Громыхало закрыл глаза. Лицо медленно старело, на глазах появились морщины, резче выступили широкие, как у гунна, скулы.
Те же легкие всадники постоянно били дичь, ночами от костров несло жареным мясом. Хлеб давно кончился, ели лесной хвощ и дикий лук, а также птичьи яйца, что собирали по кустам.
— Пусть идет, — велел Фарамунд. — Всегда надо знать, что они хотят.
На той стороне двора из лачуги несутся удары молота по железу. Крыша в дырах, дымок пробивается через все щели.
Он взмахнул рукой. Фарамунд заставил коня попятиться. Он ожидал града стрел, но римляне — слабые лучники, вместо этого прозвучал отвратительный вопль боевой трубы, мерзкий, словно сдирающий кожу заживо.
— Я нашел, — повторил он торопливо. — И больше никому-никому не отдам.