Меня вдруг подхватило и понесло вперёд с такой неудержимой силой, что я перестал касаться ногами земли. Всё вокруг пришло в движение, и каждый заработал локтями, пробиваясь к шатрам и павильонам.
– «Псы», Зюкин, – это мелкие воришки и хулиганы, Для них «фартовый» вроде меня – б-большое начальство. Но вы меня перебили и я не успел сообщить вам главную примету Мордатого. – Он помолчал и произнёс со значительным видом, будто открывал мне нечто очень важное. – Во все время разговора с Сенькой – а протолковали они не менее получаса – этот субъект не вынимал из кармана правую руку и беспрестанно позвякивал мелочью.
И я пообещал себе, что прощу Фандорину всё, если только он сумеет спасти ребёнка.
– Ну, это легко выяснить. Нужно арестовать Фандорина и как следует допросить. Всё выложит. Мой Ласовский умеет языки развязывать. Как гаркнет – мне и то не по себе делается.
– Почему именно там и почему в такое странное время? – спросил я.
Именно в этой лавке я подслушал разговор, от которого моё настроение решительно испортилось, так что я перестал участвовать в обсуждении покупок, всецело положившись на Эраста Петровича.