Все цитаты из книги «Удушье»
Имя на сегодняшнем чеке принадлежит какой-то женщине, которая спасла мне жизнь на «шведском столе» в прошлом апреле. В буфете из разряда «берите-что-хотите». О чём я думал? Давиться в дешёвых рестора…
Все признаки проделок Иды Манчини были налицо.
А сейчас уши малыша болят от холода. Он чувствует, что задыхается, и у него кружится голова. Узенькая грудь этого малолетнего стукача вся в мурашках гусиной кожи. Его соски торчат от холода маленьким…
— Доктор Маршалл здесь, как ты думаешь? — спрашиваю. — Не знаешь, она не замужем?
Была ли мамуля сострадательной душой, или же потаскухой — трудно сказать.
Раз уж Дэнни весь день собрался торчать в колодках, мне придётся переколоть все дрова. Самостоятельно перемолоть кукурузу. Засолить свинину. Просвечивать яйца. Нужно забодяжить пойло. Накормить свине…
Монитор демонстрирует один за другим пустые коридоры, которые тянутся во тьму.
Но, по правде говоря, малышу не хотелось отвечать за себя, за собственный мир. По правде, глупый малолетний говнюк уже задумал устроить в следующем ресторане сцену, чтобы мамулю арестовали и прогнали…
— Нет, — возражает она. — Это называется колоть. Бить кого-то ножом называется колоть, — говорит. — Положи нож и давай просто ладонью.
Честно говоря, я более-менее её грин-карта.
Малыш никогда не узнал имя этого человека. Но никогда не забывал ту улыбку.
Хотя те, кто помнит прошлое, совсем не обязательно хоть в чём-то лучше.
Множество законов, охраняющих нашу безопасность — эти же самые законы обрекают нас на скуку.
На полке ещё отложена на ночь Коллин Мур, кто бы она ни была. Тут Констэнс Ллойд, кто она ни есть. Тут Джуди Гэрленд. Тут Ева Браун. Всё оставшееся — определённо второй сорт.
— Полегче, — говорит. — Ну что ты пытаешься доказать?
Полную и безжалостную историю моей сексуальной зависимости. Ах да, это самое. Каждый уродский, говёный момент.
Мама пока на первом этаже, но никто не остаётся там навечно.
Танцовщица посылает мне со сцены порочный взгляд.
Стоим на месте в ожидании, пока кто-то из нас сдвинется хоть на дюйм.
— Как вы себя чувствуете, миссис Манчини?
После того, как в дом въехал Дэнни, я нахожу в холодильнике брусок рябого гранита. Дэнни тащит домой глыбы базальта, руки его пачкаются красным от ржавчины. Заворачивает в розовое одеяло чёрные грани…
Вчера в Сент-Энтони, рассказываю ему, всё шло как в том старом фильме, где парень и картина: парень там тусуется по вечеринкам и живёт под сотню лет, но никогда не меняется. А портрет его становится …
Потом затолкала трубочку трихлорэтана себе в ноздрю. А может, и нет. Может быть, всё было совсем не так.
А я уже и не прикидываюсь, будто знаю, что на меня похоже.
Она говорила мистеру Джонсу — "Пускай всё напряжение в вашем теле скапливается в пальцах ног, потом стекает прочь. Всё напряжение. Представьте, что всё ваше тело гладкое. Расслабленное. Рассеянное. Р…
Если вы считаете, что вам вообще что-нибудь пойдёт на пользу…
— Такое помешательство среди матерей не редкость, — склоняется со струной и обвивает ей очередной зуб.
И её лицо свешивается на грудь, дёргаясь от коротких вздохов и всхлипов, а жуткие руки тянут вверх край слюнявчика, чтобы протереть ей глаза.
См. также: Спазмы, жар, септический шок, отказ сердечной мышцы.
Беда в том, что ассоциация каждой птички со своим временем суток сбивает с толку. Начинаешь не смотреть на часы, а слушать птиц. Каждый раз, когда слышишь сладкую трель белошеего воробья, думаешь: «У…
Здесь парень, который в номере своего отеля вечно валяется голым на покрывалах, с утренним стояком, и ждёт, когда войдёт горничная.
— Точно, в дневнике. Не в справочнике, братан. Про всё, кто твой настоящий папа, написано в её дневнике.
Только это с учётом того, что вы оба хоть примерно одного роста. Иначе не вините меня за то, что может получиться.
Люди, которые заявляют, что говядина тебя убьёт, не разбираются в этом и наполовину.
— Пойми меня правильно, — говорю. — Я хочу тебя оттрахать. Я очень хочу тебя оттрахать.
— Ах, она, — говорю. — А я-то думал, вы про то, другое изнасилование.
— Хрена с два, братан, — отвечает Дэнни. — Ты мудак.
Ева вкатила кресло в дверной проём маминой комнаты, и сидит там, на вид бледная и усохшая, словно мумия, которую кто-то взял да распеленал, а потом причесал ей редкие спутанные волосы. Её скомканная …
Эти люди — легенды. О каждом из этих мужчин и женщин вы слушали истории на протяжении многих лет.
И этот малолетний обсос, этот глупый-преглупый маленький сосунок, который стоял всё то время на месте и трясся полуголый под снегом, и в самом деле веря, что кто-то способен даже пообещать что-то нас…
«Нет. Ты что», — возражаю ей, — «Это у меня просто стоит так».
«Представьте», — рассказывала она мистеру Джонсу, — "Тень в тумане прямо впереди вас. Продолжайте идти. Почувствуйте, как завеса тумана начинает подниматься. Почувствуйте на ваших плечах яркий и тёпл…
Мы прямо парочка преступников-землекрадов.
И на самом деле всё было вовсе не ради секса.
— Хватит, пожалуйста, — просит она. — Мне больно. Пожалуйста, я отдам тебе деньги.
Это куда в большей мере их день рождения, чем твой, но пройдут годы, а человек будет присылать тебе именинные открытки в каждое нынешнее число этого месяца. Он станет новым членом твоей собственной о…
Ещё одна ложка коричневого отправляется ей в рот.
Авиакомпания не может попросить у тебя доказать, что ты сумасшедший, сказала мамуля. Это получилась бы дискриминация. У слепых же не требуют доказать, что они слепы.
— Как насчёт — «Те, кто умеют забыть прошлое, на голову выше всех нас»?
Однажды утром школьный автобус притормозил у бордюра, и пока его приёмная мать стояла, махала рукой, глупый маленький мальчик забрался внутрь. Он был единственным пассажиром, и автобус пролетел мимо …
— Ну, а что если ты воспитаешь опасного, хероватого ребёночка?
— У меня нынче совсем склероз, — жалуется мама. Трёт себе виски большим и указательным пальцем и продолжает. — Боюсь, придётся рассказать Виктору правду о нём.
— Кто здесь у нас ещё ведёт работу над четвёртым шагом?
— Мы не должны больше видеться, — отвечает она. — Если ты об этом.
В тот самый день малыш сидел в классе, а леди из учительской заглянула сказать ему, что его вызов к стоматологу отменили. Минуту спустя он поднял руку и попросил разрешения выйти в туалет. Никакого в…
А мамуля говорит, что на следующий день возлюбленный девушки ушёл, но его тень по-прежнему была на месте.
Я докажу ей, что я не Иисус Христос. Истинная природа всех на свете — говно. У людей нет души. Эмоции говно. Любовь говно. И я тащу Пэйж по коридору.
— Давай вот так, — кричит ей Дэнни, прикрывая свои очки ладонями.
В Бродвейском театре объявление «Элвис покинул здание» означает пожар.
Пока она стояла так, что её тень в последний раз падала на стену позади, я начал обводить её контур.
«Вы оставляете расстёгнутой ширинку или блузку, и притворяетесь, что ведёте переговоры в телефонной будке, стоя в распахнутой одежде без нижнего белья?»
— Спасибо, да хрен вам «спасибо», — хочется сказать своим умершим родственникам. — Лучше уж я сам сделаю себе семью.
— Морти, — говорит. — Я не сутенёрша, — руки сжаты в узловатые кулачки, она трясёт ими в воздухе и продолжает. — Делаю заявление феминистки. Как такое могло оказаться проституцией, если все те женщин…
— Ах да, — отвечаю. — Наш старина Редж, да-да, он спас мне жизнь.
