– Чушь! Полнейшая чушь! – Симеон Александрович отшвырнул карандаш в угол и я достал из кармана следующий. – Я решительно возражаю!
– Да-да, – просительно молвил государь, – Вы уж постарайтесь. А мы с Алисой будем молиться Всевышнему. И немедленно начнём поститься. Так и по древнему обычаю перед коронацией положено…
И, неловко поклонившись, быстро зашагал к дому. Японец засеменил следом.
– Тут недалеко, в подвале, тайная китайская опиумокурильня. После прошлогодней облавы переместилась с Сухаревки на Хитровку. Эти люди много что знают.
– Ну, очевидно, ему позднее разъяснил Линд, – предположил я.
Вид на Почтальонов дом и в самом деле открывался идеальный, но «удобнейшим» наш наблюдательный пункт мог назвать разве что завсегдатай мазохистического (если я правильно запомнил это слово) кабинета из клуба «Элизиум». За палисадником оказались густые и колючие кусты, сразу же начавшие цепляться за мою одежду и расцарапавшие мне лоб. Я закряхтел, пытаясь высвободить локоть. Неужели придётся сидеть тут всю ночь? – Ничего, – бодро шепнул Фандорин. – Китайцы говорят: «Благородный муж не стремится к уюту». Давайте смотреть на окна. И мы стали смотреть на окна.