Все цитаты из книги «Фарамунд»
Ноги Теддика уже торчали навстречу солнцу голые, с непомерно отросшими ногтями на длинных худых пальцах. Мешок за спиной Таранта заметно увеличился в объеме.
Снова они лежали, не двигаясь, не дотрагиваясь друг до друга. Между ними было пространство, куда можно было положить коня. Затем он услышал, как дернулось их общее одеяло. Брунгильда села на краю пос…
Привыкшие к ночи глаза Фарамунда видели, как оба прошли через холл к лестнице. Оба негромко переговаривались, явно не страшатся охраны...
— Где лекарь?.. Лекаря быстро сюда!.. Рекс весь изранен!
Клотильда смотрела на него печально. В круглых добрых глазах служанки стояли слезы. Нос покраснел и распух, он слышал, как она тихо всхлипывает, и готов был придушить ее; вдруг да нарушит легкий, как…
Его улыбка была похожа на волчий оскал. Громыхало поигрывал огромным боевым молотом. По левую руку Фарамунд держался Вехульд, его смуглая рука щупала рукоять боевого топора, нежно гладила, словно обе…
— Ты, в самом деле, не брешешь, насчет припрятанного золота?
— Интересно, — признал Фарамунд. — Да, это не подделать.
— Как это тебя? — спросил Фарамунд сердито. — Сам не выше пня, а они ж на конях! Им до головы твоей нагибаться — с коня можно упасть!
На опушке леса засверкали искры. Не веря глазам, он увидел, как на открытое место выезжают потрепанные всадники. В руках копья, у многих на головах настоящие шлемы. Они выплескивались из леса волна з…
Сердце Фарамунда сжалось. Тревор разрывал мясо, ел уже неспешно, глаза из-под набрякших век поглядывали сонно, но с сочувствием.
В левом боку закололо. Боль, словно кто-то нанес ему рану изнутри, пошла по всей грудной клетке, а в сердце вонзила острые зубки. Он чувствовал, как глаза защипало, с недоумением и страхом понял, что…
— У него больше никого не осталось, — сказал Фарамунд безучастно.
Цистерны в городе опустели достаточно быстро, но когда пришла пора переходить на воду из колодцев, римляне на всякий случай предприняли попытку отбить резервуар с водой. К их удивлению и радости это …
Но Лютеция спохватилась, лицо стало строгим и надменным. Клотильда поспешно уткнулась в работу.
— У нашего хозяина ни слуги, ни его военачальники не смеют говорить раньше своего... своего вождя.
Посреди зала полыхал огромный костер. Очаг был сложен из массивных камней, среди которых попадались даже с фрагментами барельефов. Перед огнем на широкой лавке сидел старик с белыми редкими волосами …
— Лютеция, — повторял он. — Лютеция!.. Лютеция... Все хорошо, ты среди своих. Скоро ты увидишь дядю Тревора, увидишь Редьярда, а твоя Клотильда уже здесь... Клотильда! Бегом сюда!
— Правила чести выполнимы только на поле брани. Кто крадется тайком с ножом в руке, тот заслуживает удара в спину. Как будто бы он не ударил тебя сзади!.. Тут другое непонятно... Почему они пришли уб…
С утра пошел дождь. Мелкий, моросящий, гадкий. Усталые люди седлали коней, Тревор помог собрать шатер, Редьярд с двумя воинами уже скрылся в тумане. Повозка тяжело тронулась, колеса так глубоко вязли…
Правда, вот старая колдунья из бурга Свена... где она сейчас?.. уверяла, что так и было. Римляне покорили весь мир, за исключением совсем уж гнилых болот или безжизненных северных скал, куда просто п…
— Поскорее бы, — вырвалось у него. — Ох, поскорее бы!
Фарамунд с гадливостью слушал пьяные вопли и поздравления. Похоже, пир продолжался всю ночь, и, судя по всему, они готовы пьянствовать и дальше.
— Вот и хорошо, — недобро сказал Фарамунд. — Нас сразу сомнут, они отступят... а то и побегут. Вы ударите с флангов.
— Ладно, делай. Может быть, это все и зря...
Он не видел, как вспыхнувший от стыда Декур отступил за спины товарищей. Понимал краешком сознания, что отныне тот вообще забросит щит, а в бой будет ходить с открытой грудью, но только сознание жило…
— Я пошлю в Помпеум верного мне человека. Или даже сам поеду! Если там будут знать, то сумеют отразить нападение. Возможно, наконец-то погибнет этот безжалостный человек... и тогда эти завоевания пре…
Факелы ровно освещали коридоры, и всюду, где они проходили, вооруженные люди, как заметила Брунгильда, салютовали Фарамунду. Раньше, как она знали, среди франков этого не делали. Этот воинственный ре…
Их глаза встретились, он ощутил, что не в силах выдержать укора в ее глазах, это хуже, чем брезгливая ненависть, отвернулся. Она чуть приподняла одеяло, скользнула неслышно рядом.
Конница франков неслась бешеным галопом. Разделившись надвое, широкими клиньями охватили место схватки, а лишь затем ринулись в сечу. Пешие воины бежали со всех ног. В руках угрожающе блестели мечи.
Оба смотрели непонимающе. Он видел, что в их честных сердцах кипит стыд, в головах полное смятение, ни одной мысли. С какой стати рекс отказывается от славы, а передает ее им, опозорившим свои имена …
— Громыхало! — крикнул он ликующим голосом. — Надень свой лучший панцирь!.. Оседлай лучшего из коней!.. Пусть Вехульд подберет десяток воинов с чистыми рылами. Таких, которые еще не падают с коней.
С этого дня она видела, как вся челядь, что боготворила ее, теперь оберегает Клотильду. У брюхатой служанки из рук вырывали тяжелые ведра, мужчины готовы были вместо нее мыть полы, только бы не нагиб…
На него прыгнули, кто-то ударил сзади. На мокрой земле все поскальзывались, удар пришелся по плечу. Зато его топор описал полукруг и, хотя тоже промахнулся, не попал по голове, древко в пальцах тряхн…
— Медленно, — отрубил Свен. — Все медленно!.. А другие — не спят, не спят.
За решетками шевелилось, стонало, выло. Он в ужасе подносил факел ближе, вглядывался в скрюченные фигуры, глаза щипало, но успевал увидеть, что кто-то распят на стене, кто-то в безумии грызет обрубок…
Погибших было столько, что Фарамунд велел не возиться с похоронами. На поле битвы собрали оружие, с мертвых сняли доспехи, одежду, а мертвых оставили в долине, на опушке и в лесу — кого где застала г…
Повинуясь неясному чувству, он наклонился к ее уху.
Он качнулся, шагнул через порог. Ноги все еще казались тяжелыми, но когда солнце обрушилось на плечи, во всем теле прибавилось сил. По коже потекло тепло, проникло под кожу. Его прожгло солнечными лу…
На заднем дворе у кузницы на бревне сидели двое в кожаных панцирях, с настоящими железными шапками на головах. У обоих вид опытных воинов, лица в шрамах, оба одинаково поджарые, угрюмые, а сидят с та…
В воздух взвились дротики. Великан уронил дерево, послышался глухой чавкающий удар. Зелень расплескалась широкими волнами, людей забрызгало, на каждом повисли клочья тины, мха, болотных растений.
Фарамунд стиснул челюсти. Гнев ударил в голову, а сердце могучими толчками погнало кровь. Если и был этот воин когда-то могучим и сильным, то сейчас обрюзг как свинья. Больше времени проводит за стол…
Еще одна ночь застала в пути, а к полудню нового дня увидели, как из вязкого, как кисель, тумана медленно проступили гордые стены Римбурга!
Унгардлик появился на середине двора под звонкий цокот копыт. Конь, такой же молодой и резвый, как и его седок, норовил ухватить за новенький сапог, Унгардлик отпинывался в морду, но тоже несильно, и…
Фарамунд ощутил, словно по голове ударили огромным молотом. В глазах потемнело, а в черепе раздался звон. Он вскочил так резко, что перед глазами заплясали черные мухи.
Тарант выскочил как заяц. Фарамунд рубил быстро и сильно, он готовился отступать, его вот-вот оттеснят, вторую линию обороны займет в узких дверях внутренней комнатки, а пока держался здесь...
Но из глубин леса все выплескиваются и выплескиваются новые лесные люди. И все — на юг!