Очень сложно прийти сюда и не напитаться вины за каждое преступление в истории человечества. Хочется орать в каждую беззубую рожу. «Да, я похитил того ребёнка Линдбергов».
— Конечно, одобрил бы, — возразила Пэйж. Она выдернула струну, брызнув на меня застрявшим в зубах кусочком. — Разве Бог не пожертвовал собственным сыном, чтобы спасти людей? Разве не в этом вся истор…
С краю городской площади за нами наблюдает Его Высочество Лорд Чарли, губернатор колонии, торчит со скрещенными руками и ногами, расставленными почти на десять футов друг от друга. Доярки таскают туд…
— Братан, — спрашиваю. — Это сколько же их у тебя?
— Уж прости, в следующий раз приноси свой вибратор.
— У тебя с женщинами одна больная тема, — и уходит вдоль по сцене к следующему парню.
Каждым вечером после работы нужно первым делом просмотреть именинные открытки. Подбить итог по чекам. Всё у меня разложено по акру чёрной площади обеденного стола: платформа для моей деятельности. Зд…
— Вызов для сестры Ремингтон. Сестра Ремингтон, подойдите, пожалуйста, к приёмному столу, — её голос громким эхом отдаётся у потолка.
Дэнни, со своим текущим носом, с бритой головой, с намокшим под дождём детским одеялом, ожидает на каждой остановке, и кашляет. Перекладывает свёрток из руки в руку. Склонивк нему лицо, подтягивает р…
— Эти маленькие мальчики, — говорю, проводя кочергой вдоль толпы ребятишек. — Эти маленькие мальчики были совсем как вы. Они были совершенно точь-в-точь как вы.
Одной из рук я держу её руку заведенной за спину. Она трётся по мне задницей, и у неё резкое загорелое тельце, не считая лица, сильно бледного и навощённого от избытка увлажнителя. В зеркальной двери…
Если будете в больнице, а в раковую палату вызовут сестру Фламинго — не приближайтесь к тем местам. Сестры Фламинго нет. И если вызовут доктора Блэйза — такого человека тоже нет.
— Ты сделал мне больно, — повторяет Ева, подкатываясь чуть ближе. — А я не забывала об этом ни на минутку.
— В жопу историю. Все эти ненастоящие люди — самые важные люди, о которых ты должен знать, — учила мамуля.
Да-да, с девяти до пяти она янки-голубая-кровь, но каждому за глаза известно, что в Спрингбурге, где она ходила в школу, вся футбольная команда знала её под кличкой Ламприния Из Душевой.
В телефонном справочнике всё больше и больше красных чернил. Больше и больше ресторанов вычеркнуто красным фломастером. Всё это заведения, где я почти умер. Итальянские. Мексиканские. Китайские завед…
— Меня поймали, когда жевал жвачку, братан, — сообщает Дэнни моим ногам.
Чтобы сложить костёр, берёшь и сваливаешь в кучу немного палок и сухой травы. Высекаешь искру из кремня. Работаешь мехами. Можешь не воображать ни секунды, будто весь процесс разведения огня заставит…
Наверняка ведь даже самый паршивый минет лучше, чем, скажем, нюхать самую лучшую из роз,…там, смотреть самый прекрасный закат. Слушать смех детей.
Да, нет, наверное. Урсула видела его с газетой.
Дэнни приходит и уходит, и с каждым днём в доме всё меньше камней. А если не видеть кого-то ежедневно, то заметно, как люди меняются. Я наблюдаю из окна на втором этаже, Дэнни приходит и уходит, толк…
Это была вещь, которую в суде после назовут «Жестокое обращение с городской собственностью по небрежности».
Потому что теперь я сирота. Я безработный и нелюбимый. Потому что внутри у меня всё болит, и всё равно я подыхаю, только с другого конца.
Дэнни наносит пару быстрых штрихов и разворачивает планшетку к ней.
Бэт и Дэнни смотрят на меня взаправду, а я разглядываю нас троих, отражённых в окне.
— У него какая-то там работа с минимальной зарплатой, экскурсоводом, или что-то такое, — рассказывает. Она вздыхает, и её жуткие жёлтые руки нашаривают пульт от телевизора.
— Ага, — говорю. — И я, значит, никого не спасаю.
Представьте себе, как этот глупый недомерок позволяет мамуле поставить себя прямо перед школьным автобусом. Как этот подлый мелкий Бенедикт Арнольд стоит, молча глядя в сияние фар, и даёт мамуле стян…
Маленький мальчик смотрел леди вслед, пока она не удалилась слишком далеко, и помочь уже было нельзя.
— Хочу, чтобы ты открывал его. Хочу, чтобы у тебя была такая способность. Создавать собственную реальность. Собственный свод законов. Хочу попытаться научить тебя этому.
— Сибирская язва! — он постучал себе кулаками по лбу, повторяя. — Сибирская язва. Сибирская язва. Сибирская язва, — похлопал себя по голове и добавил. — Как я забыл так быстро?
Мамуля рассказывает ему, как когда-то давно в Древней Греции была прекрасная девушка, дочь гончара.
Все эти старики. Все эти человеческие развалины.
И склоняюсь к лицу Дэнни, одним дуновением задувая пламя. Обхватив одной рукой Дэнни за челюсть, чтобы он не дёргался, вытаскиваю остаток трубочки из его уха. Когда показываю её ему, бумага вязкая и …
И никак не выйдет развестись со своей матерью.
Дэнни держит обе руки по местам и ждёт, пока закрою их. Он туго заправил рубашку. Помнит, что нужно немного согнуть колени, чтобы снять со спины нагрузку. Не забывает сбегать в уборную перед тем, как…
Она рассказала про знаменитого кита-убийцу, который снимался в фильме и потом переехал в новый роскошный аквариум, но продолжал творить непотребство со стенками. Владельцы были очень смущены. Всё дош…
Даже если парень утверждал, что придёт не за сексом, мамуля всё равно говорила ему принести полотенце. Платишь наличными. Не просишь её выслать тебе счёт потом, или расплатиться через какую-то страхо…
«Паразит» — неподходящее слово, но это первое, что приходит на ум.
Если будешь в «Хард-Рок Кафе», рассказала она ему, а там объявят — «Элвис покинул здание», это значит, что все подносы нужно вернуть на кухню и выяснить, какое особое блюдо только что было распродано.
Вопросы, которые следует задать о боли, это ХОМОПРОС: Характер, Описание приступов, Местоположение, Обострение, Продолжительность, Распространение, Облегчение и Сопутствующие симптомы.
Видон у меня, как у коренастого Тарзана из моего четвёртого шага, согнувшегося у обезьяны с жареными каштанами. Жирный спаситель с потрясной улыбкой. Герой, которому уже нечего скрывать.
Если вы собираетесь читать это — лучше не надо.
А для меня — это потряснейший практический семинар. Тут подсказки. Технические тонкости. Стратегии, позволяющие трахнуться так, как и не мечталось. Ведь эти зависимые, когда рассказывают свои истории…
— Все вещи, которым тебя учили по алгебре и макроэкономике — можешь забыть, — продолжала она. — Вот скажи мне, что толку, если ты можешь извлечь квадратный корень из треугольника — а тут какой-то тер…
Медфакультет. Колледж. Другая работа. Или, может статься, он просто очередной сексуальный маньяк из моей группы. Прикольно. Он не похож на сексоголика, но никто никогда не похож.
— Сто пудов, — говорит он, шмыгая носом. — Его Высочество на этот раз настучит городскому совету.
— Конечно здесь, — отвечает девушка с конторки, теперь уже немного отвернув от меня лицо, глядя на меня уголком глаза. Взгляд недоверия.
— Эй, нам бы тут помощь чуток не помешала.
Вся мебель — резного дерева: длинный обеденный стол, стулья, шкафы и сундуки, — всё с резными гранями, мебель заляпана по всей поверхности каким-то лаком, напоминающим густой сироп, который почернел …
В дыхании Дэнни можно унюхать кукурузные хлопья. Ещё одно нарушение исторического образа. Он просто магнитом говно притягивает. Доярка Урсула выходит из коровника и смотрит на нас вмазанными глазами,…
А Дэнни тащит здоровенный серый камень, держа его двумя руками у пояса, пожимает плечами. Месяц назад это был камень, который мы с трудом поднимали вдвоём.
