскликнула она. – Неужели вы мне так никогда и не скажете слов, которых я жду? Просто и ясно, без экивоков и увиливаний.
Меня несло прямо на острый, весь в свежих занозах угол дощатого терема. Я попробовал чуть взять в сторону – но какой там.
– Я не сразу понял, почему мальчик так неподвижен и низко склонил голову. Лишь подойдя вплотную, увидел, что прямо в сердце ему воткнут тонкий стилет! Я не поверил своим г-глазам. Ведь накануне я, ож…
– Вряд ли. Кто-то ведь ещё стережёт мальчика. Если бедный ребёнок ещё жив…
Примерно на половине дороги к Эрмитажу нам повстречался элегантный господин средних лет. Он учтиво приподнял цилиндр, причём обнажились гладкие чёрные волосы и седые виски; пытливо, но, впрочем, не н…
– По попке? – пропищала она, затрепетав, и привалилась ко мне всем телом.
– Спасибо, Афанасий, – тихо молвила она. Голос прозвучал так устало, будто её высочеству было не девятнадцать лет, а по меньшей мере сорок.
– В «Пытошную» их, пусть там сдохнут! – выкрикнул кто-то. – Чтоб другим неповадно было!
– Я те дам закон, – процедил Фандорин и сунул руку за пазуху.
На мой взгляд, всё это звучало в высшей степени неутешительно.
Пока он допрашивал почтальона – каким путём шёл, да не оставлял ли где сумку, я трясущимися пальцами вскрыл конверт, и вместе со сложенным вчетверо листком вынул локон мягких, золотистых волос.
– А хрен с приборчиком? Зеваки злорадно загоготали.
– А зачем? – Взгляд его голубых глаз был так безмятежен, что я заподозрил издёвку. – Я видел д-достаточно. У мальчишки в сумке была газета «Московский богомолец». Это раз. В пальцы крепко въелась тип…
Пока император с искренним чувством и даже со слезами на глазах произносил слова молитвы, великие князья терпеливо ждали, только Симеон Александрович, позевывая, полировал бархоточкой и без того безу…
Словно в подтверждение этого моего опасения навстречу нам из-за поворота выкатился кривоногий приземистый разносчик-китаец с лотком своих сомнительных товаров. Бедняга, видно, думал, что гуляющих в п…
– Чушь! Полнейшая чушь! – Симеон Александрович отшвырнул карандаш в угол и я достал из кармана следующий. – Я решительно возражаю!
– Ничего, – заметил я. – Зато теперь доктор остался в полном одиночестве.
Я не понял, что у них там произошло, и, честно говоря, мне было не до их английских страстей. К тому же мне пришла на ум отличная мысль, освобождавшая от прикованности к телефону. Я послал за старшим…
Любви к женскому полу я не знал никогда. Обожание – дело другое; это чувство я испытал ещё подростком, и было оно такое сильное, что после него на обычную любовь во мне как-то уже и силы не осталось.
Фандорин, казалось, был удовлетворён ответом и ни о чем больше не спрашивал.
– Я и смотрю, борода вроде как фальшивая!
В пятом часу Георгий Александрович и Павел Георгиевич, надев парадные мундиры, отбыли на вокзал, Ксения Георгиевна стала разбирать старинные книги в малой столовой, которая при Чесменских, кажется, и…
– Что же мы решим с этим Фандориным? – жалобно спросил император. – Звать его сюда или нет? Попросить о помощи или арестовать?
Разговор пришлось прервать, потому что мы уже подходили к дому.
Я поневоле покачал головой, подумав, что долго так продолжаться не может. Государь вовсе не так безволен, как кажется их высочествам. И злопамятен.
Я почувствовал его взгляд, обращённый на меня, но не поднял глаз. Над лицом Эмилии вились уже две мухи, их нужно было отгонять.
У меня перехватило горло, и я побоялся, что не смогу говорить – расплачусь.
Я велел Липпсу накрыть в оранжерее столик на два прибора и послал к мадемуазель спросить, не угодно ли ей выпить со мной чаю. (В Петербурге мы частенько сиживали так вдвоём за чашкой-другой доброго к…
Фандорина при этой мучительной для меня сцене не было. Как мне чуть позднее доложил Сомов, ещё до моего отбытия на встречу с людьми доктора Линда бывший статский советник и его японец куда-то отбыли …
– … Люблю вас обоих, – услышал я и остановился в дверях, потому что соваться с коньяком было явно не ко времени. – Вы оба мне родные – и ты, Джорджи, и ты, Полли. Вы ведь тоже друг друга любите, прав…
Я проследил за направлением его взгляда. Неподалёку за колонной стоял лорд Бэнвилл, хотя опознать его было трудней, чем мистера Карра, потому что маска закрывала его лицо до самого подбородка, но я у…
– И все сразу становится ясным! – воскликнул Эндлунг. – Линд – бугр, и вся его шайка тоже сплошь бардаши – бугры и тапетки.