Похоже, я из числа тех, кто вторгся на эти земли с севера. Или же не совсем франк, но просто меня подобрали франки. Но, скорее всего, франк, так как говорю на языке франков. А вообще-то это земля гал…
Он столкнул с седла ехавшего мимо немолодого франка, вскочил на коня и быстро погнал его за убегающим Мирдлихтом. Тот несся во весь опор, Фарамунд застонал от злобы, если уйдет в лес, то опять не пой…
— Ты, Рикигур, стой у дверей, как и стоял, а ты, Фюстель, разбуди челядь. Пусть уберут трупы, вымоют пол. Помните, дело не в личной славе или позоре, а в славе или позоре нашего народа. А для этого в…
— Подумать только, — прошептала она. — А для меня там всегда только облака... Когда белые, когда серые, но... только облака. А в низине, где никакой ветер не уносит вечный туман от тех болот, только.…
— Рим всегда останавливал. И отшвыривал назад! Но вообще-то, в чем-то ты прав, молчун. А вдруг в этот раз не остановит? Что тогда?
— Так меня зовут, — ответил Фарамунд почему-то. — Зачем ты меня искал?
До стены было не меньше десяти шагов. Однако Носач пронесся как олень, стена задрожала от удара. Мускулистый толстяк сполз по ней, похожий на огромный жирный плевок.
— Просто ложись спать, не выпуская из руки меча, мой мальчик.
— На четвереньках, — велел он. — Я пойду впереди.
— Не увидит, — шепнула она заговорщицки. — Он вот-вот свалится под стол. Я сама ему подливала!
— Ничего подобного, — возразил Теддик. — Сейчас самые злые идут вперед и вперед, захватывая земли галлов, осаждая римские гарнизоны... если решаются, а задним хватает и здесь добычи. А когда тех, пер…
— Это был мой долг. Долг цивилизованного человека.
— Ты ее еще помнишь?.. Прости... Она просит... Нет, она настойчиво требует, чтобы ты обязательно прибыл к ней.
— Крепость, которую построил Лаурс, — заявил Фарамунд. — побольше этой! И защищена надежнее. К тому же я думаю укрепить ее еще... Да, основательнее. Потому я приехал, чтобы... чтобы пригласить господ…
Фарамунд вскинул руку в приветствии. Одно дело нагнуть сильного противника, другое — глумиться над слабым, выказывая свою мощь.
В Римбурге, в своих роскошных покоях, Брунгильда слушала Тревора, выпрямившись, гордо вскинув подбородок.
— Как остальные? — спросил он. — Люди, которые подобрали меня раненым?
— Вам не удастся нас взять ни осадой, ни приступом, — сказал он угрюмо.
Он снова вспомнил циклопические сооружения римских крепостей, гарнизонов, снова дрожь прошла по телу. Как будто и не люди строили те исполинские сооружения! Руки человеческие не в состоянии громоздит…
— А это кто? — спросил он тупо, но, вспомнив, что молодая госпожа поклоняется какому-то из новых богов, добавил страстно: — Но разве мой меч лишний? И сорок мечей моих людей? Они все в твоем услужени…
Вестготы вытребовали у могучего Рима для поселения не только Мезию, что на правом берегу Дуная, но и Фракию, и Македонию. Опустошив Грецию, вытребовали для поселения еще и Иллирию. Армия Римской импе…
— Скоро рассвет, — сказал Громыхало издевательски. — Правда, сперва будет ночь, а потом как-нибудь... наверное, взойдет солнце. Так что вставай, седлай коня!
— Они сказали, что примут покровительство Назгукла. Это хозяин крупного бурга, что на той стороне реки. У него таких деревень, как грязи!..
— Не тревожься, красавица. Его никто не выгнал.
— Фарамунд?.. Тебя зовут Фарамунд?.. Хорошо, будем звать Фарамундом. А дяде скажу, что ты вспомнил имя. И он не убьет тебя... чтоб не переводить еду.
Он отступил на шаг, огляделся. Унгардлик бросил свой отряд слева, Вехульд вышел из боя и с горсткой отважных зашел справа, но их и там встретил лес копий. Римлян в пять раз меньше, но пока не видно, …
Так отряд неожиданно увеличился сразу вдвое. Он уже понял, что если бы Занигд не согласился, то его бы просто зарезали те двое. Их трижды потрепали так, что шайка едва уносила ноги, обнищала, треть л…
— Дорогие гости! — заорал Тревор так, будто старался перекричать топот конницы. — Я хочу поднять кубок с этим великолепным вином... И вы поднимите, сучьи дети!.. за самую красивую пару на белом свете…
— Неужели никого другого нет? — вскрикнула она в отчаянии.
Перед ним распрямился настоящий великан. На голову выше Фарамунда, вдвое шире, к тому же закован в настоящие железные латы, выкованные по его бычьей фигуре.
— Оставь ее! Сражайтесь с теми, кто сражается!
В небе было тесно от птиц, что возвращались с далекого непостижимого юга. Все чаще он торчал на высокой башне, томимый неясными чувствами. А когда земля чуть подсохла, как-то само собой получилось, ч…
Плечо было застывшее, словно молодой воин был мертв, но кончики пальцев чувствовали тепло сильного молодого тела. Фарамунд ощутил, как воздух у него вырвался сквозь зубы. Страж стоял перед ним, похож…
Он с испугом смотрел на эту шагающую стену. Страшные своим нечеловеческим единством, легионеры двигались как одно существо, Он внезапно ощутил в их выучке те бесчисленные войны, которые тысячи лет ве…
В темном небе пронеслось мохнатое тело. Глаза проводили огромного нетопыря, красные глазки зверя злобно сверкнули. Фарамунд вскинул руку, губы прошептали нечто, дескать, я свой, я тоже из ночи. Мохна…
Осторожные переплыли реку вместе с конем, а кто-то на плоту или на пустом бурдюке, наполненном воздухом. Вскоре уже все войско отряхивалось на другом берегу. Фарамунд взобрался на самое высокое место…
Фарамунд запоздало узнал Громыхало. Бывший палач мелкого держателя бурга сейчас изменился, стал словно бы выше ростом, спина прямая, взгляд гордый, смех раскатистый, умеет не только выполнять приказы…
Она пытается сделать шаг, не роняя своей гордости. Невидимый, но хочет, чтобы в ответ я сделал видимый для всех шаг, жест. Когда она прислала вместо себя на брачное ложе свою служанку, это вскоре ста…
Челядь еще спала, но он проснулся мгновенно, разом вспомнив, что с ним случилось с того момента, как он открыл глаза и увидел склонившееся над ним прекрасное лицо молодой девушки. У нее такие звездны…
Унгардлик ярился, но так беспомощно, что ржали даже обычно молчаливые и неулыбчивые Рикигур и Фюстель. В последнее время Фарамунд все чаще находил их возле двери своих покоев. Сами ли решили охранять…
Волк в последний миг ощутил чужой запах, попытался остановиться. Острое лезвие, нацеленное в сердце, ударило чуть выше. Фарамунд чувствовал, как дрожит под лезвием распарываемая плоть. Затем железо у…
Лицо ее, всегда чистое, сейчас было в бурых пятнах, щеки чуть обрюзгли, а талия стала вдвое шире.
От возбуждения он не находил себе места. Он не мог ни сидеть, ни лежать, даже в седле быстроногого коня хотелось соскочить и понестись впереди, ибо все такие медленные, спят на ходу, а там впереди Лю…
Сердце ее колотилось так шумно, что она едва расслышала его слова, но не поняла, звучала ли в них издевка, или же нечто, что ей так хотелось услышать?
Его собственное войско в последнее время жило и развивалось как бы само по себе. Руководили им его военачальники, но можно ли, в самом деле, на кого-то положиться полностью? Громыхало — старый воин, …
Редьярд взглянул с таким удивлением, словно конунг усомнился в существовании коня, на котором сидит.
Конь нес Фарамунда через лес, как чугунную статую. Ветки трещали, щеку расцарапало. Вехульд проламывался по кустам вблизи, старался не выпускать рекса из виду. Фарамунд слышал его возбужденный голос,…
— Да, — согласился Вехульд. — ради ее поддержания можно иногда и на неудобства...
Лицо его медленно проступало из темноты. На скулах вздутые желваки, челюсти сжаты, в глазах злость и упрямство. Звезды над блестящими волосами гасли, на восточной части небо светлело.
На стенах ярко горели светильники. Их называли, кажется, лампадками. В последнем из захваченных городов Фарамунд, памятуя, что Лютеция приняла веру нового бога, Иисуса, велел ограбить храм этого бога…
Повозка увязала по самые оси. Люди почти не садились в седла, хватались за колеса, выволакивали. Теперь уже и Клотильда шла пешком, Лютеция тоже порывалась вылезти, но Тревор запретил. В повозке оста…
Тарант жестом показал Фарамунду, что он справится, Фарамунд кивнул. Тарант подошел неслышно, похлопал по плечу. Человек вздрогнул начал поворачиваться. Фарамунд успел увидеть выражение сильнейшего не…
Утром продолжили путь. Раненый был слаб, но уже сознание не терял. Раны на нем заживали удивительно быстро. Лютеция всматривалась с жадным любопытством, втайне стараясь найти в нем следы благородного…
...то, возможно, они не успеют воспользоваться колдовскими штучками. Возможно. Если он окажется достаточно быстрым.
