— Оказывается, варенье — коварная штука, — проворчал Гензель, чтобы приободрить ее. — Теперь я понял, почему нам не давали его в детстве.
— Будь добра выражаться человеческим языком!
— Гретель! — Гензель искренне надеялся, что его щеки не изменят предательски цвета. — Как ты можешь рассказывать это ее высочеству?
— Генозелье. Изготовленное по моему собственному рецепту.
Иметь дело с цвергами ему еще не приходилось. Те не особо жаловали оживленные тракты и окрестности больших городов. Беспощадно изничтожаемые егерями и охотниками, остатки их поголовья с годами все дальше уходили в глушь, находя пристанище в безлюдных горах. Когда-то Гензель даже полагал, что цвергов вовсе не существует, а рассказы об их нашествиях — не более чем выдумки строгих родителей, рассказываемые исключительно с целью напугать непослушных детей. До тех пор, пока они с Гретель несколько лет назад собственными глазами не увидели стоящую на отшибе хижину в деревне, где перед тем похозяйничали цверги. С тех пор он настораживался всякий раз, когда слышал это слово.
— По-моему, из тебя получится совершенно отвратительное варенье, — с чувством сказал Гензель. — Едкое и пропитанное сарказмом. Сын Карла наверняка заработает изжогу.