Чтобы не кончить, представляю себе места крушения самолётов и процесс вступания в дерьмо.
В холле Сент-Энтони обращаюсь к девушке за конторкой, сообщаю ей, что я Виктор Манчини, и пришёл проведать свою маму, Иду Манчини.
— Иди лучше взамен попробуй спасти ещё кого-нибудь, — говорит мама, не глядя на меня. Смотрит на Дэнни и продолжает. — Виктор пойдёт разыщет тебя, как только мы закончим.
— Надо отдать твоей матери должное за оригинальность, — добавила она.
И я прохожу к столу, падая на пластиковый стул.
Она приоткрывает глаза где-то наполовину и смотрит на меня сверху, а я болтаю в воздухе авторучкой, как вы помешиваете чашку кофе. Даже через одежду на моей спине отпечатывается узор канавок между пл…
— Мы больше не живём в реальном мире, — сказала она. — Мы живём в мире условностей.
Мамуля достала из сумки белую трубочку. Сжала плечо глупого маленького мальчика для равновесия и крепко втянула воздух, воткнув трубочку себе в ноздрю. Потом выронила трубочку на гравий обочины и мол…
Высокая миссис Новак с пристальным взглядом — «раздевалка».
Если будете в холле гостиницы, а там заиграет вальс «Дунайские волны» — валите к чертям оттуда. Не думайте. Бегите.
Использовать клизму — тоже метод, но менее надёжный.
Кончиками пальцев одной руки продавливаю область вокруг своего пупка, вокруг пупочного рубчика, но из ручной пальпации ничего не следует. Простукиваю, выслушивая звуковые вариации, которые могут знач…
Чтобы провести трахеотомию, нащупываешь впадинку немного ниже адамова яблока, но чуть выше перстневидного хряща. Делаешь столовым ножом полудюймовый горизонтальный разрез, потом сжимаешь его края и в…
Спрашиваю, залетела она от него, или что?
— Братан? — говорю. — Ты же серьёзно не считаешь, что во мне есть хоть что-то от Иисуса Христа, правда?
Я был прав насчёт её ушей. Сто пудов, сходство потрясает. Ещё одна дырочка, которую ей не заткнуть, спрятанная и украшенная оборками кожи. Обрамлённая мягкими волосами.
Та старая городская легенда, про вечеринку с сюрпризом для хорошенькой домохозяйки: когда все её друзья с семьёй спрятались в одной комнате, а когда ворвались и заорали «С днём рожденья!», то обнаруж…
И что пытка будет пыткой, а унижение — унижением, только если ты сам решишь страдать.
Мне-то нужно быть необходимым для кого-то. Мне-то нужен кто-нибудь, кто пожрёт всё моё свободное время, мою личность, моё внимание. Кто-нибудь, зависящий от меня. Взаимно-зависимый.
— Завтра с утра меня рядом уже не будет, и донимать тебя будет некому.
То была очередная порция жизненно важной информации.
От голода. Забывают, как глотать, и непроизвольно вдыхают лёгкими еду и питьё. Их лёгкие забиваются гниющей массой и жидкостью, начинается воспаление, и они умирают.
Один в один Дэнни, застрявший в колодках: точно так же Ева задержана в своём развитии.
Переключатель интеркома установлен на номер первый, — слышна лифтовая музыка и как где-то течёт вода.
— Если ты любишь свою мать, — говорит. — Если ты хочешь, чтобы она жила, ты должен сделать со мной это.
Другие мамы наклонились и зашептали своим деткам, потом утащили их идти смотреть на других зверушек.
Она где-то раздобыла белую футболку, которую стала носить, с надписью «Хулиганьё». Та была новая, но на одном рукаве уже появилось немного крови из носу.
— Ты даже и не пытаешься. Подсказку хочешь?
— Можешь выйти, но куртку оставь в автобусе.
— Я не говорю, что Иисус типа показывал карточные фокусы, — продолжаю. — В смысле, просто не делать людям плохого — уже было бы хорошее начало.
— Так что же, братан, мама сказала тебе, что я какой-то робот?
— Ну, в общем, если веришь в Святую Троицу, то ты и есть свой собственный отец.
В мой следующий визит я по-прежнему Фред Гастингс, и мои двое детей приносят из школы сплошные пятёрки с плюсом. На этой неделе миссис Гастингс красит нашу столовую в зелёный.
— Дигиталис этот, — заметила мамуля. — Тоже не помогает.
По-прежнему крепко обхватывая руками глотку, тянусь и пинаю его в ногу.
Мы можем растратить все наши жизни, позволяя миру диктовать нам, кто мы есть. Нормальные или ненормальные. Святые или сексоманы. Герои или жертвы. Позволяя истории рассказывать нам, какие мы плохие, …
Убить нерождённого ребёнка. Говорю — даже не будь я им, всё равно, мне кажется, Иисус бы не одобрил.
Пройдут годы, а этот человек будет всё звонить и писать. Ты будешь получать открытки и, возможно, чеки.
Существует невидимая грань между наукой и садизмом, но тут её сделали видимой.
Спазмы могут означать рак толстой кишки. Могут означать острый аппендицит. Надпочечную недостаточность.
Притворяясь слабым, ты обретаешь власть. И, напротив, ты даёшь людям почувствовать себя очень сильными. Ты спасаешь людей, давая им спасти тебя.
Желчь взбирается с места моей блокады, и в моём рту привкус кислоты.
По правде сказать, секс — это уже не секс, если у тебя каждый раз не будет новой партнёрши. Первый раз — это единственное время, когда в деле участвуют и твоё тело, и голова. И даже на втором часу эт…
Правда заключается в том, что держать мою маму в Сент-Энтони стоит три штуки баксов. В Сент-Энтони дерут под пятьдесят баксов только за смену подгузника.
Обезьяна с каштанами была из тех вещей, которые малышу было не понять, но он в чём-то восхищался парнем. Малыш был глуп, но он знал, что это в каком-то смысле гораздо выше его. Честно сказать, люди в…
А я засмеялся. Руками повязывая себе галстук, сказал ей — о да. Да, они как раз такие.
Здесь такой приятный район — даже пиво, которое оставляют животным, всё сплошь импортировано из Германии да Мексики. Мы перебираемся через ограду в следующий задний двор и высматриваем под кустами на…
Я хочу сказать — просто надоело всё время быть неправым только потому, что я парень.
— Виктор, — зовёт. — Если я тебе понадоблюсь — пошла сбивать масло.
Ещё узнаёшь такую вещь: когда стучится рейсовый персонал, можно быстро свернуться «флорентийским способом», когда женщина обхватывает мужчину у основания и туго оттягивает его кожу, чтобы та стала чу…
Так или иначе — говна во мне по самые уши.
Тут наносишь на карту дикие земли другого типа. Свой собственный бескрайний внутренний ландшафт.
— Я просто хочу держать всё под контролем, — говорю. — А взамен — хочу оставаться взрослым.
«Зародышевая ткань», как сказала Пэйж Маршалл. Наша доктор Маршалл с её кожей и ртом.
Формальдегид не помогал. И дигиталис не помогал.
Мой первый выбор был пожилой мужчина с массивными золотыми часами, как человек, который сэкономит нам день, взяв на себя счёт за наш ужин. Мой личный выбор была та в коротком чёрном платьице, по той …
Должность моя оказалась — быть каким-то ирландским наёмным слугой. За шесть долларов в час это потрясающе реалистично.
— Блин, ну не надо так всё принимать на свой счёт.
Здесь я для всех женщин олицетворяю всё на свете.
— Насчёт заняться сексом в церкви, — просит Дэнни. — Скажи мне, что ты этого не сделал.
В какую-то секунду становится легче смотреть в тёмное кухонное окно над раковиной, за которым ночь.
Пэйж Маршалл вздыхает. Стягивает рот в тугой узелок и молча на меня таращится. Прижимает свою планшетку к груди, сложив руки крест-накрест.