— Я даже не знаю, — ответил он как можно беспечнее, — где этот Рим... Мы просто идем на юг! Там небо без туч, там нет этих зловонных болот... Мы идем, как летят птицы в те сказочные страны...
Сейчас две трети схол зияли пустыми окнами. Опустели недавно, но уже и дверные провалы стали похожи на безобразные входы в пещеры, а изнутри несло нечистотами. Префект Анфимий колебался: пора бы снес…
— На время о тебе забыли. Потом, когда твое племя разрослось чересчур, Беркут велел послать к тебе убийц. Но, что-то случилось, исчезли... О тебе снова забыли, но когда стало видно, что каким-то обра…
Свен придирчиво ощупал ему плечи, ткнул кулаком в грудь, заставил открыть рот и осмотрел зубы. Фарамунд чувствовал, как в груди разгорается пламя гнева.
— Тебя в прошлый раз едва не схватили, — напомнил Фарамунд.
Мужчина обернулся, все лицо его было в мелких капельках.
— Чего я трясусь, — прошептал он себе вслух. — Они сейчас ходят мордами вниз! Всматриваются в лица. Им надо зарезать только меня... Ну же!
— Не уйти, — простонал Теддик. — Брось меня... Беги сам!
Франки, напомнил он себе. Все, что он знает, да и то из обрывочных разговоров воинов, что все франки состоят из знатных, свободных и полусвободных. Но на тинг допускаются все, кроме трусов. Во главе …
— Почему? — спросил Громыхало мирно. Похоже, он всегда разговаривал с теми, кого пытал. — Разве я дурак, а не ты? Кто из нас лежит на пыточном столе?.. Ты лучше давай рассказывай, какой ты добрый, и …
— Пусть идет, — велел Фарамунд. — Всегда надо знать, что они хотят.
Он слез, ребенка прижимал к груди. Одеяло выскользнуло, он неловко держал Клодия, тот вцепился в металлическую пластину на груди.
По телу прокатилась волна страха. Мышцы напряглись, очарование ночи слетело, как исчезает утренний сон, когда с разогретого тела грубо срывают теплое одеяло.
Спохватившись, что рассматривает его чересчур пристально, она поспешно опустила голову. Недостойно дочери знатных патрициев так внимательно разглядывать простолюдина.
Фарамунд напрягся, его держали десятки рук, кто-то ударил под ноги. Рухнул, сверху навалились тяжелые потные тела. Он задыхался, ему больно выламывали руки, но тело словно что-то вспоминало, он задер…
Сверху это было, как будто по темной заводи плывет птица с горящими перьями, а от нее тянется расширяющаяся дорожка. Воины едва успевали за ним, рубили и кололи, иногда падали с седел, через них пере…
На исходе восьмого дня к могилке приблизился Тревор. Фарамунд лежал, обняв могильный холм. Из глаз непрерывно катились слезы. Он исхудал, почернел, а раскинутыми руками словно пытался удержать Лютеци…
Фарамунд с огромным трудом разогнулся, тело деревянное, ступни не чувствуют, что под подошвами.
Половина легионеров полегла под стрелами, от которых не успели защититься, и под ударами тяжелых камней пращников. Остальные, слишком измученные долгим преследованием, бросали оружие и садились на зе…
Красивое гордое лицо осталось неподвижным, когда прямо под копытами мелькнула лисья мордочка, испугав коня. Его выпуклые глаза сурово и непреклонно смотрели только вперед.
В груди вспыхнул жар. Нет, он не даст себя повесить. Иначе не увидит Лютецию. Надо сейчас же...
Лютеция наконец забылась неспокойным сном. Фарамунд под страхом меча запретил любой шум на расстоянии полета стрелы, а сам, сгорбившись, сидел у дверей. Его глаза не отрывались от ее бледного лица.
Наполовину вломившись в кусты, лежал крупный молодой мужчина. Черные, как вороново крыло, волосы, запятнанные кровью, падали на лицо. Тревор слез на землю, конь тут же пугливо отбежал. Пальцы Тревора…
Он сам чувствовал, что лицо его на миг стало мечтательным. Стук ножей на короткое время прервался, он чувствовал устремленные на него удивленные взгляды.
Фарамунд поддернул перевязь, чтобы рукоять меча была поближе к ладони.
Редьярд сидел за столом в одиночестве. Руки сжимали широкий медный кубок. Красные пятна от вина показались Тревору следами крови. Сам Редьярд был смертельно бледен.
Фарамунд вскрикнул, пустил коня в галоп. Сзади загремели копыта, он чувствовал, как лавина тяжелой конницы несется по его следу, уже не разбирая дороги.
Однако теперь все планировал тщательно. Помнил, что стыдно поддался чувству безнаказанности, за что так страшно поплатился в бурге Лаурса. Он был отважен, как дикий барс, но и осторожен, как лис, выс…
— Что?.. А, это нового жеребца купил... Дикий, черт!.. Так сколько, говоришь, там народу охраняет ворота?
Взбешенный Фарамунд то бросался на стены, едва не грыз, то впадал в черное оцепенение: всадники Унгардлика как в воду канули...
Теперь он сам видел, что небольшое население этих городов мало чем отличалось от сельского. Городские пустоши и площади использовались под пастбища и пашни. Торговля и ремесла рассчитаны на самих гор…
Со стен с интересом наблюдали за строительством лагеря. Фарамунд слышал выкрики, со стен что-то показывали, корчили рожи.
Хотя в сыне ли дело? На самом же деле — ехать именно к Брунгильде. Все чаще перед глазами ее решительное лицо, блестящие глаза... В них тогда стояли слезы, почему понял только сейчас?
Но вот, наконец, пришли франки. Со своей манерой боя. Со своими уловками, со своим понятием о доблести, славе, чести, героизме.
— Не стал, — ответил Фарамунд. — Но видеть вас в своей спальне не желаю. Мне плевать, что вы обо мне подумаете. Прочь отсюда!.. Идите в зал, пока там все вино не выхлестали.
— Что, не нравится?.. Ты, червяк, попал к Лаурсу, которого не зря прозвали Багровым. Так что это только начало. Эй, позвать сюда палача!
— Я нашел, — повторил он торопливо. — И больше никому-никому не отдам.
С женщин сорвали одежды, согнали стадом на площадь, где в жутких муках умирали их мужья и братья. Молодых франки бросали тут же на плиты и жестоко насиловали, а если какая пыталась от бесчестья покон…
— Все дрались достойно, — определил Фарамунд. — И наши герои, и бургундские воины! Но негоже своих захоронить, а бургундов оставить на поживу лесному зверью!.. Пусть боги видят нашу справедливость.
— Стойкий, — усмехнулся Лаурс недобро. — Ничего, Громыхало и не таких ломал!.. Как только начнет орать, тут же кликни!
— Да, золото, — повторил он. — Которое у тебя где-то закопано.
Теплая струнка шевельнулась в насмешливой душе. Это было так неожиданно, что он не сразу понял, что мысли незаметно повернули в ту сторону, куда поворачивали всегда. Христианка должна рожать детей.
Из черного лаза один за другим выползали люди. В подвале стало жарко от множества потных разогретых тел. Фарамунд на цыпочках прошел к двери, осторожно выглянул.
Брунгильда скользнула в покои. Сердце колотилось отчаянно. Она тут же дунула на слабый огонек светильника, тот трепыхнулся беспомощно, исчез в темноте.
Дорога шла вдоль реки, а когда на той стороне показались гордые стены Лютеции, он только мазнул по ним взглядом, намереваясь скакать дальше, к Римбургу.
Со двора раздался дикий вопль, тут же зазвенело оружие. Выругавшись, Фарамунд метнулся в бург, за ним неслись продрогшие в ночи воины. Фарамунд метнулся к главному зданию. Навстречу выбежало четверо …
— Вот здесь, — говорил Громыхало, его палец ползал по карте, — наши посты. Мы там потеряли уже десятка три человек...
Тучи на западе окрасились ржаво-красным. Шел безобразный грабеж обоза, Громыхало и Вехульд сбивались с ног, но помешать не могли. Все знали, что рекс снова впал в апатию, ничего не видит и не слышит,…
Лютеция, явно смущенная, повернулась к Фарамунду. Тот с петлей на шее тупо смотрел на нее, на весь этот необъятный двор.
— Всего пятьсот, — процедил Фарамунд с ненавистью. — Всего лишь!