Горло словно ободрало напильником, из глаз брызнули слезы, а дышать сделалось совершенно невозможно. Я в ужасе оглянулся на коварного англичанина, а он одобрительно подмигнул мне, будто радуясь своей…
Бедный Михаил Георгиевич! Неужто его продержали в этой дыре столько дней!
Я дал вымогателю «канарейку», хотя леденцу была красная цена пятачок, и мы двинулись дальше, причём его высочеству немудрящее лакомство, кажется, пришлось по вкусу – во всяком случае, выброшен ледене…
В первый миг присутствие англичанина меня расстроило, поскольку я намеревался провести с моими гостями собственный тайный совет, однако сразу же вслед за тем я вспомнил, что мистер Фрейби не понимает…
– Я не знаю, – жалобно произнесла мадемуазель, окончательно переходя на французский. – Мне ничего не говорят. Все смотрят так, будто я во всем виновата. – Она обхватила себя за локти, сглотнула и ска…
Доселе мне никогда не доводилось ходить с мужчиной под руку. Собственно, и с женщиной тоже, если не считать одной давней истории, когда я был ещё совсем зелен и глуп. Не стану вспоминать – право, ист…
– Господи! – вырвалось у меня. – Господи Боже!
– А может быть, отдать? Ведь Мика – живой, а «Орлов» в конце концов – всего лишь камень…
– Я вижу, Зюкин, вы меня считаете монстром почище Линда. С какой стати я стал бы его убивать? Не г-говоря уж о том, что это ценный свидетель. Я всего лишь усыпил его, и надолго, часа на четыре. Полаг…
У великой княжны собственных денег не было, и я вообще не думаю, чтобы её высочество знала, как они выглядят и что сколько стоит. Да и к чему ей это?
Возница уважительно поглядел на мою зеленую ливрею с позументами, на золотой эполет с аксельбантом (для того чтобы проникнуть в церемониальную колонну, я нарядился в парадную форму, а после переодеть…
Фандорин и японец, даже не взглянув друг на друга, разошлись в разные стороны. Маса юркнул в подворотню и будто растворился в полумраке, а Эраст Петрович Зашагал по самой середине улицы. Немного поко…
– Что вы делаете? – в панике вскричал я, отпрыгивая.
Перекрестившись, я стал спускаться вниз, хватаясь за стебли травы. Дважды поскользнулся, но не упал.
Ах, каким взглядом провожала Ксения Георгиевна уходящего Фандорина! Он же, ловкач, шёл себе как ни в чем не бывало и оглянулся только в самый последний миг – перед тем, как свернуть за угол. Коротко …
– А то, – терпеливо вздохнул Эраст Петрович, – что там, где принимают плату, существует финансовая отчётность. Наш с вами п-приятель не может уйти, пока не отчитается и не сдаст кассу – это выглядело…
Фандорин убрал руку с его рта, но кинжал по-прежнему держал вертикально вверх.
– Ну как, Маса? – спросил полоумный статский советник японца.
– Да, сегодня встхеча была хано утхом, – ответила мадемуазель. – Вы позволите мне говохить на фханцуз-ски? Это будет более быстхо.
– Да-да! – порывисто приподнялась с подушки мадемуазель. – Убить эту подлую гадину! – Она жалобно посмотрела на меня и тоненьким голосом произнесла. – Атанас, вы не представляете, какая я голодная…
– Ники, ну нельзя же быть таким болваном! Во время аудиенции Ли-Хун-Чжану про концессии ничего говорить не нужно! Ни в коем случае! Ты все испортишь!
Но тут мой взгляд упал на клумбу с цветочными часами, я увидел, что уже три часа и вздрогнул.
– Разве вы забыли, – перебил Фандорин, – что мы назначили доктору свидание в четыре часа утра? Если Линд хочет быть пунктуальным, ему нужно поскорее забрать пленников и успеть на п-пустырь к Петровск…
– Слушайте и ничего не говорите, – сказал я. – Вы меня узнали?
Вид у Ксении Георгиевны сделался несколько ошеломлённый, а у Фандорина испуганный. Он бросился к сетке и приложил платок ко лбу её высочества.
– Так отделаю, что надолго запомнишь, – отпихнул её я.
– Да, – ответила она, опустив голову и помешивая ложечкой чай.
– Ваше высокородие, но как мадемуазель Деклик поймёт, что достигла нужного поворота?
– Да, Джорджи, прочти письмо вслух. Здесь важно каждое слово.
