Я дал вымогателю «канарейку», хотя леденцу была красная цена пятачок, и мы двинулись дальше, причём его высочеству немудрящее лакомство, кажется, пришлось по вкусу – во всяком случае, выброшен леденец не был.
– Благодарю вас, Атанас. Вы вернули мне веру в человеческое благородство. Нет-нет, я пойду с вами. Мне стыдно, что я могла заподозрить Эраста в вероломстве. Для него камень, даже такой особенный, не может быть дороже жизни ребёнка. И наших жизней тоже, – тихо закончила она.
Больше за всю дорогу меж ними не было произнесено ни слова.
– А может быть, отдать? Ведь Мика – живой, а «Орлов» в конце концов – всего лишь камень…
Он погиб на моих глазах, этот странный и неприятный господин.
– Вот что, Свищ. Мы вот с этим господином приехали произвести арестование этого самого Терещенки. На тебе свисток. Обойдёшь дом со двора и гляди на окна в оба. Если полезет – свисти что есть мочи. Понял?