— Дядя, я просто не могу позволить Фарамунду захватить и уничтожить Помпеум! Это последний римский город в этих землях. От него свет, от него культура. В нем живут юристы, инженеры... С его падением …
Послать на тяжелые работы? Теперь уже нельзя. Хотя, конечно, это в ее власти, но всяк скажет, что она, владетельная патрицианка, приревновала к этой бесстыжей шлюхе! Да, так и скажут...
У костров, пока их кормили и дали кой-какую одежонку, те жаловались на неудачи, а Громыхало, Фарамунд и Вехульд обходили лагерь, прислушивались, присматривались
Камень предварительно выровняли, и хотя грязь и пыль покрыли поверхность толстой коркой, его острый глаз или чутье заставили сгрести слой мха в сторону.
Помощник промолчал, да и сам легат понимал, что от двух-трех домов пожар отсюда виднелся бы жалкой струйкой дыма. Если кто-то и сумел пробраться в город, то сейчас там охвачены огнем все дома...
Ступеньки прогрохотали сухой дробью, дальше Стефаний не расслышал.
Она слушала, кивала. Глаза ее были полузакрыты. Он прервал на полуслове сбивчивую речь, хотя мог бы сказать еще много, ведь знаки ему являются дивные и странные, любой жрец велел бы принести жертву, …
— Да? Вон Редьярд все время смотрится во все блестящее. А какие рожи корчит!.. Дядя, об одном прошу. Раз уж нельзя избежать этой проклятой свадьбы, то прошу... нет-нет, я понимаю ее неизбежность... п…
Фарамунд видел, как оба разом пошли один направо, другой налево. Когда и старший скрылся в помещении для воинов, Фарамунд метнулся к забору, подпрыгнул, ухватился за край. Здесь был яркий лунный свет…
— Эй!.. Ваша хозяйка у меня в руках!.. Кончай лить кровь!
— Да! Но и брод рядом... Это просто сумасшедшие! Они строили мост, хотя там река всего по колено!
На той стороне двора из лачуги несутся удары молота по железу. Крыша в дырах, дымок пробивается через все щели.
— Но мои люди вылетели, — напомнил Фарамунд.
А второй, которому это наскучило, или же торопился вкусить пива, грубо ухватил Фарамунда за плечо, развернул и ударил кулаком в лицо. Боль ожгла скулу, Фарамунд отшатнулся, его левая нога поднялась, …
— Сюда! — донесся крик молодого воина. — Здесь был бой!
— Говорят, ты колдун! Не отпирайся. Мне без разницы, вредишь ты этим людям или помогаешь. Меня заботит сейчас другое... Уже дважды появлялись странные люди. Первый раз мне просто удалось ускользнуть.…
И зачем ему захватывать города и крепости, принимать коммендации, самому давать клятвы бдить и защищать... он плывет по жизни, как движется по реке бревно, мимо которого проплывают берега, деревья, з…
Фарамунд почти не замечал, что ест. В голове по-прежнему пульсировала тупая боль. При каждом движении в виски вонзались острые ножи. Вино казалось пресным, как вода, а вода отдавала болотом.
— Полагаете, я этого не предусмотрел? Если я закричу, чтобы открыли ворота, там будут знать, что я в плену, вам верить нельзя, и что надо драться до последнего. Но если я, в самом деле, принял такое …
— В небе, конечно, — ответила она. — На земле смотреть нечего...
Он прыгнул вперед, Настион распахнул руки, они сцепились, обхватив друг друга. Фарамунд напрягся, его сжимало как стальными тисками. Он попробовал приподнять Настиона, но ощутил, как его собственные …
— Прости, я не знал... Хотя, прости, я не думаю, что тебе надо было...
Странно было видеть плывущих, как лебеди по озеру, всадников с торчащими впереди конскими головами, ниже туман съедал все. Часто тот или другой конь оступался, из белесого месива выплескивалась бурая…
Те же легкие всадники постоянно били дичь, ночами от костров несло жареным мясом. Хлеб давно кончился, ели лесной хвощ и дикий лук, а также птичьи яйца, что собирали по кустам.
Брунгильда затаивала дыхание. Через мгновение в полосе света появился страж со светильником в руке. Она видела его блестящие глаза, заметить ее обнаженное тело в полутьме трудно, однако страж все рав…
В лесу еще лежал под прелыми листьями слежавшийся снег, но на открытых солнцу местах земля подсохла окончательно. Военачальники привели войско, Фарамунд угрюмо оглядел пополнение, распределил, кому г…
— А Унгардлика поставим хозяином на причале, — рассуждал Вехульд со вкусом. — Он такой тощий, как червяк, смотреть противно!.. А там отъестся, морда в дверь не будет пролазить...
— Беру-беру, — прервал Фарамунд нетерпеливо. — Все, вроде бы?
Человек низко поклонился, лицо уткнулось в конскую гриву. Когда он поднял голову, в глазах были страх и безумная надежда.
— Господин, что вы хотите от служанки?.. Я не могу запомнить столько умных и красивых слов!.. Но суть та же, клянусь!
Он взмахнул рукой. Фарамунд заставил коня попятиться. Он ожидал града стрел, но римляне — слабые лучники, вместо этого прозвучал отвратительный вопль боевой трубы, мерзкий, словно сдирающий кожу зажи…
Теддик мрачнел на глазах. Наконец, глаза блеснули, он с трудом выпрямился, уперся спиной в дерево. Лицо стало твердым, на скулах вздулись рифленые желваки.
Брови Свена взлетели на середину крохотного лба, заняв его целиком. Глаза выпучились.
Он видел, что она по-прежнему брезгливо не называет его по имени, зато теперь всячески подчеркивает для гостей и служанок свой статус.
— Будет вами Лаурс заниматься, — буркнул один. Второй шагнул мимо, потеряв интерес к деревенщине, первый поспешил за ним.
В доме не слышали, как она упала навзничь. Помня, что сейчас некому закрыть ее вытаращенные глаза, гордая дочь доблестного Фабия выпрямилась и последним усилием в жизни опустила веки.
Фарамунд трижды ходил на болото. Он чувствовал, что сумеет пройти до самой стены, там укреплена слабее всего, но в одиночку не прорваться. А остальных придется вести за собой длинной цепочкой... Пере…
— Базилевс! Ты спасаешь меня и мою семью от позорной гибели!
Солнце уже поднялось над горизонтом. Далеко впереди яркие лучи пронизывали пыльное облако. Фарамунд ощутил, как сердце стукнуло чуть-чуть чаще. Такое облако поднимается либо от огромного стада скота,…
Больше всех была счастлива Клотильда с маленьким Клодием, как, не мудрствуя, назвал по ее имени ребенка Фарамунд. У младенца еще при рождении оказались длинные шелковистые волосенки. Повитухи узрели …
Кони понеслись споро, туман рассеивался, день выдался на редкость ясный. Солнце сожгло остатки тумана первыми же лучами. Воздух стал настолько чистый и прозрачный, что оторопь брала от непривычки: уж…
Солнце сразу припекло плечи, он подумал вяло, что несчастным с мешками приходится еще хуже, но смолчал.
Все двенадцать смотрели преданно, с неистовой верой и счастливыми глазами. Их отобрали на виду, все войско завидует, все мечтают оказаться на их месте.
Он вспыхнул от гнева, вспомнив свою первую брачную ночь. В то же время она сейчас безропотно и гордо готова принять любую свою участь. Как же, спасительница, героиня! Принесла себя в жертву этому вар…
— Он хотел, чтобы их рассказывали, применительно к тому времени... и тем событиям, что происходят сейчас. Хотя на самом деле это произошло... очень давно! Настолько давно, что многим неинтересно знат…
хватая на лезвие сверкающие блики, затем неожиданно швырнул Фарамунду. Фарамунд поймал за рукоять, сам даже не заметил, как это случилось, только по глазам хозяина понял, что поймал правильно.
Ровная стена легионеров надвигалась, кое-где соприкоснулись с толпой, оттеснили. Фарамунд с дрожью в теле смотрел в узкую щель между квадратными щитами и металлическими шлемами. Глаза легионеров смот…
Впереди по низинам клубился туман. Туда спешно мчались всадники, проверяли: нет ли засады, небо затянуто белесой мглой, мир кажется бесконечным, где болота и леса сменяются как дни и ночи.
— Стоп!.. По одному. Давай ты, толстый! Кто ты будешь?
Когда впереди в сером тумане проступили высокие каменные стены, он вздрогнул, приходя в себя, оглянулся.
— Да. Но так странно, словно исчез вообще. Тебя искали! Конечно же, под личинами странствующих мудрецов, как ты обожал проделывать, искали в пещерах Месопотамии, Востока, среди горных племен, в Палес…
— Лютеция!.. Лютеция!.. Вон Редьярд говорит, что негоже молодой девушке...
