Считается ли то, что я сказал насчёт любви к Пэйж враньём или признанием — не знаю. Но это была уловка. Просто чтобы свалить в кучу ещё больше всякого девчачьего говна. У людей нет души, и я абсолютно совершенно на полном серьёзе не собираюсь, блядь, плакать.
— Это тот милый юноша, про которого я тебе рассказывала. Это он удавил моего котика.
Потом ловлю себя с ногтем во рту, в коровьем навозе. В цыплячьем дерьме.
И тогда все вздымания, биения, хватания и задыхания, всё на свете, — в тот же миг всё на свете прекращается.
— Видите ли, — говорю. — Некоторое время я ведь и правда считал, что я Иисус Христос.
Она открыла свою дверцу и скомандовала проскользнуть и выйти с её стороны. Посмотрела на быстрые машины, которые проезжали мимо низ, стремительно исчезая вдали.