Все цитаты из книги «Геносказка»
— Да, — сказал он тихо. — Можем. Пошли, сестрица.
Интересно, придется ли ему по вкусу деревянная стружка?..
— Я говорю — ноль. Ноль процентов, братец.
— Вы так думаете, — едва слышно произнес человек с шарообразной головой. — Все поначалу так думают…
— Молодец, все верно. Ты быстро схватываешь. Очень быстро.
Гретель поморщилась. Как если бы во рту у нее оказался несвежий кусок пищи.
Четырехрукий, все сужавший и сужавший спираль вокруг Пера, метнулся вперед.
— Извините, госпожа. — Тонкий голос Гретель прозвучал неожиданно звучно.
— Ты ведь знаешь, что у акул превосходное чутье, особенно по части крови?
Однажды маленькие мальчик и девочка заблудились в лесу…
— Не ешь меня! — закричал он, тщетно суча ногами. — Если ты сделаешь из меня варенье, я не смогу рассказать тебе сказку! Интересную сказку! Я знаю очень много сказок. Самые лучшие сказки на свете…
— И не только пропитание. До сих пор удивляюсь, как я не поседел еще в двенадцать лет.
— Возможно. Только и мыслит, и чувствует он не по-человечески. Отсюда и все неприятности. При этом он ощущает себя чуждым. Нездешним. Выделяющимся. Ему ведь наверняка доставалось из-за этого?
— Вы в порядке? — обеспокоенно спросила Синяя Мальва. — Этот негодяй не причинил вам боль?
— Нет. Но обязательно это выясню, как только заведу хотя бы одну. Ну или наконец обзаведусь стеной, на которую ее можно будет повесить.
— Вашим городом управляет машина? Никогда прежде не слышала о таком.
«Впечатляет, — подумал он, стараясь ступать так, чтобы не касаться луж крови, и с каждым шагом это становилось все труднее. — Кажется, господин Варрава расширяет свою деятельность в сфере искусства. …
— Да. Это был хороший уговор. Теперь мы заключим еще один.
— Оказывается, варенье — коварная штука, — проворчал Гензель, чтобы приободрить ее. — Теперь я понял, почему нам не давали его в детстве.
— Что ж, по крайней мере, у нас всегда есть выход.
— И достаточно умна. Мое чудо будет вам дорого стоить.
— Нет. Оно реально и вполне действенно. Конечно, у меня не было возможности провести полноценные испытания, ведь ты единственный деревянный человек на свете. Но я думаю, что оно сработает как надо.
Он ощутил шелест прохладного шелка под пальцами. Невыносимо свежий и прекрасный запах заполнил носоглотку и легкие.
Геноведьмы не испытывают страха. Как и жалости. И прочих человеческих чувств.
— Он твой. Но обращайся с ним аккуратно. Я хочу сохранить хотя бы голову.
Королева Лит оказалась не так стара, как ожидал Гензель, и не так измождена, как ее венценосный супруг. Лет около сорока, пожалуй, а если бы лицо не было столь бледным, а его черты — столь острыми, м…
— Давай обойдем кругом, — предложила Гретель, — я хочу посмотреть со всех сторон.
— Даже грустно как-то смотреть на него. Выглядит до крайности жалко. Ключ, дерево, камин, приемный сын… Я сразу понял, что это бред воспаленного сознания, но выглядит этот Арло чрезвычайно убедительн…
— Я не это имела в виду, и вы прекрасно понимаете, сударь.
— Посидим без огня, — решил он, плотнее кутаясь в свои обноски. — Не помрем небось.
Кажется, Варрава говорил всерьез, почти не фиглярствуя. Гензель украдкой взглянул на Бруттино и ощутил в желудке колючую и ледяную раковую опухоль — деревянное существо неотрывно смотрело на них с Гр…
Гензель ощутил, как что-то нехорошее закопошилось в животе. Как червячок в яблоке, беспокойный и скользкий.
— Но ведь чистый человеческий код существовал? Этого ты никак отрицать не можешь?
Последнее слово не прозвучало ругательством, как обычно в устах великородных особ.
Гензель уже и забыл, что на свете существует такая отвратительная штука, как жажда. Не обычная, ватными шариками обкладывающая язык, которая мгновенно пройдет, стоит лишь сделать глоток-другой чистой…
— Он выглядит здоровым, — сказала Гретель, ничуть не подавленная воцарившейся театральной паузой. — Кто он? Окторон?
— Я ведь уже говорил о символизме такого простого плода, как яблоко? — спросил он, но Гензель не понял, к кому обращается его величество. Быть может, ни к кому из присутствующих. А может, к мертвому …
Гензель прищурился, стараясь отсечь ресницами хотя бы часть спектра этого проклятого золотого излучения. Во всех историях, что ему приходилось слышать, подарок альва никогда не был просто подарком. И…
«Надо идти, — говорил он себе, подбадривая взглядом Гретель. — Представь, что это просто прогулка по обычному лесу…»
— Скорее, болтается у поверхности, как дохлая рыба.
Тревиранус поднял руку с широко расставленными пальцами, заставив Гензеля замолчать.
— Ты же сказал, что нету головы?.. Какая же пасть?
Гензель вздрогнул от этого вопроса. Как хлыстом по спине перетянули. Между лопатками словно бы даже осталась липкая и саднящая полоса.
— Довольно об этом. Я способен сам распорядиться своей собственностью. Вас же я пригласил по другому поводу, разве не так? Мистер Дэйрман, подайте-ка нам вина! Лучшего вина, которое сыщется в моем по…
Но если ваша Мачеха — компьютер, к чему ей детская плоть?
— Мне нет дела до Шлараффенланда, как и до его спятившей правительницы. Это исключительно ваше дело. А вот что имеет важность — так это процент порченой крови вашей сестры. Одиннадцать процентов! При…
Если геноведьма будет столь глупа, что в еде будут попадаться кости, — еще лучше! Он станет украдкой прятать их в камере. Пусть даже они будут совсем небольшими, он найдет им применение. В Шлараффенл…
Гензель не стал есть. С силой шлепнул по углублению босой ногой, отчего жижа разлетелась по всей камере. Если геноведьма думает, что его, как молодого и беспомощного козленка, можно кормить из вымени…
Гензель попытался сообразить, но вопрос был слишком хитер, и неудивительно — куда уж ему разбираться в геномагических делах!
— Смелость. Я обещала вам смелость, сударь.
Гензель стал глотать медленно, позволяя жидкости сперва наполнить рот. Сразу стало легче. Жидкость сделалась обычной водой, ничуть не горячей, только сильно отдающей вонючей тиной. Но Гензель был гот…
Кто-то ударил молотом ему по груди. Сердце испуганно квакнуло, как раздавленная лягушка, и обмерло, медленно выпуская из себя раскаленную, готовую вот-вот закипеть кровь. Гензель попытался что-то ска…
И Гензель мысленно вздохнул с облегчением, когда Гретель протянула ему узкую бледную ладонь.
— Уже не суть важно. Принцесса мертва. Вы погубили единственного настоящего человека, жившего на свете.
— Разве так бывает? Одна болезнь победила другую?
— Бланко не сбегала! — тяжело выдохнул король, сцепив до скрежета пальцы. — Принцессу похитили!
— Варенье, — прогудел сын Карла, облизывая запекшиеся от жара губы, в голосе его появилась пугающая страсть. — Варенье! Сладкое. Вкусное.
— В чем дело, Брутти? Разве ты не хочешь, чтобы я поучила господина Гензеля хорошим манерам?
— Какому дураку взбредет в голову запирать камин на ключ? — удивился Гензель. — Что из него красть? Золу?
«Удачного пути, принцесса Комо-ля-Ньев!» И, хоть он произнес это мысленно, принцесса Бланко взглянула вдруг прямо ему в глаза — и улыбнулась. Эта улыбка предназначалась только ему, Гензелю. И он прин…
Сердце Гензеля отозвалось на это жалобным дребезжанием.