По коже протянуло ветерком. Он настороженно огляделся. Деревья стояли ровно, ни одна ветка не колыхнется. Даже дым из хлебной поднимается ровный, как свеча, не колеблется, сизыми колечками медленно в…
— Она и так наша, — рыкнул Фарамунд. Он чувствовал, как быстро покидает его священная ярость, меч потяжелел, а рубить спрятавшихся людей вдруг показалось глупым. — Пусть сидят!.. Их сколько там?
— Хорошо! В арабских странах большой спрос на таких рабов. Пусть упражняются лучше. Продам их дороже.
— Ты своих раненых оставил в одном селе. Заплатил, чтобы их лечили. Об этом сразу же стало известно, как всем разбойникам, так и... другим. Двое успели подлечиться и уйти, а остальных схватили и пове…
Сейчас она стояла перед ним, стиснув кулачки и сомкнув губы так плотно, что прозвище казалось украденным. Тонкие соболиные брови сомкнулись над переносицей.
— Ты чего? — спросил он с удивлением. — Против воли богов?
— Подают на стол, конунг, — сообщил оруженосец.
Он дернулся и застыл. Фарамунд стоял над убитым в сильнейшей растерянности. С меча капала темная кровь, а он не сводил глаз с вполне человеческого лица. Первый порыв заорать, разбудить стражей, переб…
— Всего лишь, чтобы он перешел под мое управление. Хочу сразу предупредить, чтобы не тратить зря ни ваше драгоценное время, ни мое: этот город... или то, что от него останется, все равно перейдет под…
— Ни одного, — ответил Громыхало с сожалением.
— Завтра, — обронил он. — Не будем тянуть. Свершим эту тягостную для обоих церемонию как можно быстрее. После чего я отбуду в свой лагерь. Уверен, что тебя, золотоволоска... или белозубка, как там те…
— Дорогая, надо было. Твоя красота должна была его ошеломить! Это другие мужчины готовы за твою улыбку бросить к твоим ногам все, что у них есть, но не этот суровый рекс. У него в сердце все еще наша…
Сам же от сжигающего нетерпения с раннего утра вывел войска за стены в поле, бросил дальше, на юг, пока не достиг высоких стен довольно богатого с виду города. Раздражало, что не имеет карты, все еще…
Фарамунд увидел почти обугленное лицо, распухшее от ожогов. Сверху сыпались раскаленные угли, размером с кулак, падали великану на голову, на плечи, застревали. Тот хрипел, стонал, но главная несущая…
Он задержался в Геяриуме, принимая коммендации, а войска окрыленно двинулись дальше на юг. Шли отважно и опрометчиво, как делали все: гогты, гепиды, лангобарды, вандалы, тюринги... И если бы впереди …
Громыхало рядом повернулся лицом к своим, вскинул руку. Из-за всадников выбежали пешие лучники с длинными тяжелыми луками. У каждого за плечами болтался колчан с сотней стрел. Быстро-быстро натягивал…
В мертвой тишине Вехульд медленно повел головой по сторонам. Глаза были непонимающими. С ним шестеро отважных сорвиголов, остальные отхлынули, словно морские волны при отливе. Они стоят посреди полян…
— Ничего. Кто хочет, тот останется, кто хочет уйти — пусть уходит. С собой может взять все то жалование, что сумел скопить.
Она презрительно фыркнула. Лицо Фарамунда дергалось, губы вздрагивали. По лицу ходили пятна, желваки то вздувались так, что вот-вот прорвут кожу, то исчезали вовсе. Клотильда обольстительно улыбалась…
Могущественный вожак разбойников, а теперь уже конунг, не выслал вперед, как водится, передовой отряд легких конников, чтобы успели известить о его прибытии, чтобы подготовили комнаты, места для коне…
— Здесь нельзя оставаться, — сказала она убежденно.
На четвертый день чахлые искореженные болезнями деревья сменились рослыми красавцами в три обхвата. Земля, все еще сырая, уже увереннее держала как повозку, так и тяжелых конных воинов.
— Плохо себя чувствуешь? Позвать служанок?
Начинало темнеть. К вечеру небо слегка очистилось, запад горел алым. Небосвод залил зловещий пурпурный свет, медленно переходил в багровый, словно за хрустальным сводом гасли угли исполинского костра.
Ворота отворились, Фарамунд молча пустил коня вперед. Всадники за ним ехали гордые, все в доспехах, хоть и разных, но все же не оборванцы, а кони под дорогими попонами, уздечки не тряпочные, а красив…
Он снова пересек двор с быстротой, удивившей его самого. У двери прислушался. Те же звуки, словно кто-то переступает через тела, спотыкается изредка, с натугой переворачивает грузные тела спящих.
Громыхало закрыл глаза. Лицо медленно старело, на глазах появились морщины, резче выступили широкие, как у гунна, скулы.
Из могучей груди вырвался вздох. Еще бы вспомнить, что было раньше!
— Догадываюсь, — ответил Унгардлик. Он широко улыбался, — У этого учителя такая жирная задница.
— Там надежные ребята, — ответил Фарамунд. — Зря не выстрелят. Что ты хочешь?
— Откуда и наше, — бросил он. — На этих землях быстро растут не только грибы.
Фарамунд наблюдал, как они рвали цветы, потом начали отходить от спасительной двери все дальше и дальше. Дети собирали цветы увлеченно, учитель указывал, какие рвать и, как показалось Фарамунду, неза…
Он один стоит целой армии, мелькнуло в голове Фарамунда отчаянное. Выйти ему во двор — от одного вида разбегутся свои и чужие...
Лицо его стало довольным, глаза заблестели. Фарамунд переводил взгляд с равнодушного Таранта на хитрую рожу этого хозяйского прихвостня. Похоже, Теддик прав.
— Что стряслось? — вскричал Фарамунд. — Почему?.. Где Клотильда?
Тревор умолк так резко, на полуслове, что шерсть поднялась у Фарамунда на загривке. Он метнул руку к мечу, лишь тогда начал оборачиваться, а холод уже пронизывал все тело острыми играми.
— Но это мои сапоги, — сказал Фарамунд. — А я человек госпожи Лютеции.
Окрестные лорды смотрели на свирепое войско со страхом. В глазах у каждого было желание, чтобы все ушли подальше и там остались. Живые или мертвые — неважно. Окраины Рима, как говорят, уже захватили …
Набежали воины, с размаха ударили окованным бревном. Дверь от страшного толчка разлетелась в щепы. В темный пролом, где тускло блестели на стенах факелы, врывались рассвирепевшие франки.
От колдуньи возвращался раздраженный и еще более смятенный, чем шел к ней. Она не только не сказала, кто он, но запутала еще больше. Однако, странно, эта старая женщина как будто бы поняла или ощутил…
Он выставил щит, круглый, деревянный. Легионер сделал шаг вперед, а с ним и вся стена щитов, Фарамунд ощутил толчок, который отбросил назад с такой неодолимой силой, что едва не опрокинулся на спину:…
Некоторые из его разбойников по старой привычке тут же рассеялись по окрестным деревням, принялись грабить и насиловать. Одну деревню сожгли начисто, мужчин перебили просто для потехи, а женщин разде…
К нему подъехали горожане, молча кланялись, но все отводили взгляды, опускали головы.
Человек смотрел на пленника сверху, и Фарамунду казалось, что ноги гораздо толще и длиннее, чем они на самом деле, а голова чуть ли не под потолком.
Люди конунга ехали беспечно, даже шлемы сняли: день жаркий, влажный, пот заливает глаза. Камни, выпущенные из пращ, оружия плебса, со страшной силой разбивали черепа, а стрелы находили уязвимые места…
Сам Фарамунд соскочил с коня с легкостью, словно подросток, даже подпрыгнул, разминая ноги после долгой скачки. У него приняли повод коня, он легко взбежал на высокое крыльцо, толкнул дверь, исчез.
Дверь за спиной тихонько отворилась. Он невольно поморщился: пахнуло нечистым воздухом, словно весь дом уже пропитался запахами пота и жаром человеческих тел.
Теперь эти хроменькие лихо неслись в сторону уже показавшегося обоза степняков, где едут женщины и непригодные для сражений мужчины, где богатейшая добыча, собранная со всех захваченных городов, поко…
Громыхало тоже потянул ноздрями воздух. Огромная лапа перехватила рукоять молота поудобнее, Фарамунд услышал, как он зло пропустил воздух между зубов.