Ну и я бросаю нож на комод, и поднимаю руку, готовя шлепок. Со спины это делать очень неудобно.
Нет, говорю ему. Эта старая история. Лет восемьдесят ей.
Он уже сделал выбор между безопасностью, надёжностью, довольством — и ей.
— Бульканье, скрипы, стуки — всё подряд, — отвечаю. Всё, способное показать, что однажды у меня пойдёт процесс испражнения, а стул вовсе не набивается за какой-то преградой.
— Ты тот, кто во втором классе швырнул в грязь все мои учебники.
— Думаю, раз уж Ева смогла втащить нас в эту кашу — то я смогу нас вытащить, — говорила мамуля. — Бог вообще любит видеть энтузиастов.
После этого они прочтут чтения, всяческие там молитвы, обсудят тему на вечер. Каждый работает над одним из двадцати шагов. Первый шаг — признать себя бессильным. Да, у тебя зависимость, и тебе не ост…
Примечаешь след помады на стене, почти возле пола, и можно только гадать, что здесь творилось. Тут же засохшие белые полоски с момента последнего спускания, когда чей-то поршень выбросил белых солдат…
Словно это просто какая-то нечаянность, ловлю себя с пальцем вдоль колонки Маршаллов в телефонном справочнике. Её в списке нет. Иногда по вечерам после работы сажусь в автобус, проходящий мимо Сент-Э…
— И на этой стадии твой мозг весит три? Четыре фунта?
Дэнни выбирает все кусочки с синевой и откладывает их в сторону. Все кусочки одинаковой стандартной формы — жидкие крестики. Расплавленные свастики.
— Ну конечно, сто пудов, — соглашается Дэнни. — Мне нужна твоя помощь, — он спрашивает Бэт. — Что там насчёт нас по ящику?
Это была непоколебимость. Смелость. Полное отсутствие стыда. Спокойствие и неподдельная честность. Заведомая способность взять да и стать там, и сказать целому свету: «Да-да, вот так я решил провести…
— Скажи мне ещё раз, что я бесчувственный мудак.
Эта Лиза, Лиза со своей справкой об освобождении на три часа, хватается за свёртки туалетной бумаги, бьётся в сухом кашле, и руками я чувствую: пресс её каменеет в спазмах и идёт рябью у меня между п…
И расправляю руки ладонями вниз над её вздымающейся грудью.
— Да, между прочим… — говорю. — Пудель, — и позади меня впервые слышу её настоящий крик.
— Ты сказала бы мне, если бы по моим словам выходило, будто я в чём-то сильно нуждаюсь, правда?
Сейчас она смотрится так, что приходится думать про аварии из кучи машин. Представлять кровавую кашу из двух вмазавшихся лоб в лоб автомобилей. Она выглядит так, что приходится воображать братские мо…
Ты не ешь. И не спишь. Питаться Лизой — не значит есть по-настоящему. Когда спишь с Сарой Бернар — не уснуть на самом деле.
— Фига народа дороге маленькая закатом пела верёвку пурпура вуалью нету, — вот так они говорят.
— Полегче нельзя? — говорю Тане. — Ты же не косилку заводишь.
Мужчина, искалеченный автоматической электродоилкой, — его зовут Говард.
И, на полном серьёзе, как это по-бабски — считать, что любая человеческая жизнь должна продолжаться и продолжаться.
— Ты мой. Мой. Отныне и навсегда, и не смей забывать об этом.
Плюс, сообщаю ей, когда смотришь на вешалку с колготками, там есть какие угодно размеры и цвета. Телесный, серо-угольный, бежевый, коричневый, чёрный, синий, — и не одна пара не приводится как «разме…
Это двадцатишаговый мир сексуальной зависимости. Сексуально-озабоченного поведения. Вечером каждого дня недели они встречаются в задней комнате какой-нибудь церкви. В разных конференц-залах обществен…
Мы безобидны, как псилоцибиновая поганка.
Гвен вздыхает, потом тянется и толкает меня в грудь.
Разведение огня отнимает только минут пятнадцать, поэтому потом я обязан показывать каждой своре детишек большие горшки для стряпни, мётлы из веток, грелки для кровати и прочий отстой.
— Трихлорэтан, — объявила мамуля, протягивая и показывая ему трубочку. — Все мои тщательные исследования показывают, что это лучшее из существующих лекарство против опасных излишков человеческих знан…
В её комнате тот самый запах, так же пахнут теннисные туфли Дэнни в сентябре, после того, как он таскает их всё лето без носков.
Он перекатывает камни ногой, потом находит лучший и ставит его на место. Не нужно ведь разрешение рисовать картину, замечает он. Не нужно подавать проект, чтобы написать книгу. А ведь есть книги, кот…
Полицейские детективы потащили малолетнего слизняка в центр города в казённой машине, потом вверх по лестнице в комнату казённого здания, и усадили его рядом с приёмной матерью, спрашивая — «пыталась…
Такое не хуже, чем правительство. Только люди, которые подписывают счета в системе пособий Виктора Манчини, не жалуются. Они гордятся. Они на полном серьёзе хвалятся об этом перед своими друзьями.
Иногда уже настаёт три или четыре утра, прежде чем Дэнни объявляется у дома, поливая из шланга новый камень; бывают ночи, когда камень настолько велик, что ему приходится вкатывать его внутрь. Потом …
Когда сюда добирается тягач из автоклуба, девушке с конторки приходится идти его встречать, так что я заверяю её, мол, конечно, готов последить за её столом.
Гостиная с виду завалена сходом лавины. Сначала уровень камней поднялся до подножья дивана. Потом с головой были похоронены столики, только абажуры остались торчать из камней. Из гранита и песчаника.…
Другим способом делается всё так: просто открываете двери, пока не найдёте то, что понравится. Точно как на старых телеиграх, когда выбираешь любую дверь, а за ней приз, который можно забрать домой. …
— Ах, это, — отзывается она. Со щелчком стаскивает латексовые перчатки и заталкивает их в канистру с надписью «вредные отходы». — Дневник доказывает только одно — что твоя мать помешалась задолго до …
— Придурок! — орёт она. — Я не говорила «пудель».
— К примеру, вот эта гора, — сказала она. Взяла глупый подбородок малыша между большим и указательным пальцами, заставив его посмотреть вместе с ней. — Эта большая славная гора. На один мимолётный ми…
И никогда в жизни я больше не стану поднимать стульчак в туалете.
Представьте, как вы лежите на лабораторном столе с подтянутыми к груди коленями, в так называемом «положении складного ножика». Ягодицы ваши будут разведены и закреплены раздельно при помощи липкой л…
— Как думаешь, Иисус автоматически знал что он Иисус с самого начала — или же его мама или кто-то другой ему сказал, а он должен был вжиться?
Всё это один и тот же участок территории в форме фасолины, который каждому хочется назвать по-своему.
Олени трут рога в траве до самого, как она сказала, оргазма.
Чтобы всё замедлить, сильно прижмите мужчину снизу у основания. Даже если дело этим не тормознётся, вся дрянь отступит ему в мочевой пузырь, и сбережёт вам уйму времени на чистку. Эксперты называют т…
— Но откуда я знаю, что тебе можно доверять? Я даже не уверена, кто ты такой.
— Видите ли, — говорю. — Некоторое время я ведь и правда считал, что я Иисус Христос.
Говорю — надо организовывать двадцатишаговую программу для камнеманов.
Пока ничто не может стать хуже — оно не станет и лучше.
— Дайкири, — говорит она. — Меня зовут Шерри Дайкири. Трогать меня нельзя, — говорит. — Но где та родинка, про которую ты сказал?
Ситуация безвыигрышная. Каждый мужчина, проходивший когда-либо через жизнь Евы, скорее всего, был в некоем воплощении её старшим братом. Известно ей это или нет, но всю свою жизнь она провела, ожидая…
— Другими словами, — спрашиваю. — Я должен сделать тебя?
А она требует заткнуться и дать ей сосредоточиться.
Я закрылся у себя в комнате, Дэнни приходит и уходит.
Волосы на голове Дэнни пытаются отрасти, только некоторые вросли и спрятаны под белыми и красными прыщиками.