За все время они не встретили ни единого следа цвергов. Даже эти кровожадные карлики не были достаточно безумны, чтоб жить здесь, между холодным камнем и ревущим ветром. Без сомнения, цверги нашли сп…
— Я стала ученым, — тихо, но уверенно сказала Гретель. — А ты никогда не поймешь, братец, что это значит.
— Пей! — приказал голос Гретель. — Вода хорошая, почти чистая. Сейчас пройдет. Ты медленно…
— Пустяки, — неожиданно сказал сын Карла. — Дело обыденное.
— Да. Это главная дворцовая тайна, так что поклянитесь ее не рассказывать. Я убежала из-за него. В какой-то момент мне показалось, что… В общем, я была юна и глупа. Мне…
На голове остались клочья волос, но спускались они не на лицо, а на хрипящий и булькающий обнаженный череп, прилипнув к нему как ржавые водоросли. Одного глаза у существа не было, а другой, лишенный …
Частичное обрушение двух центральных бастионов. Завалены коммуникационные тоннели верхних подуровней. Уничтожена аппаратура наведения нескольких батарей. Уничтожены отдельные вентиляционные шахты и н…
— Прежде у меня был охранный серв. Старенький, но надежный, модели «Сверчок». Только Бруттино, перед тем как сбежать, проломил бедняге голову.
— Стойте! — Гензель схватил его за костлявое, как у вареной рыбы в похлебке, плечо и легко заставил остановиться. — Никуда вы не пойдете, папаша.
— Не слишком ли богатый арсенал для старого бедного шарманщика? — только и смог выдавить он. — Ведь он, считай, сидел на грудах золота!
А еще здесь были цверги. Они не покинули своего поста даже после того, как начался обстрел. Не забились в темные углы, как полагается неразумным тварям, испытавшим на себе свирепость человеческого ро…
«Может, мы их ближайшие родственники, — подумал Гензель с мысленной усмешкой, которая мало чем отличалась от его жуткой обычной усмешки. — Может, и человечество — невесть кем сотворенные комочки жизн…
— Исключено, — нарочито сухо отозвалась сестра. — За сарказм в моем случае отвечает рецессивный ген. Продолжай, пожалуйста, я постараюсь не мешать.
— Нет нужды представляться. Ваши имена потеряют смысл сразу после моего. Впрочем, может, у вас будет еще какое-то время. Вы, кажется, квартероны?.. Редкие гости в доме на крыше. Возможно, он будет бе…
Перед оторопевшим Гензелем, беспорядочно вихляясь из стороны в сторону, проползло скопление глаз, связанных узловатыми жгутами-хлястиками. Может, это и не были глаза, но Гензелю почудилось, что в эти…
Повозившись, он отсек давно затупившимся о плоть Железного леса ножом несколько увесистых мясных кусков. От одного только прикосновения к ним рот наполнялся тягучей сладкой слюной.
— Уговор, братец. Если она получит яблоко, то только от нас обоих.
Буквы были выведены каллиграфически, но их ровная вязь отчего-то выглядела зловеще, как петли паутины, оставленные на бумаге ядовитым пауком. Гензель спрятал письмо обратно в карман, надеясь, что пер…
— В-вода чистая?.. — спросил он, тяжело дыша.
Не просто государь. Не просто страдающий отец.
— Нет. — Гретель отвернулась в сторону, разглядывая серые метелочки пшеницы на поле. — Но я знаю геном ее отца. Этого достаточно.
Но чем бы ни руководствовалась деревянная кукла, это было не милосердием.
Скорее всего, их незримо вели с того момента, как они вошли в город, от самых Русалочьих ворот. Гензель не сразу ощутил, что к привычному запаху Лаленбурга, запаху яблок, примешивается еще один — чуж…
Гензелю показалось, что Варрава хочет погладить Бруттино по голове, но директор театра оказался на редкость благоразумен, ограничившись лишь отеческой улыбкой.
— Или же этого не произойдет никогда, — бросила Гретель. — У некоторых уравнений невозможно найти корень. Они — всего лишь спутанный клубок цифр, не имеющих ни смысла, ни решения.
Геноведьма говорила мягко и мелодично, почти торжественно, однако чуткое ухо Гензеля выделяло в ее словах звенящие нотки едкой иронии.
Мягкое свечение ее прозрачных глаз для человека непривычного было едва выносимо. Как контакт с совершенно непонятной, но в своей глубине опасной для человека средой. Даже папаша Арло, кашлянув, поспе…
Да и осталось их куда меньше. Из всей стаи уцелело трое, как механически отметил Гензель, и эти трое уже не выглядели уверенными в своих силах. У одного сломана рука, у другого дырка от кинжала в бок…
— П-принцесса Бланко… — выдавил он, забыв про боль и забыв, что все еще целится из мушкета в голову цверга. Да и тот замер уродливой серой статуей.
— Еще скажи, что тебе не понравились мои сказки!
По ее виду невозможно было понять, догадалась ли она о сути его предложения. Вполне возможно, что уже начала догадываться. Гензель с хрустом пощелкал суставами пальцев, ощущая себя неловко.
— Гретель… Ей действительно плохо. Очень плохо. Она не дышала.
Гензель вспомнил кабинет Варравы и закованного в цепи Бруттино. Мертвенный блеклый взгляд его янтарных глаз.
— Идите домой, — звучно сказала Гретель, даже не повернув головы в его сторону. — Составьте опись пропавшего. И караульте свой проклятый камин. У вашего деревянного бастарда есть ключ. Но кроме ключа…
— Не все то, где есть дверь, считается домом, — наконец заявил он. — Отчего ты взяла, что этот мясной пирог — непременно дом? И чей?
Генокрокодил бросился в атаку, последнюю в своей долгой жизни. Гензелю показалось, что ловкая кукла вновь крутанется, отскочив в сторону. Но в этот раз Бруттино не стал делать ничего подобного. Напро…
Голос был женским, взволнованным, тонким, совсем не похожим на спокойный и рассудительный голос Гретель. Потому что это кричала не Гретель. Гензель уставился на худую фигурку, замершую в дверном прое…
— Это все его акульи гены. — Рядом мягко сверкнули глаза сестры. — Акулам после обеда полезно вздремнуть с открытой пастью: мелкие рыбы вычищают мусор у них из зубов. Так это был цверг?
— Насмешка судьбы, в нынешней династии я занимаю лишь третье место. — Королева-мачеха красноречиво скривилась, разглядывая бесконечные вереницы породистых лиц. — И речь идет не о забеге скаковых лоша…
— Он мыслит и чувствует! — повысил голос старик.
— Какие у тебя ужасные зубы, — прошептала Синяя Мальва, складывая изящные руки на груди. — Наверно, их очень тяжело чистить каждый день?
— Скорее, на побег из горящей лаборатории.
Гензель ощутил, как напряженный на спусковом крючке палец дергается от нервной дрожи. Как у сущего старика, вот ведь…
Папаша Арло лишь беспомощно развел руками.
— Да. Он отнес меня внутрь. Он и другие. Сперва я, конечно, ужасно испугалась. Я ведь слышала о цвергах. От отца, охотников… Думала, сейчас они меня сожрут. Но они оказались не такими. Они согрели ме…
— Преимущественно. — Геноведьма небрежно пожала изящными плечами, скрытыми тонкой тканью платья. — Тем лучше. Каждому существу комфортнее и безопаснее, когда он окружен чем-то родственным ему, а что …
— Конечно, знают. В месте, подобном этому, не может не быть системы внутренней безопасности. Я думаю, они знают о нас с тех пор, как мы вошли. Сколько их?
— Прости, задумался. — Он скрыл свое замешательство смущенным смешком. — Нет, я не видел Бруттино этой ночью.