Он говорил беспечно и весело, и колдун, похоже, поверил, что он просто один из тех многочисленных головорезов, что вывели из себя даже конунга. От гнева властителя, понятно, надо уходить в дальние ст…
С этого дня он спал на сене, вывозил навоз, чистил коней жесткой скребницей, а когда повели на перековку, помогал даже кузнецу с инструментом. Из-за того, что поселили не с людьми, а с животными, хот…
— Да что ты знаешь... — прорычал Фарамунд, голос задрожал и упал до шепота. Он ощутил, что в глазах снова защипало, а горькие слезы начали наполнять плотины. — Что ты можешь знать... Пусть рожает, ее…
Фарамунд сделал шаг, лезвие блеснуло в лунном свете как короткая слабая молния. Голова отделилась от тела, темная кровь полилась широкой струей. Фарамунд вытер лезвие и аккуратно вложил меч в ножны.
С огромной неохотой начал подниматься. С двух сторон тут же подскочили братья Тронт и Агахильд. Лица у обоих настолько встревоженные, что Фарамунд невольно оглянулся: не напали ли на лагерь враги, а …
Воины вскакивали, теперь по всей поляне гремел стук мечей, слышалась брань, сдавленные выкрики. Глаза Тревора привыкли к мраку, он видел, как темная тень метнулась прямо в шатер. Сам он сражался с дв…
— Позови трубача, — велел легат отрывисто. — Я хочу говорить с их... рексом.
Не находя слов, он стегнул коня, что делал крайне редко, тот оскорблено взвизгнул, их бросило навстречу рвущему глаза и губы уже не ветру, а урагану.
— А нам не нужен такой вождь, — сказал он громко, — который утаивает нашу общую добычу! Мы не против, чтобы твоя доля была хоть втрое больше нашей! Но всяк имеет долю. И всякий должен получать ее сра…
Внутренний двор широк, просторен. Колодец, коновязь, с внутренней стороны к стенам прилеплены мастерские, начиная от кузницы и кончая выделкой седел.
Тревор с гиком подогнал коня к Лютеции, брызги широкими струями окатили ее до головы. Дрожащими пальцами торопливо ухватилась за стремя. С другой стороны Лютеции плыл Редьярд. Он тоже держался за стр…
Окрепло ощущение, что на этот раз за ним явился наверняка тот самый Старший... или Главный, о котором сказал умирающий оборотень. В узкие окна с жутким свистом ворвался узкий язык ветра. Фарамунд вид…
— Дорогая Брунгильда, — сказал он ровным голосом. — Мне этот пир надоел. Мы сегодня же отправляемся в мои владения. Там у меня масса дел... что требуют моего присутствия.
Тревор что-то проворчал, а Лютеция одарила всех царственным взором, перевела взгляд на крыши дома напротив, только они ей вровень, и, уже потеряв интерес, повернулась, исчезла.
Римляне держались степенно и величаво. Даже дети не резвятся, а как маленькие старички, гуляют спокойно, либо сидят рядышком на чистой скамейке, сами чистенькие и ухоженные, в нарядных кукольных одеж…
— Шесть суток во рту ни крошки, — признался он сиплым простуженным голосом. — С седел не слезали... У Савигорда три бурга, еще четыре города ему платят по коммендациям! К тому же он мог увезти Лютеци…
Лунный свет скользнул впереди по обломку камня. Фарамунду почудилось, будто там прополз червь, грызущий камень... Он сдвинул толстую лозу дикого винограда, странный след уходил дальше, под слой толст…
Он сунул меч в ножны, рассудив, что если с обнаженной сталью негоже входить в храм, так можно войти безоружным и удавить гада голыми руками, но сзади все нарастал крик, топот, гам, он остановился и ж…
— Я отыскал тебя в этом диком краю!.. Я уничтожил твоих обидчиков... но для того ли, чтобы засыпать тебя холодной землей? И навеки укрыть от людских глаз, от теплого солнышка?
— Не знаю, — прорычал Фарамунд, — поняли правильно ли...
Из-за поворота на тропку вышли трое мужчин. Грязные, нечесаные, с лохматыми волосами и спутанными бородами. Все трое в потерявшей цвет одежде из невыделанной кожи, за поясами простые плотницкие топор…
Бургунды дрались отчаянно, ни один не отступил. Последнего рубили со всех сторон, а залитый кровью гигант долго ревел и отбивался выщербленным топором, но постепенно голос слабел, а кровь заливала ег…
Но все изменилось при этом так странно и так внезапно случившемся движении племен, когда все вдруг снялись с насиженных веками мест и двинулись, двинулись, двинулись в такой нелепый путь, когда люди …
Когда он вышел, так же неуклюже, как и вошел, хозяйка быстро взглянула на Лютецию. Заметила ли патрицианка, принявшая христианство, что ее бывший раб двигается неуклюже лишь потому, что смущен множес…
Своих велел закопать поглубже, набросать тяжелых камней, чтобы звери не разрыли. Обратно к своему логову возвращались довольные, гордые. Впервые не просто ограбили земледельцев или небольшой обоз без…
— Он стар, — ответил дядя с грустью. — Настолько стар, что... Ну, он намного старше меня. У тебя никогда не будет детей. А я не увижу внуков. Но, возможно, этот брак укрепит связь наших племен, а его…
Второй так же слабо горел на противоположной стене, освещая только сами серые камни. На ложе слабо угадывалась громадная фигура Фарамунда. Она услышала скрип кожи, конунг изволил почесаться... Ложе т…
— Громыхало! Разделай его так, чтобы орал, не переставая. Когда сломишь, кликни! А потом мы снимем с него... живого, ха-ха!.. шкуру и набьем чучело. Моим лучникам надо на чем-то упражняться.
Он почувствовал, как от щек отлила кровь, а взгляд остановился. Тревор с изумлением увидел, как вдруг заблестели глаза рекса, наполнились влагой. Мгновение веки удерживали озера слез, но те все прибы…
— А как же они явятся в Асгард с обгрызенными волками лицами?
— Иди, — ответила она так, словно от ее позволения что-то зависело. — А когда соберешься в полет, бери с собой таких же детей. Которые в облаках видят сказочные дворцы, диковинных зверей, Только таки…
— Да парнишка с ними был! Когда начали рубить последних, он выскользнул, сиганул на это дерево!
Отряд выступил в полночь. На всякий случай вышли в противоположную от бурга сторону, тайком прокрались, прячась в тени от лунного света. Плита лежала на том же месте. На глазах изумленной дюжины он о…
— А это что? — спросил Фарамунд подозрительно. — Я там ничего не ставил.
Тревор обошел костры, заглянул за ближайшие кусты, а затем долго выливал из сапог воду. Люди старались не приближаться к веткам, или же сперва шлепали по ним прутьями, стряхивая крупные дождевые капл…
— Не я победил, — ответил Фарамунд. — Мы оба победили!
Тревор торопливо встал, привлек ее к себе. Она уткнулась ему в грудь, длинные седые усы щекотали ее лицо.
— Надо... пока ты не успел... устойчивость...
— Он был наказан не людьми, а Богом! — возразил мужик.
— Только не напивайтесь, — предостерег Свен. — Если все получится, как я задумал, вам двоим — выбирать из добычи все, что пожелаете!
Громыхало покосился удивленно. Лицо конунга медленно каменело, желваки вздулись рифленые, застыли. Челюсть упрямо выдвинулась вперед.
— Да люди, как люди. Все готовятся ехать... А их хозяйка... надо сказать, что более прекрасной я не видел за всю жизнь, сейчас с Фелицией, это наша хозяйка, жена Свена, в людской. Прядут или вышивают…
— Меня зовут Армекс, я — управляющий благородного конта Петариуса. Мой хозяин, конт Петариус — человек высокой крови и больших знакомств, у него знатная родня. К тому же он состоит в дружбе и союзе с…
— Не опасна такая тряска? — вырвалось у него. — Я тогда понесу ее на руках!..
— Я проеду вокруг, посмотрю. А ты, Редьярд, проверь, что за люди.
— Что ты? — спросил Фарамунд, хотя понимал, о чем говорил Тарант.
— У нас нет статуй, у нас они стали иконами. Но иконы тоже нельзя обагрять кровью. Господь велит прощать... э-э... а также подставлять левую щеку, когда бьют по правой...
— Лютеция, — напомнил Фарамунд тоскующе. — Что с нею?
— Да сражайся же, скотина!.. Что ты играешься?
— Да нет, — ответил Фарамунд поспешно. — В самом деле, не знаю. Меня так по голове ударили, что все вышибли. Даже настоящего имени не помню...
— Не надо повторять, — прозвучал ее нежный голос. — Я слышала все.
