– Рубрь, – ответил наглый азиат, видимо, поняв по моему виду, что торговаться я с ним не стану.
– Он мне докладов не сказывает. Сам знаешь, полячок, какие теперя тулумбасы. Шныркает где-то, с утрянки носу не казал. Но завтра железняк будет. И нашим всем на сход объяву дал… Вас, варшавских, много осталось?
В другой раз зацепил ногой за нечто корнеобразное, при ощупывании оказавшееся человеческой грудной клеткой.
– Да-да! – порывисто приподнялась с подушки мадемуазель. – Убить эту подлую гадину! – Она жалобно посмотрела на меня и тоненьким голосом произнесла. – Атанас, вы не представляете, какая я голодная…
– А что, если, встревоженный явлением загадочного боцмана, он уже побежал предупредить доктора?
Ксению Георгиевну его высочество доверил мне, и задача выглядела непростой. Великая княжна вышла к завтраку с покрасневшими глазами, вся бледная и печальная, а ведь вечером ей предстояло делать визиты и после ехать в Петровский дворец на малый ужин с серенадой.