Вместо ответа она улыбнулась и показала ему левую руку. Присмотревшись, он заметил на ней тонкую и влажную резиновую перчатку.
— Потому что ты не ребенок, Гретель. Ребенок бы понял.
Тот вышел на сцену сразу же, должно быть, ждал условленного знака за кулисами. Впрочем, лишь услышав скрип когтей по деревянному полу, Гензель уже напрягся. Нехороший был скрип. Так может идти только…
Зрители стали подниматься со своих мест и неспешно потянулись к выходу из шатра. Цветов на сцену здесь не бросали. А если бы и бросали, подумалось Гензелю, в данном случае это было бы то же самое, чт…
— Извини, сестрица, но тебе туда вход заказан.
И он терпел. Единственное, что облегчало жгучую боль во всем теле, от которой, казалось, скрипели кости, — это ритмичная работа Расщепителя. Тот умиротворенно раздувался и опадал, издаваемые им звуки…
Принцесса была чиста! Она, боявшаяся чудовища в себе, была самым чистым человеком на свете! Скорее всего, единственным чистым человеком на свете, презирающим себя.
— Кажется, кто-то из нас не в своем уме, сестрица. Но не могли же мы рехнуться одновременно?..
— Как интересно, — пробормотал он. — Никогда бы не подумал, что…
Среди потертых золотых и серебряных монет, мятых векселей и какого-то хлама лежали на тряпице пять узких стеклянных цилиндров с прозрачной жидкостью. И ключ. Удивительно, америциевый ключ не выглядел…
— Помнишь, в детстве мы иной раз заключали уговоры? Священный и нерушимый пакт между братом и сестрой.
— Волшебные бобы, — сказала она серьезно.
Но сын Карла не стал делать ничего подобного. Он завис над плоской крышей башни и стал снижаться.
Его величество Тревиранус Первый избавил Гензеля от выбора. Корабли флота, уже зависшие над крепостью, открыли огонь.
Толстяк что-то неразборчиво прогудел. Его маленькие глазки, несоразмерные огромной, поросшей рыжим волосом голове, были тусклы и невыразительны. По крайней мере, в них явно не было того отблеска радо…
Гензель ощутил, как тело изнутри пронзило множество ледяных серебряных иголочек. Золотые монеты в кошеле Бруттино. Где деревянный мальчишка мог найти их? Возможно, дело было вовсе не в экономности. О…
— Зря мы так с ним… — повторил он вслух. Прозвучало беспомощно и зло, хоть злиться сейчас было не на кого. Разве что на себя, да и то непонятно за что.
Презрительный смех Бруттино прошелся по нервам Гензеля, как тупая ржавая пила по древесной ветке.
Если моряки правы и с тонущего корабля первыми бегут крысы, то человечеству, судя по всему, осталось недолго, прежде чем оно погрузится в пучину генетического водоворота, из которого уже не всплывет.…
— Настолько нужен, что вы предпочли воспитывать генетическую химеру? — безжалостно спросила Гретель. — Кажется, теперь передумали?
— Хорошо, что у тебя остались силы философствовать.
Три дня не переставал идти снег. Сперва это выглядело красиво — тысячи тысяч бледных мотыльков сыпались с неба, словно они летели к солнцу до тех пор, пока не коснулись его, и теперь их невесомые мер…
— У него нет сердца! Он — разумное растение! Причем никто из нас не может поручиться за то, насколько разумное!
Гретель отбросила со лба прядь и провела рукой по хрусталю. Конечно, никакой это не хрусталь, а полимер, но возникало ощущение, что добыли его в этих же горах, под толщей льда и камня.
Она потрепала его по плечу, и он против воли рассмеялся. Одно только присутствие Гретель в его камере делало воздух чище и сытнее. А еще он машинально схватил ее за тонкую полупрозрачную кисть и убед…
Кажется, это было сочетание пота и машинной смазки, но сочетание столь резкое, что у Гензеля, несмотря на постоянный приток свежего воздуха, помутилось в голове. Так могла бы пахнуть головка сыра, сп…
Ни одно тело, даже самого последнего мула, не может вырабатывать столько калорий, а значит…
— Я люблю тебя, Гензель, — прошептала Синяя Мальва, приникая к нему.
Геноведьма сдула пылинку с воротника платья. Если она там была, эта пылинка. Гензель был уверен, что его ткань столь же суха и стерильна, как и тело, которое оно укрывало.
Вы все не понимаете сути геномагии, — произнесла Гретель. — Оттого и просите того, что невозможно. Геномагия — способ воздействия на материю, но она не всесильна. Вы же ждете от нее чуда.
— Ты могла бы заниматься ими где угодно. Оборудовать лабораторию где-нибудь в Пацифиде и точно так же смотреть в окуляры. Или вообще поселиться где-нибудь в пустыне или дремучем лесу. Геноведьмы любя…
— Боюсь помешать хорошей компании. Украшением ее я точно не стану.
Гензель обмер, видя, как брызнули во все стороны прозрачные осколки, — точно Бруттино пробежался деревянными ногами по кромке легкого декабрьского льда. И как прозрачной росой сверкнула заключенная п…
— А там, где вода… Там растений съедобных каких-то не росло, часом?
— Хорошо. — Гензель ощутил, как улетучивается беспокойство. — Все-таки придется вытолкать старика на улицу. Главное, чтобы он со своими навязчивыми бреднями к страже не сунулся. Живо упекут в богадел…
Геноведьма мягко коснулась пальцем ее бледной щеки.
— Это же… У вас — пятнадцать, у нее — двенадцать… Значит, ваш ребенок…
Гензель молча показал прореху на дублете. Кровь уже запеклась на ребрах, а вот боль пришла только сейчас.
Содрогающийся в приступах накатывавшей эйфории и одновременно парализованный, Гензель даже не заметил, как мушкет упал на пол: пальцы разжались сами собой, перестав получать сигналы от мозга.
«А что, если бы на месте этого мутировавшего крокодила очутился ты? — проникнутый ядовитыми испарениями чужой голос проник в сознание. — Старая акула — неважный боец. Она способна лишь громко щелкать…
— Не отсидеться, — возразила принцесса, наблюдая за тем, как гости жадно поглощают еду, и бездумно кроша галету в собственную тарелку. — Это не старый подвал, в котором можно переждать бомбардировку.…
Акулы умирают молча. Гензель знал об этом, хотя никогда в жизни не видел моря.
Мысль эта Гензелю не понравилась. Он представил, как сын Карла монотонно чавкает своим огромным ртом, из которого торчат руки и ноги… Впрочем, эту мысль быстро удалось отогнать. Редкий случай, когда …
— И почти не говорит. Полезное сочетание качеств для девушки в наше время… Я, как видите, не обладаю ни одним из них. Впрочем, если не хотите, я пойму.
— Ее муж не был чист? — настороженно спросил Гензель. Эта история ему с самого начала не понравилась.
— Или существо, старательно имитирующее человека.
Он точно подыгрывал ей на золотой скрипке, одновременно насмехаясь и ободряя. Наверно, требуется иметь вольфрамовые нервы, чтобы вести беседу с подобным существом. Поэтому Гензель даже не стал пытать…
— А они не видели. Но боялись в этом признаться, чтобы никто не усомнился в чистоте их фенотипа. Ох, как это по-человечески! Но что же сам обладатель роскошного костюма, господин тригинтадуон? Он же …
— Кажется, он еще не готов сделать выбор, — тихо сказал Гензель. — Но я не понимаю. Это же нелогично. Если он выпьет зелье, то окончательно лишится возможности когда-нибудь выбраться.
— А я? — Человек-лев хотел было протянуть лапищу, чтоб схватить Гретель на плечо, но наткнулся на ее взгляд и отчего-то не решился сделать последний шаг. — Помнишь, что ты обещала мне, ведьма?