– Ну да, маленькая собачка – до старости щенок.
После того Емельян Зюкин отвоевал ещё два года, дошёл с армией до самого Парижа, а как вышло замирение, сразу попросился в долгий отпуск, хотя был у начальства на самом лестном счёту и мог надеяться …
Мы находились в квадратном помещении, углы которого тонули во мраке. Посередине склепа возвышалось поросшее мохом надгробье, на котором горела масляная лампа.
– Стой, – приказал Эраст Петрович. Я увидел, что пролётка Линда остановилась, хотя до поворота к Петровскому дворцу было ещё порядком.
Что до возницы, то с ним превосходным образом управился проворный китаец. Прежде чем бандит успел выудить из кармана оружие, азиат высоко подпрыгнул и с разгону ударил противника ногой в подбородок. …
Если сейчас сюда заглянет кто-нибудь из гуляющих, разразится скандал на весь мир. Подумать только – попытка похищения двоюродной сестры русского царя! Четверо убитых! И ещё какой-то варшавский бандит…
– Это самый опасный преступник на свете, – так начал Фандорин свой рассказ. – Не знаю, п-почему его называют «доктором». Быть может, из-за того, что он обладает знаниями в самых неожиданных областях.…
Однако как действовать дальше, было неясно. Денег у меня так и не появилось, даже извозчика не наймёшь. И куда, собственно, ехать?
Больше за всю дорогу меж ними не было произнесено ни слова.
– Я в этом немного разбираюсь, – сказал Фандорин. – Три больших алмаза, каратов по пятьдесят, могут стоить примерно по полмиллиона рублей золотом каждый. Мелкие – ну, п-предположим, ещё полмиллиона.
В комнате у великого князя сидел и лейтенант Эндлунг, поглядывавший на меня с загадочным видом и куривший длинный турецкий чубук.
– Всё, – отрезал Маса. – Господзин модзет сдерачь всё. Докутор Ринд жичь не будзет.
Я был возмущён. Этому человеку ничего нельзя поручить! Стоило мне на минуту отвлечься, и он всё испортил. Из всех его приобретений одобрение получили только шёлковые чулки.
– Афанасий! – повелительно крикнула Снежневская.
Нужно непременно поощрять и награждать подчинённых – но в меру, не просто за добросовестное исполнение обязанностей, а за особенное усердие. Наказывать тоже необходимо, но только справедливо. При это…
– Суши светило! – и разбойники кинулись врассыпную, опрокинув все три факела.
Сказано было не вполне складно, но смысл я понял.
– Нельзя чересчур доверяться с-словарям. А вот относительно шпиона он вам дал совет дельный. Мне надо было над этим задуматься с самого начала. В Эрмитаже наверняка был кто-то, шпионивший на Линда. Д…
– Сдаёмся! – крикнули из темноты. – Начальник, не пали!
Сделав вид, что хочу вынести переполненную пепельницу, я догнал Фандорина в коридоре.
– Нужно послать за склаважем, – вздохнув, сказал государь. – И да поможет нам Господь.
– Се…Сенька? Ковальчук? – повторил я, ни с того ни с сего тоже начав заикаться. – Вы что, его нашли? Но как?!
– А с тобой и весь дом Романовых, – заметил Симеон Александрович.
Ксения Георгиевна, ойкнув, покачнулась, и я был вынужден подхватить её на руки. Лицо у неё сделалось белым-белым, а глаза от расширившихся зрачков совсем чёрными.
– Скорей, Зюкин! Снимите свой мундир, бросьте. Наденьте это.
Только ничего у него не вышло. Барышня встретила его поначалу ласково, даже обрадовалась старому знакомцу, но на предложение руки и сердца ответила обидным удивлением, да ещё сказала, что, мол, лучше…
Я не любил этого человека. Может быть, даже ненавидел. Во всяком случае, хотел, чтобы он раз и навсегда исчез из нашей жизни. Однако я не желал ему смерти.
– Идёмте, Афанасий Степанович, удобнейшее место п-присмотрел.
– Быстрей, быстрей, – подгонял меня решительный камер-юнкер, взбегая по крутой и не очень чистой лестнице. – Куда бы лучше? А вот хотя бы в уборную Зизи. Сейчас без пяти девять, скоро антракт.
Страшное подозрение заставило меня забыть обо всех прочих потрясениях.
Долго, очень долго Изабелла Фелициановна молчала. Никогда ещё я не видел на её кукольном личике такого волнения, даже когда, по заданию Георгия Александровича, забирал у неё письма цесаревича.
Бороться с верзилой было бесполезно, а сзади уже подошёл чернобородый кучер, в нечеловеческой силе которого я имел возможность убедиться. Господи, я всё погубил!
