Пэйж всё время была со стетоскопом в ушах, молча слушала собственное сердце.
— Ага, — подтверждает Дэнни, кивая. — Я Виктор.
Кем бы ни был человек, он будет очень гордиться. Даже если о твоих настоящих предках такого не скажешь. Этот человек будет гордиться тобой, потому что ты дал ему очень большую гордость за самого себя.
Вот он я, трудовой народ ранней колониальной Америки.
А Дэнни тащит здоровенный серый камень, держа его двумя руками у пояса, пожимает плечами. Месяц назад это был камень, который мы с трудом поднимали вдвоём.
— Я вроде как представитель трудового народа ранней колониальной Америки.