– Но что он может сдьелать, ваш господин?
Это зловещее предложение пришлось остальным по вкусу.
– Двадцать миллионов! – Его высочество даже задохнулся. – А мне казна выделяет жалких двести тысяч в год! Это же в сто раз меньше! И он, мерзавец, ещё смеет требовать у меня денег!
– Афанасий! – улыбнулась она, глядя на меня снизу вверх, но при этом каким-то чудом умудряясь держаться так, будто стоит не на земле, а на пьедестале. – Здравствуйте, дружок. Что-нибудь от Джорджи?
– Условие выполнено – вы видели принца. А теперь пожалуйте взнос.
Так уж сложилось, что за сорок шесть лет своей жизни я никогда прежде не бывал в Белокаменной, хотя по свету поездил немало. Дело в том, что у нас в Семье азиатчину не жалуют, единственным мало-мальски пристойным местом во всей России признают Петербург, да и с московским генерал-губернатором Симеоном Александровичем мы холодны, так что бывать нам в древней столице незачем. Даже в Крым, на Мисхорскую мызу, мы обычно едем кружным путём, через Минск, поскольку Георгий Александрович по дороге любит пострелять зубров в Беловежской пуще. А на прошлую коронацию, тому тринадцать лет, я не ездил, поскольку занимал должность помощника дворецкого и был оставлен замещать моего тогдашнего начальника, покойного ныне Захара Трофимовича.