В народе говорят: взялся за гуж – не говори, что не дюж. Я поплевал на руки, как это делает наш кухонный лакей Сявкин, когда рубит дрова, перекрестился и взялся за железную скобу. Так, ногу на присту…
Разговаривали две дамы – вполголоса, но было отлично слышно.
Я сразу догадался, какие слова она имеет в виду, и во рту у меня пересохло.
– Ничего, – успокоил её я. – Пока взрыватель не включён, бояться нечего.
Фандорин, каким бы он там ни был, не заслуживал того, чтобы, подобно падали, валяться на мокрой гальке.
– М-да, это негостеприимно. – Великий князь смахнул с холёного уса вишнёвую капельку, побарабанил пальцами по столу. – Вот что, братец, пригласи-ка мистера Карра сюда. Хочу с ним кое-что обсудить.
– Он мне докладов не сказывает. Сам знаешь, полячок, какие теперя тулумбасы. Шныркает где-то, с утрянки носу не казал. Но завтра железняк будет. И нашим всем на сход объяву дал… Вас, варшавских, мног…
Тут-то гром и грянул. Георгий Александрович так хватил с размаху кулаком по столу, что опрокинулось два бокала, треснула кофейная чашка, перевернулась пепельница, а Симеон Александрович от неожиданно…
Открылся проем, но не чёрный, как я ожидал, а наполненный трепещущим светом – очевидно, в подземелье тоже горел масляный фонарь. Оттуда пахнуло сыростью и плесенью.
За Триумфальными воротами и Александровским вокзалом разрозненные группы прохожих слились в сплошной поток, заполонивший и мостовую – наша лошадь поневоле перешла на шаг. Правда, и коляска Линда двиг…
На Калужской площади взяли влево, перед мостом выехали на набережную и потом долго никуда не сворачивали. Слава богу, седоки передней коляски ни разу не обернулись – а то мой зелёный с золотом костюм…
– Идти в ловушку. Д-другого способа нет. Ведь у меня есть козырь, о котором Линд не догадывается. Этот козырь – вы.
– Сейчас! – крикнула она. – Только надену туфли!
– Куда мы спешим? – крикнул я, бросившись вдогонку.
На первом этаже зазвенело разбитое стекло.
– Да-да, – подхватил его величество. – Я бы тоже послушал ещё раз.
Именно это уединённое и располагающее к задушевной беседе место я избрал для того, чтобы исполнить дело, мучившее меня уже четвёртый день. Следовало преодолеть проклятую застенчивость и сказать, нако…
– Чеперь я видзю, сьто вы дзействичерьно содзяреете. Вы настоясий самурай, и я принимаю ваши идзвинения. Не нузьно харакири.
Когда лицо низменного происхождения питает недопустимые мечты в отношении особы высшего порядка, это прискорбно и даже, может быть, возмутительно, но не столь уж опасно, потому что, как говорится, бо…
Чтобы не терять времени даром, великие князья стали инструктировать высочайшего племянника по части приёма иноземных послов и августейших особ, прибывающих на торжества. Именно в этих встречах и сост…
Трое дядьев его величества образовывали первый ряд великокняжеского кортежа. Я пробрался к рыжему текинцу Георгия Александровича, взял его под уздцы (так что теперь нас, подуздных, оказалось двое – я…
Дальше начались хлопоты по распаковке багажа: платий, мундиров и костюмов, столового серебра, тысячи всяких мелких, но совершенно необходимых вещиц, при помощи которых любой сарай можно превратить в …
– Курасивая пара, – перевёл для меня Маса.
Последние перекаты химерического восторга немедленно сменились испугом: судя по тому, как высоко в небе стоял сияющий диск, время было позднее. Во всяком случае, час завтрака наверняка уже миновал.
Увидев локон, Георгий Александрович переменился в лице. Быстро пробежал глазами строчки, тронул текинца шпорами в поджарые бока и стал медленно догонять одинокую фигуру государя. Граф в ужасе выпусти…
– Туды ехай, в подворотню! – показал газетчик.
– Я так рад слышать ваш голос. Только что я чувствовал себя бесконечно одиноким и потерянным, а сейчас мне гораздо легче. Надеюсь, я не слишком дерзко выразился?
– Но завтра все повторится, и вы снова собьётесь, – сказал я, на всякий случай принимая строгий вид. – У человеческой памяти, даже самой развитой, имеются свои пределы.
Мадемуазель встретила нас всё в том же покрывале, однако причёсанная, похорошевшая и благоухающая.
– Невозможно. Жизнь одного из великих князей, пусть даже… моего сына (здесь голос Георгия Александровича все-таки дрогнул) не может быть выше интересов монархии и государства.