— Точно могу сказать, что у вас завтра будет чудовищно болеть голова, если вы вознамерились допить эту бутылку в одиночестве. Но на чудовище вы не похожи.
Наверно, лицо у него в этот миг было достаточно красноречивым. По крайней мере, папаша Арло мешком осел под его взглядом и даже попятился.
Эта штука разорвет его и всосет в себя питательный бульон из внутренностей. Останется ли от него вообще что-нибудь? Наверно, хитрая система Расщепителя настроена на то, чтобы отделять ингредиенты, не…
Она не чувствовала опасности. У нее был дар к геномагии, но инстинкта хищника не было. А у Гензеля не было времени спорить. Он легко оттолкнул Гретель к стене, туда, где она не станет мешаться под но…
Стрелка почти успела отсчитать еще одну, когда Гретель нарушила установившееся молчание.
Сын Карла добрался до клетки. Он шатался и задевал разбросанный по дому хлам, но Гензель сомневался, что силы у него убавилось.
Гензелю уже и самому стало тошно. Он махнул рукой.
— Очень по-человечески. Что ж, вы вправе знать, что получаете. Цена этого контракта — ваше желание, Гретель. Любое ваше желание.
— Что ж, в таком случае ты живешь в мире победившего Человечества. — Гретель отбросила белые пряди со лба. — Того самого, которое, забыв про разум и логику, изувечило свой же генофонд, превратившись …
Гретель осторожно, точно через силу, кивнула, белоснежные волосы рассыпались по плечам.
— Я собираю наш багаж, сестрица? — спросил он громко, чтобы привлечь ее блуждающее в неведомых мирах внимание. — Если поспешим, успеем добраться через три дня в Офир — при попутном ветре. Или даже в …
Его встретил взгляд пустых, как потухшие лампы накаливания, взгляд.
Пожалуй, если бы с неба спустилась дюжина альвов в сияющей золотой колеснице, запряженной единорогами, это и то не произвело бы большего впечатления. Гензель остановился — нога отказалась делать след…
— Она слишком запоздала. Спроса больше нет.
Несмотря на благожелательный голос, Гензель вдруг исполнился нехороших мыслей. Похвала, обращенная к сестре, отчего-то показалась зловещей, пугающей. Захотелось побыстрее вскочить из-за стола, взять …
— Как скажешь, милый, — улыбнулась Синяя Мальва, грациозно потягиваясь, ее огромные глаза пылали синим ледяным огнем, от которого Гензеля пробрало до самого позвоночника. — Ты даже не представляешь с…
— Ну конечно же не только, моя милая! Стала бы я столько времени и сил тратить на генное конструирование этого дома только ради того, чтоб получать каждый день бифштекс на ужин! Нет, зверята, этот до…
— Нет, — убежденно сказал Гензель. — Только не он. Бруттино слишком жаден и недоверчив. Я не удивлюсь, если его компаньоны даже не подозревают об америциевом ключе. Именно поэтому он говорил с тобой …
Синяя Мальва ходила по лаборатории, делая вид, что не замечает его. Разгуливала меж пыльных лабораторных агрегатов, с любопытством рассматривая их и изредка трогая изящным пальчиком, затянутым в небе…
— Так что, полагаю, милый Гензель, наш с тобою договор выполнен и закрыт. Без возможности дальнейшего продления. Но все равно я благодарен тебе. С тобой всегда было приятно иметь дело. Как жаль, что …
— Выпить, набить брюхо и впрыснуть свой генетический материал в первый попавшийся генофонд — вот и все желания обитателей этого города, вне зависимости от того, из какого они материала… — уверенно ск…
— Ох, сударь Гензель… Поверьте, если бы хоть малая часть придворных была наделена вашим обаянием и тактом, я бы задержалась во дворце подольше.
— Селекция, братец. Это называется селекцией. Не спорю, в ситуации, когда каждый из нас — своего рода склад генетической скверны и рассадник всевозможного вредоносного материала, — селекция могла бы …
— Гретель… Гретель!.. Смотри, какое… — Он не закончил говорить, рот вдруг наполнился неведомо откуда взявшейся слюной. Удивительное дело: еще минуту назад он был уверен в том, что его слюнные железы …
— Охотно верю. Именно поэтому я навещу ее этим же вечером. Мне кажется, у нас с ней получится хороший разговор. — Улыбку на деревянном лице Бруттино можно было назвать мечтательной. — Мальва, думаю, …
— Брось. Мы с тобой оба оказались в дураках. Он с самого начала знал, что это мы! Наш маскарад его не провел! Так отчего… Ради анемии Фанкони, отчего он не убил нас еще там, в таверне? Ведь он мог ра…
— Как вы попали сюда? — спросил Гензель, надеясь вывести незнакомца на беседу.
Если так, это был лучший момент для укола. Невидимая броня Гретель была уязвима как никогда.
— В чем дело, сударь Гензель? — осведомилась Синяя Мальва с подобием насмешливой укоризны. — Отчего это вы так застыли? Плохо себя чувствуете? Мне кажется, урок вежливости пойдет вам на пользу!
— Чего кричишь, дуралей? — сердито спросил отец, оказываясь рядом. — Этот лес крикливых не любит.
Под ее взглядом усмешка растаяла сама собой.
На зубах хрустела ржавчина, от которой он то и дело отплевывался. Изначальное предположение оказалось верным — прутья клетки были слишком прочны даже для акульих зубов. Оставалось удивляться, что зуб…
Ну конечно. Ему следовало бы догадаться, что Гретель совершенно равнодушна к тому, что люди называют моралью, да и к деревянному мальчишке тоже. Она мыслила рационально и последовательно, руководству…
— Автоматика, — сказала Гретель отчетливо. — Какой-то подземный автоматический комплекс. Может, часть заброшенного завода…
— Глупо упрекать геноведьму в садизме. Я не испытываю удовольствия от чужих мучений.
— Тогда желаю вам удачного пути. И жду с добрыми новостями.
Жало с неожиданным проворством хлестнуло, метя ему прямо в лицо. Гензель заслонился от удара мушкетом, но не учел чудовищной силы удара. Хитиновое жало, скрежеща, обвило деревянное ложе и выдернуло о…
Он протянул ей платок принцессы, но Гретель лишь махнула рукой и перевернулась на другой бок.
«Свинец уже вышел из моды? — хмуро подумал Гензель, не зная, что ответить. — Или ее величество, подобно супругу, видит в яблоке какой-то особенный символизм?.. Дьявол, мне этот символизм уже встал по…
— Ты жалеешь ее, хоть никогда и не видел?
Геноведьма наблюдала за тем, как они с Гретель едят, подкладывая им на тарелки самые сочные куски.
Белесая рыхлая плоть, едва заметно шевелящаяся, из этой плоти торчат короткие отростки, но явно слишком немощные, чтобы передвигать непомерно большое тело. Кажется, были и глаза, по крайней мере Генз…
Гензель подумал о том, что, окажись он немногим медленнее или решительнее, «бедняжка Смитис» сейчас наверняка обгладывал бы его берцовую кость…
Он отвел ширму в сторону, сделав это в меру неловко для слепого.
С отвратительным треском, мягким, как треск гнилого корня под сапогом, в плотной оболочке кокона возникло отверстие. Из него поползла ярко-алая масса, исходящая паром, и в массе этой что-то шевелилос…
Чертова принцесса, чертовы альвы, чертовы короли и их самовольные принцессы…
— Грет… Гретель, — проскрипели сухие веревки его голосовых связок, пилящие друг друга. — Глянь… Ну смотри, какое оно… Я кусочек…
— Наверно, отлично разбираетесь в актерах, — ничуть не смутившись, заметила Гретель. — В кровожадных садистах, безумных рубаках и опьяненных гормонами мулах. Так вот, Бруттино — это нечто совершенно …
— За камином в каморке папаши Арло — самая большая по эту сторону океана коллекция модифицированных вирусных инфекций и возбудителей генетических заболеваний.
