Но все изменилось при этом так странно и так внезапно случившемся движении племен, когда все вдруг снялись с насиженных веками мест и двинулись, двинулись, двинулись в такой нелепый путь, когда люди рождаются в дороге, старятся и умирают, а их дети повторяют их путь, но их ноги уже взбивают пыль других земель, а глаза видят зверей и птиц, каких никогда не зрели их отцы.
— Просто ложись спать, не выпуская из руки меча, мой мальчик.
— Дорогая Брунгильда, — сказал он ровным голосом. — Мне этот пир надоел. Мы сегодня же отправляемся в мои владения. Там у меня масса дел... что требуют моего присутствия.
— Это был мой долг. Долг цивилизованного человека.
Он снова вспомнил циклопические сооружения римских крепостей, гарнизонов, снова дрожь прошла по телу. Как будто и не люди строили те исполинские сооружения! Руки человеческие не в состоянии громоздить такие глыбы одна на другую, подгонять с такой точностью, что стебелек травы не пролезет между камнями размером с тушу быка!
— Вам не удастся нас взять ни осадой, ни приступом, — сказал он угрюмо.