Я дёрнулся посмотреть, куда это он летит с такой скоростью. Выяснилось, что прямо в затылок одному из похитителей. Послышался нехороший треск, и ушибленный упал лицом вниз. Второй выпустил княжну, пр…
– Поблагодарите её высочество за оказанную честь, – вытирая пот, ответил он. – Но я не умею играть в теннис.
И в его родном селе всё как нельзя лучше складывалось. Поместье пожгли французы, так что господа совсем разорились и теперь жили в поповском доме. Молодой барин, былой товарищ Емельяна по играм, поги…
Я вдруг вспомнил странное выражение, с которым он смотрел на меня при расставании. Что он хотел поведать мне на прощанье, но так и не решился?
Больше я ничего не сказал, потому что, по-моему, в наших отношениях и так произошёл весьма существенный сдвиг: узаконилось обращение по имени, а кроме того я предложил ей дружбу и, судя по всему, моё…
– Благодарю тебя, мой заботливый друг, но я бы предпочёл…
К первому чёрному камешку присоединился второй.
Попробую объяснить. Обращение на «ты» я сношу только от августейших особ. Нет, не сношу, а почитаю за привилегию и особое отличие. Я был бы просто убит, если бы Георгий Александрович, её высочество и…
– Я-то сам всегда обожал женщин в теле, но понимаю и вас – в петитных тоже есть своя привлекательность. Расскажите мне про Снежневскую, как товарищ товарищу.
Эндлунг меня ещё по дороге, пока ехали поездом до Севастополя, все дразнил и поддевал в присутствии его высочества, но я терпел, ждал случая объясниться наедине. Вот случай и представился.
Ах, тупой, бесчувственный чурбан! Фандорину что, его только Линд интересует, но я-то, я-то хорош!
Четвёртое. Куда это он так торопился, попрощавшись с мадемуазель? Что вдруг за срочные дела, когда операция проводится без его участия? Снова какой-нибудь хитрый фокус вроде вчерашнего?
– Только бы не сбиться. Я не спала всю минувшую ночь – тренировала память. Эраст сказал, что самое лучшее средство для этого – учить стихи, смысл которых не вполне понятен. Я выучила отрывок из вашег…
– Нет-нет, – покачал головой Павел Георгиевич. – Он или этот болван Ласовский только снова всё испортят. К тому же у обоих полно забот в связи с завтрашней коронацией.
– Его нет, – сказала она скороговоркой. – Афанасий, он не ночевал!
– Я вижу, вы сомневаетесь? Что ж, д-давайте удостоверимся. Вы сказали, что Сомова переселили в вашу комнату? Значит, у него там есть телефон. Позвоните ему. Скажите, что мы в отчаянном положении и чт…
– Что ж, они два раза использовали одну и ту же к-карету. Линд слишком в себе уверен и слишком невысокого мнения о русской полиции. Это неплохо. Опишите человека, который отобрал у вас ридикюль.
– Ну наконец-то! – услышал я радостный возглас Снежневской. – Я уж не чаяла! Зачем обещать, а после заставлять ждать?
– Но остался мистер Карр, – напомнил я. – Ведь он тоже человек Линда.
– До свидания, друзья мои. – Эмилия похлопала длинными ресницами, перевела взгляд с Фандорина на меня. – Я навеки ваша должница. Вы вызволили меня из этого кошмарного подвала, где я задыхалась от зап…
Она немедленно принялась нести какую-то чушь, причём чрезвычайно ненатуральным фальцетом и ещё все время складывала губы бантиком.
– Вот что, Свищ. Мы вот с этим господином приехали произвести арестование этого самого Терещенки. На тебе свисток. Обойдёшь дом со двора и гляди на окна в оба. Если полезет – свисти что есть мочи. По…
– Ливрею берите, а штаны и туфли не дам, – сказал я, ибо сама мысль о том, что я, дворецкий Зеленого двора, стану разгуливать по Москве нагишом, была невообразима.
Я снова остался один, и опять ненадолго – вскоре дверь отворилась вновь.
– Ишь, гоняют старого человека почём зря. Тьфу!
– Ну что вы, Зюкин, – махнул рукой мой напарник. – От голода мы не умрём. Мы умрём от жажды. Без пищи человек может выжить две, а то и три недели. Без воды же мы не протянем и трех дней.
Я не смог взглянуть мадемуазель в глаза и покосился на Фандорина, который с невозмутимым видом, как заправский врач, мыл руки в тазу. При одной мысли о том, что эти сильные, тонкие пальцы только что …
– Ему, ему, значит, можно, а мне нельзя? Я вовсе утратил дар речи, не зная, как разрешить эту ужасную ситуацию.