— Бланко не унаследовала моей генетической чистоты. Я бы любил ее, даже если бы она была квартероном вроде вас. Она моя дочь. Но Лит…
Хромонему пришлось бросить — старая лошадь настолько ослабла, что уже не способна была двигаться, лишь мелко дрожала, приникнув к камню и глядя вперед ослепшими побелевшими глазами. Она уже была мерт…
— Выберемся, — сказала она безмятежно и так уверенно, что Гензель сразу понял: это правда. — А насчет денег… Наверно, я что-нибудь придумаю. Я не геноведьма, но уж пару медяков мы с помощью геночар к…
Из последних сил Гензель затащил свое тело на лежащий баллон. Сил этих оставалось так мало, что даже эта задача оказалась едва ли не непосильной. Но он знал, что последнюю их кроху надо приберечь.
— Это… — столкнувшись с необходимостью описать ей то, что видел сам, Гензель только теперь сообразил, что даже не представляет, с чего начать. — Это… Штука, в общем. Сумасшедшая штука. Но особенная, …
«Беда только в том, что забыл свою волшебную шляпу, — уныло подумал Гензель. — А жаль. Сейчас было бы неплохо сожрать толстого жирного кролика…»
— Я совсем забыл, до чего ты груб, — проворчал директор театра, наигранно хмуря брови, такие же черно-смоляные, как и великолепная борода. — Ты никогда не ценил моей дружбы.
— Ребенок их тоже был мулом? — спросила Гретель удивительно спокойным тоном, который не понравился Гензелю: очень уж по-деловому это прозвучало.
— Интересное наблюдение, — произнес Гензель тем безразличным тоном, который всегда так естественно удавался Гретель, но к которому у него самого было мало способностей.
Сбитым с толку, дезориентированным, стоящим под ослепляющим взглядом прожекторов, не понимающим, что происходит. Опять накатил мгновенный приступ легкой дурноты.
— Плохой мальчишка, — нечетко сказала Синяя Мальва, голос ее булькал и вибрировал, он до сих нор казался похотливым, напитанным страстью. — Но ничего. Мне приходилось наказывать и не таких.
Судилище — вот что это такое. А они с Гретель — два судьи, готовых вершить суд над девчонкой. Даже не подозревающей, кого пустила в свое убежище.
— Тебе не стоит искать Бруттино ночью в городе. И одному.
— Я предупреждала старика о том, что рефлексы и инстинкты подобного организма непредсказуемы, что образ его мыслей может быть нам непонятен. Но он не слушал. Он так хотел сына. А я не слушала голоса …
Гензель был уверен, что руки королевы были пусты, когда она вошла. Он сам целовал ей ладонь. Но теперь она что-то держала в кулаке. Что-то достаточно большое, округлое, алое…
Больше всего Гензель боялся сбиться или забыть концовку.
Гретель не оскорбилась из-за «ведьмы». И испуганной не выглядела. На странную пару она смотрела совершенно равнодушно, как на самых обычных лаленбургских прохожих.
Гензелю вдруг показалось, что в комнате удивительно душно, точно отсутствие окон сказалось только сейчас. Прозрачные глаза Гретель висели в полумраке двумя сферами, горящими жидким неярким огнем. Они…
Гензель не знал, как действовали «волшебные бобы» Гретель, да, наверно, никогда и не смог бы понять. Но судя по тому, что дни сменялись днями, а геноведьма не являлась за ним, они все-таки действовал…
Страх вонзился в кожу тысячью тончайших инъекционных иголок. Эта сумасшедшая ведьма наверняка способна на все. Что ей стоит отмахнуть ему ту же ногу? Отец был без ноги с рождения, привык с механическ…
От взгляда Гретель он осекся — взгляд был насмешливым, впрочем, от этого не более теплым, чем обычно.
Скрипя суставами, деревянный человек подошел ближе и поднял мушкет. Его руки небрежно вертели оружие так, будто оно было несуразной детской игрушкой. Желтые глаза горели тускло и равнодушно, как осты…
Синяя Мальва вдруг соскочила со стола, на котором сидела. Так легко и изящно, что в воздух не поднялось ни единой пылинки. Она сделала шаг по направлению к Гензелю. Затем еще один, ноги в туфлях с бо…
— Взрыв в нижнем арсенале. Для борьбы с пожаром отсеки изолированы.
— Стойте! — сказал Гензель решительно, даже мушкет выставил прикладом вперед, в жесте нарочитой покорности. — Слышите, вы? Никого я не собираюсь убивать. Я имею в виду, если никто не покусится на мою…
— Между прочим, трансураниды нынче в цене, а америций из них всех едва ли не редчайший. — Хозяин человеческих эмоций больше не изображал улыбки. — Кому, хотел бы я знать, придет в голову отливать из …
— Не знаю, что они там высвобождают, — буркнул он. — Мне главное — чтобы дорогу указывали. Много ты их кинула по пути?
— Далось вам это варенье! У нас нет ни для кого никакого варенья!
— Жертве? — Она непонимающе взглянула на него.
Альв вздохнул. Вышло у него это почти по-человечески.
— Пошли, — сказал он коротко, подхватывая мушкет.
Кормили его через каждые несколько часов. Соски на стенах начинали подрагивать и извергали уже знакомую белесую массу, к которой Гензель не прикасался. Он попытался высчитать интервалы между кормежка…
— Верно, — легко согласился альв. — Вот почему в ваших историях так часто встречаются красавица и чудовище как извечные антитезы и лирические персонажи. Ах, классическая диалектика, сейчас про нее за…
— Четыре с половиной года, — кивнула Гретель, спокойно разглядывая собеседника. — Или немногим меньше.
— Хорошо. — Плечи Гретель опустились на полдюйма. Кажется, она наконец смирилась с тем, что альва ей не переиграть. Не на его ноле. — Где этот препарат, который надо ввести принцессе?
— Только очень недалекие люди прячут ценные вещи за нарисованным камином, — пояснил Гензель, вставляя в опустошенные стволы пули и засыпая на полку порох. — Но только круглые идиоты прячутся за ними …
Выходя, он чувствовал спиной взгляды трех цвергов. И что-то еще, но что именно — не хотелось и разбираться.
Карраб Варрава в задумчивости оторвал безвольно повисшую пиявку от своей щеки, покрутил в пальцах и сдавил. Ее внутренности прыснули во все стороны, как мякоть перезревшего плода. Но крови в ней не б…
— Давай. — Он пожал плечами. — Отчего бы нет?
— Не так грубо. Да, мы будем изучать ее. Фактор невозможного требует долгого изучения. Но, скорее всего, он принципиально непознаваем. Принцесса Бланко просто будет находиться там, где никого не инте…
Гензель облизнул губы, которые, оказывается, давно пересохли, но он только сейчас это заметил.
— Все в порядке, милый Гензель, старый Карраб чтит уговор. Все, что ты говорил, было при мальчишке. Пять пробирок и непонятный ключ. Извольте видеть.
— Мы с братом были в соседнем королевстве, когда до нас донесся слух, что в Лаленбурге резко вырос спрос на геномагов. Четыре года назад он был куда меньше. Вот мы и решили…
«И мне тоже, — мысленно сказал Гензель. — К этому взгляду я не могу привыкнуть уже лет десять, хотя давно пора бы. Под этим взглядом я тоже ощущаю себя бессловесным препаратом. Комплексом биологическ…
Она шла по мертвой лаборатории как призрак, не глядя по сторонам, не удивляясь и не боясь. Ни одной эмоции на бледном, как молоко, лице, ни одного чувства.
— Это я знаю. — Гретель тряхнула головой. — Но почему геноведьмы не живут вместе с людьми?
Гензель взглянул на ее добычу и вынужден был признать, что на завтрак их не хватило бы и белке.