Правду обо мне: кто на самом деле я, мой отец, и всё остальное, — если мама её и знает, значит, она слишком сдурела от чувства вины, чтобы рассказать.
Древняя девушка, рассказывает мамуля, больше ни разу не видела своего возлюбленного.
— Я тебе не мать, — сказала она. — Вообще, даже близко.
Все эти чёртовы старики. Эти человеческие развалины.
Проматываю сообщения на мамином автоответчике — а там всё тот же тихий голос, пришёптывающий и всё понимающий, говорит — «Состояние ухудшается…» Говорит — «Критическое…» Говорит — «Матери…» Говорит —…
Я творю всё это, чтобы создавать героев. Давать людям испытание сил.
Тогда она исчезла. А несколько дней спустя неопознанная женщина с криками сбежала по центральному проходу театра во время тихой, скучной части какого-то большого роскошного балета.
Когда в кассу просит четвертушек, сказал мальчик в ответ, имеют в виду, что там стоит красивая женщина, и всем нужно подойти на неё посмотреть.
— Потаскай это для меня с собой, — говорит она, вручая мне тёплую пригоршню кружев и резинок.
Тому подростку, пиши он свой четвёртый шаг, пришлось бы, пожалуй, расписать целый коровник.
Монитор переключается по циклу, демонстрируя парадную стоянку, где остановился тягач, а его водитель сидит на корточках возле голубой машины. Девушка с конторки стоит в стороне, сложив руки на груди.
— Можешь врать моим пациентам и разрешать их жизненные конфликты, но не ври сам себе, — потом прибавляет. — И не ври мне.
Трясущаяся как у пьяницы мамина старческая рука с дрожанием поднимается и подбирает комок красного пуха у Дэнни с лысины.
Она наблюдает за мной, пока я не отступаю аж в коридор. После этого говорит Дэнни что-то, чего мне не расслышать. Её трясущаяся рука тянется и трогает блестящую синеватую лысину Дэнни, касается её пр…
«Вдовец» — неподходящее слово, но это первое, что приходит на ум.
— Не заставляйте меня кого-нибудь вызвать.
— Ну да, это её дом, до тех пор, пока налоговики не вышвырнут меня через пару месяцев.
Они готовы были заплатить двести баксов за то, чтобы попасть в транс и повстречать Мэри Кэссетт в подбитом лифчике.
— Эй, — говорю. — Не смей пользоваться этим на мне.
Прошло пять дней с тех пор, как я был достаточно голоден, чтобы поесть. Я не устал. И не нервничал, не сердился, не боялся и не хотел пить. Плохо ли пахнет воздух — сказать не могу. Знаю только, что …
Другие ребятишки распаковывают завтраки и заглядывают в бутерброды.
Только один раз я задал вопрос про её семью, про дедушку с бабушкой, которые остались в Италии.
Её скрученный пальчик вянет, и она усаживается обратно, между ручек своей инвалидки.
— Я наверху, — говорю. — Не нужно помочь?
А если они не знают про её ублюдочного ребёнка, то им гарантированно неизвестно и про её непристойное поведение, и про покушение на убийство, и про создание угрозы по небрежности, и про издевательств…
Мамуля помахала рукой, чтобы он за неё схватился.
Мы все в ловушке. Тут всегда 1734-й. Каждый из нас, все мы застряли в одной временной капсуле, точно как в тех телепередачах, где всё те же люди торчат в одиночку на каком-нибудь пустынном островке т…
Такое называется «психодрама». Но вы можете звать это проще: новый способ сдать бабулю на свалку.
Пэйж всё время была со стетоскопом в ушах, молча слушала собственное сердце.
— Прости, что влезла. Обещаю — не расскажу ни одной живой душе.
Что-то глухо бьёт в землю у моих ног. Камень. Бьётся ещё камень. Ещё дюжина. Сотней больше ударов. Камни грохочут, и земля трясётся. Камни врезаются друг в друга вокруг меня, и все кричат.
— Вечно ты ненавидишь целый свет, как потрахаешься.
Человеку нужен кто-то, кому можно послать чек в Рождество. Так оставайся в роли нищего.
Значит, охотиться за камнями вместо онанизма. Держать себя таким занятым, голодным, усталым и несчастным, чтобы не осталось энергии разыскать порнухи и погонять кулак.
— Братан, там дует… Кажется, у меня сзади рубашка вылезла из бриджей.
— Может быть, чудеса — это вроде таланта, и начинать надо с малого.
Она командовала каждому из клиентов — «Вдох. Теперь выдох».
Тот же случай, когда таблетка может значить и что-то хорошее, и что-то плохое.
Она бритая. Загорелая и смазанная до безупречности, она напоминает не столько женщину, сколько щель для втыкания кредитной карточки. Она толкает себя нам навстречу, и во мрачной красно-чёрной цветово…
Кто-то посетил копировальный магазин в центре города и воспользовался компьютером, чтобы разработать и распечатать сотни купонов, которые обещали бесплатное питание на двоих, на сумму в семьдесят пят…
— Они про тебя не знают, поэтому не создавай проблем.
— Извини, не собирался, то есть, тебя втягивать. Если хочешь, могу взять сам тебе почитать.
— Всё здесь в порядке? — спрашивает старуху в кресле. — Пэйж не делает вам больно, правда?
— Ты про миссис Дженкинс? — переспросил наш мальчик.
— Камень всегда камень, — замечает Дэнни. — Но квадратный камень — это сказка.
— Четыре года отходила на итальянский по студенчеству, — сообщает. — Могу сказать, что здесь написано.
Всё рискованное или волнующее — отправило бы тебя за решётку.
Его очки напоминают мне о докторе Маршалл, и я рассказываю, что в моей жизни появилась новая девчонка, настоящий доктор, и, на полном серьёзе, её стоит потискать.
Считается ли то, что я сказал насчёт любви к Пэйж враньём или признанием — не знаю. Но это была уловка. Просто чтобы свалить в кучу ещё больше всякого девчачьего говна. У людей нет души, и я абсолютн…
— Всего пару часиков, — просит она. — У меня нету карманов.
Ева всё ещё тащится за мной хвостиком; я добираюсь в комнату мамы, а её там нет. Вместо мамули в её пустой кровати большая мокрая утка в пропитанном мочой матрасе. Сейчас время душа, как мне кажется.…
Второй этаж для лежачих пациентов. На третий этаж люди отправляются умирать.
— Что если Иисус поначалу просто делал людям хорошее, вроде там, помогал бабушкам переходить дорогу и предупреждал людей, если те забыли выключить фары? — говорю. — Ну, не совсем такое, но вы поняли.
Дикобразы кончают так, — рассказывала она, пока они смотрели, — дикобразы скачут на деревянной палке. Точно как ведьма ездит на метле, — дикобразы трутся о палку, пока та не становится вонючей и скол…
— Вечно всё было недостаточно хорошо, — говорит моя мама. — И вот, под конец моей жизни я осталась ни с чем…
— Ага, — подтверждает Дэнни, кивая. — Я Виктор.
А мне достаточно только представить себе Пэйж Маршалл, моё секретное оружие, — и гонка окончена.
— Наверное, — отвечает Пэйж. — Если не случится чудо.
От неё не пахнет розами, лимонами или хвоей. Вообще ничем таким не пахнет, даже кожей.
С каждым разом, когда я поднимаю дебильный парик, он становится тяжелее. На этот раз вытряхиваю его об отворот башмака, прежде чем прикрыть им слова «Съешь меня».
Мамуля сказала, что по тому же сценарию развивается и большинство брачных союзов у людей.
Или в маленьких игрушках во власть и унижение. Гляньте на Его Высочество Лорда Чарли за кружевной занавеской — просто какой-то провалившийся театрал. Но здесь же он закон, здесь он наблюдает за кажды…
— Братан, давай ещё раз. Это круто. Вычисти мне второе ухо.