Господи, подумал я, какое непростительное легкомыслие. Из-за каких-то роз настроить против себя всю Россию! Трагедию на Ходынке ещё можно было бы объяснить несчастным стечением обстоятельств, устроит…
– Охотно, – отозвался лейтенант, выпуская облачко дыма. – Рассудите сами, Афанасий Степанович. Тут всё куда как просто. Что известно про этого доктора Линда?
Упрёки я бы снёс, потому что они были вполне заслужены, но этакая снисходительность показалась мне возмутительной.
У нас, в Зеленом доме, детей воспитывают нестрого, не то что при Синем дворе, у Кирилловичей. Там придерживаются семейных традиций государя Николая Павловича: мальчиков воспитывают по-солдатски, с се…
– Виноват, ваше императорское величество, это у меня медицинская лепёшка от катара выпала. Очень что-то желудком маюсь.
Славно поплаваем, ей-богу. Я же помню, вы качку отлично переносите. Эх, Зюкин, не были вы в Александрии! – Лейтенант закатил глаза. – Himmeldonnerwetter, какие бордели! Вам там непременно понравится …
– Не следует говорить её императорскому высочеству про угрозы Линда, – сурово сказал я, несколько покоробленный фамильярностью в отношении Ксении Георгиевны. – Просто скажите её императорскому высоче…
– Франков? – заинтересованно спросил Георгий Александрович.
Нужно было каким-то образом снять с себя чудовищное подозрение, но я совершенно не представлял, как завести с их высочествами разговор на подобную тему.
Я коротко рассказал своим товарищам о письме, о зловещем докторе и о решении, принятом на тайном совете. Слушали меня молча. Только когда я сказал о том, что доктор Линд своих пленников живыми не воз…
– Не пойму, задета ли кость… Кажется, нет. Хорошо хоть к-калибр маленький. Но какова меткость! Против солнца, не целясь! Поразительная женщина… Так вот, после странных слов о ломе у меня словно пелен…
Вот после этого самого случая Эндлунг и стал со мной как шёлковый: говорил вежливо, шуток больше не позволял, а звал по имени-отчеству и только на «вы».
Великая княжна от этого молниеносного взгляда вся залилась румянцем, и я понял: произошло чудовищное, скандальное событие, из тех, что потрясают самые основы монархии. Особа императорской крови влюби…
И в каком смысле было хихиканье, если оно, конечно, мне не прислышалось?
– Карэ да! – визгливо выкрикнул господин Маса, находившийся от меня на некотором отдалении. – Урагиримоно!
– Взяли извозчика, едут к Сретенке, – сообщил он, садясь рядом со мной. – Давай, Вологда, следом. Только не прижимайся.
Мы долго смотрели вслед – пока пролётка не скрылась за поворотом. Я искоса взглянул на Фандорина. Вид у него был задумчивый и даже несколько растерянный. Это мне совсем не понравилось. Уж не проникся…
На последней из ступенек государь споткнулся и чуть не упал – Кирилл Александрович едва успел схватить венценосного племянника за локоть.
Подходя к кустарнику, за которым должен был находиться висячий мост, я снова взглянул на часы. Без четверти шесть.
Как раз в эту минуту я заметил, что по рукаву Эмилии взбирается целая колонна муравьёв, так что дел у меня хватало.
Фандорин отвязался от бревна. Когда плоты проплыли мимо, мы взяли курс к правому берегу и четверть часа спустя оказались у ограды Нескучного сада.
Господа, вы нарушили условия сделки. Ваш посредник попытался отбить товар силой, не заплатив оговорённой платы. Как первое предупреждение посылаю вам прядь волос принца. При следующем вероломстве с в…
Ксению Георгиевну его высочество доверил мне, и задача выглядела непростой. Великая княжна вышла к завтраку с покрасневшими глазами, вся бледная и печальная, а ведь вечером ей предстояло делать визит…
Ксения Георгиевна, кажется, была неприятно удивлена.
– Рубрь, – ответил наглый азиат, видимо, поняв по моему виду, что торговаться я с ним не стану.
Мы быстро пробежали по комнатам, причём Фандорин держал наготове маленький чёрный револьвер. Никого. Разбросанные предметы одежды, накладные бороды, рыжий парик, несколько тростей, плащей и шляп, смя…
После этого запоминать скрипы колёс будет сплошным удовольствием. Только бы не сбиться, только бы не сбиться! Сегодня ведь наш последний шанс. Я очень нервничаю.
Изабелла Фелициановна попробовала было вклиниться между дерущимися, но генерал-адмирал слегка задел маленькую балерину локтем, и она отлетела к постели.
Я в отчаянии оглянулся на Фандорина. Тот вытянулся во весь рост и, по-моему, даже привстал на цыпочки, озираясь по сторонам.