Высокие колеса, почти в рост человека, снова все чаще застревали в глубокой грязи, где прятались глубокие рытвины. Воины всякий раз бодро соскакивали с коней, привычно упирались сильными плечами. Ран…
Две крепкие крестьянские лошадки упирались копытами, кряхтели, но повозку теперь даже на косогоры вытаскивали без помощи людей. Огромные колеса без труда катили через мелкие ручейки, борозды, подпрыг…
Фарамунд тупо уставился в их лица. Все трое стояли такие огромные,
Выступили в полночь, благо небо очистилось, полная луна заливала весь мир ярким зловещим светом. Шли по опушке леса, держась тени, невидимые, как призраки.
— Но как? Как сумел ее достать Савигорд? Ведь он через реку не переходил...
Громыхало посматривал озадаченно. Фарамунд и сам не понимал, почему в нем такая уверенность, что именно Рим, ведь в этих землях римские гарнизоны уже ничего не значат, власти не имеют, а сама столица…
— Ты говоришь как римлянин, — сказал он с неодобрением. — Все-таки наш народ — это наш, а римляне — это римляне. Надо быть на стороне своих.
— Постараемся, — ответил Тарант. — Ладно, мы пошли спать?
Рык его был могучий, исполненный силы и свирепости. Тревор выбрел из воды, ведя под уздцы коня. Вода с обеих лила ручьями.
— Да что ты говоришь? Оставить тебя? Я все на свете оставлю, но только... Лютеция! Лютеция! Лютеция!!!
— Мне великие предки без надобности. Я сам — великий предок.
Сегодня небо посветлело, однако темный край земли еще не отделился от такого же темного неба. Фарамунд засмотрелся на непривычно светлое пятно в небе, мучительно стараясь понять этот знак. Все что-то…
— О чем, дядя? Я в воинских делах не очень разбираюсь...
— Ребенок, — сказала она тихо, — какой же ты ребенок... Какая здесь страна — одни дети вокруг! Весь север заселен детьми, живущими в телах взрослых мужчин! А дети беспечны и романтичны.
С этого дня Фарамунд считал только захваченные города, пренебрегая простыми бургами. Здесь, в южной части Галлии, где римское влияние чувствовалось неизмеримо сильнее, настоящей добычей были римские …
— Скот устал... напомнил Вехульд осторожно.
— Либо предчувствует резню, — буркнул Тарант.
— Ты же умный, ты же знаешь Лютецию! Давай сделаем так, чтобы ни пылинкой ее не задеть! Я лучше умру, лучше всю кровь отдам по капле, чем даже в мыслях своих дерзновенных хоть малейший урон ей нанесу!
— Клотильда, — сказала Брунгильда властно. — Вышивка — это занятие людей благородного сословия!.. А твое дело — прясть. Ну да ладно, я не буду тебя наказывать.
Легат украдкой взглянул на черную стену далекого пожара, перевел взгляд на решительное лицо рекса. Да, перед ним полководец, который умеет брать препятствия, побеждать армии, захватывать укрепленные …
Он отвернулся, жадно плескал ледяную воду в лицо. Перед глазами проносились картины вчерашнего пира, в ушах звучали голоса. Мозг холодно и трезво отсеивал мусор, а важные крупицы складывал в одну куч…
А угрюмые дикарщики начали закладывать глыбами дверной проем. Им подали в ведре раствор из яиц и творога, что скрепляет камни крепче самих камней. Стена росла, а когда дыра осталась едва ли для двух …
На миг грудь напряглась, словно сопротивляясь отчаянному крику, однако к своему удивлению ощутила в себе пустоту. В душе было темно и пусто. Даже удивление оказалось настолько слабым, что истаяло как…
Вехульд набрал в грудь воздуха, так что плечи поднялись выше ушей, раздулся, а когда приложил к губам рог, свирепый рев прокатился ко всему лесу, будоража нервы, заставляя волосы вставать дыбом.
— Зато есть, — сказал Фарамунд, — мы. Люди. Пока что не умеем превращать песок в золото, зато то, что придумываем, не теряется... Кто-то научился добывать из земли медь, и с тех пор люди делали краси…
Фарамунд позволил себя усадить в широкую римскую ванну. Его терли, скоблили, он даже не обратил внимания: женские руки или мужские, угрюмо и отстранено думал, что Рим слишком огромен и силен, чтобы р…
— Этот разбойник... прости, этот конунг, без меры благороден и мудр. Твой отец нуждался в укреплении своего племени, Фарамунд это сделал: теперь никто не смеет угрожать нашим землям, а земледельцы па…
Он опустил руку, нащупал ее обнаженную спину. Позвонки выступают, как у голодного котенка. Погладил по голове, почесал ей за ухом, как кошке. В темноте слышно было, как она прерывисто вздохнула, будт…
Но в руке человек держал меч. Короткий, римский. Длинная полоса острой стали в руках Фарамунда описала почти полный круг. Послышался стук. Лезвие разрубило голову, прошло через толстую шею, развалило…
— Объяснить, — сказал Фарамунд торопливо. — Госпожа, я хочу служить тебе, а не этому толстому кабану. Он все равно приговорил меня к смерти... но не смерти я страшусь, а твоей немилости!
— Он успел раньше, — ответил он сквозь стиснутые зубы. — Если вам не угодно верить, можете попытаться... Но мы все там положим головы совершенно зря.
— Может быть, не стоит нас держать под прицелом? А то вдруг у кого-то из лучников рука дрогнет... Я любые стрелы ловлю на лету, но не те, которые в спину.
Громыхало вздыбил коня, сразу два острия вонзились бедному зверю в грудь, третье метнулось к лицу старого воина, но он со словами «Вот спасибо!» ухватился за копье, что помогло ему не свалиться с пад…
Легат потемнел. С помощником молча смотрели, как в лагере Фарамунда тут же вспыхнуло оживление. Всадников стаскивали с коней, им совали фляги с вином, хотя те и так едва держались на ногах, уводили к…
Меняя коней, он с отборным отрядом двигался на север. Просторы южной Галлии быстро сменились дремучими лесами. Старые римские дороги быстро зарастали, держались только вымощенные широкими каменными п…
— Они и руководствуются, — ответил Фарамунд. — У меня хорошие военачальники.
— Я вижу, — услышала она голос Фарамунда, — что город в надежных руках. Люди не только сами сыты... но и нам кое-что перепало.
— Если у тебя будет время послать вызов, — ответил он сумрачно. — Если же нападут неожиданно... Лютеция права. Нам лучше выступить на рассвете. Все лучше, чем Савигорд нагонит нас уже сегодня.
Все надеялись, как вот уже последние двести лет надеялись все оседлые народы, что вот именно сейчас наконец-то остановят эту волну нашествия, и племена перестанут двигаться, как стада зверей, спасающ…
Фарамунд бежал по мелководью, со страхом видя сквозь прозрачную воду, как мучительно медленно речные струи замывают оттиски подошв Таранта на песчаном дне.
Фарамунд ощутил осторожный вопрос в невинном тосте. Рим — сердце мира, если на него замахнуться — наступит конец света. Раньше никому в голову не могла придти безумная мысль, что Рим может пасть, но …
Руки едва не вывернуло в плечах. Отдача была такой, будто он ударил по каменному валуну. Меч устоял, не переломился как сухая хворостина, и Фарамунд в боевой ярости рубил толстую шею, а рядом уже поя…
Фарамунд несся впереди отряда. Ветер трепал его длинные черные волосы, слишком длинные для франков. Сам он слегка наклонился вперед в жадном нетерпении, глаза прощупывали горизонт...
Словно холодный ветер пронесся через двор, мгновенно стер улыбки и ухмылки. Фарамунд с высоты седла оглядывал крепость, разом замечая, кто где стоит, сколько оружия,
А старик забывает, о чем говорил, возвращается, снова начинает рассказывать то, что уже рассказывал, сам не понимая, что жизнь племени резко изменилась. Это видно даже ему, Фарамунду, видно по обрывк…
Похоже, за главными воротами сразу же сбоку казарма для воинов. Схола, если там федераты. Следом, как и везде, оружейная, кузница, а конюшня чуть дальше, за харчевней. Добротный надежный бург. Поселе…
— Дыму наглотался, — сообщил Громыхало, как сделал открытие. — Еще пару дней поболит, сблеванешь разок-другой, и все наладится.
Тревор махнул рукой, отвернулся. Раненого под надзором юной Лютеции бегом унесли в повозку, воины спешили вернуться к грабежу.
Приходили вести о пожарах, да и видно было страшное зарево как на севере, где уже пятый день к небу вздымается стена черного дыма, так и дальше к западу, где черный дым заметили только вчера, но сего…
Мечи сшиблись, звон, полетели искры. Фарамунд рубился быстро, гиганты всегда уступают в скорости, меч в его то и дело опережал движения гиганта, но тот дрался умело, скупыми движениями парировал удар…
— Меня смерть не страшит, — последовал гордый ответ.