Дэнни уже толкает коляску, притом с такой скоростью, что передние колёса подскакивают на трещине тротуара, и детская резиновая голова выскальзывает наружу. Стеклянные глаза широко распахнуты; розовая…
Это даже после того, как Пасхальный Кролик оказался враньём. Даже после Санта-Клауса, Зубной Феи, святого Кристофера, ньютоновой физики и атомной модели Нильса Бора, этот глупый-преглупый малыш по-пр…
Здесь вовсе не так называемый «гадюшник». При входе вас не встречает запах мочи. Не за три же штуки ежемесячно. В прошлом веке здесь был женский монастырь, и монашки насадили прекрасный сад из старых…
Нам не нужны женщины. В мире полно других вещей, с которыми можно заниматься сексом — возьмите сходите на встречу сексоголиков и запишите себе. Есть печёные арбузы. Есть вибрирующие рукоятки газоноко…
— Мои ноздри будут очень признательны, если на тебе не будет никакого одеколона, лосьона или дезодоранта с сильным запахом, потому что я очень чувствительна.
— Похоже, у нас около тридцати дней, чтобы наскладировать весёлых приключений на всю жизнь. А потом истечёт срок у моих кредиток.
Мистер Джонс получал стандартный курс Мэрилин Монро. Он каменел на кушетке, потел и хватал ртом воздух. Глаза у него закатывались. Рубашка темнела в подмышках. Промежность вздымалась палаткой.
Вокруг нас едят люди в броских шмотках. Со свечами и хрусталём. С полным набором вилочек специального назначения. Никто ничего не подозревает.
Если ищешь просветление, сказала мамуля, то новая машина — не ответ.
«Милосердие» — неподходящее слово, но это первое, что приходит на ум.
— Раз уж дата на нём не 1734 год — ты в жопе. Это нарушение образа.
Несколько чёрно-белых цыплят, — цыплят без глаз или на одной ноге, — деформированные цыплята притащились поклевать блестящие пряжки моих башмаков. Кузнец продолжает колотить по железу: два быстрых и …
Она вытирает глаза, хлюпает носом и ненадолго поднимает взгляд.
А глаза моей мамы по-прежнему закрыты, а грудь её наполняется и опустошается длинными, глубокими циклами.
Сбивчивость означает, что накрылись почки, серьёзную почечную недостаточность.
А я, серьёзно, к ней и не лезу. Могу последить за её столом сколько нужно, пока она сходит за кофе. Я не заигрываю.
— Я извиняюсь, но у нас тут вышло ужасное недоразумение.
Между мной и фарами — очертания тысячи людей без лица. Всех людей, которые думали, что любят меня. Которые думали, что вернули мне жизнь. Их испарившаяся жизненная легенда. Потом одна рука поднимаетс…
Моя мама молча смотрит на меня, потом на Дэнни.
— Не знаю, как с тобой всё это обсуждать.
— Тогда спаси её, оттрахав меня, — советует доктор Маршалл.
С доктором Пэйж Маршалл, с новой потенциальной дозой сексуального анестетика.
— Отойдите, все. Освободите тут место. Представление кончилось.
— В другом месте мы увидеться не сможем, — говорит.
Вот он я, трудовой народ ранней колониальной Америки.
Прекращаю писать. У меня болит сердце, но я уже забыл, к чему бы это.
Нас лучше разглядывать в зеркале: на плоскости и за стеклом, в фильме, в файле, на странице журнала: кто-то другой, не мы, — кто-то красивый, без жизни и будущего вне данного момента.
Под неосязаемым она понимала Интернет, фильмы, музыку, рассказы, искусство, сплетни, компьютерные программы — всё, что не на самом деле. Виртуальные реальности. Выдуманные вещи. Культуру.
Даже если приходится самим платить за наши порции: я считаю, чтобы делать деньги — нужно деньги вкладывать, так?
Но когда она отпускает микрофон, из интеркома снова доносится голос, тихий и шепчущий.
Представьте, как женщина тянет из вас кишки. См. также: Моя умирающая мать.
Дело нехитрое, как оно видится доктору Маршалл. Мы делаем такое каждый день. Убиваем нерожденных, чтобы спасти пожилых. В золотых струях часовни, выдыхая свои аргументы мне в ухо, она спросила — кажд…
Кроме шуток, это называется «сдать бабулю на свалку», и администрации Сент-Энтони приходится держать определённое количество сданных на свалку бабуль, палёных на экстази детишек с улицы и суицидальны…
— Причина, по которой я странствую, в том, что если вдуматься — вообще нет причин делать всё, что угодно.
— Ты что, так и застрял в процессе четвёртого шага? Помочь тебе припомнить всякое, чтобы записать в блокнот?
Ведь, по правде, любой сын, воспитанный матерью-одиночкой, в каком-то смысле родился женатым. Я не уверен, но похоже, пока мама твоя не умрёт, любая другая женщина в твоей жизни может стать только ст…
— Ева Мюллер — моя мать! И она говорит, что ты уложил её и сказал, что это у вас секретная игра.
— Ой блин, — поднимает струну красных резиновых шаров, демонстрируя её мне, и сообщает. — По идее здесь должно быть десять.
— Аки дым рассевается, тако же и ты прогони их; аки же воск топится в пламени, — читал он. — Тако же пускай безбожье сгинет пред лицом Господа.
Ведь только неосязаемые идеи, понятия, верования, фантазии сохраняются. А камень щербится. Дерево гниёт. Люди, ну что же, они умирают.
— Нужно сделать ей более шишковатые колени, — советую.
Пускай Бог докажет, что я неправ. Пусть возьмёт да поразит меня молнией.
Для глупого маленького мальчика это стало просветлением. Быть в этом мире настолько спокойным и непоколебимым — казалось Нирваной.
Ну, сажусь я, — а под моим весом из кресла выталкивается облако мерзкой вони.
— Ляжки у неё уж точно не такие тонкие, — рассказываю Дэнни. — И жопа куда больше, чем у тебя тут.
Её глаза широко распахиваются, а я протаскиваю ещё ложку пудинга.
— Когда ты сумасшедший, — сказала она. — Твой внешний вид или твои поступки — вина не твоя.
— Не сюда, братан, — показываю назад и поясняю. — Мамин дом там, сзади.
В этот раз она провела вне тюрьмы всего пару недель — и уже начало твориться всякое-разное.
— Ты же ещё не уходишь, правда? — смотрит на Дэнни мокрыми глазами, и её старческие брови встречаются над переносицей. — Я так по тебе скучала, — говорит она.
Если же как-то вы проскочите через двери выхода — браслет, ясное дело, включит тревогу.
Правильно — мисс Манчини, сообщаю ей. Моя мама не была замужем, если не считать меня, с той дикой эдиповской точки зрения.
— Так ты хочешь сказать, что спишь только с простыми смертными? — спрашиваю.
— Можно тебе кое-что сказать? Можно тебе сказать только одну вещь?
На самом деле все мои объяснения остались на полу монтажного кабинета, потому что по ящику я просто этот вон потный раздутый маньяк, пытающийся заслонить рукой объектив, орущий на репортёра, чтобы то…
— Ну, а сколько такая трубка будет стоить?
Вся моя личная жизнь сделана общественной.
— Потаскай это для меня с собой, — говорит она, вручая мне пригоршню шёлка.
— Спасибо за поддержку. В смысле, что соврала.
— Братан, — произносит Дэнни. Разворачивает стул задом наперёд и присаживается на него к столу, склонившись вперёд на спинку. — По моему личному опыту, такие паззлы лучше всего получаются, если снача…
Посмотрела бы доктор Маршалл, как они все тут кувыркаются. Я не о том, что она поняла бы.
Быть может, длинношеий мужчина в очках с тонкой оправой.
По дороге охранник интересуется: не я ли тот парень, что изнасиловал собаку миссис Филдз?
Она потянулась открыть дверцу и больше не замолкала. Днями и днями.
— Когда придёт время, — объявляет. — Можешь оставить свой оргазм здесь.
Для школьников, которые сюда приходят, великое дело — посетить курятник и понаблюдать, как высиживаются яйца. Хотя обычный цыплёнок ведь не представляет такой интерес, как, скажем, цыплёнок с только …
Даже если застрянете на «Боинге 757-200», даже в крошечном переднем туалете, всё равно можно организовать усовершенствованную китайскую позицию, когда вы сидите на унитазе, а женщина пристраивается н…
— И прости, что считал тебя тупорылой безмозглой девкой.