И снова пригодился давний навык скороходской службы. Я припустил ровным аллюром, держась поближе к ограде парка, благо пролётка катила не так уж и быстро. Лишь у Голицынской больницы, когда у меня уж…
– Замысел Линда проще и коварнее, чем представляется Фандорину, – сказал я, хватая ртом воздух. – Я полагаю, что доктор приказал возить нас в этом заколоченном ящике до тех пор, пока мы не задохнёмся…
В другой раз зацепил ногой за нечто корнеобразное, при ощупывании оказавшееся человеческой грудной клеткой.
– Ты, Культя, не пужай, – сказал всё тот же, очевидно, самый отчаянный из шайки. – Ты толком разрисуй. Чё нас за сявок держат? Ну, на шухере пару раз поторчали, бакланов каких-то попасли. Рази это ма…
И в самом деле уже начинало смеркаться – как это я не заметил.
Госпожа Снежневская заняла в «Лоскутной» целое крыло, что уже само по себе свидетельствовало о полуцарственном статусе этой удивительной женщины – ведь сейчас, в разгар коронационных торжеств, даже с…
Всю вторую половину дня я нервно расхаживал по камере, все больше мучаясь голодом, жаждой и бездействием. Время от времени принимался кричать в окно или стучать в дверь – без какого-либо результата.
– Ты сейчас так на меня глянул, словно кнутом ожёг.
Надо будет подойти к Георгию Александровичу и сказать так, придумал я: «Мнение, сложившееся у вашего высочества в отношении моей предполагаемой связи с известной вам особой, не имеет ничего общего с …
Эндлунг слушал, как заворожённый. Я, признаться, тоже увлёкся и ещё долго расписывал такому благодарному слушателю весь ход великой церемонии, то и дело сверяясь по часам, чтобы не забегать вперёд. И…
– Врут, – коротко ответил Эраст Петрович. – Погоняй, погоняй!
P.S. Прилагаю шифр для светового сигнала.
– Во всяком с-случае, влюблён, – тут же поправился Фандорин. – Простите, но я буду г-говорить совершенно честно. Вы совсем вскружили м-мне голову, но… Я не уверен… что дело только в вас… Может быть, …
Чтобы не было страшно, принялся подсчитывать убытки за два последних дня. Вчера проспорил пятьдесят целковых Масе, сегодня проездил на извозчике утром два с полтиной и вечером пять, итого семь пятьде…
Пробираться в полной тьме выходило медленно и трудно. Я несколько раз падал, споткнувшись о выступы. Один раз упал, и из-под меня с писком метнулось что-то живое. Я схватился за сердце. Есть у меня п…
На Тверской людей и колясок стало ещё больше, причём все двигались в ту же сторону, что и мы.
– Да ведь единственная зацепка утрачена! – с сердцем сказал я, давая понять, что не нуждаюсь в его фальшивом великодушии.
– Как что, Джорджи, – время! – воскликнул Кирилл Александрович. – Целую неделю времени!
– …а остальное не имеет значения, – вот первое, что принёс ветер (голос принадлежал её высочеству). – Увезите меня. Все равно куда. С вами я поеду хоть на край света. Нет, правда, не кривитесь! Мы мо…
– Ну, мсье Зюкин, вы отдыхайте, а мы с Эрастом совершим небольшую прогулку: побродим вокруг Девичье Поле, Цахицынская, Погодинская, Плюсчиха, – старательно выговорила она названия московских улиц, а …
– А кто тебе сказал, Полли, что доктор Линд – не человек из общества? – возразил лейтенант.
– Фандорин, это вы? – спросил он. – Мне сообщили о вашем прибытии. Что за идиотский маскарад? Все в джентльмена-сыщика играете? Вас ожидают. Извольте привести себя в надлежащий вид и немедленно ступа…
Переезд из Петербурга прошёл благополучно. Поезд состоял из трех вагонов: в первом ехала августейшая семья, во втором слуги, в третьем необходимая утварь и багаж, так что мне постоянно приходилось пе…
– Вы и вправду намерены вступить с доктором Линдом в самочинный торг? – на всякий случай все же уточнил я.
Не сдержавшись, я оглянулся в открытую. В переулке кроме двух бандитов не было ни души. Один сделал вид, что рассматривает вывеску бакалейной лавки, второй со скучающим видом отвернулся. И никакого Э…
– Как прошла коронация? – спросил я, прикидывая, может ли Сомов что-либо знать о вчерашней операции. Вроде бы не должен, но человек он, кажется, неглупый, проницательный. Во всяком случае о причинах …
– И Афанасия. – Честное слово, она мне подмигнула! Не может быть – видимо, померещилось, или же у неё от нервов чуть дёрнулся уголок глаза. – Но по-другому. Он ведь не Романов, а у меня странная судь…
Я сидел у реки, тупо глядя на проплывавшие мимо длинные плоты из бурых, шершавых брёвен, и никак не мог понять, кто сошёл с ума: я или окружающий мир.