Отрава! — ударила откуда-то со стороны страшная мысль: Варрава отравил их!
Это и в самом деле было сердцем живого дома.
— Ключ, — сказал Гензель и протянул руку ладонью вверх. — Он был частью уговора. А вот про твое любопытство, Варрава, в нашем уговоре ничего не было. Передай ключ мне. Чтобы тебя не тревожила алчност…
Куклы господина Варравы были лишены какого-либо сходства — если они в чем-то и были похожи, то лишь в процентном количестве искаженного генетического материала, доставшегося им по наследству. Мало ко…
— Тебе обязательно нужна причина, отчего именно Вальтербург?
И о том, что крепость, в сущности, не более чем огромный анахронизм, реликт, продукт иной эпохи, когда люди уповали на толстые стены и крепостные рвы. Но вслух говорить ничего этого не стал. Отчасти …
«Да уж, — подумал Гензель мрачно, сердясь на сестру за эту поправку. — Ужасно помогает, когда живешь в городе. Всегда можно находить мясные лавки и свежие трупы».
— Да, — устало улыбнулась Гретель. — Если это мясо похоже на наше мясо, мы, наверно, можем его есть. Оно может быть совместимо с нашим метаболизмом.
«Театр, — подумал Гензель, чувствуя, что не может заглушить растущего в груди тяжелого акульего чувства, похожего на пронизывающее опьянение, но не ликующее, как обычно бывает от дюжины кружек в трак…
По вечерам, когда работа по дому была закончена, отец обыкновенно располагался за верстаком со своими инструментами и принимался за изготовление маленьких деревянных фигурок, которые по воскресеньям …
— Деревья здесь чище, — объяснила Гретель терпеливо. — Порчи в них меньше. Это значит, что где-то здесь может быть чистая вода. Чистое тянется к чистому, так в природе устроено.
— Так вот что это такое, — выдавил он. — Теперь я понял. Я думал, это месть высокоразвитого и сложного существа. А это всего лишь обида капризного и злого ребенка.
— Хорея Гентингтона! Уж не собираетесь ли вы сказать, что…
— То, что я не могу даже понять его структуру. Вещество, находящееся в нем, настолько сложно, что я чувствую себя девочкой с игрушечной лопаткой, которая пытается прокопать туннель в гранитной глыбе.…
— Или у него и в самом деле специфические вкусы по части достопримечательностей Вальтербурга, или он слишком незаметен. В любом случае на мое желание щедро заплатить за информацию о разумном дереве т…
— Деревянная кукла? — воскликнул он в сердцах. — Тебя обманула деревянная кукла, Варрава?
Свет мигнул, погрузив на миг лазарет в кромешную тьму, но вновь зажегся. Лазарет вдруг наполнился рокочущей вибрацией, с потолка посыпались осколки камня, пластиковые и металлические панели с кусками…
— Они… слишком извращены геномагией, — пробормотал он, машинально понижая голос, так чтобы не услышали вооруженные херувимы, молча шагающие за ними. — Мне казалось, человек, свободный от генетической…
— Не такая, как я. Возможно, я провела в Вальтербурге больше времени, чем требовалось. Я не буду претендовать на америциевый ключ, братец. Но и папаше Арло его не отдам. Когда все кончится, я выкину …
Холодная акулья ярость не могла вести его вечно, лишь помогала отдалить тот момент, когда он окажется полностью беззащитен. И Гензель знал, что такой момент наступит.
Гензель не стал задерживать на нем внимания. Наверняка его выстрел в короля заметил не один уродец. И лучше бы убраться отсюда подобру-поздорову, пока остается хоть тень шанса.
Принцесса Бланко лежала в гробу посреди лаборатории.
— Там тысячи пробирок, — все еще упрямо сказала она. — А ты ни черта не понимаешь в них.
— Не представляю. Возможно, какие-то задержки в пути. Будем ждать. Кстати… — Гензель надеялся, что его голос звучит достаточно непринужденно. — Что мы будем делать дальше? Я имею в виду отдаленную пе…
Она пришла к нему на шестой день. Гензель сквозь сон услышал легкий шорох, но не обратил на него никакого внимания, посчитав очередной реакцией в недрах организма. Организм производил много звуков, а…
Он не случайно дожил до финальной части представления. Он был стремителен, силен, опасен и в то же время осторожен. Отличное сочетание и для куклы, и для мула, который пытается выжить в подворотнях В…
— Не имела удовольствия познакомиться с ним.
Варрава через силу кивнул. Ком плоти, бывший прежде его правым ухом, шлепнулся на пол.
— Вы не чудовище, — сказал он убежденно. — Вы — особа королевской крови. Будущее Человечества.
Когда он вытащил руку из сумки, на ладони лежало яблоко.
Гневному возгласу короля витражи тронного зала отозвались жалобным звоном.
— Значит, ее все еще не нашли… — спокойно констатировала Гретель.
— Это исправимо, — пробормотал он, задыхаясь.
Принцесса зарделась так, будто это какой-то вельможа похвалил ее умение вышивать золотой нитью. Однако в комплименте не было и доли лжи, принцесса Бланко в коридорах крепости чувствовала себя уверенн…
— Перестань, сестрица. Я, конечно, в геномагии разбираюсь не больше, чем ты в молочной пенке, но то, что дерево человеком стать не может, даже я понимаю. Геномагия не творит чудес, не ты ли сама об э…
— Без людей нет и жизни, ваше высочество.
— Это основное условие контракта — не знать условий. Контракт, условия которого известны, скучен, как единожды прочитанная книга. Так гораздо интереснее, разве не так?
Его ждала индюшка и бутылка охлажденного в погребе вина.
— Слово геноведьмы — всего лишь формулировка, братец. Само по себе оно не может ничего стоить. Я поступаю так, как считаю более рациональным и безопасным. В данном случае это значит как можно быстрее…
Что может производить завод, спрятанный так далеко в горах? Да и слишком тихо здесь для завода. Ни тебе шума, ни лязга… На заводах всегда что-то грохочет. А тут — сонное царство…
Он стал кружить по сцене, медленно сужая круги вокруг Пера. Осторожные, плавные движения, кажущиеся обманчиво медлительными, призванные скрыть момент атаки и провоцирующие противника на необдуманные …
— Мы не совершили ничего дурного, ваше величество. — торопливо сказал Гензель, чтобы Гретель не ляпнула очередную бестактность. — Если вы имеете в виду тех троих в подворотне…
— Ну разумеется. Он ведь выглядел таким славным стариком. Этого никто не мог предположить.
— Закончилось, конечно, как обычно? — Гензель не скрывал разочарования. Большой знаток подобных историй, он знал несколько дюжин подобных концовок. — Они полюбили друг друга и жили вместе еще сто лет…
В лаборатории сгустилось что-то, что не было ни дымом, ни излучением, ни электрическим полем, но чье присутствие Гензель ощутил мгновенно и остро. Что-то совершенно нечеловеческое, что-то, способное …
— Ты лжешь мне, зверенок, — сказала она резко. — И на твоем месте я бы трижды подумала, перед тем как совершать подобное. Десятилетняя девчонка не может читать книги по геномагии. Уже не говоря о том…
Хромонема насмешливо зевнула во всю свою лошадиную пасть — ее не интересовали альвы. Ее интересовала сухая трава под ногами. Она предчувствовала скорую зиму и долгий тяжелый путь. И сейчас Гензель мо…
Бруттино вышел на сцену. Вышел не сам — за кулисами сцены Гензель разглядел несколько человек из театральной обслуги, тычущих ему в спину баграми. У некоторых имелись и ранцевые огнеметы, признак тог…
— Порченая кровь соединилась с порченой — и породила чистую?
— Простите, но мне претит столь варварское обращение с собственным имуществом!
Резонно, согласился мысленно Гензель: не так уж и глупа эта деревяшка.