Губернатор колонии продолжает пялиться на меня с Дэнни на предмет наших исторических несоответствий, чтобы добиться в городском совете изгнания нас в дикие пустоши: выпереть за городские ворота, чтоб…
«Представьте, что большой вес давит на ваше тело, погружая ваши руки глубже и глубже в подушки дивана». Плёнка крутится в наушниках; не забыть лечь спать на полотенце.
— По директивам II Ватиканского устава, — рассказывает она. — Церковные стенные картины зарисовали. Фрески и ангелов. Извели большую часть статуй. Все те невероятные таинства веры. Всё исчезло.
— Это не для неё, — возражает Дэнни. — Тебе нужно разобраться с этим для самого себя.
Пэйж встаёт с кресла и кивает головой в сторону двери, и я следую за ней в коридор.
Единственный способ запомнить хоть что-то из курса медицины — мнемоника.
— Какое-то новенькое твоё увлечение? — и выдыхает дым мне в лицо.
— О, Колин, — мычит она по ту сторону. — О, Колин.
— Свою справку об освобождении, — вспоминаю. Щёлкаю пальцами. — Принесла?
Ведь ничто не окажется настолько совершенным, насколько ты можешь его представить.
Ну, а я спрашиваю — что он собрался строить?
Потому что здесь вроде как больница. Здесь центр по уходу.
— Да, просто на тот случай, если полиция или кто-то ещё потом начнёт тебя расспрашивать, я расскажу тебе про все мерзкие, грязные вещи, которые эта так называемая приёмная мать делала с тобой всякий …
Здесь есть девушка-массовик, у которой было вздутие живота, и там нашли фунт спермы. Её зовут Лу-Энн.
Прихожу домой после пары часов групповой терапии с Нико, Лизой или Таней — а в микроволновке камни. И в сушилке для белья камни. В стиральной машине камни.
Музыка — громкое танцевальное техно, замикшированное с сэмплами собачьего лая, сигналов машин, марша гитлерлюгенда. Доносятся звуки бьющегося стекла и выстрелы. В музыке слышны крики женщин и сирены …
Она выдёргивает струну, и частицы еды забрызгивают ей халат.
В следующую неделю я мистер Беннинг, который защищал её по скромному обвинению в похищении ребёнка после инцидента со школьным автобусом. Спустя ещё неделю, я государственный защитник Томас Уэлтон, к…
С другой стороны, всё меньше и меньше Виктора Манчини сидит на стуле у её кровати.
— Я общалась с вашей матерью. Какая женщина! Эти её политические акции. Все эти её демонстрации. Вы её, наверное, очень любите.
— Можете устроить этому парню в жизни настоящий ад? Ну, там, взять повернуть какие-нибудь рычаги и отправить его на обыск прямокишечной полости?
Бэт берёт термометр посмотреть, потом кладёт свою прохладную руку мне на лоб.
Напяливаю обратно штаны, хватаю куртку. Плевки из белых солдатиков висят по всей кровати, по шторам, по обоям, а Гвен по-прежнему лежит на месте, тяжело дыша, вибратор косо торчит из неё на полпути н…
— Извини, — и лезу поднимать парик. Он уже не особо белый, к тому же воняет, — ведь, пожалуй, тысячи собак и цыплят отливают на этом месте каждый день.
Когда он нагнулся — галстук свесился ему на лицо, не давая смотреть.
Я хочу сказать, — в мире, где нет Бога, разве матери — не новый бог? Последняя сокровенная недостижимая инстанция. Разве материнство не осталось последним настоящим волшебным чудом? Но чудом, невозмо…
Наблюдая из окна за Дэнни, я сам словно камень. Я остров.
Я хочу сказать — сколько можно выслушивать от всех, что ты жестокий, предвзятый враг, пока не сдашься и не станешь таковым. Я хочу сказать, козлом-женоненавистником не рождаются, им становятся, — и в…
Гравий хрустел и осыпался у них под ногами. Проезжающие мимо них машины создавали собственные тёплые порывы ветра.
— Нет, ну вы посмотрите, — возмущается она. — Это уже переходит всякие границы. Я разрешала себя изнасиловать. Я не разрешала портить мои колготки.
— Не знаю, братан, — отвечает Дэнни. — Просто охота, чтобы дни моей жизни к чему-то складывались.
Наш общий прикол в том, что мы с Дэнни совместно страдаем зависимостью ещё с 1734-го. Вот так далеко мы забрались. С тех пор, как встретились на собрании сексоголиков. Дэнни показал мне объявление в …
Они получают что хотят, плюс хорошую историю для пересказа. Жизненный опыт.
— Значит, делай то, что должно естественно следовать.
— Не ври мне, братан. Я не тот, кому нужны утешения.
Когда официант принесёт счёт, можно расплатиться купоном. Чаевые туда включены.
Прошу Дэнни снова прокрутить плёнку. Я уже почти готов предстать перед мамой.
За стеклянными дверьми женщина, которая елозит туда-сюда шваброй. Нико стучится в стекло, потом показывает на свои наручные часы. Женщина окунает швабру в ведро. Поднимает её и выжимает тряпку. Присл…
Её часы показывали, что до следующего клиента им оставалось около сорока минут.
Думать о сгнившей кошачьей жратве, воспалённых язвах и просроченных органах для пересадки.
— Это тот милый юноша, про которого я тебе рассказывала. Это он удавил моего котика.
Потом ловлю себя с ногтем во рту, в коровьем навозе. В цыплячьем дерьме.
И добавляю, что застрял на своём четвёртом шаге, будто навечно.
Бэт сидит на камне, глядя на сломанную статую, которую сделал с неё Дэнни. Не такой, как она выглядит на самом деле, а как она видится ему. Настолько красивая, настолько ему кажется. Совершенная. И т…
Разумно предположить, что именно так мужчины справлялись со враждебностью Евы всю её жизнь. Берёшь и отвлекаешь её. Ловишь момент. Избегаешь конфронтаций. Сматываешься.
Потом скомкала карту и скормила её открытому окну.
— Подозреваемый на наркотики? — спросил мальчик, потом сказал. — Да, наверное, подсказку.
Все эти жалкие бабы-сексоголички. Как они, чёрт их дери, любят хер.
«Свобода» — неподходящее слово, но это первое, что приходит на ум.
По ночам мамуля пробиралась с маленьким мальчиком по задним дворам других людей. Она пила пиво, оставленное людьми для улиток и слизней, обгрызала их дурман, паслен и кошачью мяту. Она притискивалась…
См. также: Гистоплазмоз. См. также: Ленточные черви.
Здесь, в Сент-Энтони, каждый вечер по пятницам крутят фильм «Игра в пижамах», и каждую пятницу одни и те же пациенты приходят посмотреть его впервые в жизни.
— Миссис Манчини, миссис Манчини, миссис Манчини…
— Даже если рассказ твоей матери правда, нет доказательств того, что материал был взят от действительной исторической личности. Скорей уж окажется, что твой отец был каким-нибудь нищим еврейским неиз…
Парень, который щекочет хозяйство об откидные листы депозитных графиков в автоматических справочных.
Я спросил — может нам сойдёт резиновый нож?
Ева считает, что я её старший братец, который пихал её когда-то, век тому назад. Соседка мамы по комнате, миссис Новак, со своими здоровенными жуткими висячими грудями и ушами, считает, что я её ублю…
Даже в церкви, даже, когда она лежала на алтаре, без одежды, эта Пэйж Маршалл, эта доктор Пэйж Маршалл — мне не хотелось, чтобы она стала просто-напросто очередной дыркой.
Пытаюсь заправить его футболку обратно, — а пупок у него набит пухом самых разных оттенков. На работе, в раздевалке, мне доводилось наблюдать, как Дэнни стягивает с себя штаны вместе с надетыми на ни…
— То есть, мне кажется, слабоумие твоей матери берёт начало ещё до твоего рождения. Согласно с тем, что написано в её дневнике, она была помешана как минимум с последних лет третьего десятка.
Заболевания, которые мать может передать потомству, это ЦИТРУС: Цитомегаловирус, Иные (имеется в виду герпес и ВИЧ), Токсоплазмоз, РУбелла и Сифилис. Поможет, если представить себе, как мать передаёт…
Роюсь в кармане, нахожу десятицентовик. Глотаю его, он проваливается.
