Но он понимал. Еще не полностью, потому что мозг гнал от себя это понимание, отказывался принять его.
Бруттино молчал недолго, несколько секунд. Когда он заговорил, его глаза, как и прежде, горели ровным янтарным огнем.
— Что — они? Сама же говоришь, что светятся?.. Ну так нам больше ничего и не надо, пойдем домой, как по путеводным звездам. Ну что?
Гензель только сейчас ощутил, насколько пересохли губы. Цифры сталкивались друг с другом, отказываясь складываться, порождая лишь оглушительный звон сродни двум встречающимся клинкам.
— Да. — Гензелю даже на миг захотелось сжать ее холодную ладонь. — Начать все сначала. Стереть генетическое проклятие, которое сожрало наших предков и отравило нас самих. Начать с чистого листа! Неужели ты не понимаешь, какой это шанс? Пока на этом свете осталось хотя бы два образца неискаженного человеческого кода, у нас всех есть будущее! Человечество Изначальное и Всеблагое еще может вернуться! Может, не сейчас, может, через много веков, но может!..
Драка в подворотне не любит лишних звуков — угроз, проклятий, выкриков. Настоящие хищники могут скалиться и рычать, когда демонстрируют силу или вызывают противника на бой, но молчат, когда дело доходит до драки. И эти двое вовсе не были новичками, Гензель ощутил это сразу же.