Бой прекратился. Мгновенно, точно кто-то повернул выключатель, обесточив бушевавшую мгновение назад ярость. Застыли все — и генетические королевские выродки, и монахи, и их величества. Явление альва …
Гензель заорал и попытался толкнуть свое тело вперед, но пол, состоящий из гладких мышечных волокон, скользил под пальцами.
— Мне следовало догадаться, что вы к этому приложили руку. Все самые удивительные вещи в Вальтербурге случаются с вашей подачи, госпожа Гретель. Позвольте спросить, а не сделаете ли вы приятелю вашег…
Гензель прицелился точно меж тускло горящих янтарных глаз на деревянном лице.
Гретель взглянула на него так, что губы мгновенно прихватило ледяной корочкой, — взгляд смертельно уставшего человека, способного двигаться лишь благодаря остаточному напряжению во внутренних аккумул…
А потом свечение разлилось вокруг них, прыгая под ногами мириадами солнечных искр. Бесконечное, до самого горизонта и заснеженных пиков свечение.
Идти пришлось не очень долго — чуткий слух позволял Гензелю верно угадывать направление. Как он и думал, источник звука приближался с каждым шагом. Вскоре его уже невозможно было спутать с ветром. Ну…
— Едва ли. — Он покачал головой. — Слишком ловки. Вспомни, пожалуйста, нет ли у нас в Лаленбурге знакомых, коим не терпится с тобой поговорить?
Это не произвело на сына Карла никакого впечатления. Как можно воздействовать на столь слабый разум? Существуют ли в природе струны, способные разбудить его или вызвать хоть какую-то реакцию?
— Надо подождать, — кратко сказала Гретель, наблюдая за тушей дома в низинке. — Давай постоим тут, братец. Недолго осталось.
— В нашем шкафу в Шлараффенланде не было.
— Это все из-за крови принцессы? — хрипло спросил Гензель. — Из-за того, что она оказалась недостойна своего отца, испортив династический генофонд?
— Ты же только кровь чувствуешь, Гензель… — пробормотала Гретель, но Гензель упрямо мотнул головой.
Гретель убрала со лба несколько коротких белых прядей, как часто делала в минуты задумчивости. Таких минут в ее жизни было много, может, поэтому, как подшучивал Гензель, она нарочно не отпускала длин…
Гензель не собирался сдаваться. Упрямо стиснув зубы, он продолжал свою охоту, понимая, что шансов быть разорванным какими-нибудь щупальцами, лапами или когтями у него гораздо больше, чем шансов раздо…
Люди брали свое, когда удавалось изловить живого цверга, обычно раненого или отбившегося от своей стаи. Тогда в городе начиналось оживление сродни тому, что случалось в дни церковных праздников или я…
Он попытался ползти к выходу, цепляясь непокорными руками за скользкий пол, но смог протащить свое тело не больше пары локтей. Отчаянно не хватало сил, и Гретель тут ничем не могла помочь.
Гензель мысленно застонал. Пожалуй, даже переговоры со старым пауком Варравой были бы проще. Тот был подлецом и скрягой, но, по крайней мере, ясно сознавал происходящее и здраво оценивал свою выгоду.…
— Добегался? — Гензель тоже тяжело дышал, но он сохранил способность передвигаться на ногах и теперь воспользовался ею, сделав шаг навстречу неудавшемуся преследователю. — Видишь, к чему приводит люб…
— Я должна… — Он не расслышал продолжения, ветер захлестнул Гретель и распотрошив ее слова, как большой свирепый зверь — овцу. — Нам надо…
— Меня не раз пытались съесть самые разные существа, но я, как видите, здесь. Мне просто не нравится, как они на меня глядят.
Вынужденный постоянно отступать и пятиться, Гензель скоро начал спотыкаться. Он двигался без изящества, без грациозности и, вероятно, со стороны напоминал старого больного быка, упрямо мотающего голо…
— Просто подумайте о том моменте, когда ваше дерево решит, что препятствие к его росту и существованию — вы лично.
Гретель потрепала его по волосам. Жест вышел неуклюжим, но искренним.
— Чтобы катышки были правильными, им нужна эта паста, — пояснила она. — В пасте есть специальные штуки… Они для запаха.
— Вот как? У тебя предчувствие провидца, братец?
— Свечи… — едва разборчиво пробормотал толстяк, пошатываясь и бессмысленно водя из стороны в сторону еще дымящейся головой. — Слишком много свечей…
— Они… ужасны. Я ненавидела их еще с тех пор, как была ребенком. Но я не знала, что в твоей голове скопилось их так много. Кроме того… Это ведь никакие не сказки, верно? Я узнала некоторые. Это истор…
— Говорят, ему это и не удалось в полной мере. Он избавился от внешних проявлений своей искаженной сущности, но его кровь отравлена бесчисленным количеством продуктов разложения и отторгающихся орган…
— Они при мне уже много лет. Оберегают меня и заботятся. — Принцесса Бланко беззаботно пожала плечами. — И я никогда особенно не задумывалась отчего.
Они стояли посреди огромного заснеженного плато, чье однообразие нарушалось лишь несколькими покрытыми ледяной коркой валунами. Гудящая от холода пустота. Яблоко бесстрастно лежало на снегу, блестя п…
— Чего вы стоите? — крикнул король свите, в его надтреснутом голосе явственно слышался страх. — Режьте их! Рубите! Может, он и силен, но не бессмертен! Рубите его на миллион частей! Рвите их!
Слабая улыбка Гретель показала, что она оценила сравнение.
— Он — деревянный, — сказал Гензель, чувствуя себя невероятно глупо.
— Так вот к чему вы клоните, сударь… — сквозь зубы процедила принцесса Бланко. Гензель был уверен, что подземная крепость с помощью тысяч датчиков контролирует внутреннюю температуру, но внезапно ощу…
То, с каким выражением она это произнесла, обеспокоило Гензеля. Шесть лет под землей наедине с цвергами… Может, Гретель права? Могло ли это пройти бесследно?
Они наблюдали за тем, как умирал огромный дом.
— Ты ведь хочешь спросить меня, Гензель? Хочешь?
— Что это? — выдавил Гензель, прогоняя желание схватиться за мушкет и выстрелить зарядом дроби, заставив яблоко лопнуть, раскинув сочные внутренности по снегу.
Он рассчитывал, что пройдет не более двух-трех дней, прежде чем геноведьма спохватится. Но прошло целых десять. Наверно, у нее имелось много других забот. Как бы то ни было, Гензель внезапно ощутил и…
Геноведьма некоторое время молчала, глядя на Гретель сверху вниз. Лицо ее было бесстрастно и мертво, как фарфоровая маска. И столь же прекрасно. А потом в ее взгляде мелькнуло что-то такое, отчего Ге…
— Разве ты не понял, братец?.. — проговорила Гретель с трудом, еле слышно. — Сам же сказал… Мышцы, кости…
— Ступайте, — мягко сказал он им в спины. — Королева сама примет вас.
От первого Гензель увернулся лишь чудом, ощутив, как прогудел возле лица многокилограммовый стальной кулак размером с его собственную голову. На миг он ощутил запах смазки, но почти тотчас аромат раз…
Руки сами впились в то, что оказалось ближе всего, — обычный человеческий рефлекс. И нащупали что-то вроде плотного бурдюка, обтянутого грубой тканью. Это было плечо сына Карла, на котором висел сам …
Гретель была в обычном своем виде — старая рабочая блуза, тугой жилет, несущий на себе так много пятен химических и термических ожогов, что казался окрашенным в причудливую камуфлирующую расцветку. Ш…
По зрительному залу разнесся гул. Такой тихий, что его можно было спутать с ветром, пробравшимся в шатер. Карраб Варрава молча смотрел на зрителей, поводя большой головой из стороны в сторону. Он был…
Гретель отвела взгляд. И Гензель вдруг почувствовал, что его собственное беспокойство вовсе не так сильно, как ему казалось. Он совсем не думал о том, как ощущает это Гретель.