— Чёрт, — произнесла она. — Умоляю, скажи мне, что это не мы.
Быть может, сегодня вечером это окажутся они.
А детективы спрашивают меня, чего я рассчитывал добиться, сознаваясь в преступлениях других людей?
Дэнни заталкивает шмотьё под стул с обивкой.
Колодки по центру городской площади пустуют. Урсула проводит мимо меня дойную корову, от обеих разит плановым дымом. Даже у коровы глаза с расширенными зрачками и налиты кровью.
Вот обрывки и осколки моего медфаковского образования.
Всё это вещи, которые мамуля, бывало, ему рассказывала.
Поскольку она только что вышла из ванной, шерсть у неё мягкая и пушистая, а не приглажена так, как когда первый раз стаскиваешь с женщины нижнее бельё. Моя свободная рука пробирается у неё между ног,…
Прямо сексуальный эквивалент «Я в домике».
Люди уже привстали на сиденьях своих стульев.
— Искусство никогда не является из счастья.
«Схема Понзи» — неподходящий термин, но это первое, что приходит на ум.
Все эти вещи мамуля рассказывала глупому маленькому мальчику, пока они сидели в потоке машин. Вот когда ещё у неё начала ехать крыша.
— У нас есть только этот узенький промежуток для удобного случая, — говорит она.
— Прости, братан, — и пристраивает открытку на место.
«Месть» — неподходящее слово, но это первое, что приходит на ум.
— Братан, — сообщаю. — Кажись, там по-итальянски.
— Чёртов сенбернар, — сказала она, направив на себя зеркало заднего обзора.
— О крошка, вонзай мою плоть во свою. О да, вонзай меня, крошка.
— Вас интересовали другие варианты, — говорит.
Нет, не смог. Я чуток встрял на этой мутной теме с убийством ребёнка.
Показываю детишкам — «ближе». Старая рифма насчёт «Джорджи Порджи», рассказываю им, на самом деле про короля Англии Георга IV, которому вечно было мало.
Любовь говно. И чувства говно. Я скала. И урод. Я наплевательский мудак — и горжусь этим.
— Тэмми, — говорит. — Фред и Тэмми Гастингсы.
Вот почему однажды полиция забрала глупого маленького мальчика из школы и привезла его в центр. Чтобы узнать, не слышал ли он чего от неё. От мамули. Не знал ли он, быть может, где она скрывается?
Из-за того, что не дышу, у меня на шее набухают вены. Моё лицо краснеет и наливается жаром. Пот струится по лбу. От пота мокнет рубашка на спине. Крепко обхватываю себя за глотку обеими руками, — уни…
Я творю всё это, чтобы вернуть в жизни людей дух приключения.
Поднимаешь палец над раскрытым телефонным справочником.
Потому что мне никого не спасти — ни как доктору, ни как сыну. А раз мне никого не спасти — значит, не спастись и самому.
А если искупать жену в буйволовом молоке и коровьей желчи — то любой мужчина, который ей воспользуется, станет импотентом.
Видеокамеры безопасности наблюдают за тобой с каждого ракурса.
«Токсикоз беременных» — неподходящий термин, но это первое, что приходит на ум.
У меня дико болит задница; лезу туда пальцами, потом осматриваю их на предмет крови. При том, как мне больно, вообще удивительно, что всё тут не залито кровью.
Слышен только шум дождя, вода барабанит по лужам, по соломенным крышам, по нам, — размывает всё.
— Ебитесь-ка вы все, ребята, в рот, — подхватывает лифчик и исчезает.
В первую неделю моего пребывания здесь, одну девчонку повязали за то, что мычала песню группы Erasure, когда сбивала масло. Вроде как, да, группа Erasure была в истории, но недостаточно давно. Даже з…
Теперь Ева начинает хныкать, свесив лицо в руки, трясётся всем телом.
Почти во всех больницах сестра Фламинго значит пожар. И доктор Блэйз значит пожар. Доктор Грин означает самоубийство. Доктор Блю означает, что кто-то перестал дышать.
Мы живём и умираем, а всё остальное — бред. Это просто позорное девчачье дерьмо насчёт чувств и трогательности. Просто надуманный субъективный эмоциональный отстой. Нет души. Нет Бога. Есть только ре…
Даже если парни утверждали, будто желают немного сбросить вес — они хотели секса. Если желали бросить курить. Справиться со стрессом. Перестать грызть ногти. Вылечиться от заикания. Бросить пить. Очи…
Ещё одна старушка радостно тарахтит и кайфует как попугай с тех пор, как я сознался, что каждую ночь ссу ей в постель.
Мои глаза зажмурены и слезятся, фары сияют красным сквозь мои веки, сквозь мою собственную плоть и кровь. Сквозь мои слёзы.
Консерванты — вот что ей нужно. Чем больше консервантов, мне кажется, — тем лучше.
— Сам знаешь, кто, — ответила мамуля. — Она ещё и молоденькая. Только что видела, как вы двое смотрели шмотки. Ты держал её за руку, так что не ври.
Большую мышцу заднего прохода, которая удерживает дерьмо внутри, врачи называют ректальным выступом, и если за этот выступ что-то затолкать — оно в жизни не выйдет без посторонней помощи. В неотложны…
— Не знаю, — отзывается Дэнни. — Ребёнок — это же не собаку завести. Я хочу сказать, дети живут очень долго, братан.
Тот же самый кто-то был известен как кое-кто, укравший картонную коробку из-под кровати священника. В той коробке были последние бренные мощи одного человека. Кого-то знаменитого.
Она меня больше не знает. Скучать не будет.
Просматривая телефонный справочник, моя задача подобрать для мероприятия публику классом повыше. Нужно идти туда, где лежат реальные деньги, и тащить их домой. Не стоит давиться насмерть кусками куря…
И может быть, наше дело — открыть что-нибудь получше.
С магазинной сумкой, битком набитой пудингом иду в Сент-Энтони.
Забавно, что никогда не думаешь о женщинах, которых отымел. И никогда не удаётся забыть как раз тех, которые своей участи избежали.
— Извините, пожалуйста, знаете ли вы этого человека?
Кажется глупым даже припоминать такие вещи.
И я осторожно, чтобы не влезть в птичье дерьмо, начинаю скрести ему бок.
Лучше всего — стукнуть ему под глотку так, чтобы слово «аминь» вышло как детское «агу». Или чтобы он издал утиное «кря-кря». Или куриное «ко-ко». Только делать это надо как бы нечаянно. И нельзя смея…
По радио рассказывали про золотой «Плимут Дастер», который заблокировал проезд по центральной полосе шоссе. Машина, говорили, видимо, перегрелась.
— Я делаю это — это — потому что мне приятно, — говорит она, застёгивая блузку. — А может — и сама не знаю, зачем таким занимаюсь. Между прочим, за то же самое казнят убийц. Потому что если переступи…
Каждое дуновение ветерка словно шепчет слова «чешуйчатая карцинома».
Прошу её тихий записанный голос не звонить мне больше, пока миссис Манчини не будет мертвее мёртвой.
— Да-да, это Дэнни. Всё нормально. Он здесь живёт.
Ведь ничто не окажется настолько совершенным, насколько ты можешь его представить.
— Посмотри на себя, — говорит. — Похоже, трубка для питания пригодилась бы не только твоей матери.
— Слушай, хватит, — говорю. — Ладно, пускай она была говёной матерью, но это единственная мама, которая у меня есть.
Виктор, рассказывает мама, никогда её не навещает, а если и приходит — то не слушает. Виктор вечно занят, рассеян и на всё ему плевать. Он вылетел из медицинского, и делает из своей жизни полнейший х…
Те люди, которые присылают деньги, оплачивают свой героизм в рассрочку.
— Сегодня вечером мы поработаем над четвёртым шагом.
Дэнни спрашивает — можно ему прийти пожить у меня?
— Что же, значит, ты наконец сознался, — произносит голос. Женщина, похожая на сушёный грибок, берёт меня под руку своими костями.
— Как поживает Виктор? — спрашивает меня мама в следующий визит.
— Колин, — спрашивает. — А ты ещё любишь меня?