— Или себя, — добавила она поспешно. — Впрочем, вряд ли это тебя остановит. Ведь ты все равно останешься хозяином моих земель в римской империи. Да и титул, что для тебя важнее, останется за тобой.
— Я не хочу, чтобы то, что создал я, постигла участь...
— Неподкованные — раз. Всадники мельче наших, доспехи — никакие, на голове шапки из войлока. Потому налетают неожиданно, обстреливают, а когда в погоню, исчезают, как призраки!.. А потери у наших уже…
В стороне из окружения вырвалась группа всадников. Фарамунд видел, как Унгардлик вылетел из седла, перекатился в пыли, мимо прогрохотали конские копыта. На миг его закрыло пылью, но тут же он отбежал…
На поляне шел кровавый жестокий бой. Франки с воплями торопливо рубили тех, кто успел схватить оружие, и кто не успел. На поляне звенел крик, железо звонко лязгало, люди падали, обливаясь кровью.
Он смотрел во все глаза. В груди поднялась горячая волна гнева. Клотильда в ночной рубашке, готова ко сну, но широкий ворот запахивает, пряча грудь. В слабом свете лицо выглядит бледным, вместо глаз …
Он пригласил на переговоры знатных свевов, принял радушно, устроил пир, а потом разрешил им походить по своему лагерю.
По ту сторону голоса стали громче, звякнуло железо. Послышались тяжелые шаги уверенного в себе человека.
Громыхало кивнул, но с места не двигался. Затаив дыхание, Фарамунд следил, как палач то поглядывает на него оценивающе, то начинает прислушиваться к крикам и конскому ржанию во дворе.
К нему никто не подошел принять коня, он соскочил на землю, шлепком по крупу отпустил пастись. У костра на него смотрели хмуро и настороженно.
Он не разжимал рук, чувствуя мощь, услышал треск и хруст костей. Тело обмякло. Он расцепил пальцы, его раскачивало, а вокруг возникли тени, слышались голоса.
Фарамунд видел, как на него засмотрелась крохотная девчушка с золотыми волосиками. Глаза у нее были чистые, синие. Когда встретилась с ним взглядом, застеснялась и уткнулась в материнский подол.
— Вы можете остановиться в моем городе, — предложил Фарамунд. — В любом из них! Вам не надо будет тратиться на ночлег и прокорм. И вот еще что... Мы только что взяли богатый город. Хотя он весь прина…
— Ноги задели, — ответил Теддик. — А ты чего не унесся, когда в седло... сумел?
— О том же, — пробасил Громыхало. — Возьми себя в руки.
А над воротами со стен и башенок тяжелым градом полетели камни. Группа рослых и сильных воинов закрывала людей с тараном щитами, но камни обрушились такой грохочущей лавиной, что трое таранщиков сраз…
Клотильда соскочила возле повозки, конь сразу отбежал, шмыгнула вовнутрь. Через мгновение оттуда вывалилась женщина благородной крови, словно ей дали пинка. Мгновение она лежала ошеломленная, потом е…
— Да непохож, — отвечал он. — Но ведь и Лютеция была... непохожей.
— Меня зовут Занигд, — назвался тот. — У меня под рукой тридцать человек. Нас знают от гор и до этой реки... а то и дальше. Ты о нас, конечно, слышал!
— Да, это ты... гм... за таким, понятно, люди идут. Сейчас мало кому можно доверять.
Внезапно площадь сразу сузилась, в узкой улочке шагах в полусотне застыли в мрачном ожидании два ряда легионеров. При виде скачущих франков, быстро опустились на колени, выставили длинные копья.
Конь, оскорбленный прикосновением шпор, ринулся вперед, как брошенный пращей камень. За спиной грохотали копыта. Фарамунд чувствовал, что натиск молниеносен, место выбрал правильно, все сделал верно.…
Зима еще не наступила, да и наступит ли в этих краях, когда пришли тревожные вести из земель, завоеванных им всего в прошлом году. Восстали хаддоны, перестали платить дань терлигоны, а кумвры вообще …
— Зачем? — повторил Фарамунд вяло. — Я не собираюсь больше воевать.
Он усмехнулся уже холоднее, хотя в душе кипела злость, странным образом заполняя ту пустоту, что разъедала душу со дня смерти Лютеции.
— Если нашему господину и стоило напасть, то надо хотя бы на недельку раньше!
Посланец ушел ни с чем, но Фарамунд чувствовал, что решимость горожан сопротивляться поколеблена.
Опомнившись, он слышал теперь и конский топот, и перезвон удил, и скрип седел. Громыхало все еще смотрел в ожидании ответа. Рот его начал открываться, глаза стали крупные как у рака.
— Да нет, привыкли. Здесь что не день, то кто-нибудь да пытается проверить их на прочность.
Она отошла и села за стол. Со двора доносилось фырканье коней, звон подков, громкие мужские голоса, но она взяла листы пергамента со стихами Овидия и начала переворачивать страницы, делая вид, что чи…
Их кони наконец свернули к лесу. Фарамунд невесело поглядывал через плечо. Громыхало впервые увидел на лице конунга такое мучительное колебание.
Связанная мать Савигорда плюнула в него, но промахнулась. Фарамунд с силой наступил пяткой тяжелого сапога на рот старухи. Треснуло, а когда поднял ногу, из раздавленных губ бежали струйки крови. Рот…
— Приветствую всех! — сказал он мощно. — Я уважаю вашу веру. Как видите, я не вошел в ваш храм с оружием. Негоже статуи богов обагрять кровью...
— Принимаю этого человека из рук благородной Лютеции. Обязуюсь предоставить ему все те же права, что пользуются мои люди.
— Кажется, понял, — ответил купец чуть живее, — здесь много такого, что не находит дороги к нам, на Восток?
Через час в спальню ворвались хохочущие гости. Фарамунд в это время, обнаженный до пояса, умывался из кадки, а в другом конце зала трое служанок, среди которых была и Клотильда, расчесывали необыкнов…
— Перестань, — поморщился Фарамунд. — Что ты твердишь одно и то же? Сам говорил, что нужно было укрепить положение династическим браком. Заодно снискали симпатии южных франков... Если они еще где-то …
Судя по всему, они рассчитывали на легкую победу. Легат ощутил, как страшное напряжение испаряется, впервые за последние дни вздохнул свободнее. Неопределенность закончилась, теперь можно сражаться. …
— Вернись, — предложил Фарамунд, — скажи то же самое, что мы видели в прошлый раз. Мол, больше не увидел. Свен не узнает, что ты даже не был там.
— Сперва разберусь там, — ответил Лаурс зло. — Слишком много убитых... Почему, кто прозевал? Ты заставь говорить этого, а я — тех лодырей, что как-то пропустили этих сволочей. Наверное, и выпустили...
Этот, напротив, взглянул на Фарамунда с таким сочувствием, что тот задохнулся, снова ощутил в горле подступающий ком. В груди растекалось жжение, боль. Он шагнул к старому воину, тот распахнул руки, …
Снова то и дело подходила к окну, наконец, рассердившись, пошла по огромному дворцу, суровая и властная, как и подобает хозяйке города, супруге могучего конунга, перед которым трепещут властелины окр…
Внезапно Тревор, развеселившись, выдернул какую-то хитрую шпильку в башне из золотых волос на голове Брунгильды. У Фарамунда перехватило дыхание. Вся башня разом рухнула, рассыпалась молодым чистым з…
— Могут, — ответил он горько. — Мужчины могут все. Уходи.
Стефаний оставил школу в Риме, где толковал основы веры, и теперь уже несколько лет бродил по северным землям. Его жар и дар говорить просто и убедительно помогали обращать в веру Христа, но, если че…
Вошел оруженосец, угрюмый, крепко сложенный верзила с лицом в шрамах. Оглядел ее, словно искал спрятанный нож за поясом или в волосах, отступил, и только тогда следом вдвинулся слуга с огромным тазом…
Он спрыгнул по ту сторону, быстро пробежал к башне. Размокшие ступеньки даже не скрипнули, только при каждом шаге едва слышно цвиркала темная вода, выдавливаемая его тяжелыми ногами. На самом верху р…
— Вперед, — сказал он. — Вперед!.. Напоить коней, и — только вперед.
— А что, надо было вот так сразу признаться, что меня ищут за грабеж в доме самого конунга? За кражу золотого ожерелья у его жены? Или на ходу что-то придумывать, когда я почти подыхал?..
Фарамунд тяжело рухнул на лавку. Локти опустил на столешницу, чтобы удержать тяжелую голову. Громыхало сел напротив, тревога в глазах росла.