Гензель наблюдал за ним, сжимая в опущенной руке разряженный мушкет.
— И так тоже говорят. На улицах по-разному судачат… Одни считают, это какой-то сбой у нее во внутренностях, мол, драгоценные шестерни за много лет повытерлись и соскакивают друг с друга. Но это дурак…
Второй обрушивает чудовищный удар зубчатого палаша на ее тонкую фигуру в сером платье. И взвизгивает от удивления, когда его клинок с металлическим звоном отскакивает. Рассеченное платье соскальзывае…
— Метаболизм, работающий на варенье, — поправила она. — Насколько я понимаю, наш новый знакомый представляет собой химический двигатель в человеческом теле. Это звучит странно, но вполне объяснимо. О…
Зал молчал, оглушенный, обмерший, безмолвный. Казалось, Варрава может выдернуть из него любого мула и медленно оторвать ему голову, а тот даже не подумает сопротивляться.
— За ширмами есть боковые кабинеты. Думаю, он в одном из них.
Он почти сразу пожалел о сказанном. Возможно, все это время ему подсознательно хотелось ее уколоть. По-детски отомстить за ее извечную насмешливость и снисходительность. Как будто геноведьмы умеют бы…
Гретель незаметно ткнула его острым локтем в бок.
«Театр плачущих кукол» провожал его мертвой тишиной. Он уже дал последнее представление в этом сезоне.
Но мысль эта показалась никчемной, пустой. Насколько было известно Гензелю, человечество не выполняло никаких заданий, лишь размножалось, уродуя каждое последующее поколение сонмом генетических откло…
— Цверги водятся в горах, — скупо ответил он. — Поэтому мы идем в горы.
— Он не убийца. — Молчавшая до этого момента Гретель остановилась возле него. — Если бы он по какой-то причине хотел убить вас, он сделал бы это прямо сейчас.
А потом статуя шевельнулась. И вдруг оказалось, что это не статуя, а обнаженный человек сидит на стуле в их комнате. И кожа у него не золотая, а самая обычная, человеческая, хоть и излучает слабое св…
— Напрашивается самый простой вывод, братец. Он собирается нас съесть.
— А суть в том, что наш сорванец достаточно известен на городском дне. И, уверяю тебя, папа Арло был бы потрясен, узнав, какая репутация водится за его деревянным отпрыском. Может, дома, в мастерской…
— Я… — Гензель прочистил горло. — Да, у меня было еще одно дело.
— Нас ждут, — кивнул Гензель. — И ждут с огромным нетерпением.
Он представил себе, что творится сейчас внутри гибнущего дома. Лопающиеся сосуды, заливающие утробу кровью. Ручьи желчи, льющиеся из расколотых костяных перекрытий. Пульсирующие раскаленные внутренни…
— Возможно… Возможно, моя супруга, но… Что за дурацкий вопрос!
Варрава даже головой не повел, когда мистер Дэйрман цеплял пиявок ему на грудь, шею и лицо. Пиявки присасывались к коже жадно, с негромким хлюпаньем. И быстро начинали надуваться, ритмично сокращаясь.
— Ну конечно. Вещает вам о том, что зерна генетического греха в ваших душах — наказание за грехи, но в каждом из вас, даже в самом последнем муле, теплится частичка извечного и всеблагого человеческо…
— Железный лес?.. хмурился отец, работая над очередной игрушкой. — Чего это тебя Ярнвид заинтересовал, подменыш ты дикий? Опять проказу какую придумал? С Железным лесом не шутят. Запомни и на носу у …
Несмотря на то что мясная туша выглядела ничуть не грозно, Гензель долго примеривался, как бы полоснуть по ней ножом. Она была столь велика, что вблизи он чувствовал естественную робость, почти страх…
— Ты не пойдешь в «Три трилобита» один, братец. Мы пойдем туда вместе.
Принцесса оживленно болтала, вспоминая какие-то милые детали, но Гензель почти ее не слушал.
— Она не имеет никакого отношения к пропаже девочки.
— Сегодня утром Мачеха не дала нам пасты с глюкозой.
Гретель пожала плечами, которые казались худыми и острыми даже под грубым мужским дублетом. Едва ли кто-то, кроме стражников при воротах, вообще распознал в ней женщину. Грубые потрескавшиеся ботфорт…
Камень вибрировал все сильнее. Гензель потянул было Гретель в переулок, но тотчас отскочил назад — по переулку к ним приближалась звенящая серая стена. Другой! И здесь тоже. Третий!..
— В обычной. А это — медицинское оборудование.
Гензель обнаружил, что в углублении, которое продавило его тело в опавших листьях, полно воды, ржавой и мутной. То ли с деревьев натекло, то ли это сок мертвых листьев… Пить воду Гензель не стал, хот…
— Какой ты доверчивый, братец Гензель! Все еще веришь в детские небылицы!
— Фибродисплазия! — выругалась Гретель. — Как она оказалась в гробу? Зачем?
Судя по всему, говоривший был личным церемониймейстером его величества, но выглядел так грозно, что мог сойти за фельдмаршала. Мундир был усыпан многогранными орденами, а выправка такая, что позавидо…
Прозрачные глаза геноведьмы, сереющие в моменты наибольшей сосредоточенности, уставились на него с несвойственным им любопытством.
Бруттино не шевельнулся. Его скрипучий голос разносился по лаборатории так легко, что Гензель мог бы расслышать его и на другом конце. Сейчас он казался вкрадчивым, приглушенным — так скрипит старая …
Принцесса внимательно слушала. Впрочем, когда слушала, она ничуть не походила на ее высочество, а выглядела так, как и полагается выглядеть всякой юной девушке, когда она слышит что-то интересное и р…
Огонек и в самом деле двинулся, недалеко, но резко, скачком, как поплавок на водной глади в тот момент, когда рыбак подсекает наживку. Но ведь у катышков и ног-то нет!.. Что за чертовщина?
Очередной удар наотмашь заставил мир зазвенеть, точно кто-то бросил на каменный пол целую пригоршню монет. Гензель зашатался и тут же получил еще один — в поддых. Третий удар впечатал его в какой-то …
«Это к лучшему, — подумал Гензель. — Будет возможность подумать. А подумать нам придется хорошенько…»
— Геномастера?.. Отребье, бездельники, вчерашние школяры с немытыми пробирками. Вычитали в ветхих трактатах пару-тройку расшифровок известных аллелей — и уже мнят себя повелителями геномагии! Может, …
— Чтите вашу генетическую чистоту и отрицаете тлетворные генетические грехи?
— Нет, я уверена, что ты все сделала правильно. Хочу спросить тебя о другом, дорогая Гретель. Тебе не жаль будет отправлять в Расщепитель этого мальчишку?
— Тридцать три проретровируса и дивертикул Меккеля! — только и сказал он.
— Еще недавно ты хотел подарить ей жизнь.
— Смотри на знамена, — прошептала Гретель, тоже пристально вглядывавшаяся в экраны. — На знамена, братец!
— Да кто угодно! — с облегчением сказал Гензель. — Только Человечеству ведомо кто. Может, у них тоже квартерон родится. А может статься, и окторон. Хотя это редко бывает, чтоб окторон — да у пары ква…
— Да пребудет с вами Человечество, Извечное и Всеблагое. Да будет сохранена ваша генетическая чистота и да избегнете вы соблазнов плоти на вашем пути.
— Ждите здесь, — устало попросил Гензель.
— Но ведь это не работает против настоящих ведьм, — неуверенно пробормотал он. — Ведьмы ведь не тают от обычной воды! Только в старых глупых историях…
Все-таки кукла. Коварная, расчетливая, кровожадная, но все-таки деревянная кукла.
— Нет. — Альв мгновенно стал серьезным. — Больше, чем вам необходимо знать.