– Перевернитесь, – приказал Эраст Петрович. – Я прощупаю вам позвонки.
– Эка невидаль, вы тоже вон одеты точно так же. На Москве этаких молодцев полно.
Я хлестнул ни в чем не повинных лошадей, и они припустили быстрее.
– Да, у меня есть правила. Но это мои собственные п-правила, выдуманные мною для себя, а не для всего мира. Пусть уж мир сам по себе, а я буду сам по себе. Насколько это возможно. Собственные правила…
Легко сказать «не бегите»! Сам Эраст Петрович каким-то чудом умудрялся вышагивать споро, но без видимой спешки, а вот мне пришлось передвигаться на манер подстреленного зайца: шагов двадцать пройду, …
– Зачем вы убили того немца? – вспомнил я. – Только за то, что он в вас плюнул? Ведь он был оглушён, беспомощен!
Он ещё довольно долго перечислял повороты, сверяясь по бумажке. Все внимательно слушали, хотя её величество, судя по брезгливой складке у рта, больше думала о запахе пота, явственно исходившем от рас…
Лицо докторова помощника было совершенно цело, лишь на щеке отпечаталась подошва чьего-то сапога.
Как я уже сказал, отсутствие господ придворных меня только радовало. Управляющий двором князь Метлицкий и управляющий придворной конторой тайный советник фон Борн лишь мешали бы мне заниматься делом,…
Словно в вознаграждение себе за столь утомительный труд, как изречение такой пространной сентенции, батлер достал и закурил трубку, предварительно жестом испросив позволения у дамы.
– Благодарю вас, Атанас. Вы вернули мне веру в человеческое благородство. Нет-нет, я пойду с вами. Мне стыдно, что я могла заподозрить Эраста в вероломстве. Для него камень, даже такой особенный, не …
– Нет конечно! – воскликнул Павел Георгиевич. – Но вокруг дяди Сэма трётся столько всякой швали. Да взять хоть бы наших дорогих гостей, Карра и Бэнвилла. Предположим, лорд нам ещё худо-бедно известен…
Аккомпаниатор заиграл персидскую мелодию из оперетки «Одалиска», и «госпожа Дезире» принялась качать бёдрами и ляжками, отчего её изрядное чрево все заколыхалось волнами.
– Кого он видел на почтамте? – Эраст Петрович вскочил на ноги. – Чиновника министерства земледелия и государственных имуществ. Почтальон должен был решить, что это переодетый Фандорин. Однако он каки…
– О Господи, да это же Бэнвилл, – покачала головой она, все ещё удивляясь нашей недогадливости. – Во всяком случае тот, кого мы знали как лорда Бэнвилла. Я узнала его по голосу – ещё там, в склепе. К…
– Разозлился, когда узнал, что лишился двух своих помощников, – пояснил я. – Господин Фандорин одного из них убил, а другого передал полиции.
– Понадобится – установим, – пообещал Карнович. – А тип вправду пренеприятный.
– Ваше высочество, по крайней мере, запритесь на замок.
– Я сам не очень про это понимаю, – признался я, – однако собственными глазами видел в «Дворцовых ведомостях» извещение, что коронация будет запечатлена на новейшем синематографическом аппарате, для …
Великая княжна успела переодеться в платье для прогулок и надеть шляпку с вуалью, из-под которой решительно поблёскивали её удлинённые, красивого разреза глаза.
– Ах, какая незадача, – наконец нашёлся я, поглядев в окно. – Снова дождь пошёл. А ведь на вечер назначена сводная хоровая серенада для их императорских величеств. Дождь может всё испортить.
Павел Георгиевич не произнёс ни слова упрёка, но поблагодарил за кофе, а это было ещё хуже.
– Что дальше? – с нарочитой сухостью спросил я.
Я проследил за направлением его взгляда. В нескольких сотнях шагов, озарённые первыми лучами солнца, мягко поблёскивали купола Новодевичьего монастыря.
– Да, отень-отень много. Но это невадзьно. Вадзьно, сьто мой гаспадзин не будзет жичь, есри живёт докутор Ринд.
Высшее искусство настоящего дворецкого – досконально разобраться в человеке, понять, что он любит, ибо, как ни странно, большинство людей не имеют ни малейшего понятия, к чему у них склонность и в че…
Мне очень хотелось оглянуться, не прозевали ли агенты такого неожиданного посланца, но я не посмел. Сами увидят, как я сверну.